Доброе утро, Анита, – ответил он. – Пожалуйста, стой совершенно неподвижно.

Он подошел ко мне, приставив пистолет к позвоночнику. Быстро обшарил меня с головы до ног. Эдуард всегда исключает случайности, именно поэтому он еще жив. Отступив на шаг, он сказал:

Теперь можешь повернуться.

Мой “файрстар” был заткнут за его ремень, браунинг болтался в левой руке. Что он сделал с ножами – не знаю.

Он улыбнулся очаровательной мальчишеской улыбкой, твердо держа пистолет направленным в мою грудь.

Хватит прятаться, Анита. Где Николаос? – спросил он.

Я сделала глубокий вдох и полный выдох. Подумала было обвинить его в убийствах вампиров, но момент не казался подходящим. Может быть, потом, когда он не будет держать меня на мушке.

Можно мне опустить руки? – спросила я.

Он слегка кивнул.

Я медленно опустила руки.

Хочу внести ясность. Эдуард Я дам тебе информацию, но не потому, что тебя боюсь. Я хочу ее смерти. И хочу в этом участвовать.

Он улыбнулся еще шире, сверкнув глазами от радости.

Что случилось этой ночью?

Я посмотрела вниз на тротуар, потом подняла взгляд. Глядя в упор в его голубые глаза, я сказала:

Она убила Филиппа.

Он очень внимательно смотрел в мое лицо.

Говори дальше.

Она укусила меня. Думаю, она хочет сделать из меня личного слугу.

Он спрятал пистолет в кобуру и подошел ко мне. Повернув мою голову в сторону, он рассмотрел рану.

Тебе надо вычистить укус. Это будет чертовски больно.

Знаю. Ты мне поможешь?

Конечно. – Улыбка его чуть погасла. – Вот я пришел, чтобы причинить тебе боль в обмен на информацию. А теперь ты сама просишь налить тебе кислоту в рану.

Святую воду.

Ощущение одинаковое, – возразил он.

К сожалению, он был прав.

Я сидела, прижавшись спиной к холодной эмали ванны. Спереди и сбоку ко мне прилипла мокрая блузка. Эдуард стоял возле меня на коленях, держа в руке полупустую бутылку святой воды. Это была уже третья. А стошнило меня только один раз. Похвально.

Мы начали с того, что я села на край водостока. Но долго не высидела. Я дергалась, вопила и хныкала. Я называла Эдуарда сукиным сыном. Он на меня за это зла не держал.

Как ты себя чувствуешь? – спросил он с абсолютно бесстрастным лицом.

Я полыхнула на него сердитым взглядом:

Как будто мне в горло впихнули раскаленный нож.

Я в том смысле, что не хочешь ли ты прерваться и отдохнуть?

Я набрала побольше воздуху.

Нет. Я хочу ее очистить, Эдуард. Полностью.

Он покачал головой, почти улыбаясь.

Ты же знаешь, обычно эта процедура занимает несколько дней.

Да, – ответила я.

Но ты хочешь сделать все за один марафонский сеанс?

Глаза его смотрели ровно, будто вопрос был гораздо более важен, чем казался.

Я отвернулась от его испытующего взгляда. Как раз сейчас я не хотела, чтобы на меня смотрели.