Глава 12. А вечером был большой бал

А вечером был большой бал. Погода стояла чудесная, сухая и прохладная. Распахнутые высокие окна впускали в зал свежий воздух. Огни люстр отражались на причудливо уложенном паркете, словно сверкающие капли после дождя.

Музыка слышалась то громче, то тише, составляя чудесный фон для взрывов смеха и болтовни гостей.

Лилиан не осмелилась даже взять бокал пунша. Вдруг капля упадет на атласное кремовое бальное платье? Гладкая юбка спадала на пол переливающимися складками, узкая талия была перехвачена атласным поясом, а единственным украшением наряда служили бусинки. Натягивая белую перчатку, Лилиан поймала на себе взгляд лорда Уэстклифа, брошенный наискосок через весь зал. Он был поразительно хорош собой в вечернем костюме.

Вокруг него оживленно толпились мужчины и женщины, а одна белокурая красавица склонилась к нему поближе, рассказывая что‑ то забавное. На губах графа играла слабая улыбка. Он рассеянно смотрел на расхаживающих туда‑ сюда гостей, пока не заметил Лилиан. Граф быстро окинул ее оценивающим взглядом, и Лилиан отчетливо почувствовала его присутствие. Она подумала: с какой это стати так реагировать на взгляд человека, стоящего в другом конце зала? Она сухо кивнула графу и отвернулась.

– Что такое? – спросила Дейзи, подходя к сестре. – Ты выглядишь расстроенной.

Лилиан криво улыбнулась.

– Стараюсь вспомнить все, чему нас учила графиня, – соврала она, – особенно про поклоны. Если кто‑ нибудь мне поклонится, я закричу и убегу в противоположную сторону.

– Я ужасно боюсь совершить промах, – призналась Дейзи. – Было намного проще, когда я не знала, что делаю так много ошибок. Буду счастлива снова стать «желтофиолью» и благополучно просидеть весь вечер возле стены.

Девушки посмотрели на расположенные вдоль стены полукруглые ниши, обрамленные пилястрами и заставленные скамеечками, обитыми бархатом. В дальней нише, в самом углу, одиноко сидела Эви. Розовый цвет платья не сочетался с рыжими волосами. Она сидела, опустив голову, украдкой потягивая из бокала пунш. Ее поза и жесты ясно говорили о нежелании с кем‑ либо разговаривать.

– Нет, так не пойдет, – сказала Дейзи. – Давай вытащим бедняжку из угла, пусть прогуляется с нами.

Лилиан улыбнулась. Не успели сестры сделать и нескольких шагов, как она услышала за спиной низкий глубокий голос:

– Добрый вечер, мисс Боумен.

Она почувствовала, что ей нечем дышать. Изумленно моргая, она повернулась и оказалась лицом к лицу с лордом Уэстклифом. Как он успел?

– Милорд…

Уэстклиф склонился к руке Лилиан, затем поздоровался с Дейзи. Он смотрел на Лилиан и что‑ то говорил, а свет люстр искрами рассыпался на его густых черных волосах и смелых чертах лица.

– Я вижу, вам удалось пережить встречу с матушкой. Лилиан улыбнулась.

– Точнее сказать, это вашей матушке удалось пережить встречу с нами.

– Было видно, что графиня развлеклась от души. Она редко терпит молодых женщин, которые в ее присутствии не трепещут.

– Если уж я не трепещу в вашем присутствии, милорд, вряд ли стану это делать при ней.

Уэстклиф усмехнулся, глядя куда‑ то в сторону. Две крошечные морщинки обозначились между его бровями, как будто он обдумывал что‑ то важное. Казалось, он молчал целую вечность, а потом снова повернулся к Лилиан:

– Мисс Боумен… – Да?

– Не окажете ли мне честь, позволив пригласить вас на танец?

Лилиан стояла не дыша, боясь пошевелиться. Она была поражена. Никогда еще Уэстклиф не приглашал ее на танец, а ведь поводов было достаточно и раньше. Он мог бы пригласить ее как хозяин дома или хотя бы просто из вежливости. Это и стало одной из причин, почему она его сначала так невзлюбила. Он считал себя слишком важным, а ее привлекательность слишком незначительной. В самых злорадных мечтах Лилиан представляла, как он пригласит ее танцевать, а она ответит сокрушительным отказом. Сейчас, когда такой случай представился, она стояла как громом пораженная, не в силах сказать ни слова.

– Пожалуйста, извините меня, – услышала она звонкий голосок Дейзи. – Я должна идти к Эви.

И сестра унеслась прочь со всех ног. Лилиан с трудом смогла выдавить из себя:

– Это испытание, придуманное графиней? Ей хочется проверить, усвоила ли я урок?

Уэстклиф тихо рассмеялся. Лилиан лихорадочно думала, что бы еще сказать. Она заметила, что многие обращают на них внимание, по‑ видимому, гадая, что такого она сказала графу, чтобы его рассмешить.

– Нет, – сказал он, – полагаю, это испытание для меня самого. Хочу посмотреть, смогу ли я…

Он посмотрел ей в глаза и, казалось, забыл, о чем говорил.

– Один вальс, – мягко сказал он.

Лилиан боялась, что не устоит. Слишком велико было желание шагнуть к нему в объятия. Она покачала головой:

– Мне кажется… мне кажется, это было бы ошибкой. Благодарю, но…

– Трусиха.

Лилиан вспомнила, как она сама обвиняла графа в трусости. Так же, как и он тогда, она не смогла устоять перед вызовом.

– Не понимаю, почему сейчас у вас возникло желание потанцевать со мной, если раньше его не было?

Она сказала больше, чем хотела. Лилиан проклинала свой глупый язык, а задумчивый взгляд графа блуждал по ее лицу.

– Я хотел, – сказал он вдруг. – Однако всегда находилась основательная причина этого не делать.

– Почему?

Уэстклиф взял ее затянутую в перчатку руку.

– Вряд ли стоило приглашать, если у вас наготове был отказ.

Ловко заставив ее взять его под руку, граф повел Лилиан в центр зала, где уже танцевали пары.

– У меня не было наготове отказа. Уэстклиф посмотрел на нее с сомнением.

– Значит, вы бы согласились?

– Могла бы.

– Сомневаюсь.

– Я приняла ваше предложение, правда?

– У вас не было выхода, долг чести. Она не смогла сдержать смех.

– Какой долг, милорд?

– За телячью голову, – ехидно напомнил он.

– Ну, если бы в вашем доме не подали эту гадость на первое, меня не пришлось бы спасать.

– Вас не пришлось бы спасать, не будь у вас такой слабый желудок.

– Вы не должны упоминать части тела в присутствии дамы, – ловко парировала она. – Так сказала графиня.

Уэстклиф усмехнулся.

– Учту на будущее.

Увлеченная их пикировкой, Лилиан ответила озорной ухмылкой. Однако ей вдруг стало не до смеха. Оркестр заиграл медленный вальс, и Уэстклиф повернул ее лицом к себе. Ей казалось, что сердце вот‑ вот выпрыгнет у нее из груди. Она посмотрела на руку в перчатке, которую протягивал к ней граф, и не могла заставить себя взять ее. Нельзя же допустить, чтобы он схватил ее при всех! Лилиан боялась, что он прочитает по лицу все, что она думает.

Через минуту она услышала его низкий голос:

– Возьмите меня за руку.

К своему изумлению, она повиновалась. Дрожащие пальцы коснулись его ладони.

Опять молчание. Потом он мягко сказал:

– Положите другую руку мне на плечо.

Лилиан смотрела, как рука в белой перчатке медленно устраивается на его плече, таком твердом и надежном.

– Смотрите на меня, – шепнул он.

Лилиан взмахнула ресницами. Сердце провалилось куда‑ то вниз, когда она заглянула в глаза цвета черного кофе, в их сумрачное тепло. Не сводя с нее глаз, Уэстклиф повел ее в вальсе. В момент первого поворота он ловко сумел прижать ее к себе поближе. Скоро они смешались с толпой танцующих, описывая круги с медлительной грацией ласточки в полете. Как и предполагала Лилиан, Уэстклиф вел уверенно, так что ошибиться было невозможно. Одной рукой он вел девушку в танце, другая властно лежала на ее талии.

Она чувствовала себя легко и уверенно, как никогда в жизни, как будто они уже вальсировали вместе тысячу раз, так гармоничны были их движения! Лилиан никогда не пробовала таких па: обратные повороты, перекрестные шаги… Но он вел ее так уверенно, что она ни разу не ошиблась, выполняя сложные фигуры без малейших усилий. Когда они завершили первый круг, Лилиан беззвучно рассмеялась. Она была пушинкой в его руках, плавно двигаясь в такт его умелым и грациозным движениям. Юбка взлетала и обвивала его ноги, а потом плавно опадала.

Казалось, переполненный бальный зал исчез, как будто они танцевали вдвоем, где‑ то далеко, в скрытом от посторонних глаз месте. Время от времени она чувствовала на щеке его теплое дыхание. Его тело было так близко…

Лилиан как будто грезила наяву. В ее мечтах Маркус, лорд Уэстклиф, уводил ее после бала наверх, в свою спальню. Раздевал и укладывал поперек постели. Целовал ее везде, что‑ то шептал, а потом любил ее и держал в объятиях, пока она спала. Фантазии о близости с мужчиной… раньше такое бы не могло прийти в голову.

– Маркус, – рассеянно произнесла она, словно смакуя имя. Он внимательно посмотрел на нее, ведь это имя было личное, для близких друзей или супругов. Лукаво улыбнувшись, Лилиан объяснила: – Мне нравится ваше имя. В наши дни оно нечасто встречается. Вас назвали в честь отца?

– Нет, в честь дяди. Это мой единственный дядя по матери.

– Вам нравилось, что вы тезки?

– Мне годилось бы любое имя, кроме имени отца.

– Вы его ненавидели? Уэстклиф покачал головой.

– Это еще мягко сказано.

– Что же может быть хуже ненависти?

– Безразличие.

Она уставилась на него в неприкрытом изумлении.

– А графиня? – осмелилась она наконец спросить. – К ней вы тоже безразличны?

Уголок его рта приподнялся в полуулыбке.

– Матушка – это стареющая тигрица. Зубы и когти притупились, но она все еще опасна. Поэтому я стараюсь держаться от нее на безопасном расстоянии.

Лилиан взглянула на него с притворным возмущением:

– И вы бросили меня на съедение сегодня утром!

– Я знал, что у вас есть собственные зубы и когти. – Он усмехнулся, заметив выражение лица Лилиан. – Это был комплимент, – успокоил он ее.

– Рада, что вы это сказали, – сухо отозвалась Лилиан. – Я бы не поняла.

К ужасу Лилиан, вальс закончился сладким протяжным соло на скрипке. На смену одним танцорам в центр бального зала потянулись другие, а Уэстклиф внезапно остановился как вкопанный. Она смутилась, когда поняла, что он все еще обнимает ее, и нерешительно шагнула назад. Лежащая на ее талии рука вдруг напряглась. Он сильно сжал пальцами ее ладонь, инстинктивно пытаясь удержать ее рядом. У Лилиан перестало биться сердце. «Почему он так себя ведет?»

Опомнившись, Уэстклиф с видимым усилием разжал руки. Лилиан чувствовала, что он ее хочет. Его огонь проникал ей в самое сердце, и пожар разгорался все ярче и ярче. «Самое ужасное, – подумала Лилиан, что мои‑ то чувства к нему настоящие, а вот он одурманен духами».

Как мучительно думать об этом! Она бы многое отдала на свете, чтобы только он ей не нравился так сильно. К чему это может привести? К разочарованию… или, может, он разобьет ей сердце.

– Я была права, не так ли? – спросила она, не осмеливаясь поднять на него глаза. Ее голос звучал хрипло. – Не нужно нам было танцевать.

Уэстклиф молчал так долго, что она уже было решила, что он не ответит.

– Да, – отозвался он все‑ таки.

Это короткое слово прозвучало неожиданно грубо. Она не могла понять, в чем дело.

Он‑ то мог позволить себе желать Лилиан, но и граф, и она одинаково хорошо знали, что вместе им не быть.

Ей вдруг стало неуютно рядом с ним.

– Полагаю, это был наш первый и последний вальс, – весело сказала она. – Доброго вечера, милорд, благодарю вас за…

Она услышала его шепот:

– Лилиан…

Она повернулась и пошла прочь с легкой улыбкой на губах, чувствуя, как мурашки покрывают голую кожу спины и шеи.

Лилиан горевала бы весь остаток вечера, если бы ее своевременно не спас Себастьян, лорд Сент‑ Винсент. Не успела она дойти до бархатной скамеечки, где сидели Эви с Дейзи, как он возник перед ней буквально ниоткуда.

– Вы прекрасно танцуете, мисс Боумен.

Лилиан подняла вверх голову, пытаясь взглянуть в лицо мужчины, который был намного выше ее ростом. В глазах Сент‑ Винсента читалось обещание греховных удовольствий, и Лилиан поняла, что ей будет трудно устоять. Его загадочная улыбка с равным успехом могла быть адресована как другу, так и врагу. В его одежде чувствовался какой‑ то беспорядок, как будто он одевался в некоторой спешке, покидая постель любовницы.

В ответ на комплимент известного повесы Лилиан только улыбнулась и неловко пожала плечами, слишком поздно вспомнив наставления графини, что этот жест леди не подходит.

– Если вам показалось, что я хорошо танцую, милорд, так это заслуга графа, не моя.

– Вы слишком скромны, дорогая. Я видел, как Уэстклиф танцует с другими женщинами. Совсем другое зрелище! Кажется, вы уладили разногласия с графом наилучшим образом. Так вы теперь друзья?

Вопрос был безобидный, но Лилиан почувствовала, что он вложил в него какой‑ то скрытый смысл. Она тщательно выбирала слова, заметив краем глаза, что Уэстклиф ведет к столу какую‑ то даму с рыжевато‑ каштановыми волосами. Та просто таяла и светилась от счастья. Еще бы, ведь она привлекла внимание самого графа! В сердце Лилиан впилась игла ревности.

– Не знаю, милорд, – ответила Лилиан Сент‑ Винсенту. – Вероятно, ваше определение дружбы не вполне совпадает с моим.

– Умница.

Глаза Сент‑ Винсента сверкнули тысячами граней, словно бледно‑ голубые бриллианты.

– Позвольте мне проводить вас к столу с закусками, и мы сравним наши определения.

– Нет, спасибо, – неохотно сказала Лилиан, хотя умирала от жажды. Ради собственного спокойствия ей лучше было держаться от Уэстклифа подальше.

Проследив, куда она смотрит, Сент‑ Винсент увидел графа в обществе рыжеволосой красавицы.

– Может, и действительно не стоит, – согласился он. – Несомненно, Уэстклиф разозлится, если увидит вас в моем обществе. В конце концов, он ведь приказал мне держаться от вас подальше.

– Правда? – удивилась Лилиан. – А почему?

– Он не хочет, чтобы я вас скомпрометировал или причинил какой‑ нибудь вред. – Виконт бросил на нее взгляд змея‑ искусителя. – Моя репутация, знаете ли…

– У Уэстклифа нет права решать, с кем мне водить дружбу, – возмутилась Лилиан. Она даже покраснела от злости. – Надменный всезнайка! Я бы с удовольствием…

Лилиан замолчала, стараясь справиться с кипящей в ней злостью.

– Я хочу пить, – сказала она. – Я хочу подойти к столу вместе с вами.

– Если вы настаиваете, – любезно ответил Сент‑ Винсент. – Что вы выпьете? Воду? Лимонад? Пунш или, может быть…

– Шампанского, – хмуро ответила она.

– Как вам угодно.

Сент‑ Винсент повел ее к длинному столу, вокруг которого толпились гости. Лилиан ни разу в жизни не испытывала такого удовлетворения, как в тот момент, когда Уэстклиф заметил ее в компании Сент‑ Винсента. Линия его рта отвердела, черные глаза сузились. Победоносно улыбаясь, она приняла из рук виконта бокал замороженного шампанского и выпила его одним глотком.

– Не так быстро, дорогая, – услышала она голос Сент‑ Винсента. – Шампанское ударит вам в голову.

– Хочу еще! – ответила ему Лилиан, отворачиваясь от Уэстклифа.

– Хорошо, через несколько минут. Вы немного раскраснелись. Это выглядит очаровательно, но, думаю, больше пить не стоит. Не хотите ли потанцевать?

– С удовольствием!

Лилиан поставила пустой бокал на поднос лакею и одарила Сент‑ Винсента ослепительной улыбкой.

– Удивительно! Столько лет я просидела на балах в углу, а сегодня меня дважды пригласили на танец. Интересно, почему?

– Ну… – Сент‑ Винсент медленно вел ее в круг танцующих. – Я злой, испорченный человек, но иногда могу быть милым. И я искал красивую девушку, которая умеет иногда быть немного испорченной, хотя бы для вида.

– Так вы нашли ее? – смеясь, спросила Лилиан.

– Похоже на то.

– А чем вы собирались заняться после того, как найдете эту девушку?

Сент‑ Винсент принял вдруг озадаченный вид. Он стал похож на человека, способного на поступок, а в ее теперешнем беспокойном состоянии это было то, что надо.

– Я скажу вам, – промурлыкал Сент‑ Винсент, – попозже.

Танец начался. Это было совсем не похоже на вальс в паре с Уэстклифом. Не было той бездумной гармонии движений, но Сент‑ Винсент был опытным танцором, и его провокационные замечания были так забавны, что к концу первого круга Лилиан смеялась вовсю. И он вел ее уверенно, а руки, хотя он обнимал ее вполне невинно, выдавали человека, привыкшего иметь дело с женским телом.

– Насколько заслуженна ваша репутация? – осмелилась она спросить.

– Примерно наполовину. И это в высшей степени прискорбно.

Лилиан посмотрела на него с веселым удивлением.

– Как же вы можете быть другом лорда Уэстклифа? Вы такие разные!

– Мы познакомились, когда нам было по восемь лет. Кроме того, Уэстклиф с присущим ему упрямством отказывается признать, что я безнадежно пропащая душа.

– А почему вы пропащая душа?

– Вам вряд ли стоит знать ответ на этот вопрос.

Он перебил ее, когда Лилиан хотела его еще о чем‑ то спросить:

– Вальс заканчивается. А вон там, около золоченого фриза, стоит женщина и внимательно на нас смотрит. Ваша матушка, не так ли? Позвольте, я отведу вас к ней.

Лилиан покачала головой.

– Лучше сами составьте мне компанию. Поверьте, вам не стоит знакомиться с мамой.

– Думаю, стоит. Если она такая, как вы, я найду ее очаровательной.

– Если она такая, как я… умоляю, имейте совесть! Держите свое мнение при себе.

– Не бойтесь, – лениво посоветовал он, увлекая ее за собой. – Ни разу не встречал женщины, которая бы мне не понравилась.

– Вы больше не будете говорить таких вещей, – строго предостерегла она.

Подведя Лилиан к группе оживленно сплетничающих женщин, где стояла ее мать, Сент‑ Винсент сказал:

– Я приглашу ее завтра с нами кататься, если вам уж так необходима компаньонка.

– Мне она не нужна, – запротестовала Лилиан. – Женщинам можно кататься в карете с мужчинами и без компаньонки, если карета открытая.

– Вам нужна компаньонка, – повторил он с мягкой настойчивостью.

Лилиан вдруг покраснела и почувствовала неловкость. Надеясь в душе, что взгляд виконта никак не может выражать того, что, по ее мнению, он выражает, она нервно рассмеялась:

– Иначе… – Она пыталась придумать смелый ответ. – Иначе вы меня скомпрометируете?

– Что‑ то вроде этого, – едва улыбнулся он.

В горле приятно защекотало, словно Лилиан съела ложку патоки. Сент‑ Винсент не был похож на соблазнителя из дешевых романов, которые обожала Дейзи. Эти грубоватые персонажи с густыми усами и липким взглядом старались скрыть свои плотоядные намерения до того разоблачительного момента, когда на их пути встречалась невинная героиня. Вот тогда они набрасывались на нее. Сент‑ Винсент же, напротив, решительно предостерегал ее насчет себя. И разве станет он заставлять девушку делать что‑ то против ее воли? Невероятно!

Она представила Сент‑ Винсента матери. Глаза Мерседес загорелись. Любого титулованного мужчину она рассматривала как возможного жениха. Возраст, внешность, репутация – все это в расчет не шло. Она твердо решила: у ее дочерей будет титул, и ради этого она пойдет на все. Ей было безразлично, будет ли жених молодым, красивым, старым или дряхлым. Заполучив в свои руки секретный отчет обо всех мало‑ мальски известных в Англии знатных особах, Мерседес наизусть выучила сотни страниц о финансовом положении британской аристократии. Сейчас она смотрела на представленного ей элегантного виконта, а Лилиан казалось, что она услышит, как в голове матери шуршат перелистываемые страницы толстого доклада.

Сент‑ Винсенту потребовалось всего несколько минут, чтобы очаровать Мерседес. Поддразнивая и льстя, он воркующим голосом уговорил ее поехать с ними на прогулку. Он выслушивал ее с таким вниманием, что вскоре Мерседес начала краснеть и хихикать, как молоденькая девушка. Лилиан ни разу не видела, чтобы мать вела себя подобным образом с другими мужчинами. К примеру, в обществе Уэстклифа мать нервничала, тогда как Сент‑ Винсент влиял на нее совсем иным образом. У него была редкая способность заставить женщину – любую! – поверить в собственную привлекательность. Намного утонченнее любого американского джентльмена, виконт превосходил и англичан, так как казался более дружелюбным и простым в обращении. Его обаяние мало‑ помалу захватывало и Лилиан. Она даже забыла на какое‑ то время об Уэстклифе и не выискивала его украдкой среди гостей.

Склонившись к руке Мерседес, Сент‑ Винсент проворковал:

– В таком случае до завтра.

– До завтра, – отозвалась она.

Вид у матери был ошеломленный. Вдруг Лилиан увидела ее такой, какой она, наверное, была раньше, пока разочарование в браке не ожесточило ее. Дамы собрались в кружок, и Мерседес начала совещание.

Темно‑ золотая грива волос Сент‑ Винсента склонилась к Лилиан. Он прошептал ей на ухо:

– Может быть, еще бокал шампанского?

Лилиан слегка кивнула. Ей нравилось, как от него пахло дорогим одеколоном, ноткой мыла для бритья и чистым, отдающим гвоздикой, ароматом кожи.

– Здесь? – спросил он вкрадчиво. – Или в саду? Лилиан поняла: он хочет похитить ее на несколько минут.

В ней шевельнулось ощущение тревоги. «Наедине с Сент‑ Винсентом в саду… Наверняка с этого начиналось падение многих невинных девушек!» Обдумывая предложение виконта, она обвела глазами зал и заметила, как Уэстклиф обнимает какую‑ то женщину, танцует с ней вальс, как танцевал с ней, Лилиан!

«Я никогда не смогу его получить», – подумала Лилиан. Она вдруг разозлилась. Ей нужно отвлечься, успокоиться. Вот этот огромный красивый самец охотно поможет ей.

– В саду, – сказала она.

– Тогда встретимся через десять минут. Там есть фонтан‑ русалка, прямо за…

– Я знаю, где это.

– Лучше, если вы сумеете ускользнуть незаметно.

– Я смогу, – пообещала она, натянуто улыбаясь.

С минуту Сент‑ Винсент разглядывал ее проницательным, но таким сочувствующим взглядом.

– Я знаю, как вас успокоить, – прошептал он.

– В самом деле? – машинально спросила она. Какое‑ то странное волнение заставило ее покраснеть словно маков цвет.

Он взглянул на девушку обещающе, блеснув глазами, и слегка кивнул, прежде чем уйти.