Апрель. Принимай все

Что делаешь изо дня в день, кажется важным и значительным, и место, где живешь, кажется завораживающим и прекрасным.

Гертруда Стайн.

Париж, Франция

• стань туристом, не покидая дома; • регулярно проявляй доброту; • найди свою Калькутту; (• создай тайное место)

В этом месяце я решила сосредоточиться на ощущении дома за его пределами. Апрель – лучшее время для того, чтобы думать об окрестностях, ведь уже не нужно спешить от двери к двери, чтобы скрыться от пронизывающего холода. Неспешные прогулки усиливают желание общаться с людьми и знакомиться с окрестностями.

Мне никогда не была свойственна жажда странствий. Долгое время я даже терзалась из-за этого чувством вины. Не является ли такая любовь к своему дому и нежелание знакомиться с большим миром признаком закрытости? (Не говоря уже о чрезмерной зависимости от доступной диетической содовой!) Но когда я заставила себя быть собой и осознала свои реальные пристрастия и неприятия, мне открылась истина.

Меня не тянет путешествовать, потому что я не испытываю интереса к тому, ради чего отправляются в поездки другие люди. Я не гурман и равнодушна к новым ресторанам и этнической кухне. Я не люблю магазинов. Мне нравится ходить в музеи – но без фанатизма. Я не говорю на иностранных языках. У меня нет друзей за границей. Я не люблю походы, произведения искусства и птиц. У меня нет поводов для путешествий. Я домосед, и мне это по душе.

Я не хотела бы жить где-то, кроме Нью-Йорка. (Джейми такой же: он не просто живет в том же городе, где родился, но еще и в том же квартале, где прошло его детство.) Каждый день Нью-Йорк делает меня счастливой. Почувствовав себя несчастной, я утешаю себя мыслями о моем городе и сразу успокаиваюсь. Для меня Нью-Йорк – это океан, гора, бескрайная прерия. Я называю это ощущение «Под мостом» – это моя любимая песня у группы Red Hot Chili Peppers (хотя они-то пели о Лос-Анджелесе). Я люблю Нью-Йорк: множество квартир вдоль длинных коридоров, бесчисленные офисы, магазины, парки, каждый из которых является центром собственной вселенной, дома, которые внутри всегда больше, чем кажутся снаружи…

Если я не могу заснуть, то брожу по квартире, всматриваясь в лица своих домашних. Меня охватывает непередаваемое чувство безопасности. А потом я подхожу к окну… Мне всегда отрадно видеть свет в некоторых окнах – я чувствую, что соседи поблизости. Помню, как шла по Лексингтон-авеню 11 сентября и думала: «Неужели все это находится под угрозой? Неужели все это может исчезнуть?» Спокойная, знакомая жизнь всегда вселяет в меня чувство уверенности.

И в то же время я знаю, что путешественники счастливее тех, кто ограничивается только знакомым. Новый опыт будит и мое воображение. Я могла бы получить новые идеи и ощутить прилив творческой энергии, если б согласилась куда-нибудь отправиться.

Я не могла бы покинуть дом надолго, даже если б захотела – а я даже и не хочу. Но в этом месяце я решила совместить радости домашней и отпускной жизни. Я решила взглянуть на знакомое новым взглядом. Чтобы по достоинству оценить окрестности своего дома, я решила «Стать туристом, не покидая дома». В то же время я хотела стать хорошей соседкой, поэтому приняла решение «Регулярно проявлять доброту» и «Найти свою Калькутту» – т. е. какое-то дело, которое я могла бы поддержать. Апрель же подготовил мне сюрприз – мне пришлось принять еще одно решение.

И еще я поклялась подготовить альбом семейных фотографий, сделанных с января.

Стать туристом, не покидая дома

Нью-Йорк – это город, где живет мой дантист, где я покупаю бумажные полотенца, и в то же время это один из величайших городов мира. Сюда приезжают люди со всего света – а я ни разу не была даже у статуи Свободы. Судя по всему, я мало ценила любимый город, поэтому я решила поработать над своим отношением к нему – к его величию, возможностям и сокровищам. Исследования показывают, что люди, которые постоянно напоминают себе о красоте, существующей в их жизни, обычно счастливы и осознают смысл собственной жизни.

Нью-Йорк – это нечто больше, чем набор памятников. Историк Мирча Элиаде описывает «особые места» жизни человека, к которым относит «место, где человек родился, где встретил свою первую любовь». Это могут быть «особые места первого иностранного города, который человек посетил в юности. Даже для самого нерелигиозного человека эти места имеют исключительное значение – это «святые места» его личной вселенной». У меня были свои «святые места» в Нью-Йорке.

Чтобы оценить сокровища города, я решила «Стать туристом, не покидая дома». Для этого мне вовсе не обязательно было посещать достопримечательности – остров Эллис, Клуатры и магазин American Girl. Нужно просто заразиться энтузиазмом туриста: турист читает и изучает, турист разыскивает, турист воспринимает мир свежим глазом.

Сама не осознавая того, я уже «стала туристом», когда в последний раз была в Нью-Хейвене. Я училась в Йеле и в колледже, и на юрфаке. Поэтому возвращение туда всегда пробуждает в моей душе сильные эмоции. Здесь мы познакомились с Джейми. Когда я была в Нью-Хейвене в последний раз, то решила пройтись по памятным местам нашей истории любви. Я посидела за нашим столом в библиотеке, поднялась по каменной лестнице, где мы частенько болтали, зашла в кафе, где мы однажды завтракали, подошла к деревянной скамье, где впервые взялись за руки. И я все это сфотографировала.

Все меняется. И наше кафе уже закрылось. А когда-то уберут скамейку, и разрушится каменная лестница, но у меня сохранятся воспоминания.

Гертруда Стайн однажды заметила: «Что делаешь изо дня в день, кажется важным и значительным, и место, где живешь, кажется завораживающим и прекрасным». Город был интересен и прекрасен для меня – просто потому что я в нем жила. И я составила список того, как «Стать туристом, не покидая дома».

Пробуждать воспоминания. Прогуливаясь по улицам, я сознательно старалась пробуждать в душе важные воспоминания. Вот магазин, куда мы с Джейми зашли купить красные брючки для Элизы, направляясь в больницу, где мне предстояло родить Элинор. А на углу 69-й улицы и Третьей авеню я сказала Джейми:

– Ты вполне мог бы написать хвалебную биографию Черчилля – или ругательную. И обе были бы справедливы.

А Джейми ответил:

– Ты тоже могла бы написать такую биографию.

И после этого разговора родилась моя книга «Сорок взглядов на Уинстона Черчилля». Вот дом, где работает мой свекор. А вот китайский ресторан, где мы с сестрой обедали, когда я навещала ее в колледже. Вот овощной рынок, где брат и сестра Джейми устраивали презентацию своей поваренной книги «Радость яблок». Каждый год у меня появляются все новые памятные места.

Смотреть на мир свежим взглядом. Идя по улице, я старалась воспринимать город так, как мог бы увидеть его турист, репортер или исследователь. (И я заметила интересные магазины всего в нескольких кварталах от дома, о существовании которых я и не догадывалась!) Я стала обращать больше внимания на ритмы моего Нью-Йорка: родителей с детьми, направляющихся к школам, людей, останавливающихся у фруктовых прилавков, прежде чем спуститься в метро… Фильмы о Нью-Йорке Вуди Аллена («Энни Холл», «Ханна и ее сестры», «Мужья и жены», «Манхэттен») помогли мне увидеть город по-новому.

Замечать запахи. С тех пор как я приняла в феврале решение «Ценить хорошие запахи», я стала внимательнее относиться к запахам Нью-Йорка. Раньше я замечала лишь вонь мусорных баков, а на обычные, повседневные запахи почти не обращала внимания. Теперь же я заметила жаркий, пыльный запах тротуаров в момент, когда начинается дождь, запах свежего дерева и скипидара, доносящийся со стройки, особый запах метро. Обонятельные тайны меня поражали: Почему на этой стороне улицы всегда пахнет попкорном, как в кинотеатре? Почему на Третьей авеню вдруг запахло Рождеством? Из чего состоит неизбежный запах всех сетевых аптек?

Узнавать больше. В отце меня всегда восхищало его энциклопедическое знание Канзас-Сити. О чем бы я ни спросила: об истории отдельного квартала или о строящемся здании, – он всегда знал ответ. Я хотела больше узнать о Нью-Йорке. Отправляясь в чужой город, я всегда читала путеводитель. Поэтому я начала читать путеводители по Нью-Йорку: «10 архитектурных прогулок по Манхэттену», «Уличная скульптура в Манхэттене». Я была возле бронзовой статуи Алисы в Стране чудес в Центральном парке десятки раз, но только теперь узнала, что скульптор изобразил в ней свою дочь. Я стала читать раздел «Метрополитен» в «New York Times» и раздел «Большой Нью-Йорк» в «Wall Street Journal». Мы давно купили огромную книгу Кеннета Джексона «Энциклопедия Нью-Йорка». Теперь же я сняла ее с полки, положила на журнальный столик и стала при каждой возможности читать ее.

Сойти с избитых путей. Еженедельные приключения с Элизой позволили мне открыть новые уголки в собственном районе. Я больше 10 лет прожила всего в 10 кварталах от Азиатского общества и никогда там не бывала, пока не зашла туда с Элизой. А когда я сама вела машину, а не сидела в такси, улицы, по которым я ходила и ездила десятки раз, казались мне абсолютно новыми.

Не жалеть времени на медитацию над «The New Yorker». Со времен юности я любила рассматривать обложки этого журнала. Они будили во мне сильные эмоции – не счастья и не печали, не радости и не тоски. Они будили во мне острую любовь к Нью-Йорку. И не к собственному Нью-Йорку, а к городу, в котором я не живу – к городу, где играют «Янки», где ставят трагедии Шекспира, где ходит паром на Стейтен-Айленд, где гуляют по Вильямсбургу и садятся на электрички в Коннектикут. Чтобы усилить это ощущение, я разорилась на подержанный экземпляр сборника обложек журнала с 1925 по 1989 год. Мы с девочками часами рассматривали эти страницы. С них на нас смотрел реальный и нереальный Нью-Йорк моего воображения.

Турист – это состояние души.

Регулярно проявлять доброту

Родным квартал делают не только улицы и дома, но и соседи. Я решила стать хорошей соседкой и способствовать счастью тех, кого встречаю каждый день. Для этого мне пришлось ответить на два вопроса:

• Делает ли мое присутствие людей счастливее? • Способствуют ли мои действия созданию условий, в которых люди становятся счастливыми?

Говорят, что, для того чтобы распространять счастье, нужно проявлять доброту. Не согласна. Да, совершая иногда добрые дела, я почувствую себя счастливее – скажем, заплачу на платной дороге за машину, которая стоит за мной, брошу монетку в чужой паркомат… Об этом говорит моя вторая замечательная истина – «Делай добро, чувствуй себя хорошо».

...

К случайным добрым поступкам люди относятся с подозрением!

И это понятно. Настороженность – не проявление цинизма и не демонстрация глубокого недоверия к человечеству. Проблема не в поступке – в его случайности. Если посторонний человек протянет мне доллар, я подумаю, что он хочет «взаимности»: когда кто-то что-то тебе дает или делает для тебя, ты должен ответить тем же. Именно поэтому кришнаиты раздают прохожим цветы, а благотворительные организации – специальные значки, когда просят о пожертвованиях. Случайные добрые поступки могут быть бессмысленными – я могу заплатить за машину миллионера или заплатить за парковку того, кто собирается уезжать. Подруга рассказала мне, что как-то к ней подошёл на улице здоровенный мужик и со словами: «Сегодня я всех обнимаю бесплатно!» – стиснул ее в объятиях. Возможно, это и был добрый поступок, но подругу мою он не порадовал.

Быть милым – очень мило. Вполне можно периодически совершать добрые поступки. Но чтобы строить свое счастье на счастье других людей (самый достойный способ обретения счастья!), доброта должна быть регулярной. В конце концов, когда добрые поступки даже со стороны посторонних, не говоря уже о друзьях и коллегах, совершаются регулярно, они вызывают позитивные чувства. А вот неожиданный добрый поступок озадачивает.

Подруга рассказала мне, как однажды, зайдя на почту 15 апреля, увидела там массу людей, отправлявших свои налоговые декларации. А ей нужно было просто купить марки! Отстояв длинную очередь, она купила не одну марку, а целый лист. А потом она пошла вдоль очереди, раздавая купленные марки – до самой двери. Люди, получившие марки, были счастливы. Люди, не получившие марок, – тоже. На почте воцарилось приподнятое настроение.

Даже одна мысль об этом сделала меня счастливее! Моя подруга превратила неприятное событие в момент истинного счастья – не только для себя, но и для всех, кто стоял с ней в очереди. И для меня тоже!

Возможно, случайные добрые поступки привлекают нас тем, что их случайность помогает устранить свою связь с этими поступками. Некоторые считают, что демонстрация доброты лишает поступок его ценности. Кто-то даже утверждает, что ни один альтруистический поступок не может не быть эгоистичным, потому что само по себе его совершение приносит огромное удовлетворение.

Ну да! Могу подтвердить это собственным опытом! Самое большое счастье для меня – сделать счастливым другого (снова та же самая вторая замечательная истина). В этом сама суть человеческой природы. Как заметил Монтень: «Подобные свидетельства совести чрезвычайно приятны, и эта радость – единственная награда, которая никогда не минует нас».

...

Но становилась ли я счастливее от осознания, что делаю все, что могу, использую все свои способности во имя движения донорства органов? Становилась!

Как-то вечером на углу нашей улицы я встретила своего свекра. Нью-Йорк – большой город, но порой кажется, что он не больше деревни.

– Эй! – окликнула его я, увидев, как он выходит из такси и вытаскивает две большие черные папки.

– А где девочки?

– С Джейми, – ответила я. – Спасибо за звонок!

Свекор недавно сделал очень важный телефонный звонок касательно регистра доноров.

– Очень рад, – ответил он, – что помог. Сообщи мне, если я еще что-то могу сделать.

– Ага! – откликнулась я.

Мне нравилось работать с Джейми, но работать с его родителями было еще интереснее. Мне нравилось, что у нас есть общие интересы, помимо семейных. Никогда бы не подумала, что это решение даст мне возможность поработать со свекрами.

Создать тайное место

Перед началом моего «Проекта Счастье» в сентябре я составила расписание своих решений на год вперед. Но в этом месяце я добавила еще одно – почти в конце месяца, когда сумела сформулировать свое давнее желание.

Как-то я забрала Элизу из школы, и мы отправились на наше еженедельное приключение в музей Уитни. Выходя из музея, мы остановились полюбоваться диорамой Чарльза Симмондса, изображающей жилище первобытных обитателей американского юго-запада. И тут я заметила табличку, на которой было написано, что диорама является частью трехчастной композиции. Две другие части выставлены снаружи: одна – в витрине магазина напротив музея, а другая – в соседнем жилом доме.

– Почитай-ка, – сказала я Элизе. – Две части этой композиции расположены за пределами музея. Прямо через улицу!

– Не может быть!

Мы обе уставились в окно.

– Вот они, вот! – воскликнула я, указывая на соседние дома.

– Где?

– Одна в витрине магазина, а вторая чуть выше, возле дымохода.

– Ага! Я тоже вижу! Они на улице! А разве так можно – хранить произведение искусства на улице?

– Это так здорово, – сказала я. – Мы ходили мимо этого здания десятки раз. Не могу поверить, что мы об этом не знали.

Мы еще долго смотрели на диорамы. Когда мы вышли из музея, Элиза спросила:

– А можно я все сфотографирую?

– Конечно!

Элиза сделала несколько фотографий и пробормотала:

– Без фотографий ощущение неполное.

По дороге домой мы только, и говорили о своем открытии. Не помню, чтобы что-то производило на меня такое впечатление со времен выставки Джозефа Корнелла в Художественном институте Чикаго.

Всю жизнь мне хотелось получать больше удовольствия от искусства. Я всегда чувствовала, что готова любить его больше, но не могла найти направления своим интересам. Я ходила на курсы рисунка, думая, что мне поможет умение рисовать, но нет… Увидев произведение искусства, которое мне нравилось, я ощущала огромное желание… использовать его, изменить, внедрить в свою жизнь… И, поскольку сделать этого я не могла, меня охватывало глубокое разочарование.

Когда мы шли домой, я подумала: «Чем мне так нравится эта диорама? Почему меня к ней так тянет?». «Проект Счастье» научил меня обращать внимание на любые проявление энтузиазма. В прошлом я часто игнорировала собственные интересы. Мне что-то нравилось, какая-то тема меня увлекала, но я об этом не задумывалась. А теперь я начала понимать, что у меня не так уж много увлечений, чтобы не думать об этом. Я продолжала думать о диораме, и вдруг меня посетила замечательная идея. Я приняла новое решение на этот месяц – «Создать тайное место».

– Послушай! – Я схватила Элизу за руку. – У меня идея! Давай сделаем подобный миниатюрный пейзаж дома. Сделаем сценку – в аптечке или на книжной полке! Это будет замечательно!

Я уже все себе представила. Мы бы открывали дверцу шкафа, а там не заурядные тарелки, а крохотная гора с озером.

– Здорово! – подхватила Элиза. – Но все нужно сделать очень хорошо. Мы сможем?

– Угу, – кивнула я. – А какую выбрать тему?

– Может, у Чарльза Симондса есть и другие диорамы?

– Возможно, но его работа музейного уровня. Это слишком дорого. Может, есть другие художники, которые делают миниатюрные сценки… Надо поискать…

– Я тоже буду искать!

– Конечно!

В тот вечер мне позвонила моя мама. Я рассказала ей о наших планах.

– Я уже смотрю на этот экспонат в Интернете, – сказала мама. – Замечательно!

– Представляешь, как было бы здорово: открыть дверцу и увидеть… сценку с русалками!

– Как Нарния в платяном шкафу! – подхватила Элиза.

В этот момент в комнату вошла унылая Элинор.

– Мамочка-аа… – печально протянула она.

– Минутку, ма, – сказала я. – Что случилось, Эно?

– Ты сказала бабушке, что хочешь сделать сценку. Но я так люблю маленькие игрушки! Я хочу играть с твоей сценкой в своей комнате.

– Ты права, – сказала я. – Я рада, что ты заговорила об этом, и мы все обдумаем.

Элинор была права. Она наверняка захочет играть. Нужно все как следует обдумать.

Несколько дней я рылась в Интернете. Я спрашивала советов у друзей, ходила на разные сайты, в том числе и туда, где продавали разные поделки.

– Посмотри-ка, – сказала я Элизе (мы с ней рыскали по Интернету на разных компьютерах). – Это называют фотографией со сдвигом и наклоном.

– Так фотографируют миниатюры? – спросила она, заглядывая мне через плечо.

– Нет! – ответила я. – Вот почему это так интересно. Это реальные фотографии, но прием со сдвигом и наклоном превращает эти сцены в миниатюры.

– А мы можем это сделать?

– Почему нет? Нам нужно побольше узнать об этом, когда будем делать свои миниатюры.

В конце концов, я нашла человека, который делал именно то, что нам было нужно.

Я разместила в Twitter объявление: «Разыскиваю художников (в широком смысле слова), работающих в технике миниатюры. Есть какие-то предложения?» Кто-то из знакомых прислал мне ссылку на работы Жаклин Шмидт. Я была в восторге. Я тут же написала Жаклин, потом созвонилась с ней. Она прекрасно поняла, что мне нужно, и приехала к нам. Мы обсудили возможные элементы: вид на гору, синие птицы (мой личный символ), маргаритки (символ Элизы), бабочки (символ Элинор) и кусты черники (символ Джейми), а еще ручей или пруд, яркие облака, еле заметный деревенский домик, гнездо с четырьмя яйцами…

Я была в восторге. У нас скоро будет собственная миниатюра! В кухонном шкафу!

– Во что это обойдется? – спросил Джейми, когда я рассказала ему о своем плане.

– Помнишь, мы хотели что-то особенное на наше сорокалетие? – ответила я. – Мы так ничего и не купили. Это будет нашим подарком.

– Хм, звучит нормально, – кивнул он. – Но придется пожертвовать целой полкой. Куда ты все денешь?

– Я уже продумала, что и куда поставить. Все будет в порядке!

Поняв, что мне нравятся миниатюры, я неожиданно осознала, что любила их всю жизнь. Я много лет хранила музейный буклет о сказочном замке Колин Мур. Этот удивительный миниатюрный замок был выставлен в чикагском музее науки и промышленности. Я до сих пор люблю рассматривать иллюстрированные книги Дейры Райт: «Одинокая кукла», «Возьми меня домой», «Малыш». Я собирала книги Лори Никс – эта художница строила и фотографировала миниатюрные сценки. Прошлым летом в Диснейленде моим любимым аттракционом был Книжный уголок, где были воссозданы сценки из сказок. Я купила (но так и не собралась сделать) горный пейзаж, чтобы собрать его вместе с Элизой.

Когда я поняла, что привлекало меня в миниатюрах, то смогла понять и принять собственное увлечение, которого ранее не осознавала. Я всегда любила кукольные домики, скворечники, бонсаи, макеты деревень, аквариумы и террариумы – в общем, все такое. Если бы я сосредоточилась, то поняла бы это давным-давно.

* * *

И все же в идее создать горный ландшафт в кухонном шкафу было нечто фантастическое, почти мистическое. Я хотела создать тайное место.

Не осознавая, что я делаю, я уже создала одно тайное место. Несколько лет назад после незначительного ремонта у нас образовалось небольшое пространство, которое я по какой-то причине решила закрыть панелью, которая открывалась, только если нажать в определенном месте. Подчиняясь некоему импульсу, я поставила туда самые любимые фотографии нашей семьи. Я редко заглядывала туда – и к лучшему! В закрытости, тайности этого места было его очарование.

Я любила его, но никогда не задумывалась, почему я решила его создать, почему оно приносит мне такое удовлетворение. Только прочитав книгу Кристофера Александера «Язык шаблонов», я поняла, что мое желание иметь тайное место – это универсальный инстинкт. В схеме Александера за шаблоном 203 «Детские пещеры» идет шаблон 204 «Тайное место»: «Место, где удовлетворяется потребность в скрытности, желание прятать, помещать нечто драгоценное, что можно потом найти». Чтобы удовлетворить такие потребности, Александер рекомендует: «Создайте в доме место, небольшое, всего несколько квадратных футов. Это место должно запираться и быть тайным, т. е. о его существовании должны знать только вы». Это-то я и сделала! Но зачем? В «Поэтике пространства» Гастон Башляр объясняет: «В закрытом ларце всегда заключено нечто большее, чем в открытом. Попытка это проверить губит образы. Воображение всегда больше, чем жизнь».

Сейчас