Всероссийские мусульманские съезды 1905–1906 гг.

15 августа 1905 г. на Нижегородской ярмарке элита российских мусульман проводит I Всероссийский мусульманский съезд. Он принимает решения об объединении мусульман и создании периодических меджлисов (съездов) на территории всей России для руководства общественной жизнью. Эти отделения должны были заняться в основном образовательной и просветительской, а не политической деятельностью, то есть опираться на школы и благотворительные общества. Съезд подтвердил решимость мусульман добиваться их равноправия с христианским населением.

Реально объединяется элита трех мусульманских народов: татар Волго-Уральского региона, крымских татар и азербайджанцев. На съезде были представлен союз четырех групп элиты:

1) общенациональные политические деятели: И. Гаспринский, А.-М. Топчибашев, Ю. Акчура, Ф. Карими;

2) улемы: Г. Ибрагим, М. Биги, Г. Апанай;

3) крупная национальная буржуазия (лидеры городских общин и благотворители): А. и Г. Хусаиновы, В. Яушев, М.-З. Рамиев (Дэрдменд);

4) земские и городские деятели из мурз: К.-М. Тевкелеев, С.-Г. Джантюрин, Ш.-А. Сыртланов, С.-Г. Алкин[67].

Казанские татары составляли основу политического движения, однако авторами программы «Иттифака» были преимущественно азербайджанские лидеры. После провозглашения Манифеста 17 Октября 1905 г. в Петербурге проходит совещание с участием Р. Ибрагима, А.-М. Топчибашева и А. Агаева. Оно решает приступить к созданию программы мусульманской партии.

На рубеже 1905–1906 гг. татарам удается создать четыре газеты, возглавлявшихся национальными лидерами. В Петербурге это «Ульфат» (редактор Р. Ибрагим при участии М. Биги), в Казани – «Казан мюхбире» (редактор – С.-Г. Алкин при участии Ю. Акчуры и Б. Шарафа) и «Йолдыз» (редактор – Х. Максуди), в Оренбурге – «Вакыт» (редактор – Ф. Карими). Вокруг этих печатных органов происходит концентрация бюро «Иттифака» в Казани и Оренбурге.

После издания Манифеста от 17 Октября 1905 г. мусульманское политическое движение выходит за рамки движения, обеспечивающего защиту потребностей миллета, и превращается в общероссийское политическое движение, ориентированное на реформу государственного строя путем голосования в Государственной думе. Нежелание правительства провести какие-либо реформы в статусе мусульманской общины России вынуждают ее к радикализации и к ориентации на замену самодержавия конституционным государством. Мусульманская элита могла ориентироваться только на партию эволюционного развития, так как, прежде всего, стремилась сохранить единство мусульманской общины и обеспечить автономию ее религиозных и образовательных институтов.

10 ноября 1905 г. в Казани состоялось собрание, где рассматривался вопрос о присоединении татар к одной из общероссийских политических партий после ознакомления с их программами. Собрание, состоявшееся 17 ноября 1905 г., по докладу Ю. Акчуры, приняло решение о преобразовании программы, принятой «Исламским обществом» на Нижегородской ярмарке, в программу партии «Союз мусульман», объединяющей всех мусульман России. На думских выборах предлагалось выступить в союзе с конституционно-демократической партией, так как «она обращает большее внимание на религиозные свободы и показывает понимание угнетенных наций»[68]. К этому моменту уже были приняты постановления съезда земских и городских деятелей и программа партии кадетов. Кадеты гарантировали не только гражданское равноправие, но и религиозную автономию. Система частного образования и национальных культурных организаций также получала полную автономию. Обеспечивалось преподавание в государственной начальной школе на родном языке. Для мусульманских либералов такие гарантии являлись достаточными на этапе развития, требовавшем, прежде всего, религиозной и культурной автономии и создания целостной системы образования[69].

3 декабря 1905 г. в Казани было принято решение о консультациях с другими регионами по вопросу о создании партии: с А.-М. Топчибашевым (Баку), И. Гаспринским (Крым), Г. Ибрагимом (Санкт-Петербург), Ф. Карими (Оренбург), Г. Ахмеровым (Троицк) и другими[70].

На предвыборных собраниях в сельских регионах были сформулированы достаточно близкие требования. Для примера приведем две программы. 8 января 1906 г. в ауле Кулле-Киме состоялось собрание мулл и прихожан северо-западной части Казанского уезда, а 1 марта 1906 г. 80 указных мулл Тетюшского уезда собрались в ауле Танай-Тураево. В число новых требований вошли исполнение Манифеста 17 Октября, пропорциональное представительство мусульман в Государственной думе и в земских учреждениях, избрание в Думу нескольких имамов для решения вопросов по Шариату. Особым пунктом была обозначена «передача мектебов, мечетей и медресе в ведение Духовного собрания». Местные школы переходили под контроль приходских имамов. Предложения также ориентировались на максимальное снижение преподавания русского языка и невмешательство в образование мусульман, даже земских учреждений. При этом земское самоуправление делилось по национальному признаку, для расходования «земских средств, собираемых с мусульман, на их нужды»[71].

Окончательное формирование партии «Иттифак» и предвыборной программы мусульманских либералов происходит на II Всероссийском мусульманском съезде в январе 1906 г. в Санкт-Петербурге. Съезд рассмотрел программу «Иттифака». Она предусматривала создание правового конституционного государства при равноправии всех религий и наций. Устройство законодательной и судебной власти соответствовало программе кадетов. Вопросы никаха, талака и мираса оставались в сфере ведения шариатских судов. В рабочем и земельном вопросах тоже соблюдалась программа кадетов с той разницей, что земельный фонд переходил под контроль местных органов самоуправления. Особый интерес представляет раздел о махалли мухтарият (местной автономии, самоуправлении). По нему вся территория государства делилась на вилаяты (области), а также территориальные единицы более низкого уровня. Меджлисы (представительные органы вилаятов) имели право законодательства в пределах своих полномочий. Контроль над исполнением общегосударственных законов поручался назначенным из центра чиновникам. Язык большинства населения области признавался ее официальным языком, однако все другие народы могли свободно вести образовательную и печатную деятельность на своих языках. Экстерриториальная автономия рассматривалась как автономия религиозная, по образцу османской системы миллетов. Мусульмане получали право на создание религиозного центра, избрание духовенства, создание мусульманских обществ. В их руки переходили мектебы, медресе, мечети, места поклонения, благотворительные организации и вакфы. В предисловии к программе М. Биги заявлял, что она соответствует основам Шариата[72].

В ходе дискуссии по поводу пунктов программы «Иттифака», провозглашавших широкую децентрализацию и автономию, И. Гаспринский и Ю. Акчура заявляли о нереальности этих положений в условиях России, подчеркивая, что столь широкая автономия не существует даже в Великобритании. Ю. Акчура предсказывал, что территориальная автономия в будущем уничтожит религиозную.

Особое значение носило решение о создании 16 отделений партии. Чисто татарскими были отделения: Петербург, Москва, Литва, Нижняя Волга (Астрахань), Верхняя Волга (Казань), Уфа, Оренбург, Сибирь[73]. Однако национальным деятелям удалось обеспечить создание реальных отделений партии лишь в Казани, Уфе и Оренбурге. Во всех других регионах национальная светская элита подчинилась элите традиционной.

5–6 февраля 1906 г. Ю. Акчура от имени мусульманского съезда заключил соглашение с ЦК партии кадетов. ЦК кадетов принял решение о поддержании постоянных контактов между «представителями мусульман и центральными органами партии, а также между местными партийными комитетами и комитетами мусульманскими для согласования действий в избирательной кампании». 26 апреля 1906 г. Ю. Акчура был избран членом ЦК партии кадетов.

Для оценки роли Государственной думы для мусульман России необходимо понять их отношение к парламентской системе правления вообще. Принципиальными противниками законодательной Думы были лишь реакционеры. В дни выборов в I Государственную думу в Самарской и Симбирской губернии ряд баев, ишанов и мулл предпочли заключить союз с русскими реакционерами, а не с татарскими и русскими либералами. В результате, в этих губерниях в I Думу не был избран ни один татарин.

Весь центристский и левый спектр татарского общества требовал законодательной думы и конституционного правительства. С осени 1905 г. все татарские газеты развернули активнейшую предвыборную кампанию. В ее результате почти все татары приняли участие в выборах в Казанской, Уфимской, Оренбургской и Вятской губерниях, где были избраны соответственно 3, 6, 2 и 1 депутат. Были избраны такие лидеры «Иттифака», как С.-Г. Алкин в Казани, А. Ахтямов и С.-Г. Джантюрин в Уфе, М.-З. Рамиев в Оренбурге. Во всех этих регионах мусульмане участвовали в выборах в альянсе с кадетами. Вероятно, на арест Ю. Акчуры повлияла и его роль в заключении союза «Иттифака» с кадетами.

Выборы в I Государственную думу обеспечили абсолютное большинство сторонникам «Иттифака», и его лидеры составили ядро мусульманских депутатов[74]. Председателем фракции стал лидер партии А.-М. Топчибашев.[75] Выборы в I Государственную думу обеспечили абсолютное большинство сторонникам «Иттифака», и его лидеры составили ядро мусульманских депутатов. Председателем фракции стал лидер партии Али-Мардан Топчибашев. В бюро фракции вошли Салим-Гирей Джантюрин и Абусугуд Ахтямов (Уфа), Саид-Гирей Алкин (Казань) и Мухаммед-Закир Рамиев (Дэрдменд – Оренбург). Однако из татар в Думу не вошел ни один из основателей «Иттифака». В Казанской губернии выборы в I и II Госдумы проходили по формуле: 1 интеллигент, 1 мулла, 1– представитель буржуазии. В Уфе основное место во всех созывах Думы заняли мурзы: Кутлуг-Мухаммед Тевкелев, Акрам Биглов, Салим-Гирей Джантюрин, Шах-Айдар Сыртланов и его сын Аскар и муллы: имам и мударис 3-го прихода Уфы Мухаммад-Сабир Хасани (II Дума) и представитель рода мударрисов и шейхов ордена «Накшбандийа» из Стерлибаша Мухаммад-Шакир Тукаев (II-III Думы). В Оренбургской губернии избирался один представитель от города (в I Думе – золотопромышленник Закир Рамиев, во II -- ахун Хайрулла Усманов) и один представитель сельских районов.

Г. Ибрагим оставался в то время единственным политическим деятелем, неустанно разъяснявшим принципы автономии. Он настаивал на создании отдельных земских управ, формировании мусульманского корпуса, который бы размещался в невоенное время в мусульманских губерниях, и образовании школ, отдельных от русских, для сохранения морали. Г. Ибрагим писал: «Если мы не сможем сейчас решить земельный (территориальный) вопрос, то вопрос автономии обязательно поднимется, хотя и впоследствии». Рашид казый считал, что обеспечение вышеназванных пунктов является долгом их поколения. В целом стремление Г. Ибрагима к максимальной самоизоляции татар совпадает с пунктами приговоров вышеупомянутых собраний в сельских районах[76].

К автономистам (сторонникам территориальной автономии) примыкали в основном нетатарские деятели: азербайджанец А. Агаев и башкир Ш.-А. Сыртланов. Из татар на позициях автономистов стояли лишь исламский социалист Г. Ибрагим и С.-Г. Джантюрин. Х. Максуди рассматривал территориальную автономию, как нереальную в условиях, когда «в Казани, Оренбурге, Уфе и других внутренних провинциях мусульмане составляют меньшинство»[77]. Таким образом, татарская элита не ставила вопрос о территориальной автономии, считая ее нереальной в условиях, когда на территориях метрополии бывшего Казанского ханства мусульмане находились в меньшинстве.

Из-за краткости существования I Государственной думы мусульманской фракции не удалось сформировать свои структуры. Но в ней мусульманской фракции удалось выработать общие принципы земельной программы, включая неприкосновенность земель, где ведется скотоводство, и вакуфных земель, конфискацию земель казаков и офицеров. Земельный фонд передавался в собственность губерний и областей, а переселение прекращалось[78]. Для татар здесь было важным восстановление вакуфной собственности как таковой.

В мае–июле 1906 г. лидеры «Иттифака» проводили политику сотрудничества с кадетами, действуя в рамках их думской фракции. Первая «кадетская» Дума направила Императору Николаю II адрес, где настаивала на отмене всех национальных, религиозных и сословных ограничений и требовала весь спектр политических свобод. Одновременно лидер кадетов П.Н. Милюков вел переговоры с министром внутренних дел П.А. Столыпиным о создании правительства с преобладанием кадетов. 25 мусульманских депутатов оплачивали солидарным голосованием будущие уступки кадетов. Однако 9 июля 1906 г. император Николай II распустил I Думу. Никогда больше в российской истории парламент не будет иметь либерального большинства. Вместе с кадетами думские лидеры «Иттифака» подписывают Выборгское воззвание и отстраняются властью от политической деятельности. Помимо С.-Г. Алкина, А. Ахтямова и С.-Г. Джантюрина воззвание подписывает и председатель партии А.-М. Топчибашев. В результате будущая фракция потеряла своих лучших политиков и юристов.

Пиком мусульманского политического движения является III Всероссийский мусульманский съезд, состоявшийся 16–21 августа 1906 г. в Нижнем Новгороде. Ю. Акчура призвал к единству всех мусульман: «Цель наша – объединить большинство мусульман России, создать политическую партию, повысить силу, влияние и авторитет перед русскими партиями» 61. Таким образом, от имени либералов Ю. Акчура требовал создания единой партии, как единственного способа защиты политических интересов мусульман. Примерами для такой партии он считал национальные партии чехов и поляков в Австро-Венгерской Империи. Его оспаривали лидеры «тангчылар» Г. Исхаки и Ф. Туктаров, выступавшие за создание национальной социалистической партии в противовес национал-либеральному «Иттифаку». Они стремились опереться на среднюю и мелкую буржуазию, низшие слои интеллигенции (мугаллимов), учащихся. «Иттифак» оставался партией «либерального века», тогда как «тангчылар» представляли эпоху массового политического активизма. Позднее на протяжении 1907–1917 гг. лидеры социалистов 1905–1906 гг. были кооптированы в национальную элиту. Однако более позднее поколение радикальной национальной элиты не было кооптировано, что и послужило одной из основных причин расцвета левого национального социалистического движения, особенно в 1917–1918 гг.

По программе реформы управления духовными делами в России создавались пять Махкама-и-Исламия (Мусульманских Собраний), включая два на Кавказе, Оренбургское, Таврическое и Туркестанское. Им передавались все религиозные дела мусульман, включая контроль над медресе, мечетями и вакфами, утверждение духовных лиц и судопроизводство по вопросам никаха, талака и мираса. Средний уровень должны были составлять губернские и уездные меджлисы духовенства. Главой мусульман России избирался Раис уль-Улама с правом личного доклада Императору. Все духовенство избиралось только мусульманами64. Рекомендация И. Гаспринского провозгласить Раис-уль-Улама Г. Баруди обозначала открытый разрыв с муфтиятом и всей системой официального религиозного устройства. Однако татарское духовенство, поддержанное буржуазией, было уже принципиально готово к переходу к религиозной автономии.

Казанский имам и мударрис Габдулла Апанай возглавил образовательную комиссию. Она приняла решение о введении всеобщего начального образования на родном языке. В средней школе языком преподавания становился «тюрки». Автономная мусульманская система образования была приравнена в правах к государственной и финансировалась государством и земствами. Местные общины контролировали школы. Главным методическим и аналитическим центром, контролирующим программы и учебную литературу, становился «Всероссийский Союз учителей» с его регулярными «Всероссийскими съездами учителей» (прототип Всероссийского мусульманского Союза учителей и его съездов в 1917–1918гг.). В крупных городах открывались мужские и женские учительские институты. Только медресе сохраняли статус духовных учебных заведений и переходили под контроль комиссии Духовного собрания.

ЦК «Иттифака», избранный съездом, также дал перевес татарам, хотя председателем партии был избран Топчибашев. Членов ЦК – татар – можно разделить на три группы:

1) общенациональные светские лидеры: С. и Х. Максуди, Ю. Акчура;

2) улемы и модернизаторы Ислама: Г. Апанай, Г. Баруди, Г. Буби, Р. Ибрагим, М. Биги;

3) земские деятели из мурз: С.-Г. Алкин, Ш.-А. Сыртланов, С.-Г. Джантюрин.

Из 11 татар 5 представляли духовенство и/или модернизаторов Ислама, 3 – общенациональных светских лидеров, 3 – земских деятелей. Из оставшихся 4 – 2–национальную элиту (А.-М. Топчибашев и И. Гаспринский) и 2 – локальную (М. Давидович и Кошчегулов).

III Всероссийский мусульманский съезд показал, что радикальные либералы очутились в меньшинстве. Руководство двух ключевых комиссий съезда: образовательной и религиозной – оказалось в руках умеренно-консервативных казанских мулл Г. Апаная и Г. Баруди. Хотя в ЦК партии либералы составили большинство, в II Думу было избрано только двое из них: С. Максуди и Ш.-А. Сыртланов.

В целом, если избранный в августе 1906 г. на III Всероссийском мусульманском съезде ЦК «Иттифака» характеризуется преобладанием национальных общественных деятелей, то выборы в I и II Думы, губернские и уездные земства и городские думы показывают стабильный перевес традиционной элиты. Не стоит забывать, что даже в ЦК «Иттифака» 3 общенациональным татарским светским лидерам противостояли 5 модернизаторов Ислама[79].

Выборы во II Думу также проходили с большим энтузиазмом. Лидеры «Иттифака» потерпели поражение. За исключением С. Максуди, в Думу не пришел ни один из лидеров, близких к И. Гаспринскому.

Во II Думе была принята программа мусульманской фракции, практически повторяющая программу «Иттифака», но в качестве общенационального центра предлагалась мусульманская фракция Государственной думы. Программы «Иттифака» и фракции представляют собой политические программы либералов, ориентированные на создание конституционного государства и органов местного самоуправления. Они близки к программе российских кадетов, созданной по примеру либеральных партий конституционных государств Европы. В отличие от этих программ, «Постановления III Всероссийского мусульманского съезда в Нижнем Новгороде» направлены на создание структур религиозной автономии в рамках существующего государства и подчинение школ местным общинам и Всероссийскому союзу учителей. Целью постановлений было превращение отдельных этнических групп и местных Духовных собраний в единую административную структуру – миллет мусульман России[80].

Параллельно с либеральным движением развивалось и социалистическое движение. Единственной группой, оказавшейся в состоянии перейти от радикализма ученических кружков и обеспечить политическую преемственность, оказалось движение «тангчылар». В период русской революции 1905–1907 гг. одной из основных проблем татар было отсутствие единого политического центра. Г. Исхаки удалось к весне 1905 г. собрать в Казани всех основных сторонников: Ф. Туктарова, Ш. Мухаммедьярова, Н. Хальфина, С. Рамиева и ряд других.

18 мая 1906 г. в Казани выходит в свет первый номер газеты «Танг йолдызы» («Утренняя звезда»). По названию этой газеты группа и называется обычно «тангчылар». Так как ее лидеры не скрывали близость своей программы к программам российской социал-революционной партии (эсерам) и трудовой группы Государственной думы, то к «тангчылар» применимо обозначение аграрных социалистов. В редакционной статье «Казань. 18-го мая» так описываются две противостоящие друг другу силы: «С одной стороны, народ сам начал брать свои собственные политические и экономические права. С другой стороны – бюрократия с помощью помещиков и богачей вступила в очень жестокую борьбу с народом». Данная классификация является достаточно произвольной, так как в едином лагере оказались сторонники самодержавия и их противники – сторонники конституционного режима. «Тангчылар» обвиняют русских и татарских либералов в соглашательстве с правительством. Целями революции называются передача всей земли народу, провозглашение всех гражданских и политических прав и введение 8 часового рабочего дня. Здесь же провозглашается программа религиозной и национально-культурной автономии, как и у либералов. «Тангчылар» называли себя социалистами-автономистами и сторонниками федерации. Они считали, что в случае победы революции «татарам легко будет получить свои права». «Тангчылар» были также принципиальными противниками единого государственного языка и требовали равноправия языков. Г. Исхаки в то время еще критиковал тех татар, которые призывали не верить русским. Он считал, что только в едином союзе татары и русские могут уничтожить самодержавие.

В статье «Наш взгляд на «Иттифак», опубликованной непосредственно после III Мусульманского съезда, «тангчылар» сформулировали свою позицию по отношению к национальному единству: «Учитывая единство потребностей богатых и бедных в вопросе образования, зная о неграмотности народа, мы постарались создать общество под названием «Общество по сохранению религии и распространению наук и просвещения». «Тангчылар» выступали поборниками не только просвещения народа, но и сохранения религии. Развитие этого феномена получило продолжение в деятельности социалистов, особенно в 1917–1918 гг.

Примером единства либералов и социалистов является создание 1 октября 1906 г. комиссии для открытия учительской школы в Казани. В эту комиссию вошли лидеры «тангчылар» (С. Рамиев, Г. Терегулов и Г. Исхаки) и члены ЦК «Иттифака» (Х. Максуди, Г. Апанай). Однако разрешение на открытие школы не было получено. Этот пример показателен, так как именно вопрос подготовки учителей для школ, с признанными правительством дипломами, был важнейшим пунктом в решениях всех национальных политических течений. В сфере образования социалисты признавали ведущую роль либералов.

Г. Исхаки одновременно призывал к национальному единству и классовому братству. Из состава нации «тангчылар» исключали только наиболее зажиточные слои буржуазии, крупных землевладельцев, чиновников и обслуживающих их мулл и работников прессы, которые обвинялись в сговоре с царским правительством. С этими слоями населения сотрудничество было возможно только при решении религиозных и образовательных вопросов. Такая постановка проблемы была характерна для левых татарских социалистов в 1917–1918 гг. и национальных коммунистов сторонников М. Султан-Галиева в 1920-е гг. Социалисты претендовали на представление интересов всех слоев населения, кроме вышеупомянутых.

В целом татарские социалисты не были противниками государства как такового, не выступали и против налоговой системы. Как и в глазах Ю. Акчуры, для «тангчылар» бюрократия являлась наихудшим врагом народа и олицетворением «образа врага». Вслед за Ю. Акчурой «тангчылар» обвиняли бюрократию в репрессиях против защитников народа. В этом отношении у «тангчылар» имеется определенное противоречие. Бюрократия являлась наихудшим врагом и потому, что мусульманская элита России была почти не представлена в административном аппарате Империи. Однако «тангчылар» были сторонниками федеративной республики, то есть создания национальной бюрократии. Эти идеи в дальнейшем нашли отражение в идеях З. Камали и татаристов, прежде всего Г. Ибрагимова и его последователей из числа татарских «левых» коммунистов. В отличие от либералов, они первыми поставили вопрос о создании такой группы национальной элиты, как чиновничество. «Тангчылар» не ставили вопроса о глобальном противоречии между бюрократией как агентом правительства и местным самоуправлением с избираемым управленческим аппаратом.

Одной из основных тем «Танг йолдызы» были проблемы низших слоев населения. Газета писала о тяжелом положении приказчиков, ремесленников, рабочих. «Тангчылар» призывали тружеников к борьбе за защиту своих прав, в частности, за увеличение заработной платы, агитировали за просвещение рабочих. Они безошибочно определяли болевые точки татарского общества. Отсутствие традиций политической культуры, низкая квалификация и заработки тружеников города, отсутствие контактов между рабочими русских заводов и татарской элитой и отказ элиты от политики просвещения трудящихся способствовали конфликтам между татарской элитой и низшими слоями в 1917–1918 гг.

Для Г. Исхаки в 1906 г., как позднее для М. Вахитова и М. Султан-Галиева, революция представлялась единственным способом обеспечения полноценного развития татар по европейским стандартам. Он никогда не упрекал либералов за их реформы, но всегда – за незаконченность и половинчатость этих реформ.

Светское образование могли позволить лишь дети элиты или лица, ею финансируемые. Поэтому национальные социалисты стремились к массовому образованию татар и подготовке современных педагогических кадров. Эта новая социальная прослойка должна была обеспечить стабильное существование национального социалистического движения по российскому образцу. Экономический бум начала XX века и революция 1905–1907 гг. повлияли на увеличение числа учащихся русских классов медресе, городских и земских училищ, реформированных медресе, Казанской татарской учительской школы. Лидеры тангчылар Ф. Туктаров, Н. Хальфин и Ш. Мухаммедьяров получили дипломы юриста, как ранее лидеры «Иттифака».

Исходя из общности цели в сфере образования, вначале ряд мударрисов поощряли реформаторское движение шакирдов. В 1906 г. Г. Исхаки в Казани под влиянием имамов-лидеров «Иттифака», особенно Г. Баруди, создает Союз Шакирдов «Берек» («Единство»). Его программные требования показывают, что шакирды рассматривали политическую реформу, как необходимую предпосылку реформы просвещения. Концепция реформы образования сходна с программой национальной школы, принятой III Всероссийским мусульманским съездом. Вместе с тем здесь усиливается ориентация на татарский язык и самоидентификацию, исключается роль религии и создаются органы студенческого самоуправления, выдвигаются требования свержения самодержавия и созыва Учредительного собрания 86. «Берек» трансформируется в общественную структуру, монополизирующую вопросы пропаганды и агитации, культурную жизнь шакирдов.

Практически аналогичные решения в сфере школьной реформы и единого центра образования принимаются 10–15 мая 1907 г. в Казани на съезде шакирдов. За исключением пункта о том, что «внутреннее управление медресе должно быть сосредоточено в руках коллегии, составленной из представителей от шакирдов и преподавателей», программа почти идентична программе, принятой III Всероссийским мусульманским съездом [81].

Революция 1905–1907 гг. завершилась историческим поражением российских либералов. Они не смогли реально войти во власть. Уже II Государственная дума имела радикальное и социалистическое большинство. Хотя среди мусульман в этой Думе большинство составляли члены умеренной мусульманской фракции, но имелось уже 6 депутатов от «мусульман хезмет таифэсе» 5 из них были татарами (из 16 мусульман Волго–Уральского региона в Думе). [82]

В редакционной статье первого номера их газеты «Дума» (по которой они получили название «думачылар») отмечали, что «наконец-то классовая борьба русских и других народов не осталась бесследной для нашего народа». Поэтому они выступили против «Иттифака» как партии высшего класса. В статье «Время и мусульмане» основной задачей нации ставится именно реформа образования и создание национальной системы образования по европейскому образцу.

Таким образом, лидеры татарского учительства и мелкой буржуазии в лице «тангчылар» и «думачылар» разделяли программу лидеров «Иттифака» в деле создания религиозной автономии (для обеспечения юридического статуса всей нации российских мусульман) и национально-культурной автономии, рассматривая школу на родном языке как важнейший инструмент создания нации.

Из членов группы наиболее известны выступления учителя К. Хасанова. 6 марта 1907 г. он выступил с комментарием декларации Совета Министров. П.А. Столыпин обещал внесение законопроектов, обеспечивающих беспрепятственный переход из одного вероисповедания в другое, свободу сооружения молитвенных зданий, отмену ограничений, связанных с религиозной принадлежностью. В декларации также говорилось о введении всеобщего начального образования и создании широкой сети разнообразных средних школ. Декларация в целом носила либеральный характер. В своем выступлении К. Хасанов, напротив, заявил, что политика правительства – «политика обрусительная... мусульман в христианство»[83].

4 мая 1907 г. К. Хасанов выступил за отмену Правил Министерства народного вросвещения от 31 марта 1906 г. «о печатании учебных книг и пособий в русской и национальной транскрипции». Он заявил: «Мы хотим, чтобы действительно преподавание велось на нашем родном мусульманском языке, чтобы все учебники печатались не по двойной транскрипции.... а чтобы печатались на своем родном алфавите; и если только действительно министерство народного просвещения не откажется от своих правил 31 марта (1906 г. – А. Х.), то все школы в мусульманских деревнях будут закрыты. Следовательно, мы, двадцатимиллионное мусульманство... должны лишиться возможности народного образования (голоса справа: идите в Турцию). Да, по всей вероятности, вы заставите нас идти в Турцию. Вы знаете, из Крыма, сколько народа переселяется в Турцию». В итоге, Хасанов заявил: «Если вы предоставите нам право изучать свой родной язык, то мы скорее сблизимся, и скорее будет любовь, а правилами этими вы всегда будете отталкивать»[84]. Этот эпизод получил известность, благодаря стихотворению Г. Тукая «Китмибез» («Мы не уйдем»).

Проблема «думачылар» заключалась в том, что если общероссийская мусульманская элита в лице мусульманской фракции имела общие финансовые интересы, отличалась языковым и идеологическим единством, то трудовики представляли всего два мусульманских народа, реально перешедших к капиталистической стадии развития. Их газета издавалась на двух языках: татарском и азербайджанском. Радикальных представителей этих двух народов свел сам факт избрания в Думу и наличие в ней общероссийской фракции трудовиков. Уничтожение этих условий после роспуска II Думы обозначало и окончание единства радикальной аграрной группировки. В III и IV Думы не будет избран ни один радикальный мусульманский депутат. Тем самым татарские радикалы утратили возможность излагать свои идеи на общероссийской арене. Дискуссия К. Хасанова с правыми депутатами отразила попытки «думачылар» добиться смены политики П.А. Столыпина. Лидеры мусульманской фракции откровенно считали это бесперспективным занятием и старались найти свое место в новом составе Думы. Впрочем, и II Дума была вскоре распущена.

В роли идеолога и координатора фракции выступал Ф. Туктаров, ставший фактическим лидером «тангчылар» после очередного ареста Г. Исхаки. Выразители крестьянских интересов – трудовики вскоре сошли с политической арены. Вместе с тем, сам факт массового голосования крестьянского населения за группировку социалистического спектра, ранее невиданный в мусульманском мире, стал важнейшим прецедентом, во многом объясняющим победу левых эсеров –– группы Г. Ибрагимова в Уфимской губернии на выборах в Учредительное собрание 1917 г. Трудовики прошли в Думу в губерниях, где не имелось сильных татарских городских общин и структур партии «Иттифак». «Тангчылар» и «думачылар» были максимально представлены в мишарских районах, да и сами Исхаки, Туктаров, Атласи и Бадамшин были мишарами. Этот факт показывает, что социалистическое движение появилось в районах развитой сельской буржуазии, выступившей автономно от традиционной и либеральной элиты. На следующий день после роспуска II Думы 4 июня 1907 г. Исхаки был арестован и выслан на три года в Архангельскую губернию. После этого «тангчылар» распалось как политическое движение.

В период революции 1905–1907 гг. в реформаторском общественном движении мусульман России сформировались две позиции по отношению к тактике проведения реформ: либеральная и социалистическая. Татарские либералы являлись сторонниками развития всей России, включая ее граждан-мусульман, по образцу европейских конституционных режимов. В период революции 1905–1907 гг. основной спектр интересов татарских либералов переместился от прогресса образования и создания печати к политической реформе, созданию конституционного государства и обеспечению равноправия мусульман, что ознаменовало переход доминанты общественного движения мусульман России от просветительского к политическому. Всероссийские мусульманские съезды показали, что основной символический и культурный капитал переходит в руки мударрисов и педколлективов джадидских медресе. Они планировали получить и экономический капитал, добившись финансирования национальной системы образования со стороны государства и органов местного самоуправления. В условиях роспуска I и II Госдум светская интеллигенция не сумела закрепить за собой политический капитал и создать на основе «Иттифака» стабильную либеральную партию. Она сосредоточилась, прежде всего, на издании газет. Преобладание мусульман в Уфимской губернии и традиционный символический капитал дворянства определил роль мурз как основных представителей татарского общества в стенах Госдумы. Однако ключевые цели в деле оформления статуса нации российских мусульман на основе религиозной и национально-культурной автономии не были достигнуты, что предопределило начало фрагментизации общероссийской мусульманской элиты после поражения революции 1905–1907 гг.

Задания для усвоения пройденного материала и самостоятельной подготовки

1. Основные тенденции и направления национального развития российских татар-мусульман на рубеже XIX–XX веков.

2. Концепция тюркизма как фактор эволюции национального самосознания российских татар.

3. Соотношение Ислама и концепции тюркизма в контексте формирования татарской нации.

4. Процессы социально-политического и культурного развития российских татар-мусульман в период российской революции 1905–1907 гг.

5. Основные направления просветительской деятельности и учебные заведения российских татар-мусульман.

6. Просвещение как фактор политической мобилизации российских татар-мусульман в 1905–1907 гг.

7. Концептуальное и культурно-политическое значение «джадидизма» в формировании татарской нации.

8. Вклад «джадидизма» и «кадимизма» в развитие татарской религиозно-философской мысли и идеологических течений в среде российских татар-мусульман.

9. «Джадидизм» и реформа исламского образования в России.

10. Религиозная и национально-культурная автономии как попытка оформления статуса нации российских мусульман.

[1] См.: Хабутдинов А.Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII – начале XX веков. – Казань, 2001. – С. 144–190.

[2] Хабутдинов А.Ю. Идеи национальной автономии Исмаил бея Гаспринского и их воплощение в татарском обществе XIX – XX вв. // Ислам и общество: История, философия, культура (феномен Исмаила Гаспринского). – М., 2003. – С. 83–103.

[3] Agaev A. Turk galeme // Turk Yurdu. – 1911. – № 2. – S. 37–42; № 3. – S. 70–74; № 5. – S. 136–139; № 7. – S. 190–195.

[4] Georgeon F. Des Ottomans aux Turks: Naissance d’une nation. – Istanbul, 1995. – pp.176, 488.

[5] Хабутдинова М. Баязитов Г. // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 36–38.

[6] См. об Абдо: Габдух М. Ислам философлары. – Оренбург, 1909. – С. 54–82; Левин З.И. Развитие общественной мысли на Востоке. Колониальный период. – М., 1993. – С. 95, 98–101, 180–181; Степанянц М. Т. Мусульманские концепции в философии и политике (XIX–XX вв.). – М., 1988.– С. 64–66, 80–82, 110–112, 119–120, 156. В 1911 г. в Казани вышел перевод книги М. Абдо «Таухид» («Монотеизм»).

[7] См. о Дж. Афгани: Габдух М. Указ.соч. С. 4–81; Левин З. И. Указ. соч. С. 72, 81, 96, 100, 149, 198, 223; Степанянц М. Т. Указ. Соч. С. 14, 67–70, 118–123, 166.

[8] Georgeon F. Aux origines du nationalisme Turc: Yusuf Akcura (1876–1935). – Paris, 1980. – p. 60; Арон Р. Этапы развития социологической мысли. – М., 1993. – С. 111.

[9] Цит. по: Арон Р. Указ. соч. С. 87.

[10] Akcura Y. Eski «Sura-i Ummet»de cikkan makalelerimden. – Istanbul, 1329 (1913). – S. 45–47.

[11] Максуди С. Англиягэ сэяхэт. – Казань, 1914.

[12] Арон Р. Демократия и тоталитаризм. – М., 1993. – С. 83.

[13] Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. // Избранное. – М., 1990. – С. 51–52; Хабутдинов А. Ю. Этос татарского буржуа нового времени // Культура и этика бизнеса: История, традиции, проблемы переходного периода. – Казань, 1997. – С. 9–12.

[14] Рахимкулова М.Ф. Медресе «Хусаиния» в Оренбурге. – Оренбург, 1975. – С. 33–34.

[15] Кэрими М.-Ф. Г. Кырыма сэяхэт. – Оренбург, 1904. – С. 7, 1213.

[16] Hroch M. Social preconditions of national revival in Europe. – Cambridge, 1985. – p. 141–144.

[17] Ибраhимов Ф. Белем элифбадан башлана. – Казань, 1973. – C. 316

[18] Noack Ch. Die ethno-sozial Struktur der Wolga Tataren nach des russichen Volkszahlung von 1897. – Schriftliche Hausarbeit zur Magisterprufungan dert Philosophischen. – Koln, 1993. Table IIa.

[19] Тарджеман. – 1904. – 9 ноября.

[20] Тарджеман. – 1901. – 22 января.

[21] Тарджеман. – 1900. – 3 апреля.

[22] Исмаил Бей Гаспринский. Русское мусульманство: Мысли, заметки и наблюдения // Россия и Восток. – Казань, 1993. – С. 16–58.

[23] Тарджеман. – 1893. – 25 февраля; 16 апреля.

[24] См.: Хабутдинов А. Ю. Формирование нации… С. 161–162.

[25] Вакыт. – 1914. – 13 сентября; Хабутдинов А. Исмагил бей Гаспринский // Федерализм. – 1999. – № 1. – С. 209–211.

[26] См.: Хобсбаум Э. Век империи: 1875–1914. – Ростов н/Д, 1999.

[27] Кэрими Ф. Муталага // Миръат сэдис яхуд алтынчы кюзге. – СПб., 1900. – С. 15–21.

[28] Хабутдинов А. Исмагил бей Гаспринский // Федерализм. – 1999. – № 1. – С. 199–211.

[29] Гаспринский И. Рухбар мугаллимин яки мугалимлэре юлдаш. – Бакчасарай, 1898.

[30] Кэрими М.-Ф. Аннан-буннан. – Оренбург, 1907. – С. 33–39.

[31] Тарджеман. – 1900. – 5 октября.

[32] Салихов Р.Р. Татарская буржуазия России и трансформация традиционной мусульманской благотворительности во второй половине XIX – начале XX вв. // Ислам и благотворительность – Казань, 2006. – С. 35.

[33] Кэрими М.-Ф. Г. Кырыма сэяхэт. – Оренбург, 1904. – С. 34–35; Hablemitoglu N. Carlik Rusyasi’nda Turk Kongreslari. – Ankara, 1997. – S. 37.

[34] Вакыт. – 1910 – 8 января; Отчет Оренбургского мусульманского общества. – Оренбург, 1914. – С. 34; Салихов Р.Р. Татарская буржуазия… С. 40–42; Сметы Казанского губернского земства на 1916 г. – Казань, 1916. – С. 39.

[35] Шэрэф Б. Гани бай. – Оренбург, 1913. – С. 54, 266–285.

[36] Газизуллин Ф.Г. Дорогой к правде. – Казань, 1979. – С. 238–239.

[37] Ибрагимов Г. Татары в революции 1905 г. – Казань, 1926. – С. 15–16; НА РТ. Ф. 199. Оп. 1. Д. 675. Л. 60.

[38] Фахретдн Р. Ахмет бай. – Оренбург, 1911. – С. 46–48.

[39] См.: Хабутдинов А. Ю. Формирование нации… С. 174–177.

[40] Валидов Дж. Очерки истории образованности и литературы татар. – Казань, 1998. – С. 74–75.

[41] НА РТ. Ф. 199. Оп. 1. Д. 675. Л. 11–12.

[42] См.: Хабутдинов А. Ю. Формирование нации… С. 178–180.

[43] Штернберг Г. Инородцы. Общий обзор // Формы национального движения в современных условиях. – СПб., 1910. – С. 558.

[44] Хабутдинов А. Габдуррахман Расули: К 125-летию со дня рождения муфтия // Мадина. – 2006. – № 5 (18). – С. 14.

[45] Валидов Дж. Указ. соч. С. 96–121; Рахимкулова М. Ф. Указ. соч. С. 13, 70.

[46] Хабутдинов А. Максуди А.-Х. // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 184–185.

[47] Фэхретдинов Г. Ибраhим мирза Терегуловнын 30 сэнэлек хезмэт гыйльмиясенэ ядкэр. – Казань, 1908. – С. 5; Айда А. Садри Максуди Арсал. – М., 1996. – С. 25–32; «Я ближе всех был связан с Гаспринским» // Эхо веков. – 1995. – май. – С. 187–190.

[48] См.: Хабутдинов А. Ю. Формирование нации… С. 178–80.

[49] Долгов Е. Б. Формирование комитетов РСДРП в Среднем Поволжье: 1901–1904 гг. – Дис. канд. истор. наук, Казань, 1990. – С. 54, 69, 85–87, 89–90; Лившиц С. Казанская социал-демократическая организация в 1905 г. // Пролетарская революция. –1923. – № 2 (14). – С. 279–280; Хабутдинов А. Лидеры нации. – Казань, 2003. – С. 114–120.

[50] См.: Хабутдинов А. Ю. Формирование нации… С. 185–186.

[51] Айда А. Указ. соч. С. 37–39; Кэрими М.-Ф. Г. Кырыма сэяхэт. – Оренбург, 1904. – С. 7, 12–13, 29–35.

[52] См.: Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII – начале XX веков. – Казань, 2001. – С. 146–190.

[53] Hroch M. Social preconditions of national revival in Europe.–Cambridge, 1985. – pp. 23–25.

[54] Хабутдинов А. Ю. Невостребованное наследие. Мусульманская фракция в Государственной думе: Миф и реальность // Казань. – 1998. – № 7–8. – С. 30.

[55] Кэрими Ф. Аурупа сэяхатнамэсе. – СПб., 1902. – С. 87–88, 104–105, 157–167.

[56] Максуди С. Англиягэ сэяхэт. – Казань, 1914. – С. 41, 46, 49–50.

[57] Леонтович В.В. История либерализма в России: 1762–1914. – М., 1995. – С. 317–326, 371–372.

[58] См. напр.: Тарджеман. – 1904. – 27 февраля, 8 марта, 21 мая, 15 июня.

[59] Тарджеман. – 1904. – 18 марта.

[60] Хабутдинов А. Ю. Лидеры нации. – Казань, 2003. – С. 48.

[61] Akcura Y. Rusya ihtilaline dair // Eski «Sura-i Ummet»de cikkan makalelerimden. – Istanbul, 1329 (1913). – S. 48–60; Georgeon F. Aux origines du nationalisme Turc: Yusuf Akcura (1876–1935). – Paris, 1980. – pp. 53–54.

[62] Чапкевич Е. И. Отношение кадетов к первым буржуазным революциям в Азии 1905–1913 гг. // Непролетарские партии России в трех революциях. – М., 1982. – С. 245.

[63] Тарджеман. – 1905. – 4 марта; См. перечисление петиций: Татарстанский правозащитный энциклопедический словарь. – Казань, 2001. – С. 100–101.

[64] Биги М. Ислахат эсаслары. – Пг., 1917. – С. 15, 47–48, 51, 79;

[65] НА РТ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 618. Л. 30.

[66] Раимов Р.М. 1905 год в Башкирии. – М.; Л., 1941. – С. 97.

[67] Хабутдинов А.Ю., Мухетдинов Д.В. Всероссийские мусульманские съезды 1905–1906 гг. – Нижний Новгород, 2005. – С. 17–21.

[68] Казан мюхбире. – 1905. – 14 ноября; 28 ноября.

[69] Программа конституционно-демократической партии (партии народной свободы) // Петрункевич И.И. Из записок общественного деятеля: воспоминания. – Архив русской революции: в 22 т. – Т. XXI. – М., 1993. – С. 460–461.

[70] Казан мюхбире. – 1905. – 5 декабря.

[71] Йолдыз. – 1906. – 29 января; НА РТ. Ф. 199. Оп.1. Д. 25. Л. 6–7.

[72] См. Топчибашев Г.-М. Русия моселманнары иттифакынын программасы. – СПб., 1906.

[73] Ульфат. – 1906. – 2 февраля.

[74] Хабутдинов А. Мусульманская фракция Государственной думы России // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 244–248. (см список литературы).

[75] Хабутдинов А. Формирование нации… С. 204–206.

[76] Ульфат. – 1906. – 11 мая.

[77] Ульфат. – 1906. – 30 мая; Йолдыз. – 1906. –17 мая.

[78] Вакыт. – 1906. – 25 июня.

[79] Хабутдинов А.Ю., Мухетдинов Д.В. Всероссийские мусульманские съезды 1905–1906 гг. – Н. Новгород, 2005. – С. 33–42.

[80] Хабутдинов А. Формирование нации… С. 214–215.

[81] Хабутдинов А.Ю. Общественное движение молодежи у татар-мусульман в начале XX века. – Н. Новгород, 2005. – С. 21–34.

[82] Хабутдинова М. Мусульман хезмет таифэсе // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 253.

[83] Государственная дума: Стенографические отчеты: Созыв 2: Сессия 1. – Т. 2. – СПб., 1907. – Стб. 110–112, 158.

[84] Там же. Стб. 638–641.