Личная драма юного Генриха разыгрывалась на фоне общей трагедии, которую переживала Франция, вступив в 1562 г. в гражданскую войну.

Плешкова С. Л. Генрих IV Французский

Генрих IV – первый представитель династии Бурбонов, последней правившей на французском престоле. После Карла Великого он стал первым французским королем, прозванным Великим. Французы связывали с его именем конец религиозных (гражданских) войн 1562 – 1594 гг. и обретение права на свободу вероисповедания.

Личность Генриха IV всегда привлекала внимание своей неординарностью. Как писал один из обожателей короля, его современник В. -П. Палма-Кайе “Вряд ли найдется в истории такой государь, достоинство и положение которого вызывало бы столько споров”. На французском престоле впервые оказался бывший еретик.

Преемник наихристианнейших королей, защитников католической церкви был кальвинистом и отрекся от протестантской веры в ходе последнего акта гражданских войн на марше перед воротами Парижа. Искренность отречения Бурбона ставилась под сомнение, возбуждая желание разобраться в деталях такого прозелитизма. Большое любопытство вызывала частная жизнь короля: невольник женщин был известен бесчисленными победами. И даже насильственная смерть Генриха IV, потрясшая Францию, породила много разных слухов, дав импульс к появлению легенд о короле и его деяниях. На политической арене Франции появился король, восхищавший и удивлявший современников своей нетрадиционностью во взглядах и действиях.

Генрих IV родился 13 декабря 1553 г. в Беарне в фамильном замке По, принадлежащем его деду по материнской линии королю Наварры Генриху д’Альбре. Наследника нарекли в честь деда. Отец младенца – первый принц крови Антуан Бурбон, герцог Вандом, владелец герцогства Вандом, а также графств и бароний на севере Луары. Мать Генриха, давшая ему титул короля Наварры, – Жанна д’Альбре, дочь Маргариты Наваррской и Генриха д’Альбре. По материнской линии Генрих приходился внучатым племянником королю Франциску I (1515 – 1547)).

Детские годы Генриха прошли в Беарне, местная знать которой по своему образу жизни весьма отличалась от столичной аристократии. Неприхотливые и горячие южане воспитывали своих детей, рано приобщая их к охоте и к дальним путешествиям верхом на лошади или муле. Первый Бурбон рос в среде, не знавшей ни придворной изысканности, ни условностей высшего света. Его дед хотел, чтобы внука, как крестьянских детей его возраста, не баловали ни едой, ни одеждой. Вольная жизнь в согласии с природой с ранних лет воспитала в будущем короле вольнолюбивый нрав, выносливость и непритязательность, наградив его крепким здоровьем.

Вместе с тем, в Генрихе как наследнике принца крови и короля Наварры рано стали воспитывать чувство королевского достоинства. Ему еще не было двух лет, как после смерти деда в связи с вступлением Жанны д’Альбре в права наследования, его представили как принца перед собранием депутатов от сословий Беарна. В возрасте пяти лет при дворе французского короля Генриха II его встречали как наследника первого принца крови Антуана Бурбона и короля Наварры. Он был даже назван регентом и генеральным наместником короля и королевы Наваррских, хотя функции малолетнего регента выполнял его попечитель.

Начиная с 1560 г., жизнь юного Бурбона, едва достигшего семилетнего возраста, изменилась. Причиной этого стали два обстоятельства, сыгравшие существенную роль в судьбе Генриха. Первое было связано с новообращением Жанны д’Альбре. Королева Наварры приняла кальвинизм, публично объявив о своем выходе из католической церкви. Получив причащение от министра реформаторской церкви, она занялась насаждением протестантизма в Наварре. Малолетний Генрих был обращен матерью в новую веру. Жанна д’Альбре нашла для сына воспитателя и учителя из числа ревностных протестантов. Маленький христианин без сопротивления воспринял новый мир, который открывался перед ним вместе с кальвинизмом; одновременно с верой он приобщался к изучению древних языков и к чтению, до сих пор остававшимися вне его интересов.

Обращение Генриха в протестантизм произошло в те годы, когда Франция стремительно приближалась к гражданским войнам. С распространением кальвинизма длительная социальная напряженность, сопутствовавшая абсолютизму, подогревалась конфессиональными разногласиями, а временное ослабление престола из-за внезапной кончины Генриха II благоприятствовало удовлетворению амбиций оппозиционно настроенной знати. Первой пробой сил стал неудачный дворцовый заговор в Амбуазе в 1560 году. Потопленный в крови, он имел широкий резонанс во Франции, поставив власть перед необходимостью срочно принять меры. В этих условиях регентство при малолетнем Карле IX, на которое по праву претендовал первый принц крови Антуан Бурбон, королеве-матери Екатерине Медичи представлялось нежелательным. Сохранив за собой это право, она сделала Бурбона генеральным наместником Франции. Новое положение обязывало принца крови находиться при дворе. Так, в 1561 г. семья Антуана Бурбона – его жена Жанна д’Альбре и двое детей Генрих и Екатерина – оказались в Париже. 8-летний наследник Бурбона удостоился чести сидеть за одним столом – между юным Карлом IX и его сестрой Маргаритой Валу а. С этого времени будущий король Франции был вынужден подчиняться чужой воле в лице королевы-матери, став заложником ее политики. Это было второе роковое событие в жизни Генриха.

Еретик по вере и законный наследник первого принца крови и короля пограничной с Испанией Наварры был бесценным подарком для французской короны. А потому его судьбой распорядились, не мешкая. Уже в 1557 г., в момент представления юного Бурбона ко французскому двору, возник план бракосочетания наследника Наварры с принцессой Маргаритой Валу а которому было суждено осуществиться через 15 лет.

Придворная жизнь в Париже способствовала быстрому повзрослению Генриха. К тому же произошли серьезные перемены в его семье. Конфессиональные разногласия между родителями и политические амбиции старшего Бурбона сделали невозможным сохранение семьи. Разрыв произошел в 1562г., спустя год со дня пребывания в Париже. Это вынудило мать Генриха Жанну д’Альбре покинуть двор. В отсутствие матери Антуан Бурбон пытался обратить сына в веру отцов, но это ему не удалось: мальчик отказался от католического причастия и не ходил к мессе.

Личная драма юного Генриха разыгрывалась на фоне общей трагедии, которую переживала Франция, вступив в 1562 г. в гражданскую войну.

Начиная с этого времени, война будет сопутствовать Генриху Бурбону почти до конца его жизни, она сформирует характер будущего короля. Закалка, полученная в раннем детстве и воспитавшая в Генрихе выносливость, непритязательность и привычку к аскетическому образу жизни, окажется полезной; приобретенные качества пригодятся в военных походах.

В год начала гражданских войн Генрих становится первым принцем крови: смерть отца позволяет ему занять его место. Девятилетнего наследника Антуана Бурбона удостаивают всеми почетными титулами. Беарнский принц назначается губернатором и адмиралом Гиени. В 13 лет он был признан наследником всех владений своей матери Жанны д’Альбре. Королева Наварры возила его в Беарн на встречу с местными протестантами.

Свое первое боевое крещение 15-летний Генрих Бурбон принял в Ла-рошели в 1568 – 1569гг., находясь рядом с главой протестантской партии принцем Конде.и адмиралом Колиньи. Юноша обнаружил недюжинные военные способности в столкновении с армией католиков и по праву разделил победу с протестантами, захватившими крепости в провинциях Они, Сентонж и Керси. В те годы стараниями Жанны д’Альбре Ларошель превращалась в оплот протестантизма. Первый опыт правления будущий король получил именно здесь. Генрих Бурбон постепенно превращался в ученика, обучающегося навыкам правления, в политика, наделенного властью.

Возмужание первого принца крови делало его завидным женихом и претендентом на достойную партию. Старый проект бракосочетания Генриха с Маргаритой Валуа, несмотря на изменившуюся обстановку, был по-прежнему привлекательным для обеих сторон. Жанна д’Альбре рассчитывала женитьбой сына укрепить свое положение не только в Наварре, но и во Франции. Екатерина Медичи видела в браке двух семей королевской крови разрешение конфессионального вопроса – мирное сосуществование двух религий и кроме того, расширение владений французского дома за счет присоединения протестантского юга. Вместе с тем, планируемое бракосочетание имело негативные стороны, прежде всего для королевы Наварры и принца: их деятельность должна была стать подконтрольной и корона получила бы право завладеть Наваррой. Брачные планы обретали политическое значение.

Круг участников борьбы включал в себя не только брачующиеся семьи, но и весьма влиятельные персоны за пределами Франции. Что касается молодых, то для Генриха брак сулил очевидные выгоды: он расширял перспективы получения большей власти. Кроме того, для молодого человека весьма велик был соблазн обладать самой привлекательной французской принцессой. Впрочем, вряд ли завидный жених имел право свободного выбора и мог отказаться от предложения: пленник французского двора принц крови мог разве что мечтать об этом. В свою очередь, Маргарита Валуа не возражала против предполагаемого брака. Ее привлекала возможность стать королевой Наварры.

Между тем, гражданские войны, перемирия и новые взрывы религиозного фанатизма оказывали негативное влияние на готовящуюся свадьбу. За два месяца до торжественного события в сомнениях и страхе за будущее сына скончалась Жанна д’Альбре. “Я получил самую печальную новость, какую только мог получить в этом мире – весть о потере королевы, моей матери. Бог призвал ее к себе. Я не могу Вам передать, в какой печали нахожусь” 1, – писал Генрих. За месяц до свадьбы в полном трауре Генрих Бурбон явился ко двору. На этот раз Париж его встречал не только как первого принца крови, но как короля Наварры.

Свадьба состоялась 18 августа 1572 года. В церемонии бракосочетания католички и протестанта были соблюдены все необходимые для такого случая условности. Кардинал Лотарингский обручил молодых в Лувре, а затем торжественно сочетал их у входа в Нотр-Дам. Как протестант, Генрих Наваррский не мог присутствовать на торжественной мессе. “Наша свадьба, – напишет Маргарита Валуа в мемуарах, – совершалась с таким триумфом и великолепием, как никакая другая, король Наварры и его свита были в богатых и красивых одеяниях, а я – по-королевски в бриллиантовой короне и горностаевой пелерине, трен моего голубого платья несли три принцессы, свадьба совершалась по обычаю, предусмотренному для дочерей Франции”.

Однако долгожданное бракосочетание не оправдало возложенных на него надежд. Супружеская жизнь не состоялась, несмотря на то, что Маргарита Валуа и Генрих Наваррский 28 лет официально считались супругами. Как можно предположить, основываясь на мемуарах Маргариты Валуа, причиной несостоятельности брака стала физическая неприязнь Маргариты к супругу. При расторжении этого брака Генрих Наваррский ссылался на неспособность Маргариты к деторождению. О необычных для молодоженов отношениях заговорили при дворе сразу же после свадьбы. Поводом послужили нескрываемые увлечения супругов. Пассией Генриха Наваррского стала Шарлотта де Бон мадам де Сов, супруга государственного секретаря. Избранником Маргариты Валуа – Жозеф Бонифаций сеньор де Ла Моль. Эта история вызывала любопытство у жадного до подобных событий двора. Странное супружество беспокоило королеву-мать Екатерину Медичи, докучавшую дочери расспросами. Ответ на всех интересовавший вопрос Маргарита дала только в своих мемуарах, написанных на склоне лет. “Она (Екатерина Медичи) спросила меня, – писала Маргарита Валуа, – является ли мой муж настоящим мужчиной, добавляя при этом, что если нет, то она найдет способ развести меня с ним…

По правде говоря, тогда я могла ответить только как та римлянка, которая сказала своему мужу, что у него дурно пахнет изо рта, а он рассердился на нее и заявил, что все мужчины такие” (имелась в виду жена римского консула Гая Дуилия).

Так или иначе, но будущий король Франции в 19 лет потерпел на любовном фронте поражение, которого не знал ни до, ни после этого. Но это был не, единственный сюрприз, который готовила ему свадьба. Не успели отзвучать свадебные приветствия, как двор был поражен известием о покушении на адмирала Колиньи, одного из вождей протестантов, а вслед за этим началась расправа над протестантами Парижа. События в ночь на 24 августа (на св. Варфоломея) были лишь одним из эпизодов гражданских войн. Однако для протестантов и Генриха Наваррского это обернулось личной трагедией. По стечению обстоятельств именно здесь протестантским силам был нанесен ощутимый удар: казнили адмирала Колиньи и истребили цвет провинциального протестантского дворянства, собравшегося по случаю свадьбы. Более того, угроза нависла и над Генрихом Наваррским. Серьезность положения усугублялась тем, что в отличие от предшествующих лет гражданских войн корона, отступив от прежней политики веротерпимости, не препятствовала расправе над еретиками. В этих условиях у Генриха Наваррского не было выбора. И наваррец вынужден был отречься от протестантизма и вернуться в лоно католичества. Как это случилось – неизвестно. Имеются сведения только о том, что в конце сентября того же 1572 г. Генрих Наваррский присутствовал на мессе. Если верить Маргарите Валуа, то она сыграла решающую роль в спасении супруга. В мемуарах, там, где она пытается объяснить неприятие Генриха как мужа, говорится о том, что “как бы то ни было, поскольку мать выдала меня замуж, я хотела остаться с Генрихом, подозревая, что нас с ним пытаются разлучить, чтобы сыграть с ним какую-нибудь злую шутку” 2. Возможно, что Маргарита преувеличивала свою роль в этой истории. Мемуары писались в период правления Генриха IV, когда от его милости зависела судьба бывшей подопечной противников Бурбона. Маргарита, безусловно, желала, если не напомнить о своем подвиге, то хотя бы придумать легенду о нем, дабы заслужить монаршее расположение.

В обширной переписке Генриха не имеется никаких упоминаний об этом факте. Возможно, что королю-победителю не хотелось вспоминать о вынужденном поражении, ведь в то время, приняв католическую веру, он был втянут в политическую борьбу. Новообращенца использовали для усмирения очага сопротивления – Ларошели, его вынудили подписать укдз о восстановлении католицизма и запрете протестантского культа в Беарне. Не исключено, что прозелитизм мог быть и тактическим ходом Генриха Наваррского. В годы вынужденного плена при дворе Карла IX и Генриха II будущий король Франции научился политической игре, которой искусно владело его окружение. Придворная жизнь – балы, маскарады, любовные утехи, которым предавался темпераментный южанин, как будто не оставляли места для серьезных раздумий. Между тем, мысль о возвращении в Беарн никогда не покидала наваррца. В письме к своему бывшему гувернеру (январь 1576 г.) он писал, что надеется на Божью помощь в осуществлении

своих планов и делился впечатлениями о придворной жизни, сообщая, что двор находится в состоянии междуусобной войны, где все готовы перерезать друг другу глотки. Пленник Лувра мечтал о свободе, видя единственную возможность обрести независимость в побеге. В феврале 1576 г. во время королевской охоты ему удалось осуществить свой план.

С этого начался самый трудный и долгий период самостоятельной жизни Генриха Наваррского. К тому времени, когда король маленькой Наварры покинул французский двор, протестанты Южной Франции создали политическую организацию – “Соединенные провинции юга” – конфедерацию южно-французских городов. Это было проявление сепаратизма протестантов. После Варфоломеевской ночи сепаратисты разорвали с Парижем и вышли из-под повиновения Карлу IX. Генрих Наваррскии поддерживал своих бывших единомышленников. Но для участия в совместной борьбе он должен был отречься от католицизма. Вера отцов стала препятствием и на пути к власти. И снова наваррец в угоду мирским интересам меняет веру. Спустя 4 года после принятия католицизма он торжественно отрекается от него и в тот же год вступает в цитадель протестантизма. Ассамблея сословий в Монтобане объявляет его королем Наварры и покровителем союза протестантов и умеренных католиков.

Новоявленный король, власть которого не была освящена (протестанты исключали эту необходимость), стал укреплять армию, превращать города в крепости и готовиться к войне. Одновременно он провел частичную секуляризацию богатств католической церкви. Обретя власть над юго-западной частью Франции, раскинувшейся между Тулузой и Бордо, Пиренеями и Пуату, 24-летний король делал решительные шаги по укреплению протестантского объединения. В эти годы у него выработался свой принцип управления, которого он старался придерживаться и позже, став королем Франции, – укреплять связи с провинциями. Он верил, что сила власти в ее поддержке не столько в центре, сколько в провинциях. Залог доброго управления Генрих Наваррскии видел в умело подобранных советниках. Молодой король отбирал членов своего ближайшего окружения, ориентируясь на профессионализм и вассальную преданность советников. И хотя он стремился опираться на протестантов, в его совете были и католики.

Освобождение из парижского плена и обретение власти благоприятствовало устройству личной жизни короля Наварры, причем такой, какую он сам желал вести. Вырвавшийся из Лувра, где даже в постели пленительной мадам де Сов нельзя было терять бдительности, Генрих Наваррскии отдался во власть необузданной страсти. Красивый наваррец не испытывал недостатка во внимании со стороны дам и как будто пытался взять реванш за униженное мужское достоинство. Юный Максимилиан де Бетюн, будущий сюринтендант Сюлли, бывший в то время пажем Генриха, представил портрет своего короля: “Он был статным, сильным, дородным, имел хороший цвет лица и живые приятные черты, Его обхождение было столь дружественным и привлекательным, что даже строгость и важность,

которые он иногда употреблял, никогда не отнимала у него врожденного доброго и веселого выражения лица”.

Нерак, столица Наварры, стал местом страстных увлечений и колыбелью большой любви Генриха Наваррского к молодой вдове Диане д’Андуен, графине де Грамон. Ровесница Генриха и гасконка по рождению Диана была подругой сестры наваррца Екатерины Бурбон. Письма Генриха к возлюленной – свидетельства искренней привязанности к Диане д’Андуен, которая не только стала любовницей, но и заменила мать королю Наварры. После смерти Жанны д’Альбре Генрих впервые мог быть естественным и довериться любимой женщине, не притворяясь и не опасаясь предательства. “Есть две вещи, в которых я никогда не сомневался – в Вашей любви и в своей верности к Вам”, – писал он Диане.

В Нераке Генриха Наваррского навестила Маргарита Валуа. Там же произошел окончательный разрыв между супругами. Не ощущая себя связанной брачными узами и даже находя пикантность в своем положении, Маргарита Валуа была оскорблена цинизмом мужа, давно не считавшего ее женой и потому по-дружески доверившего ей заботу о своей пассии, находившейся в интересном положении.

Мирный неракский период в жизни Генриха Наваррского был прерван в связи со смертью младшего Валуа герцога. Алансонского, кончина которого означала угасание правящей династии: царствующий 33-летний Генрих III не имел потомства. Единственным законным наследником престола оставался принц крови Генрих Наваррский – представитель новой династии Бурбонов. В его лице официальный Париж видел союзника, могущего противостоять оппозиции абсолютной власти Генриха III. Поэтому в Беарне одни доверенные лица короля сменяли других, и сама королева-мать Екатерина Медичи, несмотря на разрыв наваррца с ее дочерью, уговаривала зятя вернуться в Париж и занять место принца крови. Бурбон отказывался; слишком дорогой была цена возвращения – отречение от протестантской веры.

Между тем, предвидя возможный союз Генриха Наваррского с Генрихом III, оппозиция в лице Католической лиги вместе с папой предприняли бешеную атаку на наваррца. В 1585 г. была обнародована булла папы Сикста V, в которой Генрих Наваррский объявлялся еретиком. Этот дерзкий шаг имел своей целью лишить законного наследника французского престола права на корону. Оппозиция торжествовала победу, она выдвигала на королевский престол своего кандидата – старого Карла Бурбона, дядю Генриха Наваррского, демонстрируя приверженность традиции и праву, согласно которым право на корону имели первый принц крови, либо его прямой наследник, в крайнем случае, ближайший родственник по мужской линии. Никогда еще при живом короле не стоял так остро вопрос о наследнике престола. Это был вызов, брошенный власти, проявление неприятия ее политики. Ситуация осложнялась и тем, что во внутриполитические дела Франции вмешались внешние силы. Испанский король Филипп II поддерживал католическую оппозицию и Карла Бурбона, рассчитывая в случае удачи на признание испанской инфанты Изабеллы –

Первой претенденткой при выборе супруги французского короля. Католическая оппозиция допускала иноземное вмешательство в дела Франции. Однако, таким образом защищая конфессиональное единство и верность традиции, она не учла общественного мнения и обостренность национальных чувств. Годы гражданских войн, разделившие французов по конфессиям и сделавшие страну легкой добычей для соседей, заставили наследников древних галлов сделать выбор в пользу короля-протестанта, свободного от иноземного давления.

В это ответственное время армия Генриха Наваррского начала военные действия. В октябре 1587 г. она одержала блестящую победу над оппозицией при Кутра. Но это было только начало, 7 долгих лет, отражая сопротивление и терпя поражения, Генрих Наваррский боролся за престол и за независимую Францию. Все эти годы на его пути стояла католическая оппозиция, поддерживаемая церковью и папой. В смертельной схватке с оппозицией в 1589 г. погиб последний представитель правящей династии король Генрих III.

Смерть Генриха III, как и августовская трагедия в Париже 1572 г. стали уроком для Генриха Наваррского, убедив наследника престола, насколько бесперспективно силовое решение конфессионально-политических вопросов. Правление последних Валуа показало опасность следования конфессиональным интересам. Религиозность и даже склонность к экзальтации верного католика не позволила Генриху III подняться над конфессиональными интересами и тем более отступить от них при решении общенациональных государственных проблем. Религия, власть, общенациональное примирение – эти три слагаемые никак не совмещались в политике короля. Учитывая печальный опыт, Генрих Наваррский все более убеждался, что ключ к умиротворению не в использовании силы, а в переговорах и взаимных уступках – в компромиссе. Уход с политической арены Генриха III открывал перед законным наследником французского престола дорогу к власти, хотя и весьма нелегкую. Еретику с небольшой армией преданных людей противостояла Католическая лига, поддерживаемая римским папой и Испанией. Кроме того, Генрих Наваррский не был уверен в позиции большей части французов-католиков, хотя и не разделявших радикализма лигеров, но остававшихся преданными вере отцов. Перед наваррцем по-прежнему стоял вопрос – быть или не быть. Католики настаивали на его отречении, протестанты опасались последствий этого новообращения.

В августе 1589 г. на правах законного наследника французского престола протестант Генриха Наваррский выступил с декларацией, в которой обещал поддержать во Франции римско- католическую религию в ее целостности, более того он уверял, что имеет большое желание просветить себя в католическом вероучении, для чего имеет намерение разрешить галликанской церкви созвать национальный собор. Декларация не предусматривала нарушения социального статуса ни католиков, ни протестантов, однако обещала вернуть католикам отнятое у них имущество.

Заявление наваррца не осталась без ответа: два принца крови – Генрих герцог Монпасье и Франциск принц Конти, кузен Бурбона согласились с этой декларацией.

К ним присоединились еще три герцога и пэра, два маршала и несколько представителей высшего чиновничества. Это означало, что Генриха поддерживали как законного короля в соответствии с основным законом королевства, но при условии, что он не только не предпримет ничего нового в решении конфессионального вопроса, но и сам вернется в католическую церковь.

Впрочем этого было мало; согласие принцев крови и представителей знати не отражало настроения всего общества. Дворянство же в общей массе было недовольно заявлением претендента на престол. Кроме того, к концу 1589 г. почти все крупные города выступали за Католическую лигу. На стороне Генриха Наваррского оставались южные и западные города, образовавшие центр верности. В противовес Испании и папе король Наварры мог рассчитывать на помощь английской королевы, немецких протестантских князей, Нидерландов и Венеции. Но союзники ставили свои условия. Положение складывалось не простое.

Однако письма Генриха Наваррского той поры отражают скорее не пессимизм, а фатализм человека, доверившегося своей звезде. Крушение плана посредством мирных переговоров и национального собора прийти к согласию заставило наваррца принять вызов оппозиции и готовиться к войне, прибегнув к новой тактике. Он разделил армию на три части: одну направил к Шампани, другую к Пикардии, третью – к Нормандии. Северное побережье открывало связь с союзницей Англией.

Первой победой было взятие Дьеппа. Армия Генриха Наваррского наступала с севера на центральную часть Франции. В 1590 г. она расположилась в окрестностях Тура. “Доверяя своей звезде, даже если фортуна захочет нас высмеять, я тем не менее утверждаю, что ничто: ни ненастная погода, ни злые собаки не помешают мне следовать моей дорогой и расположиться в Париже”, – писал Генрих Наваррский. За Дьеппом и Туром следующую победу принесла битва при Иври в марте 1590 года. Ее описал Агриппа д’Обинье, отметив бесстрашие короля Наварры. С армией меньшей численности и с незначительной помощью иностранных наемников Генрих Наваррский выигрывал битву за битвой. Его доблесть стала предметом обсуждения и нашла отражение в публицистике. Короля Наварры изображали национальным героем, противопоставляя его лигерам, разрешившим испанскому королю распоряжаться судьбой французского престола. Это был ответ владыке Эскориала, заявившему о готовности использовать все средства, в том числе пожертвовать жизнью, для очищения Франции от ереси.

Генрих готовился к осаде Парижа. Предвидя сложность этой операции и не желая подвергать город разгрому, он решил отрезать его от источников снабжения и заставить голодных парижан сдаться. По его приказу были сожжены мельницы и разобраны мосты, соединяющие Париж с Меленом, Провеном, Ланьи и Монтеро. 7 мая 1590 г. Генрих Наваррский достиг Парижа. “Я перед Парижем, где Богу было угодно мое присутствие. Я начинаю штурм… Я заставил сжечь все мельницы… Необходимость в них большая, надо, чтобы в течение 12-ти дней они испытывали голод, тогда сдадутся”, – открыл он свой план в одном из писем.

Однако наваррец ошибся: Париж продолжал сопротивляться. Военные силы парижан превосходили армию Генриха Наваррского почти в 4 раза. Кроме того, голод коснулся в первую очередь низов, состоятельные горожане по большим ценам скупали зерно и другую провизию у солдат на выезде из города. В то же время проповедники из стана лигеров устраивали грандиозные религиозные церемонии, участники которых должны были давать клятву уничтожить ересь и отдать свою жизнь, защищая истинную религию. Голодным парижанам сулили спасение за верность лиге и пугали адом за измену.

Длительность осады заставила Генриха начать переговоры с городскими властями, которые ни к чему не привели, но вынудили его дать бой на подступах к Парижу. Наваррец решил отвлечь лигеров и испанскую армию от стен города, вызвав их огонь на себя: он провел свои войска в непосредственной близости от противников. Успех сопутствовал операции: поддавшиеся на провокацию, лигеры и испанцы были разбиты. Но до взятия Парижа было еще далеко. Генрих Наваррский предпринимал все новые и новые попытки, одновременно подтверждая свою декларацию от 4 августа 1589 г. о готовности к примирению. Однако его призывы не находили отклика: страх отлучения от церкви, внушаемый папой римским, оказался сильнее.

В январе 1593 г. в осажденном Париже собралась ассамблея сторонников Лиги. На этом собрании в нарушение традиции престолонаследия был поставлен вопрос о выборах короля. Дебаты лигеров продолжались полгода, но выход так и не был найден. Между тем эта ситуация подтолкнула Генриха Наваррского на решение об отречении от протестантской веры, которого давно от него ожидали. Еще пять лет назад об этом не могло быть и речи. “Дьявол меня опутывает, – писал Генрих Наваррский Диане д’Андуен. Если я не буду гугенотом, то буду турком. Меня хотят подчинить, мне не дают быть тем, кем я хочу” 3. Но время изменило положение и поставило наследника престола перед выбором.

Что двигало Генрихом Наваррским в принятии столь ответственного решения? Жажда власти или патриотические чувства – спасение Франции перед угрозой испанского владычества? Скорее стремление овладеть престолом, подкрепленное уверенностью в законности своих притязаний. Интересы наследника престола в известной степени совпадали с национальными устремлениями французов. И это обстоятельство должно было бы благоприятствовать быстрой и прочной победе наваррца. Но в действительности все было намного сложнее. Конфессиональное начало в самосознании имело приоритет перед национальным.

Первым, кто известил о решении Генриха Наваррского был архиепископ Буржа Рене де Бон. Он сообщил об этом парижской ассамблее 1593 г.: “Король решил отречься от своей веры, чтобы быть признанным”. 23 июля 1593 г. прелаты собрались в Сен-Дени. Они представляли тот самый национальный собор, который согласно декларации наваррца должен был бы просветить его в католической вере. Однако на этот раз собор взял на себя полномочия отпустить грехи и вернуть в лоно католической церкви претендента на престол.