О памяти

Общий закон ассоциации. В явлении внимания душевные процес­сы до известной степени суживаются. Душа избегает пестрого многооб­разия одновременных воздействий. Она ограничивается главным образом тем, что имеет для нее выдающееся значение как в добре, так и в зле, причем она реагирует на них, по возможности, простым способом. Но эта закономерность удачно дополняется другой: душевные процессы вместе с тем распространяются вширь; в ином отношении душа дает каждый раз больше, чем от нее требуется. И только тому становится очевидной чу­десная целесообразность господствующих здесь законов, кто понимает, что именно это сужение ее деятельности дает ей полную возможность к расширению, имеющему столь важное значение.

Вы начинаете в присутствии другого человека декламировать: «Кто скачет, кто мчится», и он продолжает: «под хладною мглой». Вы спра­шиваете его: «7x9?», и он, не задумываясь, отвечает: «63». Вы спраши­ваете: «le pain?», и он отвечает: «хлеб». Вы встречаете человека, и вам приходит на мысль его имя, хотя никто не произносил его. Или вы ви­дите плод и думаете о его вкусе, хотя вы даже и не прикоснулись к нему. Запах дегтя пробуждает представления о кораблях и морском путеше­ствии, запах карболки — о больницах и операциях. Что во всех таких случаях происходит?

Вы неоднократно слышали все стихотворение, вы неоднократно имели вкусовые впечатления плода непосредственно вслед за зрительным его впечатлением; происходило это вследствие объективных причин, ко­торые этим впечатлениям соответствуют. И вот в настоящее время одна

¹ Эббингауз Г. Основы психологии. СПб., 1912. Кн.П. С. 183-188, 192-193, 196-211, 220-224.

Тема 19. Психология памяти

часть этих причин снова воздействует на душу и вызывает соответствую­щие впечатления, а остальные причины отсутствуют; тем не менее дей­ствия и этих отсутствующих причин вступают в сознание по крайней мере как представления отсутствующих причин. И вообще если какие-либо душевные образования когда-нибудь заполняли сознание одновремен­но или в близкой последовательности, то впоследствии повторение одних членов этого прежнего переживания вызывает представления и остальных членов, хотя бы первоначальные причины их и отсутство­вали. Наша душа расширяет и обогащает всегда то, что ей непосредствен­но дано, на основе прежних своих переживаний. При помощи представ­лений она постоянно восстанавливает те более обширные связи и более значительные единства, в которых она некогда переживала то, что в на­стоящий момент дано ей частями и полно пробелов. Она немногое вос­принимает из того, что каждый раз претендует на ее внимание; но то, что проникает в нее, благодаря удачно сложившимся условиям, она об­лекает и пропитывает собственным своим прошлым. Другими словами, вступающие п сознание образования сами обусловливают это дополнение их прошедшим, и именно и этом и заключается то дейстние. которое они оказывают.

Общая способность души к этой работе называется памятью. Для самого факта возрождения прежних переживаний наша обыденная речь но выработала одного общего названия, а выработала такое название лишь для одного случаи, имеющего но практике особо важное значение. Если какие-нибудь психические содержания, существовавшие когда-либо у человека и возрождающиеся теперь как представления, сопровождают­ся вместе с тем и сознанием того, что они некогда уже пережинались, а может быть и представлениями о тех или других побочных обстоятель­ствах, то таком процесс начинается воспоминанием. Нецелесообразно ог­раничивать исследование одним только этим специальным случаем, да­леко не всегда осуществляющимся и действительной жизни, и потому наука создала термин воспроизведение, обозначающим в самых общих чертах процесс возрождения пережитых некогда содержаний сознания в виде представлений. Между воспроизведением и памятью, следователь­но, существует приблизительно такое же отношение, какое существует между работой и энергией; первое выражение обозначает процесс, наблю­даемый в действительности, а второе обозначает возможность его наступ­ления, которую следует представлять себе существующей и в случае от­сутствия процесса. Еще чаше, однако, научная терминология пользуется другим словом, которое, подобно памяти, имеет своим источником стрем­ление заимствовать название явления от предполагаемой его причины. Сама собой напрашивается, без сомнения, мысль объяснять воспроиз­ведение душевных образований, пережитых некогда вместе, тем, что эти образования вступили в тесную связь между собой и теперь настолько между собой внутренне связаны, что одно из них всегда влечет за собой

Эббингауз Г. Смена душевных образований 29

другое. Вот эта мысленная связь и называется ассоциацией. Душевные образования называются ассоциированными, если они когда-либо рань­ше были пережиты вместе, и существует более или.менее основательное допущение, что при существующих условиях они могут вызывать друг друга. Вместе с тем, однако, термин ассоциация употребляется еще очень часто и в переносном смысле. Он обозначает не только предполагаемую внутреннюю причину воспроизведения, но и само это воспроизведение, действительное вступление в сознание представлений вследствие мыслен­ной внутренней связи, и в этом значении он у многих авторов почти со­вершенно вытеснил термин воспроизведение. Так, например, и сформу­лированная нами только что закономерность процесса воспроизведения называется обыкновенно законом ассоциации. Хотя это выражение ста­ло общеупотребительным, мы здесь будем пользоваться им, по мере воз­можности, только в собственном его значении.

В погоне за краткостью формулировки, этому общему закону ассо­циации было первоначально придано снимком узкое значение, и он нуж­дается поэтому н значительном расширении. Если бы для ассоциативно­го пробуждения душевных образований было строго необходимо, чтобы частичные содержания, пережитые некогда u тесной связи между собой, возвращались точно таким же образом, каким они существовали когда-то, то душа сравнительно редко могла бы пользоваться сноси способнос­тью расширения и дополнения тело, что ей непосредственно дано, ибо действительное равенство – явление в мире исключительное. Но в том-то и дело, что такого полного равенства понес и не требуется, и чрезвы­чайно важное значение процесса для нашей душевной жизни именно на этом и основано. Ощущении или представления данного в настоящий момент не тождественны с существовавшими некогда раньше, а только сходны с ними, и тем не менее они пробуждают представления душев­ных образований, которые были некогда связаны с ними. Если первона­чально, например, была пережита группа образований abcde, то повторе­ние членов а и b пробудит соответствующие остальным членам представ­ления cde, но то же самое случится уже, если соответствующими причинами будут вызваны в душе не образования ab. а только сходные с ним впечатления a¹, b¹. Само собой понятно, что это произойдет тем лег­че и вернее, чем больше это сходство, и с тем большим трудом и реже, чем оно меньше.

Когда ребенок учится читать, он запоминает в связи с определен­ными печатными знаками определенные звуки и комбинации звуков. Впоследствии он с наибольшей уверенностью воспроизведет эти звуки, если перед ним будут вполне те же знаки, по в большинстве случаен он воспроизведет их и в том случае, если они будут немного больше или меньше, если шрифт будет другой или даже ест и они будут снабжены какими-нибудь украшениями. Подобным же образом ребенок, выучив название собаки, применяет его и к кошкам, и к другим четвероногим,

Тема 19. Психология памяти

применяет название мухи и к комарам, и к воробьям. <...> Когда на улицах появляются елки и вы начинаете закупать всевозможные вещи к праздникам, вы вспоминаете рождественские праздники прошлых лет; совершая какое-нибудь путешествие, вы вспоминаете переживания про­шлых путешествий, хотя конкретные впечатления, представления, наме­рения, которыми вы одушевлены, вряд ли когда-либо точно совпадают с теми, которые были у вас раньше. <...> Очевидно, следовательно, что ос­вобождение воспроизведенных представлений в случае простого сходства исходных членов или подстановки сходных членов, как можно также ска­зать, должно быть признано фактом первичным и не поддающимся даль­нейшему анализу.

Несколько иное отклонение воспроизведений от существовавших некогда переживаний мы находим в конечных членах, у самих воспро­изведенных представлений. Они воспроизводят то, что было в прежних переживаниях связано с исходными членами, но редко воспроизводят это с той конкретной определенностью, с тем многообразием, с которым они были пережиты в действительности. Как мы уже видели, представления всегда бывают менее точны, более спутаны и полны пробелов, чем ощу­щения или прежние представления, которые ими в известной мере вос­производятся, и поэтому воспроизведение прошлого всегда только при­близительно.

До сих пор мы только представления рассматривали как результат процесса воспроизведения. Мы мельком уже упомянули, что эти пред­ставления как своим содержанием, так и характером своей связи могут в свою очередь вызвать те или другие чувства и что это может привести к ассоциациям, имеющим величайшее значение и для жизни чувств. Тут же мы заранее отметим, что при известных условиях представления вы­зывают и движения и что вследствие этой связи могут быть ассоциатив­но и в зависимости от прежних переживаний вызваны и действия. Сюда относится упомянутое произнесение цитат или названий, которые всплы­ли в памяти; иногда дело не доходит до полного произнесения слов, а ограничивается только движением губ и языка. Слушая звуки танцев или марша, вы начинаете ритмически двигать головой или руками и ногами.

Традиционное объяснение. Традиционное учение о внутренней свя­зи, об ассоциации представлений и основанного на этой связи явления пробуждения их может с первого взгляда показаться гораздо более ши­роким. Оно утверждает, что поток представлений регулируется четырь­мя различными принципами: совершается переход от существующих в настоящий момент переживаний — 1) к представлениям сходным, 2) к представлениям противоположного содержания, 3) к содержаниям, ко­торые ранее когда-то были пространственно связаны с существующими в данный момент впечатлениями, и 4) к содержаниям, которые существо­вали одновременно с ними. Это учение признает, следовательно, четыре

Эббингауз Г. Смена душевных образований

закона ассоциаций: по сходству, по контрасту, по пространственному со­существованию и по временной связи. <...> В этой формулировке уче­ние это столь же старо, как и сама психология; его можно найти (по не­полному отрывку в платоновом Федоне 72 Д) уже у Аристотеля {de mem.2). Правда, упоминается здесь об этом с целями практическими: чтобы связать с этим рассуждение о том, как следует поступать человеку, который хочет вспомнить что-либо. Громадное значение этого явления для всей нашей душевной жизни стало все более и более выясняться лишь с середины XVIII столетия (Юм, Гартли). <...>

Изучение частностей. Лет 20 тому назад наши познания о явлени­ях памяти в существе ограничивались разобранными нами общими зако­нами и немногими более определенными, но отчасти лишь мало надеж­ными выводами из самых повседневных данных нашего опыта. С тех пор экспериментальное исследование успело овладеть предметом и выяснить огромное множество весьма важных подробностей. Чтобы дать полный обзор современного знания по этому вопросу, необходимо поэтому разде­ление материала. Нам придется отделить рассмотрение простых ассоци­аций между двумя или несколькими последовательными членами от рас­смотрения случаев более сложных, в которых одно представление быва­ет ассоциативно связано одновременно со многими другими. Простые же ассоциации или ассоциационные ряды естественно разделить затем на следующие три части: 1 — возникновение ассоциаций вследствие одно­временного существования их членов в душе и повторений их (узнавание и заучивание), 2 — судьба ассоциаций после первого их возникновения, их сохранение и исчезновение (запоминание и забвение), 3 — процесс вос­произведения. Заранее можно признать, что распределение отдельных яв­лений по этим рубрикам несколько произвольно. Это разделение трех то­чек зрения, весьма целесообразное в виду наглядности обзора, разрыва­ет иногда то, что в действительности связано. <...>

Что касается отношения, существующего между различными мето­дами, то о нем можно сказать приблизительно то же самое, что мы ска­зали уже при обсуждении методов психофизических. Метода, во всех случаях более удобного, чем все другие, и потому лучшего, совсем нет; целесообразность того или другого метода зависит и от вопроса, подле­жащего разрешению, и от существующих каждый раз условий, и от лица, подвергающегося исследованию. Не следует даже надеяться на то, что исследование одной и той же проблемы с помощью различных методов даст всегда одни и те же результаты. Как это будет еще показано, усло­вия в этом отношении оказываются порой гораздо менее простыми, чем это можно было предположить с первого взгляда. Конечно, закономер-

¹ В пропущенном отрывке автор пишет о методах экспериментального исследования памяти. В настоящем издании они представлены в тексте Ц.Флореса. (Примечание редакторов-составителей.)

Тема 19. Психологии памяти

ность, проявляющаяся при определенных условиях, объективно всегда только одна, но условия-то не остаются одними и теми же при примене­нии различных методов. Если даже все внешние условия остаются точно такими же, то не остается же одинаковым намерение, а следовательно, и все духовное состояние лица, подвергаемого исследованию. Оно быва­ет, например, иным, если ему приходится что-нибудь запечатлеть или отдельно воспроизвести, иным — если приходится запечатлеть весь ряд или только члены его попарно, и иным также, если приходится запоми­нать на один только момент или на более продолжительное время.

Образование ассоциации (узнавание и заучивание)

Значение повторений. Общеизвестно, что для внутренней связи ду­шевных образовании, которые должны быть воспроизведены. важно прежде всего то, чтобы они достаточно часто пережинались душой одно временно или в близкий последовательности и чем чаше они пережива­ются, тем с большой правильностью и уверенностью они воспроизводят­ся и тем возможнее становится воспроизведение их на будущее¹ время. Как цел и ко должно быть чисто повторений определенных переживаний. для того чтобы они могли быть воспроизведены впоследствии в опреде­ленный момент? Общего указания на этот счет дать невозможно. Мы знаем только, что здесь существуют величайшие различии. Простые со­бытия, которые произвели особо сильное впечатление, могут по истече­нии многих лот вступать в сознание с полной ясностью и отчетливостью, будучи пережиты даже только один раз: события более сложные и менее интересные человек может пережинать десятки и сотни раз, а точная связь их надолго но запечатлевается.

Только один случай, особенно легко поддающийся исследованию, изучен более подробно – это случай, когда воспроизведение ассоцииро­ванных членов происходит непосредственно вслед за моментом запечатления их (непосредственная память). Способность к такому воспроизве­дению начинается тотчас же при известном числе членов; другими сло­вами, при соответствующем внимании достаточно уже однократного только переживания, чтобы верно и в первоначальном порядке воспро­извести более или менее значительное чисто сравнительно простых и не связанных между собой членов. Как велико это число, зависит, конеч­но, от характера и притом существенным образом от степени знакомства с членами: не имеющие смысла слоги можно в среднем (т.е. одинаково часто правильно и неправильно) воспроизвести после однократного чте­ния или выслушивания в числе 6 — 7, односложные слова в числе 8—9, цифры — в числе 10—12. <...>

Эббингауз Г. Смена душевных образований

Объективная правильность воспроизведенного ряда и субъективное сознание этой правильности далеко не всегда между собой связаны. Ча­сто ряд протекает так, как будто вы в нем никакого участия не прини­маете, и вы весьма изумлены, когда впоследствии слышите от руководи­теля опыта, что ряд протекал совершенно правильно. Но нередко проис­ходит и обратное: вы с удовольствием думаете о том, что вы сказали ряд правильно, но потом, к сожалению, узнаете о той или другой сделанной ошибке.

Удивительны результаты воспроизведения, получающиеся в случае числа членов ряда, лишь немногим превышающего максимум, который человек может запомнить после однократного ознакомления. Человек не запоминает тогда столько членов, сколько он мог бы с точностью запом­нить в случае рядов более кратких. Неспособность к большей работе на­носит некоторый ущерб и способности к меньшей, и число удержанных памятью после однократного ознакомления членов ряда уменьшается. Так, например, когда число лишенных смысла слогов достигает двенад­цати, человек часто бывает в состоянии воспроизвести начальные и ко­нечные члены ряда; в случае рядов более длинных часто ничего не запо­минается. Чтобы получить воспроизведение всего ряда, необходимо уве­личить число повторений, и число это, в особенности в начале, возрастает чрезвычайно быстро с удлинением ряда. Как я упоминал уже, я сам в состоянии почти без ошибок воспроизводить после однократного ознаком­ления шесть лишенных смысла слогов. В случае рядов (быстро прочитан­ных) в 12 слогов это удается мне только после 14 или 16 повторений, в случае рядов в 26 слогов — только после 30, а в случае рядов в 36 сло­гов — только после 55 повторений. <...> Впрочем, есть люди, которые вообще обнаруживают неспособность в более или менее определенное время, как бы велико оно ни было, заучить более или менее длинный бес­смысленный ряд. Постоянно появляется у них путаница то в одной, то в другой части ряда, и в конце концов им приходится оставить свои по­пытки полного его воспроизведения. <...>

Влияние отдельных повторений. Ввиду путаницы, получающейся при первом повторении более длинных рядов, необходимо выяснить, в какой мере запечатлевается ряд с каждым повторением. В какой мере первые и последующие повторения содействуют тому, чтобы члены ряда так связались между собой, чтобы получилась возможность безошибоч­ного его воспроизведения?

Некоторое освещение этого вопроса было достигнуто мной при по­мощи метода экономии. Я внимательно прочитывал ряды из 16 слогов по 8, 16, 24, 32 и т.д. раз, и 24 часа спустя я заучивал их наизусть до первого безошибочного произнесения их. Достигнутая при этом экономия до известного предела была почти точно пропорциональна числу сделан­ных накануне повторений ряда: на каждое сделанное накануне повторе­ние приходилось около двух сбереженных при заучивании секунд, т.е.

Тема 19. Психология памяти

приблизительно 1/3 времени, необходимого для однократного прочтения его. Только после того как число повторений значительно превысило число, необходимое для первого заучивания ряда, запечатлевающаяся сила их становилась слабее и в итоге оказывалась ничтожно малой. <...> Значительную роль играет и другой момент: абсолютное место, занимаемое членами ряда. Если внимание испытуемого человека предос­тавлено самому себе, то оно сначала направляется преимущественно на начало и конец подлежащих заучиванию рядов, и потому они раньше всего и запоминаются. При опытах по описанному методу поправок я нашел, сколько необходимо поправок, чтобы можно было после однократ­ного, двукратного, троекратного и т.д. внимательного прочтения ряда непосредственно вслед за этим воспроизвести его в определенном темпе.

Если сопоставить поправки, оказавшиеся необходимыми для пер­вого, второго, третьего и т.д. членов, независимо от числа предшествую­щих чтений, то получится следующее (см. табл. 1).

Первые члены всех приведенных здесь рядов были все без исклю­чения воспроизведены без всякой помощи как после одного, так и после многих чтений, вторые члены, а также и последние были воспроизведе­ны с сравнительно небольшим числом поправок. Таким образом, запоми­нание начинается в начале и в конце ряда (то же самое подтверждают и другие наблюдатели), быстро распространяется от начала в сильной за­висимости от выбранного ритма (здесь выбран трохей) и медленнее от конца к середине, достигая только в конце средних членов.

Значение принадлежности к одному целому. Особо важное значе­ние для ассоциативной связи впечатлений представляет то, доходят ли они до сознания как ничем не связанные между собой совокупности их или, несмотря на множество их, как части одного единого целого. <...>

Не составляет большой разницы, приходится ли заучивать ряды односложных или двусложных слов: для запоминания равного числа членов того и другого рода оказывается необходимым приблизительно равное число повторений. Важно не столько число подлежащих запоми­нанию слогов или букв, сколько, скорее, число или род обозначаемых ими представлений. Не составляет очень большой разницы, приходится ли заучивать ряды лишенных смысла слогов или лишенных смысла букв; равное число повторений оказывается достаточным для запоминания

Таблица 1

Эббингауз Г. Смена душевных образований

приблизительно равного числа тех и других, хотя число запоминаемых отдельно букв бывает во втором случае, естественно, значительно боль­шим. <..: >

Попробуем охарактеризовать каким-нибудь числом связывающее действие смысла (в соединении с ритмом и рифмами). Некоторое указа­ние в этом направлении могут дать следующие данные. Стансы перевода «Энеиды» Шиллера я заучиваю в среднем после б—7 повторений; в каж­дом из них насчитывается в среднем 56 слов или отдельных частей речи. Если вычесть отсюда слова, не имеющие самостоятельного значения, как предлоги, союзы и т.д., то остаются еще 36—40 независимых друг от друга представлений, сочетание которых в одно единое и желательное по­эту целое должно быть заучено. Так как для запоминания ряда в 36 лишен­ных смысла слогов мне в среднем требовалось 55 повторений, то можно сказать, что, поскольку здесь вообще возможно сравнение, осмысленные стихи я заучиваю приблизительно в 9—10 раз быстрее, чем бессмыслен­ные слова. Другие наблюдатели получили приблизительно такое же от­ношение. <...>

Накопление и распределение повторений. Занимаясь исследованием влияния многократных повторений на заучивание и запоминание бес­смысленных рядов и слогов, я обратил внимание на одно весьма замеча­тельное явление. Исследования производились двумя различными спосо­бами. Первый способ был таков: сначала заучивались наизусть до первого безошибочного воспроизведения ряды из 12 слогов, затем они вниматель­но прочитывались втрое большее число раз, чем раньше, и 24 часа спус­тя заучивались до первого воспроизведения. Второй способ был: таков: ряды из слогов одного и того же рода просто заучивались наизусть в те­чение нескольких дней, и притом каждый день, до первого воспроизве­дения. Получилась поразительная разница в числе повторений, оказав­шихся необходимыми для получения определенного результата. При пер­вом способе отдельные ряды к среднем заучивались после 17 повторений изатем прочитывались ещё 51 раз, всего, следовательно, они были по­вторены 68 раз; 24 часа спустя для первого их воспроизведения при­близительно еще 7 повторений были необходимы. При втором способе на отдельные ряды приходилось в последующие дни в среднем 17, 5; 12; 8, 5 повторении до первого безошибочного воспроизведения; на четвертый день это удавалось уже после 5 повторений. Оказалось, следовательно, что 68 повторений, предпринятых непосредственно одно за другим, были менее полезны для нового заучивания ряда впоследствии, чем 38 повто­рений, распределенных на 3 дня; или можно это выразить и так: полез­ное действие 51 повторения непосредственно вслед за первым заучивани­ем ряда оказалось менее благоприятным для позднейшего заучивания, чем полезное действие только 20 повторений, разделенных на 2 группы с промежутком времени в 24 часа. Примем еще в соображение, что при первом способе, способе скопления повторений, все повторения могли

Тема 19. Психология памяти

оказать свое действие уже по истечении 24 часов, а при втором способе, способе распределения повторений — большею частью по истечении вре­мени в 2 и 3 раза большего, так что во втором случае действие их долж­но было быть сильно ослаблено вследствие забывчивости испытуемого лица, и мы должны будем признать преимущества от распределения повторений для укрепления созданных ими ассоциаций весьма значитель­ными.

По просьбе г. Мюллера, Йост исследовал это явление подробнее и значительно обогатил наши познания о нем <...>. Он нашел, что в слу­чае рядов, для заучивания которых требуется вообще большее число повторений, распределение их оказывается тем выгоднее, чем более ши­роко оно проведено. Если 24 повторения рядов из 12 слогов распределя­лись по 4 на 6 дней, то впоследствии испытание рядов методом угадыва­ния давало гораздо лучшие результаты, чем в случае распределения их по 8 повторений на 3 дня; при распределении их по 2 повторения в те­чение 12 дней результаты получались лучше, чем при распределении на 6 дней. <...>

Па основании других экспериментов Йост устанавливает следующее правило: в случае двух ассоциированных рядов различного возраста, но равной силы (т.е. если они при соответствующем исследовании дают равное число угадываний) новое повторение приносит большую пользу ряду более старому. Таким образом, выгода от большого распределения дан­ного числа повторений здесь объясняется тем, что запечатлевающая сила их оказывается при этом полезной преимущественно для ассоциаций бо­лее старых. Сейчас же возникает вопрос, какова же дальнейшая причи­на этого преимущества более старых рядов, но к этому вопросу я еще вернусь.

Инстинкт практики, как известно, давно разгадал уже значение распределения повторений для образования и укрепления ассоциаций. Всякому ученику известно, что невыгодно заучивать вечером необходи­мые правила и стихи путем многократных повторений и, напротив, весь­ма полезно прочитать их еще несколько раз на следующее утро. Ни один разумный учитель не распределит всей работы класса равномерно на весь учебный год, а он оставит несколько недель на однократное или двукрат­ное повторение. Тем не менее имеет немаловажное значение и экспериментальное исследование вопроса. <... >

Внимание и интерес. Вряд ли было возможно так долго отодвигать упоминание об этих факторах, столь важных для образования ассоциа­ций, если бы не следовало предполагать, что всякий и без того безмолв­но будет принимать их в соображение, поскольку они имеют значение. Что при накоплении опыта и запоминании различных предметов, с од­ной стороны, важно достаточное число повторений, но рядом с этим весь­ма важно также, чтобы человек думал об этом, чтобы внимание его было обращено и сосредоточено на этом, - все это столь очевидные факты, что

Эббингауз Г. Смене душевных образований

нет человека, который не знал бы их прекрасно. Внимание представляет при этом в известном отношении даже фактор более важный: с усилени­ем внимания число повторений может быть значительно уменьшено, меж­ду тем как отсутствие достаточной концентрации внимания, по крайней мере в случае больших групп или длинных рядов впечатлений, часто не может быть возмещено никаким числом повторений, как бы велико оно ни было. <...>

Здесь более всего имеет значение чувственный тип и связанный с ним интерес. Переживания, сопровождаемые сильным удовольствием ил неудовольствием, неискоренимо, так сказать запечатлеваются и часто после многих лет вспоминаются с большой отчетливостью. То, чем человек особенно интересуется, он запоминает без особого труда; все же ос­тальное забывается с поразительной легкостью. Особенно резко это про­является в зрелые годы, когда множество интересов наполняет нашу душу. То же проявляется и в мелочах. При заучивании лишенных смыс­ла слогов или ничем между собой не связанных слов запоминаются пре­имущественно члены, почему-либо особенно заметные, странно звучащие, например, или редкие.

Но при этом наблюдается весьма важное различие между чувст-
вованиями того и другого рода. Ассоциирующая сила удовольствия дол­-
жна быть признана значительно большей, чем неудовольствия. В случае
одновременного существования многих причин ощущений или представ­
лений особенно легко доходят до сознания, как мы видели, как те, кото­
рые вызывают удовольствие, так равно и те, которые вызывают неудо­
вольствие. Но при связях, и которые вступают, выступающие в душе,
благодаря своему чувственному тону, переживания, как между собой, так
и со своей средой, и при процессах воспроизведения, покоящихся на этих
связях переживания, сопровождающиеся удовольствием оказываются в
преимущественном положении. «Надежда и воспоминание, - говорит

Жан Поль, - суть розы одного происхождения с действительностью, но без шипов». Шипы могут все очень сильно чувствоваться, когда они ко­лют, могут очень долго и очень часто отзываться и зависимости от степе­ни поранений, но все же они постепенно вспоминаются все слабее и сла­бее. И как бы велики ни были ваши разочарования, вы все же продол­жаете рисовать себе будущее, руководствуясь не горьким вашим опытом, а опытом успехов и радостей. Поскольку мысли человеческие имеют сопределенной точки зрения возможность выбора, они предпочитают направление, ведущее к приятному. Возможность различных путей всегда им дана только прежним опытом и создавшимися на его основе ассоциа­циями, но, какой путь они изберут, определяется, при прочих равных условиях, большей приятностью отдельных путей. Именно в этом факте находит между прочим отчасти свое объяснение примиряющая, всеисце­ляющая сила времени, а также и представления каждого старого поко­ления о «добром старом времени».

Тема 19. Психология памяти

Существование и исчезание ассоциации (запоминание и забвение)

Если какие-нибудь душевные образования, запечатленные в душе опытом жизни или намеренным заучиванием, предоставить на некоторое время самим себе и затем снова вызвать, насколько это еще возможно, в сознании, то оказывается, что за это время в них произошли двоякого рода изменения. Во-первых, некоторые отдельные члены запечатленных связей постепенно изменились; воспроизведенные представления не со­ответствуют вполне первоначальным переживаниям, место которых они тем не менее занимают. И во-вторых, образовавшиеся между ними ассо­циативные связи ослабели: взаимное воспроизведение членов не проис­ходит с прежней быстротой и умеренностью, а оно оказывается спутан­ным пли совсем прекращается. И о том, и о другом процессе мы имеем уже некоторые более подробные сведения.

Изменения отдельных членов. 1. Кто из нас не знает того, что обра­зы воспоминания постепенно становятся все более и более неясными и смутными. Вы вспоминаете, что вчера встретили господина и каком-то красном жилете, бросавшемся и глаза. Но какой.что был красный цвет, с оттенком ли желтого или голубоватого цвета, вы уже не помните. Никто не станет покупать ноной материи к существующему уже платью, опира­ясь только на спою намять: он всегда может ошибиться в известных пре­делах. <...> Первые стадии этого процесса стирания, как его можно назвать, были изучены и многочисленных исследованиях и для различного рода впечатлений. Так¹, например, Вольфе сравнивал тоны средней высо­ты с тонами того же числа колебаний или на четыре единицы отличного с различным промежутком времени между ними и нашел, что после двух секунд число случаев, объективное равенство которых было правильно узнано, составляло 94%, после 10 секунд – 78 и после 60 секунд около 60%. Леман пользовался для этого серыми дисками, яркость которых различалась на 1/15; после 5 секунд различие это было одним наблюда­телем узнано во всех случаях, после 30 секунд только в 5/6, а после 2 ми­нут – только к 1/2 числа случаев. <...>

Не было, конечно, недостатка и попытках распространить эти ис­следования и на большие промежутки времени, чем секунды и минуты. Но здесь получился совершенно неожиданный результат: исследования не указывали дальнейшего изменения, т.е. с дальнейшим увеличением времени неуверенность сравнения едва изменялась. Более того, и неко­торых случаях при оценке, например, различных величин на глазомер или промежутком времени не удалось установить никакой зависимости вообще между сравнивающим суждением и, следовательно, образом вос­поминания. мыслимым в известной связи с ним, с одной стороны, и вре­менем – с другой. <...> Очевидно, что здесь играют известную роль не-

Эббингауз Г. Смена душевных образований 39

которые осложняющие моменты, затушевывающие при известных усло­виях процесс возрастающей неточности наших образов воспоминания, так что мы не можем больше установить его при помощи наших методов исследования. Какого рода эти условия, в общих и существенных чертах выяснено точным наблюдением над тем, как может быть, в большинстве случаев происходит запоминание различных впечатлений и сравнение их с родственными впечатлениями, данными впоследствии. Если я хочу за­метить себе цвет лежащей передо мной красной ленты, то точный отте­нок и яркость этого красного цвета я запомню лишь на очень короткое время; и чем больше пройдет после этого времени, тем большую неуве­ренность я обнаружу, когда придется выбирать именно этот красный цвет среди других различных оттенков. Но если я сознательно воспринял толь­ко цвет как красный и, может быть, еще назвал его мысленно, то неуве­ренность позднейшего сравнивающего суждения тем самым введена в определенные тесные границы; до самого отдаленного будущего мне не грозит опасность, поскольку я помню еще о цвете, смешать его с корич­невым или розовым цветом. Общее значение этого факта может быть выражено следующим образом: данное отдельное и сохранившееся в па­мяти впечатление не остается в моей душе как некоторое изолированное образование, которое с течением времени становится только все более и более неопределенным; нет, оно сейчас же. становится в известное от­ношение к какому-нибудь более общему представлению, вследствие уп­ражнения ставшему нам более привычным. Оно воспринимается в опре­деленной категории и большей частью обозначается также соответствую­щим словом. Данное впоследствии сходное впечатление сравнивается затем не столько с образом воспоминания о первом впечатлении — обра­зом, потерявшим уже до известной степени свою определенность, — сколько с той категорией, к которой я отнес это впечатление; второе впе­чатление я тоже отношу к известной категории и затем сравниваю обе категории. Различные оттенки серого цвета я прямо воспринимаю как яр­кий, очень яркий и т.д.; различные цвета — как травянисто-зеленый, лимонно-желтый и т.д.; грузы — как тяжелые, не очень тяжелые, очень легкие; пространственные величины я оцениваю по отношению их, на­пример, к сантиметрам, величины времени я оцениваю с точки зрения отношения их к секундам или к какому-нибудь темпу, и т.д. Эти же руб­рики, если только они сохраняются в памяти, нисколько не меняются с течением времени. Поэтому мы, при сравнении с ними позднейших впе­чатлений, находим как будто всегда одну и ту же неопределенность прежнего переживания, т.е. именно широту того общего представления, благодаря которому оно было воспринято. <...>

Ослабление ассоциационной связи. Все когда-либо созданные ассоци­ации постепенно исчезают. Это значит, что вызванные в сознании по тем или другим причинам члены ассоциационной связи с течением времени вызывают все более и более скудные и полные пробелов представления об

остальных членах этой связи; иначе говоря, с течением времени требуется все большая и большая затрата труда, чтобы поднять эту связь на опреде­ленную духовную высоту, чтобы она могла быть, например, безошибочно воспроизведена. По общему своему характеру процесс этот протекает со­вершенно так, как только что описанный, в котором отдельные члены ста­новятся все более и более определенными: сначала чрезвычайно быстро, затем медленнее и, наконец, очень медленно. Но никогда, по-видимому, процесс не прекращается совершенно, а развивается, конечно, если не про­исходит повторения впечатлений, вполне правильно, до полного разруше­ния ассоциационной связи. Развитие этого процесса в подробностях очень легко проследить с помощью метода экономии: устанавливают, какой ми­нимум повторений необходим в различные позднейшие времена, для того чтобы снова выучить заученные когда-либо вещи. Чтобы дать об этом при­близительное представление, приведу здесь результаты длинного ряда опы­тов, полученные мною с 13-членными рядами. Если выразить часы, сбере­женные при последующем заучивании, в процентах часов, потребовавших­ся для первого заучивания тех же рядов, то мы получим, что при последующем заучивании:

Как это особенно наглядно выражено в нашей графической схеме (рис. 1), ассоциационная связь, созданная процессом знучппанин, снача­ла круто падает с достигнутой высоты, а затем продолжает падать весь-

Рис. 1. Кривая забывания

Эббингауз Г. Смена душевных образований 41

ма медленно: по истечении одного часа необходимо уже более половины первоначальной работы для воспроизведения ряда, а по истечении одно­го месяца эта работа возрастает лишь до 4/5.

В случае рядов более длинных, для первого запоминания которых требуется сравнительно больше работы, процесс забвения, как бы в воз­мещение за этот больший труд, происходит с меньшей скоростью. Но значительно медленнее он происходит в случае вещей осмысленных; смысл, в столь значительной мере облегчающий первое запоминание, и впоследствии гораздо сильнее связывает между собой члены, чем это могут сделать различные ассоциационные связи. Так, заученные наизусть стансы Дон Жуана Байрона я 24 часа спустя заучивал во второй раз с 50% экономии повторений, тогда как при упомянутых выше рядах из слогов эта экономия составляла не более 34%. До полного нарушения таких ассоциаций дело не доходит, по-видимому, даже после очень длин­ных промежутков времени. Недавно я снова заучил значительное число упомянутых стансов Байрона, заученных мною до первого воспроизведе­ния впервые 22 года назад и с тех пор никогда не попадавшихся мне на глаза. Потребное для нового заучивания их время было в среднем на 7% меньше, чем для заучивания других стансов того же стихотворения, до тех пор никогда еще не заученных. Гораздо значительнее была экономия в случае стансов, заученных наизусть, каждый раз до первого воспроиз­ведения не один только, а много раз, именно в течение 4 следующих друг за другом дней, для чего потребовалось приблизительно вдвое больше повторений, чем для первого заучивания. 17 лет спустя те же стансы были вновь заучены с экономией почти в 20% сравнительно с новыми стансами. Сознательного воспоминания о тех или других подробностях здесь не было точно так же, как их не было и в упомянутом первом слу­чае, тем не менее следы созданных столько времени тому назад ассоциа­ций проявлялись порой и для непосредственного сознания в поразитель­ной быстроте, с которой удавалось вновь овладеть стихотворением.