Природа мышления

Наше познание объективной действительности начинается с ощу­щений и восприятия. Но, начинаясь с ощущений и восприятия, познание действительности не заканчивается ими. От ощущения и восприятия оно переходит к мышлению. Отправляясь от того, что дано в ощущениях и восприятиях, мышление, выходя за пределы чувственно данного, рас­ширяет границы нашего познания. Это расширение познания достигает­ся мышлением в силу его характера, позволяющего ему опосредство­ванно — умозаключением — раскрыть то, что непосредственно — в вос­приятии — не дано. С расширением познания благодаря мышлению связано и углубление познания.

Ощущения и восприятия отражают отдельные стороны явлений, мо­ментов действительности в более или менее случайных сочетаниях. Мыш­ление соотносит данные ощущений и восприятий — сопоставляет, срав­нивает, различает, раскрывает отношения, опосредования и через отно­шения между непосредственно чувственно данными свойствами вещей и явлений раскрывает новые, непосредственно чувственно не данные абст­рактные их свойства; выявляя взаимосвязи и постигая действительность в этих ее взаимосвязях, мышление глубже познает ее сущность. Мышле­ние отражает бытие в его связях и отношениях, в его многообразных опосредованиях.

Раскрытие отношений, связей между предметами составляет сущест­венную задачу мышления: этим определяется специфический путь, кото­рым мышление идет ко все более глубокому познанию бытия. Мышление отражает не только отношения и связи, но также свойства и сущность; и отношения отражаются не только в мышлении. <...>

¹ Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии: В 2 т. М.: Педагогика, 1989. Т. 1. С. 360-363, 369-388.

684 Тема 16. Основные теоретические подходы к изучению познания

Задача мышления заключается в том, чтобы выявить существен­ные, необходимые связи, основанные на реальных зависимостях, отделив их от случайных совпадений по смежности в той или иной частной си­туации.

Выявляя необходимые, существенные связи, переходя от случайного к необходимому, мышление вместе с тем переходит от единичного к об­щему. Связи, основанные на случайном стечении частных обстоятельств, ограниченных пространством и временем, могут носить лишь единичный характер. Но то, что существенно связано, необходимо окажется общим при многообразных изменениях несущественных обстоятельств; раскры­вая существенные связи, мышление поэтому обобщает.

Всякое мышление совершается в обобщениях. Оно всегда идет от единичного к общему и от общего к единичному. Мышление — это дви­жение мысли, раскрывающее связь, которая ведет от отдельного к обще­му и от общего к отдельному. Мышление — это опосредованное — осно­ванное на раскрытии связей, отношений, опосредовании — и обобщенное познание объективной реальности.

Переходя от случайных к существенным общим связям, мышление раскрывает закономерности или законы действительности. В восприятии я могу лишь констатировать, что в данном частном случае данное еди­ничное явление протекало так-то, но лишь в результате мыслительной операции я могу прийти к тому выводу, что такова общая закономерность. Раскрытие закономерности свойств и тех отношений, которые выступают в восприятии, требует мыслительной деятельности. Раскрывая все более глубокие закономерности явлений, мышление познает все более и более существенные свойства, все более глубокую сущность объективного мира. Адекватное познание бытия, которое всегда находится в процессе станов­ления, изменения, развития, отмирания старого, отживающего, и развития нового, нарождающегося, дает лишь мышление, которое отражает бытие в его многосторонних связях и опосредованиях, в закономерностях его движимого внутренними противоречиями развития, — диалектическое мышление.

Мышление как познавательная теоретическая деятельность тес­нейшим образом связано с действием. Человек познает действитель­ность, воздействуя на нее, понимает мир, изменяя его. Мышление не про­сто сопровождается действием или действие — мышлением; действие — это первичная форма существования мышления. Первичный вид мыш­ления — это мышление в действии и действием, мышление, которое со­вершается в действии и в действии выявляется.

Все мыслительные операции (анализ, синтез и т.д.) возникли сна­чала как практические операции и лишь затем стали операциями тео­ретического мышления. Мышление зародилось в трудовой деятельности как практическая операция, как момент или компонент практической деятельности и лишь затем выделилось в относительно самостоятельную

Рубинштейн С.Л Мышление

теоретическую деятельность. В теоретическом мышлении связь с прак­тикой сохраняется, лишь характер этой связи изменяется. Практика ос­тается основой и конечным критерием истинности мышления; сохраняя свою зависимость от практики в целом, теоретическое мышление высво­бождается из первоначальной прикованности к каждому единичному случаю практики. <...>

Будучи связано с деятельностью, теоретическое мышление само про­цесс, переход от единичного к общему и от общего к единичному, от явле­ния к сущности и от сущности к явлению. Реальное мышление — это дви­жение мысли. Оно может быть правильно понято лишь в единстве дея­тельности и ее продукта, процесса и его содержания, мышления и мысли.

Специфическим содержанием мышления является понятие. По­нятие — это опосредованное и обобщенное знание о предмете, основанное на раскрытии его более или менее существенных объективных связей и отношений.

Полноценное диалектическое понятие берет явление во внутренней взаимосвязи всех его сторон, в единстве внутренних противоречий, в его конкретной жизни и развитии. В «смене» взаимозависимости всех поня­тий, в тожестве их противоположностей, в переходах одного понятия в другое, в вечной смене, движении понятий мышление все глубже прони­кает в конкретную жизнь действительности, в ее движимое внутренними противоречиями развитие. И именно понятие, а не слово, как этого хотят формалисты, превращающие речевой знак в творца, в «демиурга» мыш­ления¹, и не общее представление, как этого хотят эмпиристы, сводящие логическое к наглядно-чувственному, — именно понятие является специ­фическим содержанием мышления.

Вскрывая связи и отношения, исходя от явления к обобщенному познанию их сущности, понятие приобретает абстрактный, не наглядный характер. Содержание понятия сплошь и рядом нельзя себе наглядно представить, но его можно мыслить или знать. Его объективное опреде­ление раскрывается опосредованно и выходит за пределы непосредствен­ной наглядности. Формой существования понятия является слово.

Понятийное содержание мышления складывается в процессе исто­рического развития научного знания на основе развития общественной практики. Его развитие является историческим процессом, подчиненным историческим закономерностям. <...>

¹ Здесь С.Л.Рубинштейн имеет в виду прежде всего философские и психологические теории Э. Кассирера, К.Бюлера, Л.С.Выготского и других, согласно которым слово-знак выступает в качестве демиурга мышления. Открытую, развернутую и убедительную поле­мику с этими теориями С.Л.Рубинштейн провел в первом издании «Основ общей психо­логии» (М., 1940. С. 338-339, 343 и далее). В 1946 г. - во втором издании «Основ» - он в большинстве случаев ограничивается обычно скрытой полемикой с вышеуказанными ав­торами, особенно с Л.С.Выготским <...>. (Примечание составителей источника.)

Тема 16. Основные теоретические подходы к изучению познания

Психологическая природа мыслительного процесса

Всякий мыслительный процесс является по своему внутреннему строению действием или актом деятельности, направленным на разре­шение определенной задачи. Задача эта заключает в себе цель для мыс­лительной деятельности индивида, соотнесенную с условиями, которыми она задана. Направляясь на ту или иную цель, на решение определенной задачи, всякий реальный мыслительный акт субъекта исходит из тех или иных мотивов. Начальным моментом мыслительного процесса обычно является проблемная ситуация. Мыслить человек начинает, когда у него появляется потребность что-то понять. Мышление обычно начинается с проблемы или вопроса, с удивления или недоумения, с противоречия. Этой проблемной ситуацией определяется вовлечение личности в мыслитель­ный процесс; он всегда направлен на разрешение какой-то задачи.

Такое начало предполагает и определенный конец. Разрешение за­дачи является естественным завершением мыслительного процесса. Вся­кое прекращение его, пока эта цель не достигнута, будет испытываться субъектом как срыв или неудача. Весь процесс мышления в целом пред­ставляется сознательно регулируемой операцией.

С динамикой мыслительного процесса связано эмоциональное само­чувствие мыслящего субъекта, напряженное в начале и удовлетворенное или разряженное в конце. Вообще реальный мыслительный процесс связан со всей психической жизнью индивида. В частности, поскольку мышление теснейшим образом связано с практикой и исходит из потребностей и ин­тересов человека, эмоциональные моменты чувства, выражающего в субъек­тивной форме переживания, отношение человека к окружающему, включа­ются в каждый интеллектуальный процесс и своеобразно его окрашивают. Мыслит не «чистая» мысль, а живой человек, поэтому в акт мысли в той или иной мере включается и чувство. <...>

Чувство может иногда отклонить мысль от правильного пути, однако было бы в корне неправильно на этом основании приписывать чувству вообще лишь отрицательную роль какого-то дезорганизатора мысли или относить его вмешательство к области патологии. Когда в единстве интел­лектуального и аффективного эмоциональность подчинена контролю ин­теллекта, включение чувства придает мысли большую напряженность, стра­стность, остроту. Мысль, заостренная чувством, глубже проникает в свой предмет, чем «объективная», равнодушная, безразличная мысль.

Поскольку, далее, мышление совершается в виде операций, направ­ленных на разрешение определенных задач, мыслительный процесс явля­ется активным, целеустремленным волевым актом. Разрешение задачи требует сплошь и рядом значительного волевого усилия для преодоления встающих перед мышлением трудностей. Волевые качества личности, на-

Рубинштейн С.Л. Мышление

стойчивость и целеустремленность имеют поэтому существенное значение для успеха в интеллектуальной работе.

Эта сознательная целенаправленность существенно характеризует мыслительный процесс. Осознание стоящей перед мышлением задачи определяет все течение мыслительного процесса. Он совершается как сис­тема сознательно регулируемых интеллектуальных операций. Мышление соотносит, сопоставляет каждую мысль, возникающую в процессе мышле­ния, с задачей, на разрешение которой направлен мыслительный процесс, и ее условиями. Совершающаяся таким образом проверка, критика, кон­троль характеризует мышление как сознательный процесс. <...>

Так же как протекание, специфично и содержание мыслительного процесса: всякий мыслительный процесс совершается в обобщениях. Эти обобщения выражаются в понятиях — специфическом содержании мыш­ления. Всякое мышление в той или иной мере совершается в понятиях. Однако в реальном мыслительном процессе понятия не выступают в от­решенном, изолированном виде, они всегда функционируют в единстве и взаимопроникновении с наглядными моментами представлений и со сло­вом, которое, будучи формой существования понятия, является всегда вместе с тем и неким слуховым или зрительным образом.

Наглядные элементы включаются в мыслительный процесс: а) в виде образных представлений о вещах и их свойствах; б) в виде схем; в) в виде слов, которыми оперирует понятийное мышление, поскольку оно всегда является мышлением словесным.

Мыслительный процесс обычно включает в себя, в единстве и взаимо­проникновении с понятиями, во-первых, более или менее обобщенные обра­зы-представления. Не только отвлеченное значение слова, но и наглядный образ может быть носителем смыслового содержания, значения и выпол­нять более или менее существенные функции в мыслительном процессе, потому что образ является не замкнутой в себе данностью сознания, а се­мантическим образованием, обозначающим предмет. Мы поэтому можем мыслить не только отвлеченными понятиями, но и образами, как это с осо­бенной очевидностью доказывает существование метафор и вообще худо­жественное мышление. Хотя теоретически в целях анализа можно и нуж­но различать абстрактное теоретическое мышление и мышление наглядно-образное (см. дальше), и они в действительности отличаются друг от друга по тому, что — понятие или образ — является в них преобладающим; од­нако в реальном мыслительном процессе обычно в какой-то мере включа­ются и отвлеченное понятие, данное в форме слова, и образ.

Образ, как образ предмета, имеет семантическое содержание. Каж­дый воспринимаемый или представляемый нами образ фигурирует обыч­но в связи с определенным значением, выраженным в слове: он обозначает предмет. Когда мы наглядно, образно что-либо воспринимаем, мы осознаем предмет; наглядно-чувственное содержание относится нами к предмету, который мы посредством него воспринимаем. Это семантическое содержа-

Тема 16. Основные теоретические подходы к изучению познания

ние является общим знаменателем для образа и слова-понятия; их семан­тическая общность преодолевает обычное противопоставление логически-понятийного и образно-чувственного, включая и одно и другое как необхо­димые звенья в реальный мыслительный процесс. <...>

Включаясь в мыслительный процесс и выполняя в нем семанти­ческие функции, образ сам интеллектуализируется. Выполняемая им в мыслительном процессе функция, обобщенное значение, чувственным но­сителем которого он является, преобразует само чувственное его содер­жание; он подвергается как бы определенной ретушировке; на передний план выступают те черты его, которые связаны с его значением, осталь­ные, для него несущественные, случайные, побочные, отступают на задний план, стушевываются, сходят на нет. В результате образ становится все более совершенным носителем мысли, в самом чувственно-наглядном своем содержании все адекватнее отображающим ее значение. <...>

Конечным этапом интеллектуализации образа, которая делает его наглядным выражением мысли, является переход от вещного представ­ления к схеме.

Наряду со словом и конкретным наглядным образом, схема игра­ет в мышлении значительную роль. Мы не всегда мыслим в разверну­тых словесных формулировках; мысль иногда опережает слово. Мы обыч­но не облекаем мысль в пестрые образы; предметный образ во всем мно­гообразии его содержания — часто ненужный груз. Самая, быть может, первичная работа мысли совершается иначе. Когда мысль работает быс­тро, мы лишь как бы намечаем место мысли в некоторой системе и за­тем беглыми, стремительными бросками, как по шахматной доске, пере­двигаем наши мысли. В таких случаях мы оперируем на основе некото­рой схемы, которая антиципирует, предвосхищает в нашем сознании еще не развернутую систему мыслей. На основе такой схемы, не обременен­ной деталями, можно оперировать беглыми наметками. Поэтому течение мысли не задерживается: при быстром мышлении мы обычно мыслим именно так.

Наглядные образы и схемы не исчерпывают наглядно-чувственных компонентов мышления. Основное значение для мышления в понятиях имеет речь, слово.

Наше мышление в понятиях — преимущественно словесное мыш­ление. Слово является формой существования мысли, его непосредственной данностью. Процесс мышления протекает в более или менее сложном со­четании наглядно-образного содержания представлений, с выходящим за пределы непосредственной наглядности вербальным обозначением содер­жания мышления. Великое преимущество слова заключается в том, что чувственно-наглядный материал слова сам по себе не имеет никакого ино­го значения помимо своего семантического содержания; именно поэтому он может быть пластическим носителем содержания мысли в понятиях. Сло­ва поэтому как бы прозрачны для значения: мы обычно начинаем заме-

Рубинштейн С.Л. Мышление

чать слова как звуковые образы только тогда, когда мы перестаем пони­мать их значение; в силу этого слово — наиболее пригодное средство обо­значения интеллектуального содержания мысли. Но и слово — форма мыс­ли — является не только отвлеченным значением, а и наглядным чув­ственным представлением: «дух» отягощен в нем «материей».

Итак, в самых разнообразных формах осуществляется теснейшее сплетение логического мышления в понятиях с наглядным содержанием. Логическое абстрактное мышление неотрывно от всей чувственно-нагляд­ной основы. Логическое и чувственно-наглядное образуют не тожество, но единство. Это единство проявляется в том, что, с одной стороны, мышление исходит из чувственного созерцания и включает в себя наглядные элемен­ты, с другой стороны — само наглядно-образное содержание включает в себя смысловое содержание. Наглядное и отвлеченное содержание в про­цессе мышления взаимопроникают друг в друга и друг в друга переходят.

Таким образом, реальный мыслительный процесс, сохраняя специ­фику мышления, существенно, качественно отличающую его от всех дру­гих психических процессов, вместе с тем всегда вплетен в общую ткань целостной психической жизни, реально дан в связи и взаимопроникнове­нии со всеми сторонами психической деятельности — с потребностями и чувствами, с волевой активностью и целеустремленностью, с наглядными образами-представлениями и с словесной формой речи. Специфичным для мышления как мыслительного процесса остается его направленность на решение проблемы или задачи, и для мысли как его содержания — обобщенное отражение все более существенных сторон бытия в поняти­ях, суждениях и умозаключениях, каждое из которых ведет к познанию человеком все более глубокой объективной связи мира.

Основные фазы мыслительного процесса

В развернутом мыслительном процессе, поскольку он всегда направля­ется на разрешение какой-нибудь задачи, можно различать несколько ос­новных этапов или фаз. Начальной фазой мыслительного процесса явля­ется более или менее отчетливое осознание проблемной ситуации.

Осознание проблемной ситуации может начаться с чувства удив­ления (с которого, по Платону, начинается всякое знание), вызванного ситуацией, произведшей впечатление необычайности. Это удивление мо­жет быть порождено неожиданной неудачей привычного действия или способа поведения. Таким образом, проблемная ситуация может сначала возникнуть в действенном плане. Затруднения в плане действия сигна­лизируют проблемную ситуацию, а удивление дает почувствовать ее. Но необходимо еще осмыслить проблему как таковую. Это требует работы

44 Зак. 2228

690 Тема 16. Основные теоретические подходы к изучению познания

мысли. Поэтому, когда проблемная ситуация изображается как начало, как отправной пункт мышления, не следует представлять себе это так, будто проблема должна быть всегда дана в готовом виде предваритель­но, до мышления, и мыслительный процесс начинается лишь после того, как она установлена. Уже здесь с первого же шага приходится убедить­ся в том, что в процессе мышления все моменты его находятся во внут­ренней диалектической взаимосвязи, не позволяющей механически их разрывать и рядополагать в линейной последовательности. Сама поста­новка проблемы является актом мышления, который требует часто боль­шой и сложной мыслительной работы. Сформулировать, в чем вопрос, — значит уже подняться до известного понимания, а понять задачу или проблему — значит если не разрешить ее, то по крайней мере найти путь, т.е. метод, для ее разрешения. Поэтому первый признак мыслящего че­ловека — это умение видеть проблемы там, где они есть. Проницатель­ному уму многое проблематично; только для того, кто не привык са­мостоятельно мыслить, не существует проблем; все представляется само собой разумеющимся лишь тому, чей разум еще бездействует. Возник­новение вопросов — первый признак начинающейся работы мысли и зарождающегося понимания. При этом каждый человек видит тем боль­ше нерешенных проблем, чем обширнее круг его знаний; умение увидеть проблему — функция знаний. Поэтому, если знание предполагает мыш­ление, то и мышление уже в своем исходном пункте предполагает зна­ние. Каждая решенная проблема поднимает целый ряд новых проблем; чем больше человек знает, тем лучше он знает, чего он не знает.

От осознания проблемы мысль переходит к ее разрешению.

Решение задачи совершается различными и очень многообразными способами — в зависимости прежде всего от характера самой задачи. Есть задачи, для решения которых все данные заключены в наглядном содержа­нии самой проблемной ситуации. Таковы главным образом простейшие механические задачи, требующие учета лишь простейших внешних меха­нических и пространственных соотношений — задачи так называемого наглядно-действенного или сенсомоторного интеллекта <...>. Для решения таких задач достаточно бывает по-новому соотнести наглядные данные и переосмыслить ситуацию. Представители гештальтпсихологии ошибочно пытаются свести всякое решение задачи к такому преобразованию «струк­туры» ситуации. В действительности такой путь решения задачи является лишь частным случаем, более или менее применимым только для очень ограниченного круга задач. Решение задач, на которое направлены процес­сы мышления, требует по большей части привлечения в качестве предпо­сылок теоретических знаний, обобщенное содержание которых далеко вы­ходит за пределы наглядной ситуации. Первый шаг мысли в таком случае заключается в отнесении, сначала очень приблизительном, возникающего вопроса или проблемы к некоторой области знания.

Рубинштейн С.Л. Мышление

Внутри таким образом первоначально намеченной сферы соверша­ются дальнейшие мыслительные операции, дифференцирующие тот круг знаний, с которым соотносится данная проблема. Если знания добываются в процессе мышления, то и процесс мышления в свою очередь предпола­гает уже наличие какого-то знания; если мыслительный акт приводит к новому знанию, то какие-то знания в свою очередь всегда служат опор­ной точкой для мышления. Решение или попытка разрешить проблему предполагает обычно привлечение тех или иных положений из уже име­ющихся знаний в качестве методов или средств ее разрешения.

Эти положения выступают иногда в виде правил, и решение задачи совершается в таком случае путем применения правил. Применение или использование правила для решения задачи включает две различные мыс­лительные операции. Первая, часто наиболее трудная, заключается в том, чтобы определить, какое правило должно быть привлечено для решения данной задачи, вторая — в применении определенного уже данного общего правила к частным условиям конкретной задачи. Учащиеся, исправно решающие задачи, которые даются им на определенное правило, сплошь и рядом оказываются не в состоянии затем решить такую же задачу, если они не знают, на какое правило эта задача, потому что в этом случае им нужно предварительно совершить дополнительную мыслительную опера­цию нахождения соответствующего правила.

Практически, решая задачу по тому или иному правилу, сплошь и рядом вовсе не думают о правиле, не осознают и не формулируют его хотя бы мысленно как правило, а пользуются совершенно автоматически ус­тановившимся приемом. В реальном мыслительном процессе, являющем­ся очень сложной и многосторонней деятельностью, автоматизированные схемы действия — специфические «навыки» мышления — играют часто очень существенную роль. Не приходится поэтому лишь внешне проти­вопоставлять навыки, автоматизмы и рациональную мысль. Оформленные в виде правил положения мысли и автоматизированные схемы действия не только противоположны, но и взаимосвязаны. Роль навыков, автома­тизированных схем действия в реальном мыслительном процессе особен­но велика именно в тех областях, где имеется очень обобщенная рацио­нальная система знания. Например, очень значительная роль автомати­зированных схем действия при решении математических задач.

Решение очень сложной проблемы, впервые возникая в уме, обычно сначала намечается в результате учета и сопоставления части условий, которые берутся в качестве исходных. Спрашивается: не расходится ли намечающееся решение с остальными условиями? Когда перед мыслью встает этот вопрос, который возобновляет исходную проблему на новой основе, наметившееся решение осознается как гипотеза. Решение неко­торых, особенно сложных, задач совершается на основе таких гипотез. Осознание наметившегося решения как гипотезы, т.е. как предположения, порождает потребность в его проверке. Эта потребность становится осо-

Тема 16, Основные теоретические подходы к изучению познания

бенно острой, когда на основе предварительного учета условий задачи перед мыслью встает несколько возможных ее решений или гипотез. Чем богаче практика, чем шире опыт и организованнее система знаний, в ко­торой эта практика и этот опыт обобщены, тем большим количеством контрольных инстанций, опорных точек для проверки и критики своих гипотез располагает мысль.

Степень критичности ума бывает очень разной у разных людей. Кри­тичность — существенный признак зрелого ума. Некритический, наивный ум легко принимает любое совпадение за объяснение, первое подвернувшее­ся решение — за окончательное. Критический ум тщательно взвешивает все доводы за и против своих гипотез и подвергает их всесторонней проверке.

Когда эта проверка заканчивается, мыслительный процесс приходит к завершающей фазе — к окончательному в пределах данного мыслитель­ного процесса суждению по данному вопросу, фиксирующему достигнутое в нем решение проблемы. Затем результат мыслительной работы спус­кается более или менее непосредственно в практику. Она подвергает его решающему испытанию и ставит перед мыслью новые задачи — разви­тия, уточнения, исправления или изменения первоначально принятого ре­шения проблемы.

По мере протекания мыслительной деятельности строение мысли­тельных процессов и их динамика изменяются. На первых порах мысли­тельная деятельность, идущая еще не проторенными у данного субъекта путями, определяется по преимуществу подвижными динамическими соот­ношениями, складывающимися и изменяющимися в самом процессе реше­ния задачи. Но в ходе самой мыслительной деятельности, по мере того как субъект повторно разрешает те же или однородные задачи, в ней образуют­ся и фиксируются откладывающиеся в субъекте более или менее устойчи­вые механизмы — автоматизмы, навыки мышления, которые начинают детерминировать мыслительный процесс. Поскольку определенные меха­низмы сложились, они определяют в той или иной мере протекание дея­тельности, но и сами они в свою очередь определяются ею, складываясь в зависимости от ее протекания. Так, по мере того как мы формулируем нашу мысль, мы ее и формируем. Система операций, которая определяет строение мыслительной деятельности и обусловливает ее протекание, сама складывается, преобразуется и закрепляется в процессе этой деятельности.

Основные операции как стороны мыслительной деятельности

Наличие проблемной ситуации, с которой начинается мыслительный процесс, всегда направленный на разрешение какой-нибудь задачи, свиде­тельствует о том, что исходная ситуация дана в представлении субъекта

Рубинштейн С.Л. Мышление

неадекватно, в случайном аспекте, в несущественных связях. Для того что­бы в результате мыслительного процесса разрешить задачу, нужно прийти к более адекватному познанию.

К такому все более адекватному познанию своего предмета и раз­решению стоящей перед ним задачи мышление идет посредством мно­гообразных операций, составляющих различные взаимосвязанные и друг в друга переходящие стороны мыслительного процесса.

Таковыми являются сравнение, анализ и синтез, абстракция и обоб­щение. Все эти операции являются различными сторонами основной опе­рации мышления — «опосредования», т.е. раскрытия все более сущест­венных объективных связей и отношений.

Сравнение, сопоставляя вещи, явления, их свойства, вскрывает тоже­ство и различия. Выявляя тожество одних и различия других вещей, срав­нение приводит к их классификации. Сравнение является часто первич­ной формой познания: вещи сначала познаются путем сравнения. Это вместе с тем и элементарная форма познания. Тожество и различие, ос­новные категории рассудочного познания, выступают сначала как внеш­ние отношения. Более глубокое познание требует раскрытия внутренних связей, закономерностей и существенных свойств. Это осуществляется другими сторонами мыслительного процесса или видами мыслительных операций — прежде всего анализом и синтезом.

Анализ — это мысленное расчленение предмета, явления, ситуации и выявление составляющих его элементов, частей, моментов, сторон; ана­лизом мы вычленяем явления из тех случайных несущественных свя­зей, в которых они часто даны нам в восприятии. Синтез восстанавли­вает расчленяемое анализом целое, вскрывая более или менее существен­ные связи и отношения выделенных анализом элементов.

Анализ расчленяет проблему; синтез по-новому объединяет данные для ее разрешения. Анализируя и синтезируя, мысль идет от более или менее расплывчатого представления о предмете к понятию, в котором ана­лизом выявлены основные элементы и синтезом раскрыты существенные связи целого.

Анализ и синтез, как и все мыслительные операции, возникают сна­чала в плане действия. Теоретическому мыслительному анализу предше­ствовал практический анализ вещей в действии, которое расчленяло их в практических целях. Точно так же теоретический синтез формировался в практическом синтезе, в производственной деятельности людей. Фор­мируясь сначала в практике, анализ и синтез затем становятся операци­ями или сторонами теоретического мыслительного процесса.

В содержании научного знания, в логическом содержании мыш­ления анализ и синтез неразрывно взаимосвязаны. В плане логики, кото­рая рассматривает объективное содержание мышления в отношении его истинности, анализ и синтез поэтому непрерывно переходят друг в друга. Анализ без синтеза порочен; попытки одностороннего применения анали­за вне синтеза приводят к механистическому сведению целого к сумме

Тема 16. Основные теоретические подходы к изучению познания

частей. Точно так же невозможен и синтез без анализа, так как синтез должен восстановить в мысли целое в существенных взаимосвязях его элементов, которые выделяет анализ.

Если в содержании научного знания, для того чтобы оно было истин­ным, анализ и синтез должны как две стороны целого строго покрывать друг друга, то в течение мыслительного процесса они, оставаясь по существу неразрывными и непрерывно переходя друг в друга, могут поочередно выс­тупать на передний план. Господство анализа либо синтеза на том или ином этапе мыслительного процесса может быть обусловлено прежде все­го характером материала. Если материал, исходные данные проблемы не ясны, их содержание нечетко, тогда на первых этапах неизбежно более или менее длительное время в мыслительном процессе будет преобладать ана­лиз. Если, наоборот, к началу мыслительного процесса все данные высту­пают перед мыслью с достаточной отчетливостью, тогда мысль сразу пой­дет по преимуществу по пути синтеза.

В самом складе некоторых людей наблюдается преимущественная склонность — у одних к анализу, у других к синтезу. Бывают по пре­имуществу аналитические умы, главная сила которых в точности и чет­кости — в анализе, и другие, по преимуществу синтетические, особая сила которых — в широте синтеза. Однако и при этом речь идет лишь об от­носительном преобладании одной из этих сторон мыслительной деятель­ности; у подлинно больших умов, создающих что-либо действительно ценное в области научной мысли, обычно анализ и синтез все же более или менее уравновешивают друг друга.

Анализ и синтез не исчерпывают собой всех сторон мышления. Су­щественнейшими его сторонами являются абстракция и обобщение.

Абстракция — это выделение, вычленение и извлечение одной ка­кой-нибудь стороны, свойства, момента явления или предмета, в каком-нибудь отношении существенного, и отвлечение от остальных.

Абстракция, как и другие мыслительные операции, зарождается сна­чала в плане действия. Абстракция в действии, предшествующая мыслен­ному отвлечению, естественно возникает в практике, поскольку действие неизбежно отвлекается от целого ряда свойств предметов, выделяя в них прежде всего те, которые имеют более или менее непосредственное отноше­ние к потребностям человека, — способность вещей служить средством питания и т.п., вообще то, что существенно для практического действия. Примитивная чувственная абстракция отвлекается от одних чувственных свойств предмета или явления, выделяя другие чувственные же свойства или качества его. Так, рассматривая какие-нибудь предметы, я могу выде­лить их форму, отвлекшись от их цвета, или, наоборот, выделить их цвет, отвлекшись от их формы. В силу бесконечного многообразия действитель­ности никакое восприятие не в состоянии охватить все ее стороны. Поэто­му примитивная чувственная абстракция, выражающаяся в отвлечении одних чувственных сторон действительности от других, совершается в каж-

Рубинштейн С.Л. Мышление

дом процессе восприятия и неизбежно связана с ним. Такая — изолирую­щая — абстракция теснейшим образом связана с вниманием, и притом даже непроизвольным, поскольку при этом выделяется то содержание, на котором сосредоточивается внимание. Примитивная чувственная абстрак­ция зарождается как результат избирательной функции внимания, тесней­шим образом связанной с организацией действия.

От этой примитивной чувственной абстракции надо отличать — не отрывая их друг от друга — высшую форму абстракции, которую имеют в виду, когда говорят об абстрактных понятиях. Начиная с отвлечения от од­них чувственных свойств и выделения других чувственных же свойств, т.е. чувственной абстракции, абстракция затем переходит в отвлечение от чув­ственных свойств предмета и выделение его нечувственных свойств, выра­женных в отвлеченных абстрактных понятиях. <...> Отношения между ве­щами обусловлены их объективными свойствами, которые в этих отношени­ях выявляются. Поэтому мысль может через посредство отношений между предметами выявить их абстрактные свойства. Абстракция в своих высших формах является результатом, стороной опосредования, раскрытия все более существенных свойств вещей и явлений через их связи и отношения.

Это учение об абстракции, т.е. о том процессе, в котором мышление переходит к абстрактным понятиям, принципиально отличается от учений об абстракции эмпирической психологии, с одной стороны, идеалистической, рационалистической — с другой. Первая по существу сводила абстрактное к чувственному, вторая отрывала абстрактное от чувственного, утверждая, что абстрактное содержание либо порождается мыслью, либо усматривает­ся ею как самодовлеющая абстрактная идея. В действительности абстрак­тное и несводимо к чувственному и неотрывно от него. Мысль может прий­ти к абстрактному, лишь исходя из чувственного. Абстракция и есть это движение мысли, которое переходит от чувственных свойств предметов к их абстрактным свойствам через посредство отношений, в которые эти предметы вступают и в которых их абстрактные свойства выявляются.

Переходя к абстрактному, которое раскрывается через отношения конкретных вещей, мысль не отрывается от конкретного, а неизбежно сно­ва к нему возвращается. При этом возврат к конкретному, от которого мысль оттолкнулась на своем пути к абстрактному, всегда связан с обога­щением познаний. Отталкиваясь от конкретного и возвращаясь к нему через абстрактное, познание мысленно реконструирует конкретное во все большей полноте его содержания как сращение (дословное значение слова «конкретный» от concresco — срастаться) многообразных абстрактных оп­ределений. Всякий процесс познания происходит в этом двойном движе­нии мысли.

Другой существенной стороной мыслительной деятельности являют­ся обобщения.

Обобщение, или генерализация, неизбежно зарождается в плане дей­ствия, поскольку индивид одним и тем же генерализованным действи-

Тема 16. Основные теоретические подходы к изучению познания

ем отвечает на различные раздражения и производит их в разных ситу­ациях на основании общности лишь некоторых их свойств. В различных ситуациях одно и то же действие вынуждено часто осуществляться по­средством разных движений, сохраняя при этом, однако, одну и ту же схе­му. Такая — генерализованная — схема является собственно понятием в действии или двигательным, моторным «понятием», а его применение к одной и неприменение к другой ситуации — как бы суждением в дей­ствии, или двигательным, моторным «суждением». Само собой разуме­ется, здесь не имеется в виду собственно суждение как сознательный акт или собственно понятие как осознанное обобщение, а только их действен­ная основа, корень и прототип.

С точки зрения традиционной теории, опиравшейся на формальную логику, обобщение сводится к отбрасыванию специфических, особенных, еди­ничных признаков и сохранению только тех, которые оказываются общими для ряда единичных предметов. Общее, с этой точки зрения, представляется собственно лишь как повторяющееся единичное. Такое обобщение, очевидно, не может вывести за пределы чувственной единичности и, значит, не раскры­вает подлинного существа того процесса, который приводит к абстрактным понятиям. Сам процесс обобщения представляется с этой точки зрения не как раскрытие новых свойств и определений познаваемых мыслью пред­метов, а как простой отбор и отсев из числа тех, которые с самого начала процесса были уже даны субъекту в содержании чувственно воспринятых свойств предмета. Процесс обобщения оказывается, таким образом, будто бы не углублением и обогащением нашего знания, а его обеднением: каждый шаг обобщения, отбрасывая специфические свойства предметов, отвлекаясь от них, приводит к утрате части нашего знания о предметах; он приводит ко все более тощим абстракциям. То весьма неопределенное нечто, к которому привел бы в конечном счете такой процесс обобщения посредством абстрак­ции от специфических частных и единичных признаков, было бы — по мет­кому выражению Г.В.Ф.Гегеля — равно ничто по своей полной бессодержа­тельности. Это чисто негативное понимание обобщения.

Такое отрицательное представление о результатах процесса обоб­щения получается в этой концепции потому, что она не раскрывает само­го существенного положительного ядра этого процесса. Это положитель­ное ядро заключается в раскрытии существенных связей. Общее — это прежде всего существенно связанное. <...>

Из этого первого существеннейшего определения обобщения легко вывести уже в качестве вторичного, производного повторяемость общего, его общность для целого ряда или класса единичных предметов. Существенно, т.е. необходимо, между собою связанное именно в силу этого неизбежно повторяется. Поэтому повторяемость определенной совокупности свойств в ряде предметов указывает — если не необходимо, то предположительно — на наличие между ними более или менее существенных связей. Поэтому обобщение может совершаться путем сравнения, выделяющего общее в ряде

Рубинштейн С.Л. Мышление

предметов или явлений, и его отвлечения. Фактически на низших ступенях, в более элементарных своих формах, процесс обобщения так и совершается. К высшим формам обобщения мышление приходит через опосредование, через раскрытие отношений, связей, закономерностей развития.

В мыслительной деятельности индивида, являющейся предметом пси­хологического исследования, процесс обобщения совершается в основном как опосредованная обучением деятельность по овладению созданными предше­ствующим историческим развитием понятиями и общими представлени­ями, закрепленными в слове, в научном термине. Осознание значений этих последних играет существенную роль в овладении индивидом все более обоб­щенным понятийным содержанием знаний. Этот процесс овладения поня­тием, осознания значения соответствующего слова или термина совершает­ся в постоянном взаимодействии, в кольцевой взаимозависимости двух друг в друга переходящих операций: а) употребления понятия, оперирования тер­мином, применения его к отдельному частному случаю, т.е. введения его в тот или иной конкретный, наглядно представленный, предметный контекст, и б) его определения, раскрытия его обобщенного значения через осознание отношений, определяющих его в обобщенном понятийном контексте.

Овладение понятиями совершается в процессе употребления их и опе­рирования ими. Когда понятие не применяется к конкретному случаю, оно утрачивает для индивида свое понятийное содержание.

Абстракция и обобщение, в своих первоначальных формах укорене­нные в практике и совершающиеся в практических действиях, связанных с потребностями, в своих высших формах являются двумя взаимосвязанны­ми сторонами единого мыслительного процесса раскрытия связей, отноше­ний, при помощи которых мысль идет ко все более глубокому познанию объективной реальности в ее существенных свойствах и закономерностях. Это познание совершается в понятиях, суждениях и умозаключениях.