Глава 1. Мне уже не однажды приходилось обращаться к теме брехливости, как немецких военных мемуаров, так и немецких официальных документов

ПРЕДИСЛОВИЕ

Мне уже не однажды приходилось обращаться к теме брехливости, как немецких военных мемуаров, так и немецких официальных документов, поскольку без учёта этой брехливости невозможно понять историю войн с немцами. Правда, брешут мемуаристы любых армий мира, и наши ветераны в этом не сильно отличаются от прочих, но у наших брехня во многом остаётся на уровне скорее оправданий неудач, а не преувеличения побед, а чаще выражена в гипертрофированном показе своих страданий. Для немецких же военных хвастливая брехня всегда была как бы составной частью их профессии (недаром же барон Мюнхгаузен - немецкий офицер), а когда эту брехню ещё и потребовала военно-политическая пропаганда, то для немецких военных профессионалов наступили просто именины сердца. Подведём, несколько издалека, некую теоретическую базу под причины этой брехни. Начиная с древнейших времён, в России все дворяне обязаны были служить - на то они и дворяне. Если дворянин не хотел служить, то лишался и поместья, и дворянского статуса. На начало XVIII в. армия России составляла примерно 200 тыс. человек при 3-5 тыс. офицеров. 1/4 этой армии, т.е. более 50 тыс. человек, были дворянами, остальные - рекруты из крестьян и др. сословий. Ещё во времена Суворова служба потомственного дворянина до самой старости рядовым или сержантом была обычным делом, а если дворянин был неграмотным, то и обязательным. Так длилось до Петра III, который освободил дворян от службы, но это длилось достаточно долго, чтобы у большой части русских дворян выработался взгляд на службу, как на обузу, которую приходится отбывать. И, в первую очередь, конечно, у тех дворян, кто к воинской службе не имел ни малейшего призвания или не имел никаких морально-волевых качеств. Получалось так: дурак ты или трус, а царь тебе службу всё равно предоставит. И тут начни хвалиться своей доблестью, так царь возьмёт и поверит тебе, и в результате пошлёт из спокойного Владимира в Крым с татарами воевать. А немецкий офицер поступал на службу совершенно не так, как русский, просто надо вспомнить, чем были наши страны 3-4 века назад. Россия и тогда уже была централизованным государством с царём во главе, а Германия представляла собой несколько сот всяких графств, княжеств и баронств, в которых часто сам барон и был единственным воином. Прототипом немецкого офицера был барон, собравшийся куда-нибудь сходить и кого-нибудь ограбить. Своих крепостных крестьян было неразумно делать солдатами - тогда в случае неуспеха ещё и с голоду подохнешь. И такой барон собирал себе банду из добровольцев, таких же, как он. Точно так же в Европе формировали свои войска (свои банды) все короли и князья. У немцев при их диком дроблении на мелкие «государства» был, во-первых, переизбыток дворян, во-вторых, служба не была обязательной. И, наконец, у них было майоратное право (делиться дальше им было уже некуда), то есть все наследство доставалось только старшему сыну, а остальные сами должны были найти себе место в жизни. Поэтому конкуренция во всех европейских армиях была велика: королям и князьям, принимающим на службу кандидатов в офицеры или предлагающих свои услуги офицеров, было из кого выбирать. И тут уж волей неволей при устройстве на службу немцам нужно было делать себе рекламу, а реклама без брехни - это как брачная ночь без невесты. В любом случае, тут уж было не до скромности.

Хвастливая мюнхгаузеновская брехня у немцев, похоже, в крови. Вот возьмем мемуары генерала Макса Гофмана, который воевал на русском фронте ещё в I мировую войну. В августе 1914, не успев отмобилизоваться, 2 русские армии, разделённые Мазурскими озерами, двинулись на Восточную Пруссию: 1-я, под командованием русского генерала Ренненкампфа, - из района Вильно, 2-я, Самсонова, - из района Варшавы. Основные силы немцев в этот момент были заняты в боях с французами, которые, собственно, и просили царя начать это наступление. Противостоящая русским немецкая 8-я А была сильнее в отдельности каждой русской, но слабее их обеих. Из Вильно было ближе идти, и дороги были лучше, поэтому немцы сначала двинули силы против 1-й А, надеясь, что сумеют ее разбить до подхода 2-й. Завязались бои с нею, но тут внезапно выяснилось, что 2-я А, напрягая все силы и изматывая себя, быстро выходит в тыл немцам. Немцы начали отступать от 1-й А, чтобы не дать себя окружить, но тут выяснилось, что Ренненкампф и не собирается их преследовать и соединяться со 2-й А, более того, собирается до 26-го числа сидеть на месте. У отходящих немцев, по сути, и выхода другого не было, как всеми силами ударить по 2-й А, что они и сделали, одержав победу. Какой тут может быть «гениальный немецкий план» этой операции, даже если говорить о решениях на уровне командующего 8-й немецкой А, если все дело заключалось то ли в трусости, то ли в предательстве русских генералов? А Гофман в это время был в штабе этой 8-й А подполковником. Тем не менее, он в своих мемуарах без колебаний пишет (выделено мною): «Перед нами трудная задача, такая трудная, что вряд ли можно найти нечто подобное в военной истории. Но я совершенно спокоен. Я твердо уверен, что мы эту задачу разрешим. Главнокомандующим назначен Приттвиц, начштаба - граф Вальдерзее, я - первым офицером штаба. Первая мысль о том, как провести операцию, принадлежит, собственно, мне. Если все пройдет благополучно, Приттвиц окажется великим полководцем». Вот так - не больше и не меньше! Поскольку в момент отступления немцев от 1-й А русских Приттвица и Вальдерзее сменили Гинденбург и Людендорф, и именно они провели операцию против 2-й русской А, то это именно их сделал великими немецкими полководцами подполковник Гофман своей блестящей мыслью! Во всем тексте мемуаров, когда речь идет о битвах, боях или хотя бы стычках с русскими, у Гофмана немцы всегда оглушительно побеждают, беря в плен огромное количество русских, - и только так! Но вот Гофмана, уже генерала, назначили главой делегации на переговорах с большевиками о мире, а теперь ему уже нужно похвастаться и о других своих выдающихся заслугах - об обмене пленными. И он пишет, что в русском плену находится: «Австрийских пленных 1.5 млн., наших - около 100 тыс.». Стоп! Австрийцы ладно, но откуда взялось 100 тыc. пленных немцев, если русские не одерживали над немцами побед?

А ведь в этом случае речь идет о мемуаристе I мировой, по итогам которой сложно сказать, потерпела ли поражение в войне собственно немецкая армия, поскольку до конца войны ни один вражеский солдат не находился на территории Германии. И какой же тогда правды ожидать от немецких мемуаристов II мировой, когда немецкая армия была разгромлена наголову? Неужели не понятно, что это люди, которые не могут не брехать? Представьте драку, в которой есть победитель и есть сбежавший или сдавшийся побежденный. Зачем победителю врать? Ведь результат - победа - налицо! Ну, приукрасит что-либо, чтобы объяснить синяк под глазом, но ведь все это пустяки по сравнению с самой победой. А как побежденному говорить правду? Как без потери чести и уважения, даже самому себе признать, что он был трусливее, больше боялся боли, не мог держать ударов? А если еще и он напал на победителя, то, как объяснить глупость нападения его на более сильного? Своей умственной недоразвитостью? Нет, основная масса людей не такова, и она будет использовать любую ложь, чтобы доказать и свой ум, и свою храбрость, и, главное, свою правоту в проигранном деле. На что уж наши старички ПОБЕДИТЕЛИ, так ведь и за ними нужен глаз да глаз - не успеешь моргнуть, а они уже норовят тебе лапшу на уши повесить. Но как можно безоглядно верить БИТЫМ немцам?! Ведь от них принять что-либо за факт можно только после тщательной проверки и обдумывания его, либо в случае, когда абсолютно ясно, что битый в данном случае во лжи, безусловно, не заинтересован. В остальных случаях они врут, а то, что битые в свою ложь заставляют верить, прежде всего, себя самих, то это их проблемы. Ведь вы досмотрите, как тупо все немецкие мемуаристы II мировой объясняют свои поражения на советско-германском фронте в 1941: «а) нас было мало, а русских много; б) в России, кроме Крыма, стояли морозы -50°, в Крыму морозы были -40°». И подавляющей массой историков это воспринимается за чистую монету, при этом редко кому даже из отечественных историков приходит в голову задать естественный вопрос: «Если вас было мало, а нас много, то, какого хрена вы на нас сами полезли? С арифметикой проблемы?». Лет 40 назад, к очередному Дню Победы был сделан фильм на основе немецкой кинохроники, и в кадрах из нее мне запомнились эпизоды зимы 1941, в которых голые немецкие солдаты под Москвой с хохотом кувыркаются в снегу, растираются снегом, демонстрируя свое полное презрение к морозу. И можно было не сомневаться, что Гитлер ежедневно вдалбливал немцам и всему миру, что русских всего 190 млн., а Германия опирается на европейских союзников, численность которых вместе с рейхом более 400 млн. человек. И в том, что каждый немец о численном превосходстве Германии в силах знал, не приходится сомневаться, иначе Сталин 28 июля 1942 в своём приказе № 227 не осмелился бы сообщить КА: «После потери Малороссии, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и др. областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн. населения, более 800 млн. пудов хлеба в год и более 10 млн. т металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба».

Признаюсь, мысль о том, что численно нас было больше, чем немцев, подспудно довлела и надо мной. И каково же было мое удивление, когда я наткнулся на соответствующие цифры. Немцы напали на нас армией в 4.5 млн. человек (без личного состава ВМС), их поддерживали армии их союзников - Финляндии, Венгрии и Румынии (итальянцы в то время разбирались в Африке с англичанами) численностью 0.9 млн. Конечно, эти войска несли потери, но ведь война только началась, и резервы были не израсходованы, поэтому нет оснований полагать, что к зиме 1941 немецкая армия и её союзники на Восточном фронте имели менее 5.5 млн. человек. Но в четвертом квартале 1941 войска Тимошенко громят 1-ю ТА Клейста под Ростовом, за что Гитлер срывает с фельдмаршала Рундштерна Рыцарский Крест и снимает с должности командующего немецкой группой армий «Юг». Чуть позже войска Тимошенко под Ельцом окружают и уничтожают 34-й армейский корпус немцев. На севере войска, координируемые Мехлисом, отбивают у немцев Тихвин, ликвидируют их наступление и не дают полностью блокировать Ленинград. И, наконец, КА под Москвой громит и оттесняет немцев от столицы. Мне казалось, что такая активность КА должна была быть только при ее людском перевесе над 5.5 млн. армии захватчиков. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что средняя численность наших действующих фронтов и армий в четвертом квартале 1941 составляла всего 2.82 млн. человек - почти вдвое ниже, чем оценочно было у немцев! И до уровня 6.0-6.5 млн. человек (количество, которым мы выиграли войну) численность КА удалось довести только через год - в четвертом квартале 1942. Зато немецкий историк Пауль Карель сообщает о численности немецкой армии на то время: «В мае 1942 в армии было 9.4 млн. человек, весной 1943 это количество возросло до 11.2 млн. Тем не менее, гражданских рабочих в это время стало 36.6 млн. человек, тогда как в мае 1942 было 35.5 млн. Другими словами, Германия имела на два миллиона больше солдат и на 1 млн. больше рабочих». А у нас в СССР не только в промышленности, но и во всех видах бюджетной деятельности (кроме армии) в 1940 работало 34.6 млн. человек, а в 1942 всего 18 млн. человек! И лишь к 1944, когда началось освобождение страны, число работающих увеличилось до 22.1 млн. человек. И будьте уверены, немцы всю войну прекрасно знали о своем численном и материальном превосходстве над нами. Более того, среди них не было ни одного, кто бы не был уверен и в своем умственном и психическом превосходстве над нами. Мы для них были недочеловеками, и причина войны, в принципе, была в этом, о чем позже. Немцы шли научить нас, недочеловеков, жить и работать, они шли возглавить нас на правах суперменов. Не обломилось. Давайте подсчитаем и так. Повторюсь - к лету 1942 людские потери СССР достигли 73 млн. человек вместе с теми, кто остался на оккупированных территориях, а до войны нас было 196 млн., т.е. наши максимальные людские потери достигли 37%, но мы, советские люди, не сдались, мы дрались и сломали таки немцам хребет. А всего наши безвозвратные потери населения составили 26.6 млн. Или почти 14%, но мы устояли, и белые флаги не вывесили. А немцы из 80 млн. населения потеряли чуть более 7 млн., т.е. около 9%, но когда мы подошли к границам Германии, то немецкая армия еще отчаянно дралась, но сами немцы уже были не бойцы, они «сломались». Наши дегенераты-антисоветчики радостно утверждают, что мы, дескать, «завалили немцев трупами». Были бы эти антисоветчики поумнее, то помалкивали бы, поскольку завалить противника трупами позорно для генералов, но почетно для народа - это показатель того, что не было у советского народа власти более дорогой ему, чем власть Сталина и большевиков. По логике той войны, в мае 1945 нам полагалось стукнуть по немецкому столу кулаком так, чтобы столешница развалилась, и спросить этих баронов Мюнхгаузенов: «Так кто тут, итить вашу мать, недочеловеки - мы или вы?!» М-да! Такое нам не позволяет сделать наше русское мировоззрение, такое нам и в голову не придет. Но то, что нам это не пришло в голову, ещё не значит, что это не пришло в голову бывшим суперменам. Вдумайтесь, сколько обиды было в их душе - их! немцев! вместе с Европой! какие-то Иваны? поставили раком! на морозе! Да ещё и Германия сама на это напросилась. И тем немецким ветеранам, кто сел за мемуары, оставалось одно - закрыть глаза на правду и тупо твердить, убеждая, прежде всего, самих себя, что они, немцы, это прекрасные, умные и храбрые солдаты, которые уже совсем было победили иванов, но им Гитлер помешал, да и Америка некстати в войну вступила. Теперь им уже хочешь или не хочешь, а надо брехать и про морозы, и про то, что «нас было пятеро, а русских двадцатьпятеро и оба в валенках» и «мы бы им дали, если бы они нас догнали». Многие темы данной работы я попутно уже раскрывал в других книгах, а в этой постараюсь их собрать, дополнить и систематизировать.

Глава 1