Дробницкий О. Г. Понятие морали. С.89-97

Мораль, следовательно, в более широком историческом плане составляет духовную связь " завещателей" и " наследников", предшественников и последователей, осуществляемую посредством посылки в далекое будущее " парадигмы" подлинной человечности. И самое главное состоит в том, что, становясь носителем такой исторической связи, человек возвышается над окружающими обстоятельствами и бросает вызов наличной действительности с позиции более высоких перспектив бытия человечества. Бесконечность человеческой истории и становится залогом оправдания «неразумных» действий.

Правда, результат этих действий уже не возвратится к тому, кто их совершил, в виде реального вознаграждения, а часто даже в виде «светлой памяти у потомков» (многие подвижники истории – «безвестные герои»). Цепь целесообразности, в этом случае, навсегда остается разомкнутой: ни сам поступивший по моральному мотиву, ни свидетели его поступка не могут сказать, какое реальное значение может получить в будущем совершенный акт; этого не могут сказать и потомки, измеряющие достоинство деяний прошлого со своей более современной точки зрения — история все еще остается незавершенной. Конечно, подобное индивидуальное или даже групповое действие несоизмеримо с процессами исторического масштаба. Но без таких попыток приблизить нравственный идеал, без " оправданных" действий, преступающих законы наличной целесообразности, наверное, не могла бы совершаться человеческая история.

/…/ Перейдем к выводам. Уже достаточно было сказано о том, что мораль и наука - различные формы общественного сознания, имеющие каждая свою логику и специфический способ осмысления социальной реальности человека и его практической деятельности.

Но у науки и морали есть нечто общее. Нам представляется, что аналогию между той или другой можно проводить только в одном отношении. Нравственность, как и научное мышление, есть определенный способ понимания человеком своего исторического бытия. Если это и не теоретическое знание, то, по крайней мере, определенное представление о действительности, выражающее своим особым языком ее объективные законы.

Сомнение в том, что мораль дает определенное знание действительности, появляется именно потому, что требования нравственности часто выступают разительно отличными от того, что фактически имеет место. Ведь именно к этому сводится действительный смысл долженствования как чего-то отличного от существующего: оно требует исполнения морального веления и устранения факта, который прочно укоренился в действительности в силу определенных причин и следствий. В самом деле, нравственное основание долженствования не представляет собой объяснение объективной необходимости. Оправдание или осуждение сущего еще не есть понимание логики исторического процесса. Но именно здесь, в этом противопоставлении идеала действительности, долженствования существующему и заключена способность морального сознания проникать сквозь завесу внешних явлений и сущностные определения человека как субъекта истории. Сколь бы ни был далек путь от формулирования нравственного требования до формирования условий его практического осуществления, от постановки человеческой проблемы до ее реального решения, само это противостояние долженствования и действительности указывает путь прогрессивного движения истории, такого ее движения, которое является самоутверждением человека. Иногда при этом предугадываются и некоторые черты будущего.

Конечно, требования «высшей справедливости» отнюдь не равнозначны созданию конкретной программы социального переустройства, и ход истории не есть просто процесс борьбы добра со злом. Но есть определенная связь, отдаленная и не всегда явная, однако достаточно очевидная для того, чтобы допустить, что человек постоянно выходит за границы уже данного и устремляется в пока неизвестное ему будущее.

В какой-то области социального действия и общественного процесса требования нравственного добра совпадают с научной истиной, если не по форме, то по существу. Мораль — это то же " понятие", понимание человеком своей действительности, включая не только факты наличной ситуации, но также и тенденции, возможности и перспективы, альтернативы и проблемы ее развития, включая смысл и значение истории для человека.

/…/ Как формы общественного сознания философия и нравственность, казалось бы, весьма далеко отстоят одна от другой. В области человеческой духовности, где совершается синтез воззрения на внешний мир и самопознания, они занимают почти крайние полюсы. На одном из них находится обыдённое сознание, присущее каждому индивиду в его непосредственно-житейском опыте. На другом же - одна из самых высокоразвитых, рафинированных в своей абстрактности форм мышления о мире в целом. Если науку отличают обобщенно-теоретические построения, стирающие житейскую наглядность чувственного восприятия и преобразующие материал эмпирического опыта во всеобщую форму необходимого закона, то в еще большей мере это присуще философии, по степени обобщенности своего мышления превосходящей любую конкретную науку. Представляется, что у философии и морального сознания не может быть прямых связей, корреляций и параллелей.

И, однако же, действительное историческое развитие, с одной стороны, философии, а с другой - нравственного мышления человечества свидетельствует об ином. В истории философии все вновь и вновь возникала проблема ее соотношения с моральным воззрением на мир; развитие же наиболее сложных форм нравственного сознания уже в древности обнаруживало довольно явные аналогии с логикой философского миросозерцания. Философское и моральное воззрение часто встречались на общей почве вопросов о смысле жизни и направленности общественной истории, о «назначении» и «сущности» человека, о его принципиальной ориентации в социальном мире и отношениях к наличному состоянию и историческому развитию этого мира. В означенной области смысложизненных «предельных» вопросов и образуются параллели между философией и нравственностью./…/