Психологические «пространства» профессионального и личностного самоопределения

Для теории и практики профессионального самоопределения важно выделить те «пространства выбора», в которых нередко оказываются самоопределяющиеся люди и которые не всегда са­ми могут осознавать «что» и «из чего» они вообще выбирают. Иногда профконсультационная помощь клиенту может заклю­чаться и в своеобразном информировании его об имеющихся «пространствах» самоопределения, что создает ориентировочную основу действий самоопределяющегося человека (почти в терминах П. Я. Гальперина).

Например, М. Фельденкрайз пишет об обществе как о «поле, в котором он (человек. — Авт.) должен продвигаться, чтобы быть принятым в качестве ценного члена, так что его ценность в соб­ственных глазах зависит от его положения в обществе» [29, с. 46]. Можно назвать основные ориентиры самоопределяющегося человека, которые могут лечь в основу его размышлений о своем профессио­нальном настоящем и будущем. Но сначала мы представим основ­ные понятия, которые так или иначе связаны с планированием жизненных и профессиональных перспектив человека.

Как уже отмечалось, профессиональное самоопределение — это не только выбор конкретной профессии, но часто и выбор всей жизни. Напомним, что и за рубежом близкое понятие «карь­ера» предполагает постоянную смену различных жизненных ро­лей и выполнение этих ролей (по Д. Сьюперу). Е. А. Климов счи­тает, что профессиональное самоопределение должно рассматри­ваться не «в эгоистическом смысле, а в приобщении к обществу, к цивилизации, к культуре» [13, с. 55].

Таким образом, часто человек выбирает не только данную про­фессию, но нечто более важное (то, что данная профессия дает ему для более полного ощущения своей жизни).

Рассматривая проблемы построения человеческой судьбы, Э. Берн выделял жизненные сценарии и жизненные стратегии [3]. При этом жизненные сценарии — это «программы поступатель­ного развития, выработанные в раннем детстве под влиянием ро­дителей и определяющие поведение индивида в важных аспектах его жизни»; сценарии охватывают всю жизнь человека в подроб­ностях, а стратегии рассматриваются как общие представления о человеческой жизни.

Э. Берн обозначил основные типы сценариев: «никогда не де­лаю»; «делаю всегда»; «ни разу не делал раньше»; «не буду делать (сделаю потом)»; «делаю вновь и вновь»; «буду делать до тех пор, пока уже невозможно будет сделать». На основе выделения этих сценариев были выведены следующие три типа людей: победите­ли, непобедители и неудачники. Э. Берн приводит примеры этих типов, связывая их с определенными «играми», из которых не­редко и состоит жизнь многих людей: игра «Бесприданница», где самим человеком заранее определяется, что с него взять нечего (типичный случай неудачника); игра «Сизиф» или «начни снача­ла» (пример неудачника); игра «Меня не испугаешь» (пример не­победителя); игра «Кому я нужен» (пример непобедителя); игра «Я прав!» (пример победителя); игра «Если не так, то иначе!» (пример победителя, который все равно находит способ добиться сво­его) и т. п.

При этом Э.Берн отмечал, что «сценарии возможны потому, что большинство людей не понимают, что делают», при этом понимать, по Э. Берну, — это «выйти из-под власти сценариев». Можно добавить к этому, что понимать — значит научиться стро­ить перспективы своего профессионального и личностного развития самому (!), не быть игрушкой в руках судьбы.

М.В.Розин, несколько споря с Э.Берном, отмечает, что нельзя связывать построение жизни с чисто бессознательными влияниями. Сам М. В. Розин считает, что, по крайней мере, люди творческие («символисты») строят свою жизнь, как будто «пи­шут поэму». При этом построение жизни, как поэмы, предполага­ет выделение и реализацию следующих основных моментов: 1) об­раз героя (образ себя как героя поэмы); 2) сюжет; 3) трагедий­ность (переживания, без которых жизнь становится неинтерес­ной и лишенной смысла); 4) неожиданные повороты (еще более разнообразящие жизнь и делающие ее неповторимой) [24]. Но все ли люди (клиенты) реально готовы к рассмотрению своей будущей жизни так, чтобы к самому себе относиться как «ге­рою», да еще готовому к «трагедийности» и «неожиданным по­воротам судьбы»?

Профконсультанту важно уточнить для себя и такие понятия, как стиль и образ жизни, поскольку, как уже отмечалось, мно­гие люди выбирают не столько профессии, сколько определен­ный образ жизни и жизненный стереотип. Образ жизни — это комплексное рассмотрение жизнедеятельности (труд, быт, обще­ственная жизнь), часто связанное с рассмотрением качества жиз­ни отдельного человека, социальной группы, общества в целом. Стиль жизни — это тип поведения людей, где акцент делается на субъективной и динамической стороне жизни отдельного чело­века.

В социальной психологии выделены и такие важные для профконсультирования понятия, как социальные роли и социальные стереотипы. Социальная роль (по Д. Миду) — это социальная функ­ция личности, его место в определенной сообщности людей (роль лидера, отверженного и т. п.). Социальный стереотип (по У. Липману) — это схематизированное представление о каком-либо соци­альном объекте (о человеке, о социальной или профессиональной группе).

Интересными, хотя и нетрадиционными для теории и прак­тики профконсультирования, являются выделенные еще К. Г. Юнгом архетипы. Сам «архетип» определяется — как коллективное бессознательное. К. Г. Юнг выделяет сознание, личное бессозна­тельное и коллективное бессознательное («архетипы» как некие мифологические фигуры, образы, усредненный опыт пережива­ний многих поколений, который «в процессе истории повторя­ется там, где свободно проявляется творческая фантазия» дан­ного человека). При этом «каждый шаг к более высокой созна­тельности», означающий «исполнение задачи, которую он об­наружил в своем мире» и связанный с «добродетельностью» и «дельностью» в лучшем смысле этого слова, означает отдаление человека от общего бессознательного толпы, но одновременно делает его более «одиноким», непонятым и часто вызывает со­мнения и подозрения со стороны обычных людей [33, с. 57]. Ины­ми словами, «прорыв бессознательного» (в частности, коллек­тивного бессознательного) может расширить возможности са­моопределения человека в мире, но может и осложнить для него жизнь.

Для дальнейшего рассмотрения «пространств» самоопределе­ния можно выделить более конкретные варианты выборов, где как бы конкретизируются те или иные социальные и профессио­нальные стереотипы, жизненные сценарии и т. п. На основе этого можно выделить следующие типологии профессионального и лично­стного самоопределения.

Еще в Петровскую эпоху известный государственный деятель России В. Н.Татищев классифицировал все «науки» (виды труда) по критерию «добра и зла для человека»: 1) «нужные» науки (эко­номика, медицина, право); 2) «полезные» науки (риторика, грам­матика, «математика»-арифметика, «землемерие», механика, ас­трономия); 3) «щегольские, или увеселяющие» (поэзия, танцевание, живопись, «вольтежирование»-гарцевание на лошади), слу­жащие больше для получения положения в обществе, чем для дела; 4) «любительские, или тщетные» (астрология, физиогно­мика, алхимия); 5) «вредительные» науки (колдовство, ворожба) [28]. Вероятно, такой критерий классификации профессиональ­ной деятельности актуален и для оценки различных направлений самой современной психологии.

В 20-е гг. XX столетия С. П. Струмилин предложил классифици­ровать профессии по степени самостоятельности человека в труде: 1) автоматический рефлекторный труд (например, вертельщик ручки веялки, ручной мельницы и т.д.); 2) полуавтоматический привычный труд (например, труд машинистки, телеграфиста); 3) шаблонно-исполнительский труд — по указке (например, ра­бота на станке, работа тапера, конторщика, счетовода); 4) само­стоятельный труд в пределах задания (например, работа инжене­ра, учителя, врача, журналиста); 5) свободный творческий труд (например, работа в области искусства, работа ученого, органи­затора хозяйства, политического деятеля) [27].

В современной России наиболее известна типология профес­сий, предложенная Е. А. Климовым, где в качестве критерия вы­ступает отношение человека (субъекта труда) к предмету труда. Все профессии соотносятся с пятью основными группами: 1) чело­век—природа; 2) человек—техника; 3) человек—человек; 4) че­ловек—знаковые системы; 5) человек—художественный образ [12].

Литовский автор Л. А. Иовайша разделял все профессии по пре­имущественным профессиональным ценностям: ценности общения; интеллектуальная активность; практико-техническая активность; художественная активность; соматическая активность; материаль­ная (экономическая) активность [9].

За рубежом на сегодняшний день наиболее известна и попу­лярна типология Дж. Голланда (иногда пишут — Дж. Холланда), основанная на сопоставлении типов личности и типов профессиональной среды [цит. по: 17, с. 20—22]. Выделяются следующие основные типы (типы личности и типы профессиональной среды): 1) реалисти­ческий тип (техника, мужские профессии) — Р; 2) интеллекту­альный тип — И; 3) социальный — С; 4) конвенционный (знако­вые системы, требующие структурированности) — К; 5) пред­принимательский — П; 6) артистический — А.

Предполагается, что определенному личностному типу должен соответствовать свой тип профессиональной среды, что и обеспе­чивает более полноценную реализацию работника в своем труде. В таблице представлены примерные соотношения типов личнос­ти и типов профессиональной среды (табл. 4).

Таблица 4

Примерное соотношение типов личности и типов профессиональной среды (плюсами и минусами отмечена степень соответствия: «++» — сильно соответствует, «+» — соответствует, «-» — не соответствует, «—» — сильно не соответствует)

Еще в 1922 г. Э. Шпрангер в работе «Основные идеальные типы индивидуальности» выделил следующие интересные для профконсультанта типы в соответствии с преимущественными уста­новками людей: 1) теоретический человек; 2) экономический че­ловек; 3) эстетический; 4) социальный; 5) политический; 6) ре­лигиозный [32].

При сравнении различных типологий становится заметно, что в основе этих типологий лежит не только позиция автора, но и та культурно-историческая среда, то общество, которое и определяет часто наличие разных типов людей, реализующих себя в конкретной трудовой и общественной деятельности. Например, у Э. Шпрангера выделен религиозный человек, но уже в более современных типологиях такой тип отсутствует. Другой пример: в традицион­ной для эпохи СССР типологии Е. А. Климова отсутствует пред­принимательский тип, хотя в типологии Дж. Голланда такой тип имеется (нечто похожее выделил уже и литовский психолог Л. А. Йовайша, видимо, потому, что Литовская ССР была ближе к западному образу жизни).

Таким образом, типологии профессиональной деятельности и соответственно пространства самоопределения во многом за­висят от культурно-исторической среды. Возникает интересный вопрос: на какие типологии опираться профконсультанту в ус­ловиях нестабильности общей социально-экономической (и ду­ховной) ситуации, например в условиях России «переходного периода»? Сложность вопроса в том, что ранее разработанные типологии отечественных авторов уже во многом не соответству­ют данной ситуации, а построение новых типологий может су­щественно отстать от самого процесса изменений в стране. Извест­ные зарубежные типологии тем более часто не учитывают спе­цифику нашей страны. В этих условиях возможным выходом яв­ляется либо построение какой-то «универсальной» типологии, применимой для разных стран, народов и эпох, либо попытки все-таки осознать, что происходит в стране под названием Рос­сийская Федерация, тем более что «переходный период» к «свет­лой жизни» (или к «свету в конце тоннеля») сильно затянулся.

В этом плане интересной представляется достаточно универ­сальная типология людей, предложенная известным отечествен­ным историком Л. Н. Гумилевым. Его типология построена по пас­сионарно-аттрактивному принципу. Выстраивается некоторое про­странство, где одна ось — аттрактивность — имеет следующие полюсы: 1) эгоизм, основанный на рассудке, и 2) аттрактив­ность как «странное стремление к истине, красоте, справедливо­сти»; другая ось — пассионарность — имеет полюсы: 1) инстинкт самосохранения и 2) пассионарность как антиинстинкт («неоправ­данный риск ради достижения иллюзорных целей»).

В итоге выделяются следующие типы людей: 1) обыватели; 2) бродяги-солдаты; 3) преступники; 4) честолюбцы; 5) деловые люди; 6) авантюристы; 7) ученые люди; 8) творческие люди; 9) пророки; 10) нестяжатели (бескорыстные люди); 11) созер­цатели; 12) искусители [7, с. 327—330]. Но далее сам Л. Н. Гуми­лев отмечал, что «для изучения отдельной особи предлагаемая точка зрения и система отсчета дают очень мало» [там же, с. 332]. Типология Л. Н. Гумилева интересна в том смысле, что позволяет рассматривать и сопоставлять самоопределение различных в куль­турно-историческом плане людей в перспективе.

Интересную типологию самоопределения предложил отече­ственный психолог М. Р. Гинзбург, который выделяет жизненное поле личности, в рамках которого и разворачивается профессио­нальное и жизненное самоопределение. При этом само жизненное поле определяется им как «совокупность индивидуальных ценностей, смыслов и пространства реального действования — актуального и потенциального, — охватывающего прошлое, настоящее и будущее» [5, с. 21-22].

«Психологическое настоящее, — отмечает далее М. Р. Гинз­бург, — существует как действительность: его функцией является саморазвитие. Поэтому вертикальная составляющая психологичес­кого настоящего, относящаяся к ценностно-смысловой плоскости, представляет собой самопознание — т. е. ориентацию в ценност­но-смысловом содержании индивидуального сознания. Горизон­тальная составляющая психологического настоящего, принадле­жащая к пространственно-временной плоскости, может быть оха­рактеризована как самореализация (т. е. реальное действование, воплощение ценностей и смыслов в различных видах деятельно­сти)» [там же, с. 23].

Аналогично выделяются психологические пространства для прошлого и будущего. В частности, прошлое, существующее как «опыт», по вертикали (в ценностно-смысловой плоскости) пред­ставлено установками и отношениями, а в горизонтальной плос­кости (пространственно-временной) — опытом в его традицион­ном понимании. Соответственно психологическое будущее в цен­ностно-смысловой плоскости представлено мысленной проекцией себя в будущее, а в пространственно-временной плоскости — кон­кретным планированием своей жизни во времени, т. е. жизненны­ми и профессиональными планами [там же, с. 23].

На основании этого М. Р. Гинзбург выделяет следующие типы личностного самоопределения [там же, с. 26—28]:

гармоничное (благополучное настоящее при позитивном буду­щем; благополучие, психологическая коррекция не требуется);

стагнирующее (благополучное настоящее при негативном бу­дущем; страх перед будущим);

беспечное (благополучное настоящее, видение будущего без целенаправленного планирования; ожидание благополучия и того, что все будет происходить «само собой»);

бесперспективное (благополучное настоящее; планирование бу­дущего при отсутствии его ценности как «вынужденное»);

негативное (неблагополучное настоящее, негативное будущее; ощущение безнадежности);

защитное (неблагополучное настоящее, позитивное планиро­вание будущего; «бегство в будущее»);

фантазийное (неблагополучное настоящее, позитивное буду­щее при отсутствии его планирования; «бегство в грезы о буду­щем»);

прагматичное (успешная самореализация при отсутствии цен­ностей и экзистенциальной ориентации; «адаптивность», проек­ция в будущее заимствованных ценностей);

гедонистическое (успешная самореализация при отсутствии цен­ностей, экзистенциальной ориентации, позитивных образов бу­дущего и планирования; погоня за сиюминутными удовольстви­ями);

зависимое (успешная самореализация, позитивное будущее при отсутствии ценностей, экзистенциальной ориентации и планиро­вания; погоня за удовольствиями, проекция в будущее заимство­ванных ценностей);

бездуховное (успешная самореализация и планирование при отсутствии ценностей, экзистенциальной ориентации и негатив­ном будущем; практичность, «эмоциональная уплощенность»);

пассивное (нереализованные ценности в настоящем, позитив­ное планируемое будущее; нереализованность в настоящем);

невротичное (нереализованные ценности в настоящем, нега­тивное планируемое будущее; переживание невостребованности, отсутствие перспективы);

бездейственное (нереализованные ценности в настоящем, по­зитивное непланируемое будущее; уход от нереализованности в сферу эмоциональных переживаний);

отсроченное (нереализованные ценности в настоящем, нега­тивное планируемое будущее; отсрочка реализации нереализован­ных ценностей).

Интересную типологию людей предложил отечественный пси­холог Б. С. Братусь, использовав для этого такой критерий, как способ отношения к другим людям [4]: 1) эгоцентрический человек (другой человек для него рассматривается как вещь); 2) группо-центрический человек (другие люди делятся для него на «своих» или «не своих»); 3) гуманистический человек (просоциальный, ориентированный на пользу для определенной группы людей; здесь принцип — самоценность человека становится всеобщей, откуда следует и другой принцип: нравственность — это основа суще­ствования человека); 4) духовный, эсхатологический человек, свя­занный с проблемой конечности и бесконечности жизни; осозна­ние себя и других как существ особого рода, что в итоге прибли­жает человека к божественному, к единению с Богом.

Очень интересную и, на наш взгляд, важную для профконсультанта типологию предложил Э.Фромм. Он выделил два основ­ных типа характера (типа ориентации) человека: 1) плодотворную ориентацию и 2) неплодотворную. При этом сам «характер — это относительно устойчивая форма, служащая проводником челове­ческой энергии в процессе ассимиляции и диссимиляции; ориен­тации, посредством которых индивид вступает в отношения с миром, составляют суть его характера» [31, с. 63].

Неплодотворные ориентации подразделяются на следующие виды:

рецептивная ориентация: источник всех благ человека — вовне и главное для такого человека — получить его, чтобы человека «одаривали», «любили» и т. п.; отсюда вся жизнь превращается в сплошное ожидание, на работе в важных вопросах человек прояв­ляет пассивность и т. п.;

эксплуататорская ориентация: источник благ — вовне и глав­ное для такого человека — забрать эти блага силой или хитрос­тью, даже когда сам человек обеспечен и объективно в таких бла­гах не нуждается; для эксплуататорского человека важен девиз: «краденый плод — самый сладкий»;

стяжательская ориентация: благо — у самого себя, в себе и главное для «стяжателя» — это сохранить свое благо от других, сэкономить; «сохранить» означает также и память о прошлом и бережное отношение к существующим привязанностям;

рыночная ориентация, которой Э. Фромм посвящает значитель­ное место в своих работах, может быть охарактеризована следую­щими высказываниями:

важно не само благо, а его «меновая стоимость» на «рынке личностных ценностей»;

материальный успех человека в жизни зависит не от его реальных способностей и мастерства, а «от признания их личности теми, кто платит за их услуги или нанимает на работу за жалование»;

«человек заботится не о своей жизни и счастье, а о том, чтобы стать ходовым товаром. Это чувство можно было бы сравнить с чув­ством товара, например, с чувством сумок на прилавке, если бы они могли чувствовать и мыслить. Каждая сумка старалась бы быть как можно «привлекательнее», чтобы привлечь покупателей, и выглядеть как можно дороже, чтобы получить цену выше, чем ее соперницы. Сумка, проданная по самой высокой цене, чувствовала бы себя избранницей, поскольку это означало бы, что она самая " ценная" из сумок; а та, которая не была продана, чувствовала бы себя печальной и прониклась бы сознанием собственной никчем­ности. Такая судьба могла бы выпасть сумке, которая, несмотря на свой отличный вид и удобство, имела несчастье выйти из моды»;

идентичность человека самому себе понимается как единство че­ловека и его дела: «я то, что я делаю»; идентичности противопостав­ляется отчуждение как неустойчивая идентичность, когда человек и его дело разделаются: «я то, чего изволите» (здесь уже неустойчивая идентичность черпается не в самой себе, а в мнениях окружающих). Когда всеобщее мнение ставятся над индивидуальным «я», отноше­ния между людьми становятся поверхностными, поскольку обща­ются уже «не сами люди, а взаимозаменяемые товары»;

сущность «рыночной личности» — это «пустота, которую ско­рейшим образом можно наполнить желаемым свойством». В итоге «проповедь труда утрачивает силу, первостепенной становится проповедь продажи».

Плодотворная ориентация представлена у Э. Фромма не столь четко, как ориентации неплодотворные. При этом сам автор заме­чает, что XX в. «блистает отсутствием» образов «достойного чело­века в достойном обществе, какими они должны быть», в XX в. все сосредоточились на «критическом анализе человека и обще­ства», поэтому трудно предложить что-то конструктивное в об­ществе, где любая попытка хотя бы «помечтать» о достойном ча­сто подвергается осмеянию и весьма циничному отношению.

По Э. Фромму, плодотворность (плодотворная ориентация) рассматривается не как активность, приводящая к практическим результатам, и не как ориентация на «успех», а именно «как уста­новка, способ реакции и ориентации в отношении мира и самого человека в процессе жизни. Мы имеем в виду характер человека, а не его успех». В итоге главная ориентация — это ориентация на самого человека, на самого себя. При этом сама плодотворная ориентация подразделяется на деятельную ориентацию, любящую и разумную («человек любит то, ради чего он трудится, и человек трудится ради того, что он любит») [см. 31, с. 66—111].

Для творчески ориентированного психолога интересны будут и несколько ироничные (и самоироничные) типы личности уче­ного, выделенные Г. Селье:

«Делатели», которые подразделяются на: 1) «собирателей фак­тов» (обычно они начисто лишены воображения, но их труд поле­зен для других ученых); 2) «усовершенствователей» (постоянно пытаются «улучшить» аппаратуру и методы исследования; они достаточно оригинальны и увлечены своей работой).

«Думатели» подразделяются на: 1) «книжных червей» (чистая форма теоретика, обладателя энциклопедическими познаниями; обычно безжалостны на экзаменах, которые используют в основ­ном для демонстрации своих познаний); 2) классификаторов (в отличие от «собирателя фактов» стремятся выстроить из этих фак­тов систему); 3) аналитиков (стараются докопаться до «первоос­новы», но часто забывают как вновь «собрать» вещи и исследуе­мые объекты, только что разобранные на составляющие).

«Чувствователи» подразделяются на: 1) «крупных боссов» (глав­ная цель — успех ради успеха, в том числе и в науке; любят рабо­тать в «соавторстве», умеют «нажимать на рычаги» и переклады­вать свою работу на других; обычно постоянно участвуют в засто­льях «с сильными мира сего» и заседают в различных комиссиях); 2) «хлопотунов» (хотят сделать все побыстрее; часто они не любят природу, а «лишь насилуют ее»); 3) людей типа «рыбья кровь» (демонстративно невозмутимые скептики, эпитафией конца их профессионального пути могла бы служить надпись: «Ни дости­жений, ни попыток, ни ошибок»); 4) «высушенных лаборатор­ных дам» (резкие, недружелюбные, властные и лишенные вооб­ражения женские двойники «рыбьей крови»); 5) «самолюбовате-лей» (воплощения чистого эгоцентризма, пребывающие в посто­янном восторге от своих талантов и готовые на любые жертвы для их реализации; подразделяются на «мимозоподобных самолюбо-вателей» и «сварливых тореодороподобных самолюбователей»); 6) «агрессивных спорщиков» (в школе они были «умненькими всезнайками», а в науке — это опасная разновидность «самолюбователя»); 7) «первостатейных акул» (главная их цель — вставить свою фамилию в возможно большее число публикаций); 8) «свя­тых» (это воистину рыцари Добра и Справедливости, но нередко их «самоуничижительный альтруизм» препятствует успехам в на­уке, хотя в практике они могли бы оказаться весьма полезными работниками); 9) «святоши» (это искусная ханжеская имитация подлинно «святого» типа); 10) «добрячков» (в школе это обычно любимчики учителя, но их «пресная невинность, полное отсут­ствие воображения и инициативы делают их непригодными для творческого научного исследования»).

«Идеальные» типы: 1) «Фаусты — идеальные учителя и руково­дители»; 2) «фамулусы — идеальные ученики и сотрудники (в отличие от Фаустов у них все еще впереди). При этом сам Г. Селье отмечает, что «идеалы создаются не для того, чтобы их достигать, а для того, чтобы указывать путь».

Представленные выше варианты «пространств» самоопределе­ния и выборов позволят, на наш взгляд, рассматривать не только традиционно понимаемые профессиональные выборы (например, выбор «вот этой», данной профессии или места работы), но и выбор того, каким человек хотел бы стать в ходе своей трудовой деятельности, ради чего вообще стоит трудиться. Нам представля­ется, что и при решении профориентационных задач профконсультант может и должен информировать клиента (молодого или уже взрослого) о возможном «поле», «пространстве» смыслов само­определения в конкретном труде.

Другой вопрос, каким образом лучше проводить такую нетра­диционную информацию? И здесь еще, видимо, предстоит поиск и создание специальных средств ценностно-нравственной, смысловой профконсулътации. Интересны и перспективны в этом плане для профконсультации идеи и разработки В. Франкла, предложивше­го метод логотерапии для рассмотрения смысловой стороны че­ловеческой жизни [30].

Заметим также, что психологические пространства самоопреде­ления могут быть как субъективными (представленными в созна­нии данного человека), так и общепринятыми, объективными (как реально существующие возможности выборов, осознаваемые раз­личными людьми). Проблема профессионального консультирова­ния состоит еще и в том, чтобы сделать предметом совместного с клиентом обсуждения и субъективные пространства, выделяемые и «желаемые» самим клиентом, и реально существующие простран­ства профессиональных выборов, которые клиент поначалу может и не осознавать (или не принимать как значимые для себя).