Тема 7 – Образы политических консультантов в художественной литературе

Росс Томас

Выборы

Росс Томас (род. в 1926 г.) - один из наиболее известных представителей криминальной литературы Соединенных Штатов, признанный мастер политического

детектива. Работал радиожурналистом, пресс секретарем, организатором предвыборных кампаний в Европе, Африке. Написал более 20 произведений,

действие которых развертывается на разных континентах...

60-е гг. ХХ в.

Тридцатичетырехлетний Питер Апшоу - специалист службы информации рекламного агентства " Даффи, Даунер и Тимз" (Лондон) – приезжает в США, чтобы нанять Клинтона Шартелля – известного политконсультанта для участия в выборах в Африканской стране Альбертии.

Мистер Апшоу объясняет:

- Падрейка Даффи попросили организовать предвыборную кампанию вождя Санди Акомоло, желающего стать премьер-министром Альбертии, которая получит независимость в День труда (первый понедельник сентября, американский праздник).

- Кто такой вождь Акомоло? - уточняет Шартелль.

- Он возглавляет вторую по численности партию Альбертии - национальную прогрессивную.

- Кто участвует в гонках?

- Четырнадцать партий, но основные только три кандидата.

- Каким образом Даффи впутался в это дело?

- Какао. " Какао Маркетинг Боард" стала его клиентом, и он провел эффективную рекламную кампанию, повысившую продажи этого напитка. Так вот,

вождь Акомоло входит в совет директоров " Какао Боард". На каком-то совещании он встретился с Даффи и обратился к нему за помощью.

- Ладно, начнем сначала. Каковы ставки?

- Очень высокие. В стране двадцать миллионов жителей, плюс-минус один или два миллиона. Одна из лучших стран на Западном побережье Африки. Есть нефть, добыча которой еще не началась, полезные ископаемые, крепкое сельское хозяйство, государственная машина, которая будет крутиться еще сотню лет без доильного завода. Англичане позаботились об этом.

- Кто будет считать голоса?

- Представитель королевы.

- Значит, тот, кто победит на этот раз, будет подсчитывать голоса на следующих выборах?

- Вероятно.

- То есть настоящими будут только первые выборы, потому что потом все будет предопределено, - подвел итог Шартелль.

- Да. На кампанию отпущено пятьсот тысяч фунтов, ваша доля – 30 тысяч.

- Что будет, если вождь победит?

- Точно не знаю. Скажем так, имеется молчаливое согласие на то, что " Даффи, Даунер и Тимз" загребет под себя все: деловые консультации, рекламу, маркетинг, экономическое прогнозирование.

- А результат?

- Полагаю, ежегодная прибыль составит двадцать миллионов фунтов.

Клинт Шартелль обещал подумать.

- У вас репутация лучшего организатора политических кампаний в Соединенных Штатах, - настаивал Апшоу. - Шесть мэров крупнейших городов, пять губернаторов, три сенатора и девять членов палаты представителей конгресса США вы можете смело

занести на свой счет. Благодаря вам в четырех штатах прокатили закон о налогообложении, в пяти - проголосовали за его принятие. Другими словами, лучше вас никого нет, и Падрейк Даффи просил сказать вам об этом. Вы должны сделать все необходимое, чтобы вождь Акомоло стал премьер-министром.

На следующий день по своим каналам Шартелль узнал, что рекламное агентство " Ренесслейр" будет его соперником на этих выборах. Оно входит в десятку агентств, размеры, финансовая мощь и безжалостность которых сравнимы разве что с их чудовищной посредственностью. Именно они ответственны перед нацией за нынешний уровень телевидения, радио, значительной доли американской субкультуры, которая столь прибыльно эксплуатируется за рубежом.

- За кем стоит " Ренесслейр"? – спросил Апшоу.

Шартелль выудил из кармана полоску бумаги.

- Имя я записал. Как раз хотел спросить вас о нем. Клиент " Ренесслейра" - мусульманин. Что вы о нем знаете?

- Образование получил в Англии, говорит с чистейшим оксфордским акцентом, если таковой существует. Богат, личный самолет, конюшня " роллс-ройсов". Наследный правитель нескольких миллионов альбертийцев, живет во дворце к югу от Сахары.

После некоторых раздумий Шартелль дал свое согласие и вместе с Питером Апшоу вылетел в Лондон, где находился главный офис рекламного агентства " Даффи, Даунер и Тимз". Здесь он встретился с руководителем агентства и своим давним знакомым – Падрейком Даффи, который рассказал о деталях этого дела:

- Это крупнейшая кампания в твоей карьере, Клинт. И самая важная. На нее положил глаз Уайтхолл, да и Штаты не останутся в стороне. Я побывал в Альбертии, Клинт - это фантастика. Нам предоставляется отличная возможность возвести в Африке бастион демократии. А ты, Клинт, приобретешь репутацию ведущего политического стратега. Но самое главное для меня, да и для тебя тоже - мы добьемся избрания достойного человека.

- Полагаю, ты слышал о " Ренесслейре"? - улыбнулся Шартелль. - Они тоже хотят избрать достойного человека. Альхейджи сэра Алакада Меджара Фулаву.

- Эти конкуренты тебе по силам?

- Ребята в " Ренесслейре" способные. Я не стал бы их недооценивать. Но раз мы играем на чужой территории, у меня есть несколько козырей. У тебя хорошая служба информации?

Даффи кивнул.

- Одна из лучших.

- Можешь не сомневаться, самая лучшая у " Ренесслейра", так что у тебя только вторая из лучших. Но ты можешь привлечь ее, если возникнет такая необходимость?

- Она в полном распоряжении вождя... и в твоем тоже.

- Как я понимаю, в гонке участвуют трое: вождь Акомоло, Альхейджи и кто-то еще. Кто этот третий и в чем его сила?

- Доктор Кенсингтон Колого. Выходец из восточной части Альбертии. Настоящий доктор - защитил диссертацию в университете Пенсильвании.

- Кто его поддерживает?

- В восточном регионе живет примерно треть населения страны. Там добывается железная руда и олово, так что за ним стоят профсоюзы и

радикальные молодежные организации.

- Неплохая база. Как конкурент он опасен для вождя Акомоло?

- Не столь как Фулава.

- Ты проверял, не ведет ли его кампанию еще одно агентство? Мне не хотелось бы приехать в Альбертию и узнать, что, кроме " Ренесслейра", мне противостоит и " Дойл Дейн".

- С рекламным агентством он не связан, - Даффи не сводил глаз с лица Шартелля.

- Тогда с кем же?

- С ЦРУ. ЦРУ влезло в это дело, и знаете, почему? Потому что их склоняют на всех углах за поддержку леваков, военных, правых экстремистов. Нет бы им вступиться за убежденных либералов, выражающих интересы народа. В докторе Колого они нашли прекрасного кандидата - достойного человека. Плюс к этому выборы будут проводиться так же, как и в Англии, по округам.

Если ни одна из партий не получит простого большинства, будет сформировано коалиционное правительство. Вероятность такого исхода весьма велика. Если это произойдет, вождь Акомоло и Фулава будут обхаживать доктора Колого, потому что не переносят друг друга. И вот тут последнее слово может оказаться за ЦРУ.

- Допустим, все обстоит так, как ты говоришь, и доктор Колого опирается на профсоюзы и молодых радикалов. На кого тогда рассчитывает старина Альхейджи?

- За него мусульмане и эмиры. Ситуация там запутанная, но вожжи он держит крепко. По политическим убеждениям он правый, если только его можно назвать правым.

- Кто же правее его?

- Возможно, социал-демократы Западной Германии. Или здешние лейбористы. Но не намного.

- А вождь Акомоло?

- С ним социалисты и его племя, самое многочисленное в Альбертии, если не считать, что кое-кто из его соплеменников - мусульмане.

- Ладно. Раз уж мы утрясаем все детали, Даффи, я надеюсь, ты разъяснил кандидату основные правила игры? Первое, кампанию веду только я, от значков до банкетов. Второе, деньгами я не занимаюсь. И раз уж мы заговорили о деньгах, я думаю, стоит напомнить тебе о моих обычных условиях.

- Треть сейчас, треть по ходу работы и треть за неделю до дня выборов. Так?

- Плюс расходы, - добавил Клинт Шартелль.

- Сейчас ты сможешь непосредственно познакомиться с кандидатом.

Вождь прибыл в агентство в национальном наряде своей страны. Развевающаяся ordana, верхняя роба, надеваемая через голову, широкими

складками спадала к коленям. Из-под нее виднелись брюки из того же материала. В V-образном вырезе на груди блестела золотым шитьем рубашка с воротником под горло. Сдвинутая чуть набок красная феска придавала вождю игривый вид.

Разговор был недолгий, но Клинт Шартелль успел оценить, что его клиент политически подкован, а значит, с ним можно плодотворно работать.

На следующий день Шартелль и Апшоу отправились в Альбертию. По форме Альбертия напоминает воронку, носик которой - Барканду, столица страны. Морская столица страны. Морская граница Альбертии – тридцать три мили превосходных песчаных пляжей. Посередине песчаную полосу рассекает глубокая бухта, делящая столицу надвое географически и экономически. На севере, ближе к материковой части Альбертии, пятьдесят квадратных миль трущоб, где средний доход на душу населения не превосходит ста долларов в год. Южный берег бухты - широкие бульвары, ухоженные лужайки, консульства иностранных государств, административные здания, отели, ночные увеселительные заведения, магазины с богатым выбором товаров и Яхт-клуб. Последний расположен на месте пристани, с которой в начале

девятнадцатого века отчаливали корабли с грузом рабов-негров. В 1842 году англичане положили конец работорговле. Пристань потихонечку разрушалась, пока в 1923 году не началось строительство Яхт-клуба. Яхт вначале не было, но чиновники могли выпить там холодного пива и поговорить о делах в непринужденной обстановке. Первого альбертийца приняли в клуб лишь в 1953 году.

Пол Даунер, чья фамилия значилась в названии агентства " Даффи, Даунер и Тимз", встретил гостей в аэропорту.

- Дом в Убондо полностью готов к вашему приему. Вот ключи, - он бросил связку. - Счет в " Барклей" открыт на твое имя, - обратился он к Апшоу. - На нем примерно пятьсот фунтов. Если деньги подойдут к концу, пошли телеграмму, и мы тут же переведем требуемую сумму.

Первым делом Шартелль и Апшоу встретились с секретарем консульства - Кларенсом Койтом. В недалеком прошлом его фамилия гремела в Южной Америке. Он крупный специалист по организации переворотов, одобренных ЦРУ.

- Я здесь лишь несколько недель, - начал аудиенцию Кольт, - но работа потребовала детального изучения политической обстановки в Альбертии. Чем дольше я изучаю ее, тем больше убеждаюсь, что среди развивающихся стран, расположенных к югу от Сахары, это единственное государство, готовое и способное взять на себя бремя самоуправления.

- Как политолог, - тут он улыбнулся, - во всяком случае, так написано в моем дипломе, выданном институтом Гопкинса, я интересуюсь моими коллегами. И мне знакома ваша фамилия, мистер Шартелль. Я также помню серию ваших превосходных репортажей из Европы, мистер Апшоу. Я думаю, что между собой мы можем говорить как профессионалы, хотя я считаю себя наблюдателем, если позволите, исследователем, а не активно действующим лицом.

Шартелль не поддался на лесть, а дал намек, что он знает о связях Койта с ЦРУ и одним из кандидатов на предстоящих выборах.

Затем Шартелль заехал в Управление переписи населения. Встретился там с маленьким старичком-англичанином, который показал ему распределение голосов, от провинции к провинции, от округа к округу, от деревни к деревне. Так он узнал, что у их кандидата нет голосов. Шартелль понял, что в качестве стратегии предвыборной кампании в данном случае надо спланировать ошибки своих конкурентов.

В этот же день он встретился с консулом Израиля, который сообщил, что четверо бравых молодцов " Ренесслейра" прилетели в Барканду три дня назад и тут же самолетом отбыли на север.

- Фамилий он не упоминал? – спросил Апшоу вечером.

- Нет. Но отметил, что они открыли счет в филиале банка " Барклей" на шестизначную сумму в фунтах. Двое из них - негры, естественно, американские, двое - белые.

- Через Лондон мы можем установить, кто они?

Шартелль кивнул.

- Полагаю, Даффи это по силам.

- Он сказал что-нибудь еще?

- Ну, он поклялся, что откажется от своих слов, но его правительство опасается, что англичане уходят слишком быстро. Он считает, что начнутся беспорядки, особенно если выборы окончатся " базаром" без явного победителя или хотя бы сильной коалиции. Он также не предполагал дожить до таких дней, когда ему придется признать, что англичане слишком быстро уходят из колонии. Но в Альбертии это произошло.

Шартелль решил прощупать общественное мнение и пошел на базар. Потом он поделился своими впечатлениями со своим помощником Питером Апшоу.

- Общее впечатление состоит в том, что им абсолютно безразлично, кто победит. Они, эти толстые кумушки, уверены в продажности кандидатов и считают, что те хотят лишь побыстрее набить карман. Мы должны обратить это обстоятельство в нашу пользу. У меня уже есть одна идея, но ее реализация обойдется в кругленькую сумму, а успех будет зависеть от продажности одних и преданности других. Как, впрочем, и любая другая политическая компания.

Затем Шартелль и Апшоу уехали из столицы в Убондо. Едва ли кто мог назвать Убондо спящей африканской глубинкой. Составляющие его тридцать квадратных миль лачуг кипели жизнью, не испытывая ни малейшего желания улучшить условия своего существования.

Приезд гостей не остался незамеченным. Их позвал к себе в гости Его превосходительство сэр Чарльз Блэкуэлдер, губернатор Западной Альбертии, представитель Ее королевского величества.

- Что вам известно о сэре Чарльзе? – уточнил Шартелль у Апшоу.

- Он уже семь лет губернатор провинции. Может, и больше. Его карьера в Альбертии началась в тридцатых годах. Пользуется репутацией хорошего администратора. Альбертийцы ничего против него не имеют, за исключением цвета кожи.

Сэр Чарльз Блэкуэлдер сказал Шартеллю, что для страны не важно, кто победит на выборах.

- Для победителя и проигравших это очень важно, - возразил Шартелль.

- Для них, несомненно, но не для Альбертии, страны, получающей независимость. Само провозглашение независимости пройдет без особой помпы. С минимумом церемоний. Страна станет свободной через три дня после завершения подсчета голосов и объявления победителя или победившей коалиции. Затем ему передадут бразды правления государством. Я уеду домой раньше. И сомневаюсь, что вернусь, чтобы увидеть, как это будет происходить.

Тем временем политконсультанты отправились на встечу со своим кандидатом. Подворье Акомоло находилось в самом центре Убондо. Дом Акомоло возвышался над стеной, с флагштоком на крыше. С него свисал не национальный английский флаг, но сине-белое полотнище.

- Что это за флаг?

- Партийный флаг. Национальные прогрессисты.

Джимми Дженаро – казначей партии и Министр информации - встретил гостей, он познакомил их с доктором Диокаду - секретарем национальной прогрессивной партии. Доктор Диокаду, высокий, худощавый, чуть старше тридцати лет, с блестящими черными глазами и высоким лбом, нервно улыбался.

- Лидер (Акомоло), Диокаду и я должны войти в федеральный парламент. У меня самый надежный округ в стране, и у Диокаду. Вы с ним уже познакомились. Наш теоретик. Очень умен.

- Как представляется вам политическая ситуация, Джимми? - спросил Шартелль.

Дженаро нахмурился.

- Приятного мало. У нас есть деньги, но нет голосов.

Шартелль кивнул.

- Вы не пытались провести опрос избирателей?

- Этим я занимался сам. Настоящий опрос нам не под силу. Нет специалистов. Кроме того, люди говорят у нас чуть ли не на ста диалектах. Мы можем провести выборочный опрос, на базаре или на шоссе, но это мало что даст. Далее, на западе и на востоке сильны племенные отношения. А на севере

мусульмане объединяются под знаменем Аллаха.

- И чем, на ваш взгляд, закончатся выборы?

- Не знаю. Если мы что-нибудь не придумаем, боюсь, что Лидеру, мне и Диокаду уготована роль верной оппозиции. Я могу до пенни подсчитать наши наличные средства и сказать, сколько стоит каждый из политиков. Я знаю их всех, потому что играю в политику с шестнадцати лет. И в штаты я попал только потому, что они очень хотели избавиться от меня. А вернувшись, я заработал кругленькую сумму на импорте и познакомился с деловыми людьми. Должен признать, они у нас точно такие же, как и в любой другой стране.

- Скажите мне, Джимми, вы хорошо знаете руководство профсоюзов?

- Пожалуй, что да.

- И их позиция?

Дженаро пожал плечами.

- Трудно сказать. Зависит от того, к кому они прислушиваются.

- Кто у них главный?

- Генеральный секретарь конгресса тред-юнионов. Его должность пожизненная.

- Честный человек?

Дженаро посмотрел в потолок.

- В определенном смысле. У нас были общие дела. Он не против того, чтобы получить прибыль, хотя в его речах это слово звучит как ругательство.

- Власть действительно принадлежит ему?

- Несомненно.

- С ним можно договориться?

- За деньги? Деньги ему не нужны.

- Но что-то нужно?

- Ему нужны письменные гарантии.

- Какие у него отношения с вождем?

- Нормальные. Не слишком теплые. Но и не холодные. Они знают о существовании друг друга.

- У меня появилась идея. Она может сослужить неплохую службу.

- Обговорите ее с Лидером.

- Видите ли, Джимми, вождь, как мне кажется, благородный человек, и, возможно, ему захочется участвовать в том, что я имею в виду. Мне нужен эмиссар для переговоров с профсоюзами. Не публичных, естественно. Главное, чтобы он сказал решающее слово в самый ответственный момент.

- Ерунда. Вы хотите, чтобы я договорился с профсоюзами, так?

- Похожие мысли приходили мне в голову. Но я могу найти вам и другую роль в этой предвыборной кампании.

- Хорошо. Сейчас вы встретитесь со всей братией, включая Иля. У него не только голоса, но и деньги. Он- традиционный правитель, или король Обахмы. Старик - своеобразная личность. Он сохраняет весь ритуал, потому что людям это нравится.

- Еще бы! - воскликнул Шартелль. - Прыгающий колдун с моделью эсминца на голове. Распростертые на земле тела. Старик с золотым посохом,

восхваляющий Иля. Здоровенный горн, барабаны и, наконец, сам Иль, в соломенной шляпе, восседающий в лимузине, сработанном в 1939 году.

Гости познакомились со всеми, от министра внутренних дел до административного помощника премьера. В большом зале с длинным столом их

собралось не меньше сорока, все в ярких праздничных одеждах. Каждый из присутствующих прошествовал в дальний конец зала, где на небольшом возвышении, на троне, напоминающем рог какого-то животного, сидел Иль. Подойдя к возвышению, они распластывались на полу, бормотали несколько слов и отходили.

- Некоторые руководят своими министерствами, некоторые - нет, - пояснил Дженаро. - Все мы, даже я, зависим от постоянных секретарей. Эти посты, за редким исключением, занимают англичане. Они чертовски хорошо знают свое дело, но должны уехать после того, как мы обретем независимость. Кто-то уедет сразу, другие - через пару месяцев, пока будет идти альбертизация государственного аппарата.

- Что произойдет после ухода англичан? - спросил Шартелль.

- Они готовят себе замену и готовят с душой. Разумеется, англичане получат компенсацию.

Шартелль обратиль особое внимание на вождя Декко, который должен будет стать премьером Западной провинции в случае победы Акомоло на выборах.

- Он слишком молод.

- Тридцать один год. У него есть все необходимое: ум, внешность, способности, обходительность.

- Он наверняка находит контакт с простым людом, - заметил Шартелль. - Это сразу видно.

- Находит, находит, - подтвердил Дженаро. - Помнит все имена, все лица.

После политических дискуссий все приступили к трапезе. Этот обед полностью отвергал все нормы этикета западного общества: люди ели руками, которые вытирали затем о скатерть, косточки бросали за спину. Все это несколько шокировало политконсультантов из США.

Покончив с обедом, чиновники приступили к обсуждению важных проблем. Первым взял слово вождь Акомоло. Говорил он степенно, с минимумом жестов. Его взгляд искал лица присутствующих и он обращался непосредственно к ним, для убедительности мягко ударяя кулаком в раскрытую ладонь. Президент профсоюза докладывал о достигнутых успехах, но также намечал новые задачи, которые предстояло решать, определял необходимые пути и средства.

Вторым выступил вождь Декко, исполнительный вице-президент, разрабатывающий долговременную стратегию. Начал он тихим голосом, уставившись в стол. Затем уперся руками в бедра, несколько раз качнулся взад-вперед, глядя над головами сидящих в какую-то далекую точку, источник внешней энергии. Он втягивал в себя эту энергию. Она прогревала его, и голос становился громче, едва не переходя в крик. Вот тут он завладел вниманием слушателей и играл с ним, как кошка с мышкой. Дразнил голосом, лицом, выражением глаз и одновременно хвалил их. Ближе к концу речи его голос вновь достиг пика, но, не переходя в крик, стих, голова упала, и он, как и в самом начале, уткнулся взглядом в стол. Последняя, едва слышная фраза - и он сел.

Затем поднялся доктор Диокаду, статистик, знаток фактов, и начал читать по бумажке. За столом ерзали на стульях, курили, пили, кашляли. Никто не слушал, да и доктора Диокаду не слишком интересовал его доклад. На вежливые аплодисменты он ответил саркастической улыбкой.

И наконец, пришла очередь Дженаро, специалиста по контактам с общественностью, добытчика денег, организатора встреч и приемов, шустрого молодого человека, который мог пару-тройку хороших анекдотов, пусть и без похабщины. С них он и начал, а они смеялись, хлопали по спинам и подмигивали друг другу. Закончил он еще одной нескромной шуткой и сорвал шквал аплодисментов.

Потом вставал каждый из них, оценивал ситуацию и высказывал соображения о том, как реализация новых идей и предложений скажется в его вотчине.

Некоторые бубнили себе под нос, другие говорили ясно и четко, третьи изображали комиков, четвертые слишком смущались.

Совещание затянулось на два часа. По завершении совещания, политконсультанты уединились с главными партийными лицами, чтобы обсудить стратегию предвыборной кампании. Акомоло обратился к главному теоретику:

- Доктор Диокаду, не могли бы вы назвать нашим гостям основополагающие направления нашей программы?

- Безработица, это первое. Цены на сельскохозяйственную продукцию и расширение ее производства, это второе. Образование, третье, и четвертое, медицинское обслуживание. Пятым может стать индустриализация, но едва ли на нее можно делать упор. Никто не возражает против нее.

- Транспорт, - добавил вождь Декко, не поднимая головы. - Альбертийцы - очень мобильный народ, а транспортная система в зачаточном состоянии.

- Транспорт, - согласился Диокаду.

- И мир, - молвил он. - Мир между нашими провинциями и разрешение межплеменных конфликтов без применения силы. Также мир во всем мире. Мы должны неустанно твердить об этом.

Декко посмотрел на него и улыбнулся.

- Война на другом конце света не слишком заботит крестьянина, который не может прокормить семью, потому что у него нет работы.

- Мы не можем игнорировать ту ответственность, которая ложится на нас с приходом независимости, - твердо заявил Акомоло. - Мы не можем повернуться к

миру спиной и уйти в себя. Нам открыли дверь и пригласили войти. Отказаться мы не в праве.

- Голосов это не принесет, - вставил Джемми Дженаро. - Все выступают за мир.

Словесная перепалка только разгоралась, но Шартелль внезапно поднялся, пересек кабинет и прислонился к стене, сложив руки на груди, улыбнулся. Лица присутствующих поневоле повернулись к нему. Проверенный трюк для привлечения внимания.

- Господа, я полагаю, что вы достаточно четко определили внутренние проблемы: безработица, сельское хозяйство, образование, здравоохранение и транспорт. Остается неясной лишь степень участия Альбертии в делах мирового сообщества, - он достал из кармана жилетки длинную черную сигарету, раскурил ее, несколько раз затянулся и продолжал: - Я думаю, что ход предвыборной кампании даст нам ответ на этот вопрос. Если потребуется сделать упор на международные дела, нам это не составит труда. По крайней мере, внутри партии по этому поводу разногласий нет, и это главное. Что же касается внутренних аспектов, то у меня создалось впечатление, что один из них вы упустили, - Шартелль выдержал паузу, глубоко затянувшись. - Налоги. Я убедился на своем опыте, что легче всего споткнуться на налогах.

Доктор Диокаду более детально изложил все пункты программы. Ему помогали Акомоло и Декко. Изредка бросал реплику Джимми Дженаро. Шартелль и Апшоу задавали короткие вопросы. Едва разговор грозил перекинуться на международные темы, Шартелль точной фразой возвращал его в нужное русло. Наконец, Акомоло подвел черту.

- Я решил, что доктор Диокаду и вождь Дженаро будут работать в тесном контакте с вами, мистер Шартелль. На сегодня, пожалуй, все. Я думаю, наша беседа оказалась весьма плодотворной. До выборов остается только шесть недель, и мы не можем терять ни часа, - подвел итог встрече Акомоло.

Уже через несколько часов Шартелль и Апшоу встретились с Дженаро и Диокаду, чтобы начать разрабатывать кампанию. Шартелль планировал предвыборную кампанию, как генерал готовит сражение. Идея принадлежала ему, на нем лежала и ответственность.

- Первое. Сколько выступлений вы наметили для Акомоло? Вы или док.

Возможно, доктора Диокаду впервые назвали доком, но тот и бровью не повел. Из груды бумаг он выудил записную книжку.

- Три в день, с понедельника и до дня выборов.

- Он сможет выступать чаще? - спросил Шартелль. - То есть, можно найти больше слушателей?

- Можно, если только он к ним доберется, - ответил Дженаро.

- Начинайте готовить его выступления на каждом перекрестке и около всех магазинов, независимо от того, сколько будет слушателей, пять или пять тысяч. Как его здоровье? Он сможет выступать двенадцать, пятнадцать раз в день? Речи не будут длинными.

- Он в полном здравии, - подал голос доктор Диокаду. - Он заботится о себе.

- Отлично. Джимми, мне нужны два вертолета. Где нам их взять и побыстрее? Только не рассчитывайте на Лондон.

Дженаро на мгновение задумался. Затем щелкнул пальцами.

- Они есть у нефтяной компании.

- Вы знаете, с кем нужно поговорить?

- Да.

- Доставайте вертолеты. Пообещайте права на добычу нефти на шельфе. Но вертолеты должны быть у нас к понедельнику. Справитесь?

- Я их достану.

- Док, - Шартелль повернулся к Диокаду, - у вас есть цифровые данные по основным пунктам программы? Сельское хозяйство, безработица и так далее?

- У меня все с собой. Я подумал, что вы захотите их обсудить.

- Пит, сколько времени потребуется вам, чтобы написать Речь?

Апшоу вновь пробежался по документам.

- Часа четыре. Может, пять, если будут досаждать мухи.

- Она нужна мне завтра.

- Вы ее получите.

- А как с остальными?

- Я напишу речи по сельскому хозяйству, безработице, здравоохранению и так далее. Всего пять или шесть. Завтра я отпечатаю Речь и, возможно, еще две на отдельные темы. Послезавтра они все будут на вашем столе.

- Хорошо. Как только Пит заканчивает речь и передает нам, ее необходимо перевести и размножить на всех языках и диалектах.

Доктор Диокаду улыбнулся.

- Сделаем. Такие люди у меня есть.

- Договариваясь о выступлениях Акомоло, убедитесь, что вам известен наиболее распространенный диалект местности, где ему предстоит выступать. А когда он будет говорить, позаботьтесь, чтобы рядом был переводчик. Если вождя не поймут, нет смысла сажать вертолет.

- Вы говорили о двух вертолетах, - напомнил Дженаро.

- Мне и нужны два. Один для Акомоло, второй для Декко. Вместе им путешествовать ни к чему. Так что, док, вы должны организовать выступления и

для Декко. Возможно, где-то выступят и тот и другой, но в политической кампании от этого только польза.

- Переводчики и копии речей нужны и для Декко?

- Совершенно верно.

- Конечно. Придется писать разные речи. Декко уведет их в горы и покажет лежащую далеко внизу плодородную долину. Акомоло объяснит, чего

можно добиться трудолюбием, решительностью и временными жертвами. С их выступлений люди будут уходить в хорошем настроении, потому что оба пути, указанные ораторами, приведут их в землю обетованную.

- Далее. Нам нужна газета. Еженедельное издание, со следующей недели и до выборов. Много фотографий и карикатур. Политических карикатур, не требующих подписи. На английском языке. У нас нет времени для выпуска газет на диалектах. Джимми?

- У меня есть такой человек. Издавать газету он сможет. Учился в Штатах и работал в " Нью Мексикэн" в Санта Фе.

- Свяжитесь с ним. Хорошо заплатите. Док, как я понимаю, вы вхожи в интеллектуальные круги?

Диокаду кивнул.

- Отлично. Организуйте комитет. " Писатели и художники Альбертии - за Акомоло". Когда он будет создан, я полагаю, в самом начале следующей недели,

мы обратимся к ним за статьями, только маленькими, и карикатурами. Джимми, позвоните редактору сегодня же и пусть он подбирает сотрудников. Журналисты у вас найдутся?

- В Альбертии больше журналистов, чем фермеров, - ответил Диокаду.

- Пит. Не знаю, будет ли в этом толк, но мне нужно сообщение для прессы дважды в день: утром и в два пополудни.

- Хорошо. Дайте мне график выступлений Акомоло с указанием речи, которую он должен произнести. Я буду также следить за оппозицией, и если она вырвется вперед, мы всегда сможем осадить ее.

- Ясно. Теперь сувениры с политической символикой. Первое – веера, здесь очень жарко и людям они не помешают. И значки. Большие. Один парень проиграл выборы из-за того, что у него были маленькие значки, - заметил Шартелль. - Джимми, мне нужны пять миллионов значков к

середине следующей недели. Если они у нас будут, вы сможете их распространить?

- Конечно.

- Прекрасно. Мы сегодня же позвоним Даффи.

- Значки? - переспросил доктор Диокаду.

- Большие металлические кружки с броской фразой, - пояснил Дженаро. – К примеру, " Я за Ако".

- Та же подпись и на веерах?

- Естественно.

- Джимми, мы сможем изготовить в Альбертии веера с надписью " Я за Ако". Вот о чем я думаю. Разместив заказы в небольших мастерских по всей стране, мы практически купим голоса.

Дженаро писал не отрываясь.

- Я знаю парня... - начал он.

- Свяжитесь с ним. Организуйте это дело. И возьмите на себя распространение готовой продукции, - Шартелль продолжал мерять комнату шагами.

- Значков, пожалуй, недостаточно, - добавил Апшоу. - Нужно что-то еще, полезное, но дешевое.

Шартелль кивнул.

- Расчески не пойдут, у них короткие волосы. Так что вы придумали?

- Пластиковые бумажники с посланием кандидата на лицевой стороне, тисненым золотом. Документы есть у всех - водительское удостоверение, расписка в уплате налогов, те же рекомендательные письма. Бумажники наши будут весьма кстати.

- Сколько, Пит?

- Наверное, не так много, как значков.

- Точно. Вроде премии за хорошую работу.

- Именно.

- Так сколько?

- Миллион? Они стоят два-три цента.

- Так, хорошо. Что еще?.. Барабаны. Мне нужны барабаны, которые я видел у Иля.

- Говорящие барабаны? - спросил Дженаро.

- А как они говорят? Они смогут передать простую фразу? Вроде " Я за Ако".

Доктор Диокаду встал и подошел к круглому столику. Ладонями он отбил несколько тактов.

- Это " Я за Ако". Что-нибудь еще?

- Берегитесь или остерегайтесь дьявола с неба. Может, злого духа с неба. Или колдовских чар.

- Остерегайтесь колдовских чар с неба, - решил Диокаду. - Получится вот так, - вновь он отбил ритм.

- Как далеко их слышно? - поинтересовался Шартелль.

Диокаду пожал плечами.

- На милю, не больше.

- Люди их понимают?

- Не все, но они найдут, у кого спросить. Из любопытства.

- Вы можете их купить?

- Барабаны?

- Барабанщиков?

- Каждый вечер они должны передавать короткую фразу, - продолжал Шартелль. - Иногда что-то загадочное, иногда просто " Я за Ако", но барабаны должны говорить каждый день.

- Мы с Диокаду возьмем это на себя.

- Джимми, - обратился Шартелль к Дженаро, - мне нужны еще три телефона, столы в пустой комнате, пара картотечных шкафов, в крайнем случае сойдет один, стулья и пишущая машинка. Копировальная техника есть в штаб-квартире партии, так?

Дженаро поставил бокал и склонился над записной книжкой. Затем заверил Шартелля, что в штаб-квартире есть все необходимое.

- Мы сделаем все, что в наших силах, но вы знаете страну и людей. Я хочу, чтобы мы связывались друг с другом по несколько раз в день. Не вижу смысла назначать регулярные встречи - возможно, нам будет нечего сказать друг другу, и мы только потеряем время. Но я могу позвонить и днем и ночью. Того же жду и от вас. Мы только начинаем. Это наша профессия. То, ради чего нас пригласили сюда. Обычная политическая практика. Реклама кандидата. А скоро мы перейдем к еще более захватывающему этапу.

- Какому же? - спросил Дженаро.

- Мы начнем планировать предвыборную кампанию для оппозиции, - мечтательно ответил Шартелль. - Одним выстрелом убьем двух зайцев.

В этот же вечер политконсультантов посетил их сосед капитан Джон Читвуд - начальник полиции Западной Альбертии. Он предостерег американцев от беспорядков.

- Выборы здесь всегда вызывали волнения. Местный люд вспыхивает, как порох. А тут еще хулиганы.

- Хулиганы?

- Именно. У каждой партии есть банды наемных громил. Избивают оппозицию, срывают собрания, запугивают избирателей. Иногда нам приходится разбить пару-тройку носов, а кое-кого посадить за решетку. Такие банды есть и у партии вождя Акомоло. Я думаю, они становятся неотъемлемой частью предвыборной кампании. Традиции, наверное. Полицейскому приходится быть в курсе слухов. Если верить самому свежему, Акомоло черпает деньги из казны провинции, чтобы купить выборы, и в этом ему помогает ваше ЦРУ. Об этом говорят в университете. Да и прочие слухи на том же уровне.

- Мистер Шартелль, как я понял со слов вашего коллеги, мистера Даунера, ваша работа состоит в том, чтобы внести в предвыборную кампанию некоторые

новшества. Но если ваши действия могут спровоцировать беспорядки, я хотел бы знать об этом заранее, чтобы подготовить моих людей.

В пять минут Шартелль изложил Читвуду соображения насчет вертолетов, значков, барабанов, газеты, выступлений Акомоло и Декко. О

планировании предвыборной кампании соперников он, естественно не упомянул.

- Теперь, когда вам открыты семейные тайны, капитан, возможно, и вы поделитесь с нами сведениями, которые сочтете полезными для нас.

Читвуд откинулся на спинку, положил ногу на ногу. Поднял черную трость и начал ее разглядывать.

- Армия. У меня есть несколько осведомителей среди солдат, но ни одного среди офицеров. Раньше были, но только белые. Последний белый офицер

отправлен в отставку семь недель тому назад. Весьма неожиданно для многих. Не упускайте этого из виду, мистер Шартелль.

- Вы говорите о военном перевороте?

- Не обязательно. Армия приобрела немалый политический вес благодаря тому, что стала первой государственной организацией, в которой не осталось белых. Она может стать на сторону победителя, а может поддержать того, кто в противном случае неизбежно потерпит поражение. Тому, разумеется, придется заплатить высокую цену.

- Интересно, - протянул Шартелль.

- Еще бы. Как только я узнаю что-нибудь определенное, я обязательно свяжусь с вами.

На следующий день Пит Апшоу принялся писать речь, то есть Речь:

- Речь с большой буквы, являет собой основной текст, на котором строится вся предвыборная кампания. Она определяет настроение, темп, стиль. Выступая в разных местах, кандидат повторяет ее всю или по частям с некоторыми вариациями. Но это Речь. Она есть у всех кандидатов, и после

того, как они произнесут ее несколько раз, она становится частью их личности. Она подходит кандидату, потому что написана для него. Речь

необходима, ибо они выступают от пяти до десяти раз в день, и каждый раз сказать что-нибудь новое невозможно.

Апшоу представил себе, как говорит вождь, как строит фразы, что выделяет, его любимые согласные звуки. Очень хорошо он произносит букву " п", значит, надо почаще использовать слова, в которые она входит: партия, перспектива, прогресс, перестройка, пламенный, практически, первостепенный.

Ему также нравились короткие предложения. Надо

придерживаться того же правила. От пяти до одиннадцати слов в каждом предложении, не больше. Так как излагал Акомоло свои мысли в несколько педантичной манере, ему приходилось пользоваться словами, которые могли сказать больше, чем говоривший.

Тем временем Клинт Шартелль встретился с Деко, чтобы обговорить некоторые детали.

- Вы боретесь за кресло премьера Западной провинции, - напомнил Шартелль. - Если вождь Акомоло отправится в столицу и станет премьером Альбертии, он должен иметь на западе крепкий тыл.

Декко вопросительно посмотрел на Шартелля.

- Так вы полагаете, что мне не стоит выезжать за пределы Западной провинции?

- Нет. Я не хочу льстить вам, вождь, и ничем не умаляю достоинство вождя Акомоло, но у вас чертовски выигрышная внешность, которая послужит всей кампании. Я хочу, чтобы вы выступали как можно чаще. Двенадцать, пятнадцать раз в день, - он улыбнулся альбертийцу. - Я думаю, вы выдержит такую нагрузку в течение шести недель?

- Завтра вы получите основную речь. Она будет

написана специально для вас, в соответствии с вашей манерой говорить и держаться перед аудиторией. Если читать ее целиком, у вас уйдет час. Но она будет состоять из отдельных блоков, на пять, пятнадцать или тридцать минут. Чаще всего вам придется выступать с пяти - и пятнадцатиминутными блоками.

- После того, как вы прочитаете речь несколько раз, она станет вашей речью. Вы запомните ее подсознательно, не замечая этого, но скоро у вас отпадет необходимость заглядывать в текст. Вы также обнаружите фразы, которые особенно близки не только вам, но и слушателям. После этого вы начнете вносить в нее коррективы в соответствии с особенностями аудитории, перед которой будете выступать. Мне кажется, вы тонко чувствуете настроение слушателей, поэтому вы будете постоянно видоизменять ее. Однако, речь всегда будет с вами, если вы вдруг окажетесь на чужой территории или вам придется выступать на официальном приеме.

Затем пришло время встретиться с Дженаро.

- Газета. Я поговорил с парнем, который работал в " Нью-Мексикэн" в Санта Фе. Он загорелся, но требует денег. Мы сошлись на пятидесяти фунтах в неделю, хотя могу поклясться, что он никогда не получал больше десяти, - доложил министр информации.

- Он чувствует, что деваться нам некуда.

- Возможно, но он рад помочь. Он сам наберет сотрудников, договорится с типографией, а распространять газету мы будем через штаб-квартиру. Бесплатно, да?

- Совершенно верно, - кивнул Шартелль. - Все, что будет касаться выступлений Лидера и Декко, а также сообщения для прессы пойдут в набор в первую очередь.

- И вы решили вопрос с распространением газеты?

- Да.

- Как вы собираетесь назвать газету?

- " Голос народа". Это его идея, - ответил Дженаро.

К этому времени подъехал Диокаду.

- Мне начать с барабанов или с деятелей искусства?

- С деятелей.

- Хорошо. Вчера вечером в Барканду образован комитет " Писатели и художники Альберти - за Акомоло". Его учредителями стали актер, поэт, два писателя и два художника. Все они хорошо известны в Альбертии, слышали о них и в Англии.

- Во сколько вам это обошлось?

- По сто фунтов каждому, но они обещали, что вовлекут в комитет по пять новых членов.

- На этой неделе? - уточнил Шартелль. - Хорошо. Теперь барабаны.

- С ними все решено. Правда, на это ушел весь день. Я сидел на телефоне с девяти утра и только несколько минут назад повесил трубку. Я разделил страну на пятнадцать зон и потом выбрал главного барабанщика в каждой зоне. Ключевая фраза будет передаваться ему лично, каждый вечер или с установленной нами периодичностью. Он будет связываться с барабанщиками своей зоны, главные из них получат по двести пятьдесят фунтов. Из этих денег они будут расплачиваться с барабанщиками своей зоны.

- Когда они смогут начать?

- Хоть сегодня. Но я сказал, что в понедельник или во вторник.

- Джимми, вы знаете, кто шпионит за вами, не так ли?

- Конечно. Парламентский секретарь министерства сельского хозяйства. Он сказал мне, что на самом деле работает на нас, но должен поддерживать связи с севером, чтобы приносить пользу. Я думаю, что они платят ему больше.

- Несносный молодой человек, - фыркнул Диокаду.

- А как насчет востока? Кто передает им информацию?

- Клерк из моего министерства, - ответил Дженаро. - Он у меня под присмотром.

- Ясно. Если я хочу послать Даффи две телеграммы в Лондон, вы можете устроить так, чтобы копии попали в руки этих молодцов, возможно, за день-два до того, как их получит Даффи?

- Я хочу, чтобы вы закодировали нам текст с просьбой к Даффи найти фирму, которая будет вычерчивать в небе Альбертии разные слова со следующей недели и до самых выборов. А также нужен дирижабль. Первая записка должна попасть в руки мальчиков

из " Ренесслейра". Вторая (о дирижабле) - к организатору кампании доктора Колого. Постарайтесь обставить все так, чтобы ознакомиться с содержанием телеграмм они смогли, затратив немало усилий, но они должны понять суть текстов. Я хочу, чтобы оппозиция прознала о нашем секретном оружии - вычерчивании лозунгов в небе и использовании наполненного гелием дирижабля для прославления нашего кандидата. Теперь, если я правильно понимаю психологию " Ренесслейра", они расшибутся в лепешку, чтобы начать выписывать лозунги раньше нас.

- Джимми, мне нужны распространители слухов.

- Кто?

- У вас в штаб-квартирах партии есть славные ребята, напоминающие американских странствующих коммивояжеров. Тех, знаете ли, что ездят из города в город, из деревни в деревню, заговаривают с местными жителями,

приносят последние новости.

- Они будут путешествовать парами. Никоим образом не афишируя связи с партией. Если же беседа перекинется на политику, а это, как мне представляется, неизбежно, они ввернут пару-тройку нужных фраз. Вы меня понимаете?

- Допустим, " Ренесслейр" притащит сюда самолеты, вычерчивающие в небе слова специальными дымами. У вас есть люди, которые выяснят заранее, где те будут летать?

- Такие люди у меня есть.

- Прекрасно. За день-два до того, как появятся самолеты, мы зашлем в этот город или деревню парочку говорливых юношей. И они как бы невзначай упомянут о вычерчивании слов в небе.

На этот раз кивнули мы все.

- Причем один повернется к другому и скажет: " Знаешь, Оджо, я не верю, что дым, который вылетает из самолета, отбирает у тех, кто смотрит на него,

мужскую силу". А Оджо - возможно, его звать иначе, ответит: " Я слышал, что странный дым, который тянется за ними, не что иное, как смертоносный газ, и в этой деревне, где они летали накануне, все женщины стали вдовами, хотя их мужья

живы". Что-нибудь этакое. Возможно, я нахожусь под сильным влиянием Райдера Хаггарда. А потом один, все равно кто, добавит: " Я не верю, что в домах, над которыми появилось имя ХЕЙ, уже не раздается детский крик". И этот диалог они будут вести вновь и вновь, переходя из одного места в другое, на один шаг опережая самолеты. Я думаю, Джимми, для выполнения этого задания нам понадобится человек сто.

- А что они должны говорить о дирижабле? Если все-таки будет дирижабль?

- Это просто. Они не могут поверить, что в дирижабле спрятана американская атомная бомба.

- Бум-бомба, как говорят в глубинке, - вставил Дженаро.

- А барабаны будут нагнетать страхи перед импотенцией и смертью, - добавил Диокаду. Два самых сильных страха, мистер Шартелль.

- Наши соперники не смогут отрицать слух, иначе они подтвердят, что он соответствует действительности. И не смогут перестать славить в небе старину Алхейджи. Ибо, если самолеты перестанут летать, наши мальчики будут утверждать, что спасли мужчин Альбертии от импотенции. Они проигрывают в любом случае, если только клюнут на приманку. То же с дирижаблем. Я хочу направить оппозицию по ложному пути, запрограммировать их ошибки. Пусть они

тратят время попусту. Занимаются ненужным делом. Я хочу посеять разногласия в их штаб-квартирах и панику в их сердцах. А когда создается стрессовая ситуация, паника вспыхивает мгновенно.

- Еще нам нужны два человека, - он взглянул на Дженаро. - Занимающие довольно высокое положение в партии. С безупречной репутацией. И готовые на жертвы.

- Я хочу, чтобы они стали предателями. Перебежали к оппозиции. Один – к сэру Алакаду, второй - в лагерь доктора Колого. Естественно, не с пустыми руками. Они принесут с собой информацию, главным образом правдивую, которую можно проверить, а также, и это самое важное, подтверждение того, что мы делаем ставку на небесные письмена и дирижабль. Они должны быть хорошими актерами. Нам нужны молодые, честолюбивые, умные парни. Вам придется воззвать к их патриотизму, верности партии, жажде приключений. У вас есть такая пара?

- Я подумал о двоих, - Диокаду назвал фамилии, посмотрел на Дженаро. Помедлив, тот кивнул.

- Один - адвокат, другой - чиновник. Оба связаны с партией и выдвигаются на все более заметные роли. Говорить они умеют... могут создать

впечатление, что вхожи во все кабинеты, - Дженаро вновь кивнул. - Они нам подойдут.

Диокаду покачал головой.

- Но мы не можем рассчитывать, что выиграем на этом предвыборную кампанию. Это лишь хитрость, обман, ложь, в конце концов.

Шартелль кивнул.

- Если люди проголосуют за вождя Акомоло, значит, они поддержат его программу. Если они захотят проголосовать против двух других партий, у них не останется иного выхода, как примкнуть к лагерю Акомоло. Вы знаете, док, что у него нет голосов, и я не уверен, что они появятся, даже если он будет выступать по двадцать четыре часа в сутки до самых выборов.

- Голоса приобретаются и теряются на обеих сторонах, док. Я лишь хочу предусмотреть все, что возможно. Кстати, Джимми, как там наши профсоюзы?

- Я поговорил с этим типом. Он готов на сделку, но не согласен на всеобщую забастовку. Все, кроме этого.

- И что он нам обещает?

- Один профсоюз, очень дисциплинированный. Они не приступят к работе без его прямого указания.

- Какой же?

- Тот, что вызывает наибольшую вонь, - Дженаро хохотнул. - " Объединенная федерация альбертийских золотарей".

На этом встреча завершилась. Политконсультанты решили немного отдохнуть. Однако в этот же вечер на подъездной дорожке к их дому был обнаружен труп капитана полиции Читвуда. Шартелль предположил, что их сосед шел к ним что-то сказать.

На следующий день Шартелль позвонил в Лондон Падрейку Даффи, чтобы узнать получил ли он зашифрованные телеграммы.

- Они клюнули на телеграммы, Пит. И, должно быть, перепугались до смерти. " Ренесслейр" зафрахтовал все специальные самолеты в Англии и на континенте. Даффи пытался найти их в Штатах. Что же касается " Гудйира" (производитель дирижаблей), я думаю, на корпорацию надавили по государственным каналам.

- ЦРУ постарается, - ответил Апшоу.

- А эти два молодца, что порвут с партией, лишь подкрепляет их убежденность в том, что они на правильном пути.

В этот момент к дому подъехал фургон, из которого вышло трое корреспондентов мировых информационных агентств.

- Мы только что с севера, Клинт. На Фулаву работает целая толпа. Из " Ренесслейра", - сообщил один из них.

- Они задумали что-то очень интересное, - добавил другой корреспондент. - Что именно, не говорят, но ходят с таинственными ухмылками.

- А чем еще они занимаются?

- Все машины облеплены наклейками с именем кандидата.

- Это хорошая идея, - заметил я.

- И вот что забавно, - вмешался третий. - Два дня назад мы побывали на востоке. У доктора Колого. Такие же ухмылки были у тех парней, что ведут его кампанию.

- Я знаю, что " Ренесслейр" направил группу поддержки на север, но впервые слышу, что своя команда есть и у доктора Колого.

- У него пять или шесть человек. Их прислала " Коммуникейшн Инк". Из Филадельфии.

- Я предсказываю, что Акомоло победит с подавляющим преимуществом. Можете процитировать меня. Даффи с удовольствием прочтет об этом в Лондоне, - заявил Апшоу.

- А есть ли возможность взять интервью у Акомоло?

- Я думаю, такая возможность есть.

Он позвонил Дженаро и договорился о проведении интервью.

- Десять тридцать вас устраивает?

- Слишком уж у тебя все гладко, Пит. Неужели ты можешь так запросто пробиться к Акомоло? " Ренесслейр" и эти парни из Филадельфии не имеют такой возможности.

- Прежде всего, я стараюсь завоевать доверие клиента. А потом мы оба бьемся за победу на выборах, помогая друг другу, заключил Пит Апшоу.

Суббота. 2 дня до начала предвыборной гонки.

Настало время для планирования кампании. По просьбе Шартелля Дженаро привез карту и флажки-указатели. Художник из министерства информации синей краской обозначил границы избирательных округов и, следуя иногда противоположным указаниям Дженаро и Диокаду, воткнул зеленые флажки в округа, поддерживающие Акомоло, красные - в

оппозицию, а желтыми отметил округа, где предстояла борьба за голоса.

Зелени на карте оказалось немного. Шартелль размышлял над ней чуть ли не всю субботу, расспрашивая Диокаду и Дженаро, чем заняты местные политические деятели. Потом Апшоу сочинил для них письмо за подписью вождя Акомоло, который призвал своих верных сторонников оторвать задницы от стульев и начать ходить из дома в дом, агитируя за своего кандидата. Диокаду позаботился о том, чтобы письмо перевели на соответствующие диалекты и разослали адресатам.

Доктор Диокаду и Дженаро убеждали партийных

боссов на местах не волноваться, втолковывали им, что предатели - мелкая сошка, что они не знали никаких секретов и без них будет даже лучше.

- У меня идея, - воскликнул Апшоу. - О двух предателях, как мы продолжаем их называть, написали все газеты, даже те, что поддерживают Акомоло. Так?

- Так.

- Свою роль они сыграли, подтвердили, что мы хотели заполучить специальные самолеты для вычерчивания слов в небе и дирижабль. Так?

- Продолжайте.

- Они публично покаются.

Шартелль резко сел, сдвинув шляпу на затылок, широко улыбнулся.

- Осознают свои ошибки. Вернутся на путь истинный. Возвращение блудных сыновей. Что ж, Пити, это неплохо. Когда они это сделают?

- Через две недели. Пусть остаются на стороне оппозиции достаточно долго, чтобы отработать полученные деньги и почерпнуть кое-какую информацию. Она нам не помешает. Я напишу им покаянные речи. А потом мы пошлем их с выступлениями по стране.

Глаза Дженаро сверкнули.

- Они будут ездить из города в город и публично каяться?

- Совершенно верно.

- Этакие странствующие проповедники?

- Именно.

- Нам нужен переносной навес, грузовики с громкоговорителями и все такое. У меня в министерстве это есть.

Воскресенье. 1 день до начала предвыборной гонки.

Вождь Акомоло, его переводчик, личный помощник и один из сотрудников Дженаро сели в вертолет и отправились агитировать население. Консультанты расстались с вождем на три недели, но договорились, что он будет звонить каждый вечер.

Деко сел в другой вертолет. Доктор Диокаду заметно нервничал.

- Должен признаться, я не уверен, что они смогут справиться сами.

- Ну что вы, док, они же кандидаты, - ответил Шартелль. - Эти ребята должны рассчитывать только на себя. Мы можем планировать их выступления, писать им речи, обеспечивать транспорт и слушателей, но не подниматься на трибуну и произносить за них речи. Это они должны делать сами. Завтра стартует предвыборная гонка. До выборов шесть недель.

Через два дня из Нью-Йорка прибыла специальная посылка с тысячью значков с надписью " Я ЗА АКО”. Шартелль взял половину значков ящик хорошего коньяка и отправился во дворец Иля Обахмы.

Правитель Обахмы принял политконсультантов как почетных гостей и предостерег их от возможной опасности:

- Смерть полицейского пришлась некстати. Я не знаю, связана ли она с выборами. Но я хочу сказать не о том, что слышал, вождь Дженаро, а о том, что чувствую. Ближайшие недели не обойдутся без жертв. Так было всегда, когда людям разрешали голосовать. Но я чувствую что-то еще. И пока не могу определить, что именно. Очень похожее на замирание воздуха перед грозой. Если возникает опасность, приезжайте сюда. Никто не решится ворваться в этот дворец. Я с радостью приму вас.

Предвыборные значки жители Обахмы восприняли как священные медальоны и с радостью прицепили их к своей одежде. Барабаны, которые звучали каждую ночь, предвещая угрозу с неба, жители также восприняли всерьез.

Правитель оказался прав, вскоре началась история с хулиганами. С какого-то момента банды, нанятые политическими партиями, решили расширить сферу своей деятельности. Их нанимали за несколько шиллингов в день для того, чтобы срывать митинги оппозиции и мешать выступлениям ораторов, затем банды переместились на дороги, устраивали засады, грабили пассажиров личных автомобилей и автобусов.

Первым сдался вождь Акомоло. И приказал исполняющему обязанности капитана полиции Ослако покончить с разбоем на дорогах. Ослако прибавилось

хлопот. Нехватка людей и быстрые машины грабителей ограничивали его возможности. Они могли перегородить шоссе в шесть утра в Западной провинции, а семью часами позже орудовали уже на востоке или на севере, куда не распространялась власть капитана. Но Ослако удалось арестовать нескольких хулиганов, а кое-кого и убить. А после того, как наведением порядка на дорогах занялись и в других провинциях, грабежи прекратились. Так прошел первый месяц предвыборной кампании.

Шартелль и Дженаро отправились в инспекционную поездку, чтобы проконтролировать ход публичных покаяний, а в главных ролях выступали оба предателя, благополучно вернувшиеся под крылышко вождя Акомоло. Апшоу написал каждому цветистую речь, изобилующую грязными подробностями сманивания их в лагерь оппозиции, с обещанием денег и плотских удовольствий.

Их возвращение в стан Акомоло вызвало интерес избирателей. Начали докладывать, что их покаянные митинги собирают больше народу, чем выступления Декко или Акомоло. Шартелль и Дженаро захотели побывать на одном из них.

Барабаны продолжали чередовать агитацию: «Я за Ако» с предупреждениями о беде, которую несет дым с неба. Появились сообщения, что одного из пилотов, летающих на самолетах " Ренесслейра", забросали камнями в аэропорту, где он приземлился, чтобы заправиться.

Кампания шла довольно гладко. Гладко для Альбертии. Правда, одну партию значков задержали в Аккре. Правящие там военные решили, что значки будут способствовать возвращению к власти режима Нкрумы.

Апшоу периодически просматривал материалы следующего номера еженедельника, выходящего, по причуде владельца типографии, то по четвергам, то по пятницам. Кроме того, каждое утро и вечер он готовил сообщение для прессы, следил, чтобы значки, веера и пластиковые бумажники попадали по назначению.

Вскоре потребовалось написать сообщение для прессы, восхваляющее усилия вождя Акомоло в переговорах с Ассоциацией золотарей Альбертии, забастовка которых продолжалась уже неделю.

Дженаро удалось договориться с генеральным секретарем альбертийских тред-юнионов. Во что это ему обошлось, я не спрашивал. В качестве премии

генеральный секретарь обещал нам поддержку Национального профсоюза безработных, число членов которого быстро увеличивалось. Она могла прийтись

весьма кстати, если требовалось увеличить аудиторию, выставить пикеты или просто пошуметь на улицах.

Недельная забастовка золотарей оказалась весьма чувствительной для населения Убондо, Барканду и других больших городов на севере и востоке страны. В некоторых районах Убондо так воняло, что осталось только искренне пожалеть тамошних жителей.

Вертолеты перекрасили в серебристый цвет. Один украшала синяя надпись " АКО", второй - красная " ДЕККО".

Оба пилота не знали страха и усталости. Если они видели группу в пять человек, то бросали машины вниз, чтобы кандидаты могли выйти и пожать руки избирателям. Декко произносил по двадцать пять речей в день. Он начинал в пять утра и заканчивал в полночь. Когда из-за темноты пилот отказывался подниматься в воздух, он пересаживался на автомобиль и даже на велосипед.

Вождь Акомоло, старше по возрасту и не такой выносливый, ограничивался двенадцатью выступлениями, не считая бесчисленных обедов, банкетов и ленчей. Основное внимание он уделял северному и восточному регионам, оставив запад Декко. К Дженаро и Диокаду приходили радостные, даже оптимистичные рапорты. Содержавшиеся в них сведения о числе сторонников Акомоло Дженаро делил пополам, но зеленых флажков на карте заметно прибавилось.

Однажды предвыборный штаб посетил Феликс Крамер, генеральный консул США, и Кларнс Койт, его советник по политическим вопросам, с которым политконсультанты уже общались в день своего приезда в Африку.

- Сожалею, что не смог повидаться с вами в Барканду, господа, но рад, что вы переговорили с Кларенсом.

- Мы мило побеседовали, - кивнул Шартелль. - Вы приехали на митинг, мистер Крамер?

- В общем-то, да. Позвольте спросить, кто победит?

- Акомоло с подавляющим преимуществом.

- Это ваше частное или профессиональное мнение? - спросил Койт.

- Я не отделяю одно от другого.

- Я слышал, что шансы Колого растут, - добавил Койт.

- Наверное, вы говорили с теми молодыми людьми из Штатов, которые ведут его кампанию. Они из нового агентства в Филадельфии. Вы помните, как оно

называется, Пит?

- " Коммуникейшн. Инк." Никогда не слыхал о нем раньше.

- А вы слышали о нем, мистер Койт?

- Да, - ответил резидент ЦРУ. - Похоже, его репутация очень высока, несмотря на то, что образовалось оно недавно.

- Странно, что я понятия не имел о его существовании, - не унимался Шартелль.

- Какой эффект, по-вашему, мистер Шартелль, дают самолеты, пишущие лозунги в небе? - спросил Крамер.

- Ну, я думаю, они приносят оппозиции много пользы. Нам, конечно, от них только хлопоты. Я сожалею, что не додумался до этого первым.

- Я слышал, что их использование привело к неожиданным и малоприятным последствиям.

- Неужели?

- В народе прошли разговоры, что дым, которым пишут слова, вызывает бездетность и импотенцию.

- Не может быть, - изумился Шартелль.

- А у доктора Колого дирижабль? - спросил я.

Крамер кивнул.

- Они просто неистощимы на идеи, не правда ли, Клинт?

- Похоже, что так.

- Интересно, как перевезли сюда этот дирижабль?

- Как я понимаю, - ответил Крамер, - его разобрали на секции, доставили в Альбертию самолетом и вновь собрали.

- Должно быть, транспортировка обошлась Колого в кругленькую сумму.

- " Гудйир" намерен использовать дирижабль для миссии доброй воли по странам Африки и Европы.

- Мне казалось, что правительство США ввело эмбарго на экспорт гелия.

- Его сняли.

- Вообще или только для этого случая?

Койт и бровью не повел.

- Для этого случая.

- Прекрасная идея, - вмешался Шартелль. - Парящий в небе дирижабль с именем " Колого", сверкающим по бокам, и развевающееся позади полотнище длиной в сотню метров с тем же именем. Хотел бы я взглянуть на это зрелище. Такой дирижабль принес бы множество голосов.

- Не знаю, мистер Шартелль. - Должен сказать,

что ваши более традиционные методы дают лучшие результаты. Из-за дирижабля консульство получает много протестов. Кто-то пустил слух, что в нем атомная бомба. Я не знаю, откуда это идет, но даже французы обратились к нам с неофициальным запросом.

Койт сменил тему разговора.

- Так вы убеждены, что Акомоло победит? Он много ездит по стране. Он и Декко, - подвел итог встрече генеральный консул.

Вскоре начался митинг, на котором должны были выступить все три кандидата. На ипподроме собралось не меньше двухсот пятидесяти тысяч. В толпе сновали лотошники, разнося еду, прохладительные напитки, сладости. Грудь некоторых из присутствующих украшали значки всех кандидатов. Тут были правительственные чиновники в аккуратных белых костюмах и крестьяне в шортах и майках. Северяне в развевающихся бурнусах и бизнесмены из Барканду.

- Они поменяли планы. Решили притащить сюда и самолеты, и дирижабль, - сообщил Дженаро.

- Когда вы узнали об этом? - уточнил Шартелль.

- Вчера ночью. Поздно. Но успел связаться со своими людьми. Все они здесь, в толпе.

- Так это прекрасно.

- У меня возникла еще одна идея.

- Какая же?

- Увидите сами. Если ничего не получится, будем считать, что я ничего вам не говорил.

- Когда они должны начать?

- Скоро. Каждому дан ровно час.

Наконец, в небе появились два низко летящих вертолета. Зависнув над ипподромом, они опустились. Первым вышел вождь Акомоло, к нему присоединился вождь Декко, и вдвоем они направились к трибуне.

Алхейджи сэр Алакада Меджара Фулава прибыл на " мерседесе 600" в сопровождении экскорта из четырех мотоциклистов. " Мерседес" доставил сэра Алакада прямо к подножию трибуны.

Доктор Кенсингтон Колого приехал в " кадиллаке". Когда он выходил из машины, его очки сверкали на солнце. Фулаву и Колого сопровождала свита из

нескольких помощников. Вождя Акомоло - только Декко.

Тем временем мэр Убондо предоставил слово вождю Акомоло. Ему хлопали восемь минут и сорок пять секунд. Он выступал в родных стенах. Вождь произнес Речь. Она чуть изменилась, но в целом осталась такой же, как Апшоу ее написал. Говорил он хорошо, и некоторые фразы слушались лучше, чем читались. Речь заняла пятьдесят одну минуту. Овация длилась еще одиннадцать с половиной минут.

После музыкальной паузы выступил Фулава с оксфордским акцентом. Шестьдесят три минуты описывал он счастливые будни,

которые ждали нацию после получения независимости. Хлопали ему семь минут и пятнадцать секунд.

Доктор Колого понял, что слушатели устали, и уложился в двадцать девять минут.

Пока ему аплодировали, в небе появился самолет и прочертил первую полосу буквы " X" слова ХЕЙ. Толпа взволнованно загудела. Стоящий у нашей машины хорошо одетый альбертиец, в белом костюме, рубашке и галстуке, повернулся к Джимми