От шести до двенадцати

Чувство идентичности, образ Я и способности к расширению Я рез­ко возрастают с поступлением ребенка в школу. Его одноклассники от­кровенны и жестоки по отношению к его слабостям или особенностям (идиосинкразиям). Они критически относятся к нему и дразнят («четы­ре глаза», «жирный»). Такие прозвища обижают, но они же помогают установить идентичность и делают более острым внутреннее ощущение самости.

Ребенок вскоре узнает: то, что ожидают от него вне дома, сильно от­личается от родительских стандартов. Племенные (ровесников) стандар­ты одежды и речи — это что-то новое. Мальчик как можно скорее дол­жен научиться быстро переключаться с резкого и непристойного раз­говора сверстников на более вежливый тон его родителей и каким-то образом вместить в себя оба мира. Когда дети вступают в общество свер­стников, они получают резкий урок «испытания реальностью». Они фак­тически учатся говорить: «Теперь я должен делать то. Теперь я должен

168 Тема 14. Развитие личности

делать это. Теперь я должен быть осторожным. Теперь я могу делать как мне нравится». Такие переключения интенсифицируют чувство Я.

Хорошо известно, что дети этого возраста становятся моралистами и законниками. Есть правила, которым надо жестко следовать. Роди­тельские правила важны, но правила банды совершенно обязательны. Ре­бенок еще не доверяет себе быть независимым моральным субъектом. Его ощущение Я комфортно, только если он адаптируется к внешним правилам, расширяет свое Я в пространстве банды и формирует образ за­щищенного конформиста. Ребенок горячо верит, что его семья, религия и группа сверстников правы. Он может ощущать конфликт между стан­дартами родителей и сверстников, но он твердо верен этим конкретным расширениям себя. В этот период важным принципом научения стано­вится «идентификация».

Интеллектуальная жизнь ребенка все время развивается. В нача­ле школьных лет он испытывает пристрастие к загадкам и каламбурам, а немного позже — к шифрам, криптограммам и иностранным словам. Его очаровывает объективное знание, и вопрос «почему?» всегда у него на устах. Он начинает ощущать новую мощь, новый аспект своей са­мости:

Аспект 6 — Я как субъект рационального совладания.

Верно, что с первых месяцев жизни ребенок был в состоянии решать простые проблемы, но только теперь он действительно полностью осозна­ет, что у него есть разумная способность, которую можно применять к ним. Раньше он думал, а теперь он думает о думанье.

Я как «субъект совладания» довольно хорошо соответствует тому, как Фрейд определяет Эго. По Фрейду, Эго — сознательная часть лично­сти, чья обязанность — находить решение проблем, созданных импульса­ми (Ид), внешней средой и запретами, принятыми от собственных роди­телей и от общества (Суперэго). Подобно всаднику на лошади, разумное Я пытается выбрать свою дорогу, чтобы избежать ловушек, поставленных этими тремя «тиранами». Конечно, Эго не всегда полностью разумно. Часто оно просто «оборонительно». В его обязанности входит изобрете­ние оправданий и «рационализации» для предотвращения уязвления са­мооценки. Оно может отрицать, что препятствия существуют, и изобре­тать способы бегства и стратегии, иллюзорно способствующие разреше­нию жизненных проблем.

Мы признаем некоторую произвольность в датировании эволюции этого аспекта самости таким поздним периодом как 6—12 лет, но мы поступаем так, потому что именно в этот период дети начинают зани­маться рефлексивным и формальным мышлением. Теперь они полнос­тью знают, что Я — мыслитель, и эта функция становится для них близ­кой и центральной, как и все другие аспекты самости.

Олпорт Г. Развитие чувства Я 169

Подростковый возраст

Эриксон указывает, что главное свойство подросткового возраста — возобновление поиска своей идентичности¹. Вспомним, что двухлетка уже прошел предварительную стадию. Но позже он снова утратил себя, так сказать, в своей верности семье и банде. В подростковом возрасте пробле­ма снова обостряется. Центральным для этого возраста становится воп­рос: «Кто я?».

Это вопрос: «Я ребенок или взрослый?». Родители бесполезны. Иногда они относятся к юноше как к ребенку; иногда они ждут, что он возьмет на себя зрелую ответственность. Родительские колебания могут быть причиной его собственных. Хотя юноша продолжает придерживать­ся многих детских установок, теперь он достаточно зрел физически и сексуально для того, чтобы играть взрослые роли. Восемнадцатилетних уже могут признать взрослыми, но в большинстве штатов они еще не имеют права голосовать. Являются ли они зрелыми или нет? Определен­ные обряды, отмечающие переход от детства к взрослости, расположены между двенадцатью и тринадцатью годами: конфирмация, Бар Мицва, окончание начальной школы. Действительно ли эти обряды отмечают вхождение в зрелый возраст? Подростку может быть разрешено водить машину в четырнадцать, шестнадцать или восемнадцать лет, в зависимо­сти от места проживания. Кто может сказать, где начинается зрелость? Подросток не знает, но не знает и общество.

Образ Я подростка зависит от других. Он ищет популярности и бо­ится остракизма. Его волосы, музыкальные вкусы, даже его драндулет подчиняются стандартам его группы. Подросток редко не поддается под­ростковым нравам. Его образ Я и чувство идентичности недостаточно тверды, чтобы выдержать напряжение.

Юноша с задержкой физического развития несчастен среди сверст­ников. Молодой человек может мучиться из-за медленного роста бороды, из-за худобы или слабых бицепсов. Его сестра может тоскливо задержи­ваться у рекламы бюстгальтеров. В то же время ни один подросток не любит, когда взрослые говорят: «Мой дорогой, как ты вырос!».

Хорошо известное бунтарство подростков находится в серьезных взаимоотношениях с его поиском самоидентичности. Это его финальная попытка добиться автономии. Отвержение своих родителей (полное или частичное) может быть необходимой (хотя жестокой) стадией процесса. Эта подростковая особенность соответствует негативизму малыша.

Поиск идентичности проявляется в тех способах, какими подросток примеряет различные маски. Сначала он развивает одну линию болтов­ни, потом другую, один стиль прически, затем другой (всегда в рамках дозволяемого группой сверстников диапазона). Он подражает одному ге-

¹ См.: Erikson E. H. Identity and the life cycle // Psychological Issues. 1959. Vol. 1. № I.

170 Тема 14. Развитие личности

рою, а затем другому. Еще он ищет подходящий гардероб. То, чего он реально хочет, — его взрослая личность — присутствует еще не полнос­тью. Так как родители обычно с презрением относятся к этим экспери­ментам, юноши избегают в их присутствии общаться со сверстниками (и, главным образом, с противоположным полом) и разговаривать по теле­фону, к которому они испытывают пристрастие. Подросток ищет подтвер­ждения, что он (или она) привлекает, влияет и может играть приемлемую роль в таком серьезном деле, как брачные отношения. Даже влюблен­ность — часто средство испытания своего образа Я. Партнеры в щенячь­ей любви будут бесконечно разговаривать, опробовать ту и эту persona, чтобы посмотреть эффект. Они обижаются, мирятся, обсуждают это, зон­дируют будущее и обнимаются. В целом оказывается, что они предпочи­тают разговоры объятиям.

В то же время обостряется конфликт из-за сексуальных потребно­стей. Юноша уже выучил суровые запреты и испытывает сложности в приведении в гармонию плотского желания и условностей. Он надеется отыскать путь к идентичности, которая позволит ему гармонизировать свои противоречивые импульсы. Хорошо известны одиночество, страда­ния, бури и стрессы подросткового возраста (в западной культуре). Иног­да конфликты ведут к самоубийству, чаще — к религии, и в религии юноша может найти решение, которое сделает терпимыми или, наоборот, усилит его страдания.

Сердцевина проблемы идентичности для подростка — выбор профес­сии или другой жизненной цели. Он знает, что будущее должно следовать плану, и в этом отношении его чувство самости обретает измерение, полно­стью отсутствовавшее в детстве. Часто юношеские цели слишком высоки. Идеализм — распространенное и милое качество. Многие подростковые идеалы так высоки, что впереди их ждет крушение. Возможно, в конце тре­тьего десятка молодой человек обнаружит, что он менее талантлив, чем думал, что оставит меньший след в мире, а его брак менее совершенен, чем он надеялся. Снижение образа Я и стремлений до масштабов жизни — это задача для его взрослых лет.

Но важный момент состоит в том, что в подростковом возрасте от­даленные и долговременные цели добавляют новое измерение к ощуще­нию самости. Поэтому мы будем говорить об:

Аспекте 7 — проприативное стремление.

Различные авторы утверждают, что цементом, скрепляющим жизнь, является «направленность» или «интенциональность». Чтобы быть нормаль­ным, подростку, а особенно взрослому, требуется определенная цель, линия перспективы. Цели не обязательно должны быть жестко сформулированы, но обязательно должна присутствовать центральная тема стремления¹.

' См.: McDougall W. The energies of men. London: Methuen, 1932; Biihler С Der menschliche Lebenslauf als psychologisches Problem. Leipzig: Hirzel, 1933; rev. ed. Bonn: Hogrefe, 1959.

Олпорт Г. Развитие чувства Я 171

Этого важного аспекта Я нет в более ранней жизни. Конечно, малень­кий ребенок «хочет» быть пожарным или летчиком, когда растет, но в это время отсутствует интегрированный эффект. Пока молодой человек не на­чинает планировать, чувство Я еще не полное. Правда, некоторые подрост­ки плывут во взрослость без какого-либо заметного ощущения цели. Ког­да это так, мы можем сказать, что их личности относятся к сиюминутным и незрелым. Их чувство самости еще рудиментарно.

Уильям Джеймс однажды определил Я как «борца за цели». Здесь он акцентирует проприативный аспект (центральное стремление) самости. Однако Джеймс хорошо осознавал те дополнительные аспекты, которые мы описали. Выделив «телесное», «материальное» и «духовное» Я, он предвос­хитил наш нынешний более детальный анализ в терминах телесного чув­ства, самоидентичности, самоуважения, расширения Я и проприативного стремления¹.