Черты: истина или вымысел?

В начале любого обсуждения черт встает один метафизический воп­рос, который (если ему позволить) может исказить всю проблему. Чем скорее мы избавимся от него, тем лучше. Коротко говоря, вопрос заклю­чается в следующем: являются ли черты подлинными, истинными дис­позициями? Термин истинный в философии обозначает, что объект, под­вергаемый обсуждению, действительно там есть. Таким образом, черта, если она истинна, соответствует некоторой нейропсихологической систе­ме. Или, с другой стороны, черты являются быть может всего лишь номи­нальной фикцией — словами, удобно сгруппированными для обозначения множества разрозненных действий?

Процитируем два определения, авторы которых признают истин­ность черт:

«Черта — это постоянная направляющая психическая сила, которая определяет активное или реактивное поведение человека»¹.

«Черта — это измерение или аспект личности, состоящий из груп­пы согласованных и связанных реакций, которые характеризуют типич­ную для человека приспособляемость»².

Номиналистический взгляд на черты выразил более столетия назад Иеремия Вентам, который всегда боролся с подменой реальных сущнос­тей вымышленными:

¹ Baumgarten F. Character qualities // British Journal of Psychology. 1936. Vol. 26. P. 290.

² Shaffer L. F., Shoben E. J. The psychology of adjustment. (Rev. ed.) Boston: Houghton
Mifflin, 1956. P. 317.

Олпорт Г. [Теория черт] 351

«В настоящее время диспозиция (черта) является вымышленной сущностью, выдуманной для удобства рассуждений, для того, чтобы выра­зить то, что мнится постоянным в человеческом настроении»¹.

Более современное изложение той же точки зрения таково:

«Черты — это исключительно вымышленные названия, данные ти­пам или качествам поведения, обладающим общими элементами. Это не психологические объекты, а скорее категории для классификации при­вычек»².

Эта последняя цитата соответствует «доктрине специфичности». При­вычки реальны сами по себе, черты же существуют не в самом человеке, а лишь во взгляде наблюдателя. На самом деле, это любопытная пози­ция. Фактически она утверждает, что малые единицы поведения (привыч­ки) истинны, а более обширные диспозиции (черты) вымышлены.

[Ранее] мы уже обсуждали истинные и номинальные определения личности. Существует ли личность в действительности или она сконст­руирована взглядами и разумом наблюдателя? Теперь мы спрашиваем, существуют ли черты «в действительности», или это только категория для упорядоченного описания поведения (упорядоченного для наблюда­теля).

Вот кратко изложенные аргументы в пользу номиналистической позиции: 1) Никто никогда не видел черты ни одного человека; мы не можем также доказать, что черты соответствуют нейрофизиологической структуре. 2) Весь язык, включая названия, которые мы даем чертам, является номинальным. Слова обозначают социальные, а не природные категории. Как мы увидим далее в этой главе, в английском языке су­ществует около 18 000 терминов, описывающих так называемые черты, но эти термины суть классификационные ярлычки, они обладают соци­альной полезностью, но нельзя доказать их происхождение от существу­ющего в природе разделения на черты. 3) Всем нравится излишне уп­рощать свои представления и суждения о людях. Например, кто-то мо­жет считать, что негры (все негры) ленивы, невежественны и суеверны. В этом случае чрезмерное обобщение явно лишено смысла³. Столь гру­бый способ приписывания черт всегда приводит нас к затруднениям. А кроме того, мы склонны классифицировать людей (как индивидов, так и группы) с помощью некоторого количества названий. Никто не обла­дает такой простой и жесткой структурой, какую предполагают наши ярлычки.

¹ Bentham J■ Principles of morals and legislation. Oxford: Clarendon, 1879. P. 131.

² May M. Problems of measuring character and personality // Journal of Social Psychology.
1932. Vol. 3. P. 133. Этот аргумент был рассмотрен и обоснованно отвергнут в предыду­
щей главе.

³ См.: Allport G. W. The nature of prejudice. Cambridge (Mass.): Addison-Wesley, 1954.
Ch. 10, 11.

352 Тема 13. Строение личности

И вот все эти аргументы прозвучали, но они не доказывают, что люди лишены черт. Они доказывают только то, что мы должны бороть­ся с нашей склонностью упрощать структуру другой личности (личности другого человека). Мы предупреждены, что слова, которые мы использу­ем, не точно соответствуют тем психологическим единицам, которые мы пытаемся назвать. В конце концов, эти аргументы говорят нам о том, что нужны хорошие методы для установления существования черт другого, поскольку мы никогда не можем наблюдать их напрямую.

Правда, что никто никогда не видел черты, но такая же правда, что никто никогда не видел структур и процессов, с которыми психологам не­избежно приходится иметь дело (влечения, привычки, ожидания, отноше­ния, категории). Было внесено предложение говорить о «гипотетическом конструкте» в тех случаях, когда нам требуется допустить существование истинной диспозиции для объяснения наблюдаемой деятельности¹. Против этого возражений нет при условии, что мы не будем путать «гипотетичес­кий конструкт» с простым «вымыслом». Сейчас нам не избежать вывода о том, что черта является гипотетическим конструктом, но когда-нибудь она возможно будет продемонстрирована непосредственно. В свое время планета Плутон или скромный атом считались «гипотетическими конст­руктами». В один прекрасный день наука смогла показать их напрямую. Мы надеемся, что однажды нейрофизиология прямо покажет нам процес­сы интеграции, входной селекции и чередования фаз, которые соответству­ют нашему гипотетическому конструкту².

В настоящее время наше доказательство существования черт про­истекает из согласованности отдельных наблюдаемых действий. По терми­нологии Стегнера, отдельные действия являются «индикаторами» черт. На­пример, в качестве индикаторов черты изолированности у Джона он от­метил такие действия: отказ от приглашения на вечеринку; переход на другую сторону улицы, чтобы избежать встречи с недавним знакомым; планирование дня таким образом, чтобы сделать социальные контакты маловероятными³.

Конечно, трех индикаторов недостаточно. Все они указывают на черту изолированности, но могут также объясняться деловитостью Джона или временным настроением. Но когда не три, а десятки, сотни или даже тыся­чи действий демонстрируют регулярную зависимость и согласованность, мы ощущаем твердую почву под ногами, говоря, что Джон должен быть пар­нем, склонным к уединению. (И тут мы сделаем паузу, чтобы напомнить себе, что никогда нельзя ждать совершенной согласованности.)

¹ См.: MacCorquodale К., Meehl P.E. On a distinction between hypothetical constructs
and intervening variables // Psychological Review. 1948. Vol. 55. P. 95-107.

² О возможном нейрофизиологическом паттерне, лежащем в основе черт, см.: НеЬЬ D.O.
The organization of behavior. N. Y.: Wiley, 1949.

³ См.: StagnerR. Psychology of personality. N. Y.: McGraw-Hill, 1948. P. 151. (Rev. ed.,
1961).

Олпорт Г. [Теория черт] 353

Природа общих черт

Мы проголосовали в поддержку взгляда на черты как истинные. Мы полагаем, что любая черта представляет собой обширную систему сходных тенденций к действию, существующих у человека, которого мы исследуем. «Сходными тенденциями к действию» являются те тенденции, которые исследователь, наблюдающий за ними с точки зрения действую­щего лица, может подвести под одну смысловую рубрику.

Но мы принимаем этот взгляд на черты с определенными оговор­ками. Во-первых, нам известно, что вербальные или математические яр­лыки, которые мы клеим, берут начало в нашем собственном восприятии поведения других, а категоризация наших ощущений страдает пороком упрощения. Нам также известно, что мы насильно втискиваем наблюда­емое в имеющиеся у нас социальные или математические категории (та­кие, как агрессивный или пылкий, или факторы А, В, С).

Надо добавить еще одну важную оговорку. Мы делаем шаг в сторо­ну от концепции истинности, когда пытаемся насильно приписать Джо­ну единообразный набор черт, который мы стараемся приложить ко всем людям, включая Джона. Я сейчас продемонстрирую, что это же происхо­дит при применении любого личностного теста, любой оценочной шкалы.

Предположим, что мы интересуемся чертой, которую можно назвать доминирование — подчинение (или влияние, или лидерство). Мы хотим протестировать силу этой черты у Джона. Мы можем осуществить это, только сравнивая его с другими людьми по одним и тем же измерени­ям. Поэтому мы разрабатываем шкалу, возможно, задавая вопросы сле­дующего типа¹:

Некто пытается втиснуться перед вами в очереди. Вы уже стоите долго и больше ждать не можете. Предположим, что нахал того же пола, что и вы, тог­да вы обычно

- увещеваете нахала;

- «пронзаете нахала взглядом» или отпускаете ясно слышимые коммента­
рии, обращаясь к соседу;

- решаете не ждать и уходите;

- ничего не делаете.

Испытываете ли вы смущение в присутствии начальства в академическом или деловом мире?

- отчетливо;

- до некоторой степени;

- вовсе нет.

Некое ваше имущество ремонтируется в мастерской. Вы приходите за ним в назначенное время, но мастер говорит вам, что «только что начал работу над вашим заказом». Ваша обычная реакция?

- вы упрекаете его;

- вы мягко выражаете неудовольствие;

- вы полностью гасите ваше чувство.

¹ См.: Allport G. W., Allport F. H. The A-S Reaction Study. Boston: Houghton Mifflin, 1928.

23 Зак. 1662

354 Тема 13. Строение личности

Теперь мы просим множество людей из нашей «выборки стандар­тизации» ответить на тест и определяем средний уровень для группы. Затем мы сравниваем Джона с этой нормой и делаем заключение о том, что в сравнении с другими людьми он — парень уступчивый и податли­вый. Мы обнаружили, что он относится к низшим 10 % совокупности и, таким образом, приходим к заключению, что у него сильна черта «под­чинения».

Теперь у нас есть хорошие логические основания для того, чтобы принять существование общих черт и оценивать данную личность вмес­те с другими людьми по общей шкале измерений. Эти логические осно­вания таковы: нормальные люди в данной культурной среде неизбежно вырабатывают до некоторой степени сопоставимые формы приспособ­ления. Например, у всех людей, живущих в англоязычных странах, выра­батывается в большей или меньшей степени умение владеть английским языком, и совершенно разумно предложить единообразный тест на успе­хи в языке, чтобы определить, находится ли умение владеть языком у данного человека на среднем уровне, выше его или ниже.

Или возьмем в качестве примера общую черту доминирование — подчинение. В обществе конкуренции (вроде нашего) каждый человек стремится выйти на уровень настойчивости, или доминирования, близкий его образу жизни. Один человек может жить вполне комфортно (и при­влекательно), будучи уступчивым. Другой (благодаря характеру или тре­нировке) обнаруживает, что доминирование — более подходящий для него стиль приспособления к окружающей среде и овладения ею. У некоторых людей вырабатывается стиль чрезвычайной агрессивности, у других — чрезвычайной пассивности. Суть дела в том, что в нашем об­ществе людей можно сравнивать (приблизительно) по тому, как они ре­шают проблему отношения к окружающей среде и к другим людям.

Герберт Спенсер давно обратил внимание на то, что вся эволюци­онная борьба заставляет животное (и человека) найти свой уровень до­минирования. Когда два первых зверя встретились в лесу, говорил Спен­сер, один из них заявил о своем приглашении на обед, а другой был вы­нужден сдаться и стать обедом. Недавние работы показали, что существует постоянная «очередность клева» у кур и других животных, такая, что животное А регулярно доминирует над животным В, живот­ное В доминирует над С и т.д. К людям относится поговорка, что прихо­дится быть либо ботинком, либо ковриком у двери.

Может показаться логичной разработка универсальной шкалы до­минирования—подчинения, но эта процедура будет носить в лучшем случае характер аппроксимации. В конце концов, бесконечно разнообра­зие лидеров, тиранов, агрессоров, последователей, уступчивых и робких душ. Эта шкала не распознает и не может распознать тонких нюансов черт у разных людей. [Далее] мы более тщательно исследуем проблему индивидуальных личностных черт.

Олпорт Г. [Теория черт] 355

Теперь вернемся к общим чертам. Существует множество сторон личности, по которым может быть произведено приемлемое сравнение всех представителей данной культуры. Кроме доминирования—подчине­ния мы можем упомянуть разговорчивость, радикализм, заботу (только) о деньгах, уединенность, тревожность, потребность в достижении, расовые предрассудки и еще сотни измерений. В таком случае, общие черты — это те стороны личности, в отношении которых может быть проведе­но осмысленное сравнение большинства людей, принадлежащих к данной культуре.

Что касается истинности, то теперь должно быть ясно, что мы про­изводим гораздо большее насилие над структурой личности Джона, ког­да втискиваем его в единообразные категории черт, чем когда рассмат­риваем его как человека самого по себе и пытаемся обнаружить действи­тельно существующие внутренние системы его личной жизни.

Мы заключаем, что общие черты не должны полностью исходить из естественных различий у людей, поскольку сходным образом скон­струированные смертные в сходных условиях среды склонны выраба­тывать похожие цели и похожие методы их достижения. В то же вре­мя общие черты — это до некоторой степени продукт нашего метода насильственной категоризации отдельных людей. Таким образом, об­щие черты в большей степени номинальны и в меньшей — истинны, чем личностные черты <...>. Тогда мы можем сказать, что они лишь наполовину истинны, но тем не менее незаменимы, исследуем ли мы личность с помощью шкал, тестов, оценок или любого другого сравни­тельного метода.