Первичная черта

Под первичной чертой следует понимать результат непосредствен­ного восприятия того или иного аспекта личности. Мёрфи² рассказывает, что Вертгеймер любил проигрывать на фортепиано небольшие музыкаль­ные пьесы, характеризующие присутствующих людей, а затем просил своих помощников определить их. Число угадываний значительно превышало уровень случайности. Вот пример глобального восприятия личности, тог­да как при восприятии черт выделяется только один ее частный аспект.

¹ См.: Allport G.W., Odbert H.S. Trait-Names: a psycho-lexical study // Psychol. Manogr.
1936. 47. № 211.

² См.: Murphy G. A biosocial approach to personality. N. Y.: Harper, 1947.

336 Тема 13. Строение личности

Вспомним, кстати, что дети, даже совсем маленькие, научаются правиль­но употреблять названия черт, не имея при этом никаких, по крайней мере явных, психологических знаний. Такое научение было бы невозмож­ным, если бы эти слова не соответствовали реальному опыту детей.

В своем первоначальном смысле черты — это гештальты высшего порядка, предшествующие рефлексии и психологическому анализу и пред­ставляют собой сырой материал научной работы. Этот непосредственный опыт тем не менее не всегда имеет чистую перцептивную природу, и необ­ходимо различать разные степени его сложности в зависимости от того, яв­ляется ли черта выражением того, что воспринимается в данный момент, или же в основе ее лежит продолжительный опыт. Так, у нас может сло­житься непосредственное впечатление об отношении к нам какого-либо человека сразу же, как только мы с ним встретимся, или мы можем заме­тить, что человек боится, сконфужен, печален, весел, колеблется и т.д. Во всех этих случаях мы схватываем одномоментные черты поведения. Ког­да же в других случаях мы говорим, что некто робок, боязлив, нерешителен, недоверчив, эмоционален и т.д., мы выражаем результат совокупности на­блюдений, конденсирующихся в одно целостное впечатление. Такая иден­тификация черты в известной мере аналогична распознаванию формы, яв­ляющемуся результатом многочисленных зрительных раздражений. Даже психолог, привычный к анализу, чаще всего основывает свои выводы не на формальных рассуждениях, а на непосредственных впечатлениях.

Первичная черта является, таким образом, результатом субъектив­ного опыта. Однако все науки зависят от субъективного опыта. Даже точ­ные науки основываются большей частью на восприятии цвета и формы, на смену которому лишь очень постепенно приходит объективное измерение. Субъективное происхождение черт не является, следовательно, само по себе препятствием к обращению к ним в научной психологии, однако неточ­ность этих понятий — их «субъективность» в смысле «отсутствия объек­тивности» — такова, что применение их связано с рядом трудностей.

Точность субъективного описания личности нельзя контролировать таким же образом, как сенсорное восприятие. Если в каком-то конкрет­ном случае объективные измерения не соответствуют субъективным впе­чатлениям, было бы неправильно считать последние неточными. Можно утверждать только, что в этих двух случаях, возможно, была отражена не одна и та же реальность. Этот факт необходимо подчеркнуть, потому что в литературе очень часто отрицается ценность эксперимента, если его ре­зультаты не соответствуют непосредственному наблюдению, и наоборот, в то время как в действительности оба результата обладают собственной ценностью и не следует их смешивать.

Мы, безусловно, не можем обойтись без первичных черт, несмотря на всю их субъективность. Очень часто они незаметно для нас проника­ют в наши рассуждения. В целях анализа структуры личности часто при­бегают к помощи объективных тестов, как это делали Кэттел и Айзенк,

Мейли А. Структура личности 337

или же пользуются так называемыми прожективными тестами. Чтобы интерпретировать результаты этих тестов, создаются новые понятия, не связанные с непосредственно наблюдаемыми чертами. Так, например, в случае теста Роршаха говорят об «интимном резонансе» или «типе ап­перцепции». В других случаях из общей психологии заимствуются такие понятия, как персеверация, фрустрация, уровень притязаний и т.д.

Однако в конечном счете оказывается необходимым обращение к чертам в первичном значении этого слова. Невозможно удержаться от того, чтобы не попытаться узнать, чему же в реальном поведении чело­века соответствуют результаты, полученные в тесте, как соотносятся они с личностью в том виде, в каком она предстает перед нами и какую мы описываем с помощью черт. Важность, которая придается обнаружению таких корреляций, настолько велика, что ценность теста определяется тем, в какой мере с его помощью удается их выявить. Действительно, ва-лидность теста обычно определяется тем, настолько полученные благода­ря ему результаты согласуются с нашими знаниями об этой личности. В этом и заключается то, что можно назвать драмой личностных тестов: ценность таких тестов, устанавливаемая на основе этого метода, оказыва­ется, как правило, весьма низкой, результаты тестов в большинстве слу­чаев лишь приблизительно соответствуют применяемым критериям¹. Проблема валидности очень важна с практической точки зрения, но ре­шение ее сопряжено с многочисленными теоретическими осложнениями. Нет никаких сомнений в том, что определение черты играет очень важ­ную роль. Основная цель наших замечаний, касающихся тестов и их ва­лидности, состояла в том, чтобы еще раз подчеркнуть необходимость от­четливого понимания природы черты.

Пониманию черты как явления восприятия противостоит понимание черты как переменной.