Западной Европы под предводительством императора

Текст приводится по изданию: «Отечественная война 1812 г.» Материалы военно-ученого архива. СПб.. 1911. Т. XVI. С. 107-120.

Августа 24-го дня пополудни в 4 часа арьергард наш под командою генерал-лейтенанта Коновницына атакован был французами при Колоцком монастыре. Превосходные силы неприятеля принудили оный отступить к позиции, близ с. Бородина находящейся, где главная армия была уже построена в боевой порядок. В сей день арьергард наш имел поверхность над неприятелем: Изюмский гусарский полк с некоторым числом казаков в одной из атак истребил совершенно три эскадрона неприятельской кавалерии.

Между тем неприятель приближался к позиции нашей тремя колоннами: правая, состоявшая из 5-го корпуса под командою князя Понятовского, шла по старой Смоленской дороге к дер. Ельне; средняя, при коей находился император Наполеон и состоявшая из четырех кавалерийских корпусов под командою короля Неаполитанского, 1-го корпуса маршала Даву, 3-го и 8-го маршалов Нея и Жюно, всей гвардии и резервной артиллерии, следовала по большой дороге к селу Бородину; левая под командою вице-короля Итальянского, из 4-га корпуса, шла по проселочной дороге чрез дер. Большие Сады, также к с. Бородину.

Построенный нами 24-го числа редут, а также егеря, засевшие в рвах и кустарниках на правом берегу реки Калочи и занимавшие деревни Фомкину, Алексину и Доронину, весьма затрудняли приближение неприятеля по большой дороге. Вследствие чего Наполеон приказал 1-го корпуса дивизии генерала Кампана, переправясь через речку Калочу, вытеснить егерей и овладеть - вышеупомянутым редутом. Войска, защищавшие оный, находились под командою генерал-лейтенанта князя Горчакова 2-го и состояли из полков 27-й пехотной дивизии, имевшей в подкрепление 2-ю кирасирскую дивизию. Битва против сего редута час от часу делалась упорнее, однакож все покушения неприятеля, отражаемого несколько раз с большим уроном, делались тщетными, и, наконец, он был совершенно отбит, потеряв более тысячи человек убитыми и ранеными. Кирасирские полки Екатеринославский, Орденский, Глуховской и Малороссийский быстрою атакою довершили его поражение. При сем случае взято нами восемь пушек, из коих три, быв подбиты, оставлены на месте сражения.

Главный предмет главнокомандующего князя Голенищева-Кутузова при построении сего редута состоял в том, чтобы открыть настоящее направление неприятельских сил и, если возможно, главное намерение императора Наполеона. Из донесений генерал-квартирмейстера Толя, находившегося на батарее с некоторыми офицерами квартирмейстерской части, главнокомандующий известился.. что неприятель с значущим числом кавалерии под командою короля Неаполитанского и пехоты корпуса Даву переправился на правый берег Калочи и что по старой Смоленской дороге видны также большие силы, во за лесами подробно рассмотреть их было невозможно. Полученный к вечеру рапорт от генерал-майора Карпова, отступившего по упомянутой дороге с четырьмя казачьими полками, подтвердил, что корпус князя Понятовского приближался по сей дороге. Вследствие сего главнокомандующий приказал генерал-лейтенанту князю Горчакову 2-му, оставя редут в ночь, отступить со всеми войсками к главную позицию занять свое место в линии.

25-го числа армия французская находилась в виду нашей и расположилась следующим порядком: на правом берегу реки Калочи - 5-й корпус, состоявший из 17-й и 18-й пехотных дивизий и двух бригад кавалерии, скрытно за большим лесом, имея за линиями дер. Рыкачеву. 1-го корпуса 5-я, 2-я и 1-я дивизии пехоты - между деревнями Фомкиной, Алексиной и Дорониной, а 3-я и 4-я дивизии того же корпуса - на левом берегу Калочи, перед дер. Валуевка. 4-й корпус из 14-й, 13-й пехотных дивизий, итальянской гвардии и двух бригад кавалерии - влево от большой дороги в виду с. Бородина, имея кавалерию свою за речкою Войною. Весь резерв, состоявший из молодой и старой гвардии, с принадлежащею к ней кавалериею, - между деревнями Валуевой и Ратово, где и главная квартира императора Наполеона расположилась. За гвардиею по большой дороге при дер. Головиной остановились 3-й корпус из 10-й, 11-й и 25-й и 8-й из 23-й и 24-й пехотных дивизий с принадлежащими к ним тремя кавалерийскими бригадами, 1, 2, 3 и 4-й кавалерийские корпуса с королем Неаполитанским - за густою рощею вправо от оставленного нами редута. В сей день неприятель, под прикрытием сильной перестрелки с нашими егерями, рекогносцировал позиции российской армии. К вечеру на правом крыле неприятельском замечены были разные движения, скрытые от нас лесами, из чего главнокомандующий заключил, что намерение Наполеона состояло в том, чтобы напасть главными силами на левое крыло наше и потом, продолжая движение по старой Смоленской дороге, отрезать совершенно нас от города Можайска. Вследствие сего главнокомандующий князь Голенищев-Кутузов приказал немедленно генерал-лейтенанту Тучкову 1-му с 3-м пехотным корпусом итти на левое наше крыло и положением своим прикрыть старую Смоленскую дорогу. В подкрепление сему корпусу отряжено было 7 000 человек московского ополчения под командою генерал-лейтенанта Маркова и шесть донских полков с генерал-майором Карповым.

От 3-го корпуса, расположенного на старой Смоленской дороге при дер. Утице, до левого крыла армии было расстояние, покрытое лесом почти на версту. На сем пространстве для общей связи расположены были егерские полки 20, 21, 11 и 41-й. Сводные гренадерские батальоны 7-го и 8-го корпусов под командою генерал-майора графа Воронцова заняли все укрепления, построенные нами пред дер. Семеновскою, за коими была 27-я пехотная дивизия под командою генерал-майора Неверовского, а за дер. Семеновскою - 2-я гренадерская дивизия в резерве. Обе сии дивизии составляли 8-й корпус под командою генерал-лейтенанта Бороздина 1-го. К дер. Семеновской примыкал левый фланг 7-го корпуса генерал-лейтенанта Раевского, простираясь линиею своею в направлении близ кургана, укрепленного 24-го числа. Оба сии корпуса составляли левое крыло армии под командою генерала от инфантерии князя Багратиона. От 7-го корпуса, в направлении к дер. Горкам, расположен был 6-й корпус под командою генерала от инфантерии Дохтурова, составлявший центр армии. От сей деревни уступами назад стояли 4-й (генерал-лейтенанта графа Остермана) и 2-й (генерал-лейтенанта Багговута) пехотные корпуса, составлявшие правое крыло армии под командою генерала от инфантерии Милорадовича. Сии последние три корпуса состояли под начальством генерала от инфантерии Барклая-де-Толли. Все вышеупомянутые войска составляли главные силы наши (кор-де-баталь), быв расположены в две линии в батальонных колоннах, с принадлежащей к ним артиллериею. За ними находились кавалерийские корпуса в следующем порядке: 1-й кавалерийский уступом за 2-м пехотным корпусом, 2-й - за 4-м, 3-й - за 6-м и 4-й - за 7-м. Позади расположен был главный резерв армии, состоявший из 5-го корпуса, составленного из гвардейских полков, двух кирасирских дивизий и значащей части батарейной и конной артиллерии. Все егерские полки вообще составляли передовую цепь с резервами и занимали леса, деревни и дефилеи, как в позиции, так и перед оною находившиеся.

В сей день российская армия имела под ружьем: линейного войска с артиллериею 95 000, казаков 7 000, ополчения московского 7 000 и смоленского 3 000. Всего под ружьем 112 000 человек. При сей армии находилось 640 орудий артиллерии.

Неприятельская армия, превосходившая числом войск армию нашу, в ночь с 25-го на 26-е, соединив вправо от редута 4-ю, 5-ю и 2-ю дивизии 1-го корпуса, а на левом берегу реки Калочи 1-ю и 3-ю дивизии сего ж корпуса, перешла в то же время 3-м и 8-м корпусами и всею гвардиею по устроенным мостам при с. Фомкине на правый берег реки Калочи и заняла позицию. В сей день неприятельская армия имела войск под ружьем, а именно: 5-й корпус князя Понятовского, состоявший, как выше сказано, из двух пехотных дивизий и двух бригад кавалерии, - 16 000 человек; 1-й маршала Даву из пяти дивизий пехоты и двух бригад кавалерии - 45 000 человек; 3-й маршала Нея из трех дивизий пехоты и двух бригад кавалерии - 25 000 человек; 8-й маршала Жюно из двух дивизий пехоты и одной бригады кавалерии - 10 000; четвертый вице-короля Итальянского Евгения из трех дивизий пехоты и двух бригад кавалерии - 24 000. Резерв из молодой гвардии 20 000, старой гвардии с ее кавалериею 10 000 человек. Четыре кавалерийских корпуса, состоявший каждый из трех дивизий, под командою короля Неаполитанского Иоахима составляли 30 000 человек. К сему принадлежало более 1 000 орудий артиллерии, что и составляет под ружьем всего войска с артиллериею более 185 000 человек[5].

В таком положении обе армии ожидали с нетерпением наступления дня.

26-го числа в 5 часов пополудни[6] неприятель учинил первое стремление на с. Бородино, атаковав оное 13-ю дивизиею генерала Дельзона корпуса вице-короля Итальянского, вероятно, с тем, дабы обратить главное внимание наше на сей пункт и, овладев оным, облегчить действие на левое наше крыло, в то же самое время атакованное.

Атака неприятеля на с. Бородино произведена была с невероятною быстротою, но мужество лейб-гвардии егерского полка под командою полковника Бистрома 1-го, оживляемое примером прочих своих офицеров, остановило стремление 7 000 французов. Наикровопролитнейший бой возгорелся на сем месте, и сии храбрые егери в виду целой армии удерживали более часу неприятеля; наконец приспевшее к нему подкрепление с артиллериею принудило сей полк, оставя Бородино, перейти за речку Калочу. Французы, ободренные занятием с. Бородина, бросились вслед за егерями и почти вместе с ними перешли по мосту, но гвардейские егери, подкрепленные полками, пришедшими с полковниками Вуичем и Карпенковым, вдруг обратились на неприятеля и, соединенно с ними ударив в штыки, истребили совершенно 106-й неприятельский полк, перешедший на наш берег. Мост на р. Калоче был уничтожен, несмотря на сильный неприятельский огонь. Французы в течение целого дня не осмелились делать вновь покушения к переправе на сем пункте, довольствуясь только перестрелкою с нашими егерями. При сем случае квартирмейстерской части полковник Ровердовский был убит, а лейб-гвардии егерского полка полковник Макаров и многие другие офицеры ранены. С неприятельской стороны убиты генерал Плозонн и артиллерии полковник Деме.

Между тем огонь на левом крыле нашем час от часу усиливался. Приближение к оному было весьма затруднительно для неприятеля, ибо он должен был проходить с артиллериею и кавалериею густой лес и кустарник, в котором не было даже и тропинки, и, наконец, пройдя оный, в расстоянии почти картечного выстрела строиться в колонны к атаке, от чего головы первых неприятельских колонн под командою генерала Кампан (который в начале действия был ранен) и генерала Дессе, показывавшиеся неоднократно перед нашими укреплениями, всегда прогоняемы были убийственным огнем артиллерии нашей и егерскими полками, лес занимавшими. Около 7 часов, главными силами своими, составленными из корпусов маршалов Даву и Нея и свернутыми в густые колонны, при жестоком огне из 130 орудий под командою артиллерии генералов Сорбье и Пернеттю, начал выходить из лесов в направлении к флешам; корпус же князя Понятовского в то же время следовал на дер. Утицы по старой Смоленской дороге. Вслед за сими корпусами двинулся король Неаполитанский со всею кавалериею, а именно: корпус Нансути в подкрепление маршала Даву, корпус Монбрена в направлении между центром и левым крылом неприятельской армии, корпус Груши в подкрепление вице-короля Итальянского, а Латур-Мобура в подкрепление корпуса Нея, за коим в резерве шел корпус маршала Жюно. Молодая и старая гвардии остановились при оставленном нами 24-го числа редуте, имея оный между линиями.

Князь Багратион, видя совершенное превосходство сил неприятеля, приказал немедленно следовать к себе от 3-го корпуса 3-й пехотной дивизии под командою генерал-лейтенанта Коновницына и сверх того сблизил из резерва 2-ю кирасирскую дивизию, поставя оную левее дер. Семеновской. По повелению главнокомандующего князя Голенищева-Кутузова, вскоре пришли в подкрепление князю Багратиону три полка 1-й кирасирской дивизии под командою генерал-майора Бороздина 2-го и восемь орудии гвардейской артиллерии с полковником Козеном, которые стали за 2-ю кирасирскою дивизиею. Вслед за кирасирами главнокомандующий, отрядив лейб-гвардии Измайловский и Литовский полки с батарейными ротами его высочества и графа Аракчеева, приказал генерал-квартирмейстеру Толю поспешно перевести с правого на левое крыло армии весь 2-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Багговута. Левое наше крыло до прибытия 2-го корпуса усилено было из резерва многочисленною артиллериею. Такое соединение сил на одном пункте предвещало кровопролитнейший бой. Вскоре после сего неприятель вышел из лесу многочисленными пехотными колоннами, из 4-й, 5-й и 10-й дивизий состоявшими, в сопровождении кавалерии и артиллерии, повел атаку на наши батареи. Артиллерия и пехота наша, выждав хладнокровно неприятеля на ближайший картечный выстрел, открыли по нем сильный огонь. Поражение неприятельских колонн не остановило их стремления; они бросились в интервалы между батарей, в намерении взять в тыл оные; но сводные гренадерские батальоны, сомкнутые в колонны и подкрепленные полками 27-й дивизии, ударив в штыки неприятеля, почти в конец его истребили. При сем случае много содействовали полки 2-й кирасирской дивизии. Генерал-майор граф Воронцов, получа жестокую рану, принужден был оставить место сражения.

Между тем неприятель с батарей, около с. Бородина расположенных, открыл огонь по всему фронту нашей линии; но превосходство позиции, нами занимаемой, доставляло батареям нашим удобность неоднократно заставлять молчать неприятельскую артиллерию. Французские дивизии Морана и Жерара, прикомандированные в сей день к корпусу вице-короля Итальянского, и дивизия генерала Брюссье, перешедшие на правый берег реки Калочи, вступили в перестрелку с егерями 26-й и 12-й дивизий, занимавшими кустарник, перед позицией) нашей находящийся.

Корпус князя Понятовского, продолжавший движение свое по старой Смоленской дороге, показавшись, наконец, пред дер. Утицею, занял оную в непродолжительном времени. Потом вышел на равнину, невзирая на жестокий огонь нашей артиллерии, повел атаку на 1-ю гренадерскую дивизию, которая, однако, принудила его к отступлению; неприятель, подкрепленный новыми силами, принудил генерал-лейтенанта Тучкова 1-го отступить по дороге немного назад и занять на высотах выгодную позицию под прикрытием устроенных батарей наносивших чувствительный вред неприятелю. Французы, заметя важность сих высот, повелевающих всею окружностию, овладев коими легко можно было взять во фланг левое наше крыло и отнять способы держаться на Смоленской дороге, поставили против оных батарею о 40 орудиях и, усилясь новыми войсками, повели атаку сомкнутыми колоннами, направляясь более на батарею, поставленную нами на левом фланге гренадерской дивизии, имевшей в подкрепление полки С.-Петербургский и Екатеринославский. Жестокий огонь артиллерии и пехоты нашей не мог остановить стремления неприятеля, который, успев овладеть высотою, продолжал движение свое на левый фланг и тыл гренадерской дивизии. Генерал-лейтенант Тучков 1-й, став в голове Павловского гренадерского полка, приказал в то же время подошедшему из 2-го корпуса генерал-лейтенанту Олсуфьеву с полками Вильманстрандским и Белозерским ударить в штыки неприятеля. Полки С.-Петербургский и Екатеринославский, подкрепленные полками лейб-гренадерским и графа Аракчеева, под командою генерал-майора графа Строганова, опрокинув со своей стороны неприятеля, овладели вскоре высотою, покрытою неприятельскими трупами, и поспешно устроили на оной батарею из шести орудий батарейных. Урон, понесенный неприятелем, заставил его отступить на хороший пушечный выстрел и ограничиться одною стрельбою из своих батарей. При сем случае! генерал-лейтенант Тучков 1-й, будучи смертельно ранен, должен был сдать команду генерал-лейтенанту Олсуфьеву.

В 9 часов неприятель, усилясь 2-ю дивизиею генерала Фриана против укреплений, пред дер. Семеновскою расположенных, решился вновь атаковать оные. Многократные атаки его были с успехом отражаемы, причем много содействовал генерал-майор Дорохов с гусарскими полками Сумским и Мариупольским, драгунскими Курляндским и Оренбургским, посланными генералом Барклаем-де-Толли в подкрепление левого крыла армии. Наконец, в 10 часов удалось неприятелю овладеть не только нашими тремя флангами[7], с коих мы не успели свезти орудий, но и дер. Семеновскою. Сею выгодою не мог он воспользоваться, ибо гренадерские полки Киевский, Астраханский, Сибирский и Московский под командою генерал-лейтенанта Бороздина 1-го, бросившись в штыки, сбили неприятеля на всех пунктах и прогнали до самого леса с большим для него уроном. При сем отважном действии пожертвовали и мы многими храбрыми офицерами и нижними чинами.

Генерал-майор принц Мекленбургский Карл ранен, Московского гренадерского полка полковник Шатилов получил смертельную рану, Астраханского полковник Буксгевден, несмотря на полученные им три тяжелые раны, пошел еще вперед и пал мертв на батарее со многими другими храбрыми офицерами. Хотя потеря неприятеля была несравненно значительнее нашей, однакож сие ни мало не остановило его усилий. Новые колонны пехоты, подкрепленные кавалериею Нансути и Латур-Мобура, бросившись на батареи наши, овладели оными. Генерал-лейтенант Коновницын, не дав неприятелю утвердиться, стремительно атаковал его с 3-ю пехотною дивизиею и мгновенно отбил взятые им у нас батареи. При сем случае убит генерал-майор Тучков 4-й; ранены полковники Манахтин (который потом от раны умер), Дризен и Ушаков. Пораженный неприятель должен был отступить в беспорядке к лесу, потеряв убитыми начальника главного штаба Ромефа, находившегося при корпусе маршала Даву, который при сем случае сам был ранен.

После сей неудачи часть корпуса маршала Жюно, приняв и войдя в связь с войсками князя Понятовского, решилась обойти наши батареи и между тем отрезать 1-ю гренадерскую дивизию от левого фланга князя Багратиона. Едва показались они из лесу, как генерал-лейтенант князь Голицын с кирасирскими полками, имея в подкрепление подошедшую из 2-го корпуса с принцем Евгением Виртембергским 4-ю пехотную дивизию, атаковал головы сих колонн и, рассеяв оные, прогнал обратно в лес. Предпринимаемые после сего неприятелей атаки всегда были опрокидываемы нашею конницею и поражаемы тонною гвардейскою артиллериею. Пехотные полки Брестский, Рязанский, Минский и Кременчугский в то же время истребили сильные неприятельские колонны, устремившиеся в левый фланг нашим кирасирским полкам.

В то же время, противу центральной нашей линии, корпус вице-короля Итальянского после невероятных усилий против наших егерей 12-й и 26-й дивизий, овладев, наконец, кустарником, пред фронтом находившимся, подвигался вперед дивизиями генералов Морана и Брюссье, имея в резерве дивизию Жерара, итальянскую гвардию и кавалерию генерала Груши, и, невзирая на смертельный картечный огонь нашей артиллерии и стрелков, атаковал батарею. 26-я пехотная дивизия, сделав сильный отпор неприятелю, должна была, наконец, уступить превосходству его сил. Генерал-майоры граф Кутайсов и Ермолов, не дав неприятелю на батарее утвердиться, взяли батальон Уфимского пехотного полка и, устроив отступающих сколько можно скорее в колонны, подавая личный пример собою, ударили в штыки. В то же время, по распоряжению генерал-лейтенанта Раевского, 18-й егерский полк последовал за ними; полки 19-й и 40-й ударили в левый фланг, генерал-адъютант Васильчиков с некоторыми полками 12-й дивизии - в правый фланг, а генерал-майор Паскевич быстрым движением с остальными полками сей дивизии зашел в тыл неприятелю. Таким образом, батарея во мгновение ока была опять во власти нашей. Подоспевший, по приказанию генерала Барклая-де-Толли, генерал-адъютант барон Корф с полками Сибирским и Иркутским поражал сильно бегущего неприятеля и в то же время расстроил резерв, на помощь к нему шедший. При сем случае вся высота и поле сражения покрылись телами неприятелей. Французский генерал Бонами, взятый на батарее, был один из неприятелей, получивший пощаду. С нашей стороны, к общему сожалению всей армии, убит генерал-майор граф Кутайсов.

Неприятель, удвоив потом число артиллерии, открыл жестокий огонь по батарее и фронту нашему. Вскоре после сего генерал-майор Ермолов, получив рану в шею, должен был сдать команду генерал-майору Лихачеву, назначенному с 24-ю пехотною дивизиею на смену ослабевшей 26-й дивизии.

Около полудня уменьшился огонь с неприятельских батарей, находившихся против левого крыла нашей армии; но сие было для того, чтобы потом усилить его более противу прежнего. Получа в подкрепление артиллерию со свежими войсками и соединив более 400 орудий против нашего левого крыла, неприятель начал вновь наступать густыми колоннами на наши фланги и вообще на фронт нашей линии. С нашей стороны соединенные более 300 орудий и сближенный резерв приготовились принять неприятеля. Сия минута представляла самую ужаснейшую картину - отчаянную борьбу и упорство с обеих сторон! Дабы развлечь силы неприятеля, главнокомандующий князь Голенищев-Кутузов в то же время приказал войсковому атаману Платову с казачьими полками и генерал-лейтенанту Уварову с 1-м кавалерийским корпусом, переправясь ниже с. Бородина в брод чрез речку Калочу, немедленно атаковать левое крыло неприятельской армии, а генералу Милорадовичу с 4-м пехотным корпусом генерал-лейтенанта графа Остермана-Толстого и 2-м кавалерийским корпусом сблизиться к центру армии[8].

Неприятель, как выше сказано, соединив около 400 орудий почти на одном месте, производил ужасный огонь по линиям и батареям нашим, на что равным огнем с нашей стороны ответствовано было, потом повел атаку на наши фланги и линию многочисленными пехотными и кавалерийскими колоннами. Войска наши, дав подойти неприятелю, открыли по нем наижесточайший картечный и ружейный огонь; несмотря на сие, он подвигался вперед; тогда весь фронт наших колонн левого крыла двинулся в штыки, от чего произошел кровопролитнейший ручной бой. Почти невозможно было различить своих: конный, пеший, артиллерист - все в жару сражения смешались[9], одни только резервы с обеих сторон оставались в некотором отдалении неподвижны, дабы на всякий случай иметь готовые войска в порядке. В сию ужасную минуту были тяжело ранены генерал от инфантерии князь Багратион, начальник штаба его генерал-майор граф Сен-При и многие другие генералы, штаб- и обер-офицеры. Сей несчастный случай расстроил весьма удачное действие левого крыла нашего, до того имевшего поверхность над неприятелем. Отсутствие князя Багратиона, конечно, имело бы самые пагубные следствия, если бы до прибытия генерала от инфантерии Дохтурова не вступил временно в командование генерал-лейтенант Коновницын. Не менее того войска наши, в продолжение нескольких часов с мужеством защищавшие фланги, принуждены были уступить многочисленному неприятелю, отойти к дер. Семеновской и занять высоты, на которых генерал-лейтенант Коновницын успел с невероятною скоростию устроить сильные батареи и тем остановить дальнейшее наступление французов. После сего неприятель, невзирая на жестокий огонь нашей артиллерии, решился кавалерийскими корпусами генералов Нансути и Латур-Мобура непременно пробиться сквозь лейб-гвардии Измайловский и Литовский полки, примкнувшие к левому флангу 3-й пехотной дивизии. Намерение неприятеля в том состояло, чтобы проникнуть в тыл нашей армии, отрезать войска, действовавшие на старой Смоленской дороге под начальством генерал-лейтенанта Багговута; но все неприятельские атаки были тщетны. При многократном отчаянном его нападении полки лейб-гвардии Измайловский и Литовский, построясь в кареи и будучи окружены неприятелем, невзирая на сильный огонь, на них устремленный, и понесенную ими потерю, пребыли в наилучшем устройстве и тем заслужили себе неувядаемую славу. Три атаки неприятельских кирасир под командою генералов С.-Жермена и Валанса были с твердостию отражены с большою для них потерею. При сем случае были с нашей стороны ранены полковники Храповицкий, Козлянинов, Мусин-Пушкин, Удом, подполковник Угрюмов и многие другие офицеры. Генерал-майор Кретов, несмотря на рану свою, с кирасирскими полками Екатеринославским и Орденским довершил поражение неприятеля. Генерал-майор Бороздин 2-й с кирасирскими войсками его и ее величества и Астраханским неоднократно истреблял неприятельскую кавалерию и пехоту, которая, наконец, не посмела показаться на сем пункте.

Наполеон, видя неудачные атаки войск своих на левый фланг наш и узнав, что левое крыло его угрожаемо сильною российскою кавалериею, отрядил вице-короля Итальянского с итальянскою гвардиею на подкрепление оного и остановил между тем атаки на левое крыло наше, ограничиваясь одною перестрелкою и пушечною пальбою; главным же резервом, из молодой и старой гвардии состоявшим, потянулся влево, к центральной нашей батарее, на кургане расположенной. Сие было около 2 часов пополудни. Генерал от инфантерии Барклай-де-Толли, заметив таковое движение неприятеля, приказал 4-му пехотному корпусу генерал-лейтенанта графа Толстого, бывшему в резерве, обще с Преображенским и Семеновским полками немедленно стать в 1-й линии, на место 7-го корпуса, который в продолжение семи часов непрестанно сражался противу корпуса Нея и части корпуса Жюно. За Преображенским и Семеновским полками поставлены были 2-й и 3-й кавалерийские корпуса, а за оными полки кавалергардский и лейб-гвардии конный. Сближение резервов с кор-де-бата-лией подвергло оный неприятельскому огню, чего избежать было невозможно, ибо неприятель усиливался ежеминутно противу центра нашей линии. Вся его артиллерия, соединив огонь свой на центральную нашу батарею, состоявшую из 18 батарейных орудий и подкрепленную всею 24-ю дивизиею под командою генерала-майора Лихачева, производила наижесточайший огонь. Около 3 часов пополудни неприятель, соединив кавалерийские корпуса Монбрена и Нансути, повел атаку на фронт нашей пехоты в намерении прорвать оный и взять в тыл нашу батарею, но храбрые полки 4-го корпуса, наиболее же Кексгольмский, Перновский и 33-й егерский, подпустив неприятеля на самое ближнее расстояние, открыли столь жестокий огонь, что неприятель не только был опрокинут, но и в большом расстройстве принужден был спасаться бегством, будучи преследуем полками 2-го и 3-го кавалерийских корпусов. Псковский драгунский полк под начальством полковника Засса, подкрепленный четырьмя орудиями гвардейской конной артиллерии под командою полковника князя Кудашева, гнал неприятельскую кавалерию до самой его пехоты, смешанной удачным действием нашей артиллерии. При сем случае французские генералы Коленкур и Монбрен были убиты. После сей неудачи неприятель начал было опять тянуться главными силами на левое крыло нашей армии, но успех, одержанный генерал-адъютантом Уваровым, опрокинувшим левое крыло неприятеля за речку Войну, побудил Наполеона остановить сие движение и обратить свое внимание как на правое наше крыло, так и на центр нашей линии. Наполеон, хотевший испытать еще свое счастие, соединил кавалерийские корпуса Монбрена, Нансути и другие, составлявшие более 150 эскадронов, и, подкрепив их корпусами Нея, Жюно и частию корпуса вице-короля Итальянского, в сопровождении многочисленной артиллерии, вновь атаковал центральную батарею нашу. Битва сделалась наикровопролитнейшею, и несколько колонн неприятельских были жертвою столь дерзкого неприятеля. Невзирая на сие, Наполеон приказал молодой гвардии и польскому легиону (Legion de la Vistule) двинуться на подкрепление утомленных своих воинов и превосходительством сил овладел, наконец, батареею, с коей однакож успели мы свезти большую часть артиллерии и податься немного назад на высоты, превышавшие оставленную нами батарею. Генерал- майор Лихачев, командовавший на батарее, невзирая на полученные им раны, подобно подчиненным своим, искал смерти в рядах неприятельских; но неприятель, заметя в нем генерала и уважив отличное его мужество, предпочел полонить его. Кавалерия неприятеля, по взятии сей батареи, бросилась на пехоту 4-го корпуса и 7-й дивизии, но тут была встречена полками лейб-гвардии кавалергардским и конным под командою генерал-майора Шевича, которые, прошед сквозь интервалы нашей пехоты, противу стали превосходной в числе неприятельской кавалерии, поостановили ее предприятие; потом, будучи подкреплены полками 2-го и 3-го кавалерийских корпусов, неоднократными атаками опрокинули ее, наконец, совершенно и гнали до самой пехоты. При сем случае кавалергардского полка полковник Левенвольде был убит, а с неприятельской стороны ранен генерал Груши.

Таковое большое соединение сил неприятельских противу центра нашего и значащие пожертвования его, наиболее кавалериею, не доставили ему ни малейшей выгоды, ибо, овладев центральною нашею батареею, не мог он подаваться вперед, будучи подвержен сильному огню наших батарей, устроенных генералом Милорадсвичем по высотам, на расстоянии картечного выстрела от оставленной нами батареи.

Около 6 часов пополудни от удачного действия нашей артиллерии, производившей огонь да самой ночи, умолкли неприятельские батареи а всей линии и главные силы его отступили в позицию, которую занимал он до начатия сражения. Около 9 часов неприятель овладел было дер. Семеновской, но лейб-гвардии Финляндский полк, во время сражения столь успешно действовавший, и тут на штыках вытеснил неприятеля и удержал оную за собою. Село Бородино, дер. Утица и кустарник, пред нашим фронтом находившийся, остались во власти неприятельских передовых войск, с которыми перестрелка продолжалась до глубокой ночи.

После сего кровопролитного сражения армия наша сохранила почти первую свою позицию. Великая убыль в людях и лошадях, оказавшаяся в полках, не позволяла более оставаться в столь обширной позиции, комплектными батальонами прежде занимаемой, что и побудило главнокомандующего князя Голенищева-Кутузова для соединения армии, 27-го числа в 6 часов пополудни, оттянуть войска семь верст назад и занять высоты, близ города Можайска лежащие. Передовые посты и арьергард, под командою генерала от кавалерии Платова, оставались в сей день на позиции в виду неприятельской армии и, наконец, к вечеру отступили к Можайску, удержав город за собою.

По вернейшим известиям, к нам дошедшим, чрез показание пленных и по перехваченным письмам несколько дней после сего сражения, неприятель потерял убитыми 9, а ранеными 30 генералов[10], более 1 500 штаб- и обер-офицеров и до 50 000 рядовых. В числе убитых были генералы Монбрен, Коленкур (брат бывшего при Российском дворе посла), Компан, Плозонн, Лонаберг, Марион, Гюар, Ромеф и граф Лепель; в числе раненых: корпусные генералы - маршал Даву, Груши, Нансути, Латур-Мобур; дивизионные - Фриан, Рапп, Кампан, Дюссе, Ласурс и многие другие; бригадный генерал Бонами и 10 пушек достались нам в руки. Потеря с нашей стороны убитыми и ранеными состоит из 25 000 человек, около 800 штаб- и обер-офицеров и 13 генералов; а именно: убиты генерал-майор граф Кутайсов и Тучков 3-й; ранены генерал от инфантерии князь Багратион, генерал-лейтенант Тучков 1-й (кои от ран и умерли), генерал-лейтенант князь Голицын 1-й, князь Горчаков 2-й; генерал-майоры принц Мекленбургский Карл, граф Воронцов, граф С.-При, Кретов, Бахметьев 2-й, Ермолов и Лихачев, захваченный в плен неприятелем, коему достались 13 орудий нашей артиллерии.

Сей день пребудет вечным памятником мужества и отличной храбрости российских войск, соревновавших в усердии одни перед другими. Все единодушно желали лучше погибнуть на месте сражения, нежели уступить оное неприятелю. Французская армия, под предводительством императора Наполеона и с превосходнейшими силами, не могла поколебать твердости духа несравненных российских воинов, жертвовавших охотно жизнию за государя и отечество.