Инструкция Пограничному Дозорщику Фирсову.

[27 ИЮНЯ 1728 ГОДА]

Инструкция, данная по Указу Его Императорского Величества из походной Посольской Канцелярии Китайской Экспедиции Пограничному Дозорщику, Селенгинскому Дворянину Григорию Фирсову да толмачу Степану Кобею.

Понеже после сочиненного в 7197 году мира при Нерчинском, многие противности, непорядки и остановки между Российским и Китайским Империями происходили; чему причина была Китай­ская шатливость и Российские пограничные непорядки.

Ныне, благословением Божиим и счастием Его Императорско­го Величества, нашего Всемилостивейшего Государя, между Рос­сийским и Китайским Империями вечный мир сочинен, граница разведена, корреспонденция равномерная и коммерция устано­влена, и все прочее, что к мирному и счастливому владению ка­сается, Высоким повелением от обоих счастливых Владетелей благополучно расположено; на что свидетельствуют 1) Пограничный договор, заключенный на Буре, Августа 20-го дня, прошлого 1727 года; 2) Разменное письмо о разведении границы и поста­новлении знаков, учреждении караулов и подданных разведение от Кяхты до вершины реки Аргуни, которое разменено между Коммисарами Российским и Китайским при урочище Абагайту сопке прошлого 1727 года, Октября 12 дня; 3) Реестр новоучрежденным пограничным караулом в которых местах определены, и которых родов Зайсанов и шуленг под надзиранием; 4) Разменное такое же письмо от Кяхты на правую сторону до Шабина-Дабага и до Контаншина владения, которое разменено через Российского и Китайского Коммисаров того же 1727 году, Октября 27 дня; 5) Генеральный трактат, заключенный с Двором Китайским прошлого 1727 году, Октября 21 дня; 6) Разменное письмо об избрании пограничного торгового места при Аргуни на урочише Цурухайту от 17 дня Мая, сего 1728 году; чего ради со всего выше писанного, как с трактатов, так и с разменных Комиссарских писем и с про­чего, что к Вашему известию надлежит, дается тебе копии, сооб­щенные в тетрадях, за скрепою Секретаря Посольства.

А пониже Его Императорского Величества Монаршеского по­веление простирается, дабы все свято и ненарушимо, что в оных трактатах написано, ныне и впредь содержат и исполнят, наипаче по Генеральному трактату, яко главнейшему, верноподданные всякого чина и звания должны исполнять, ничем не отговари­ваясь, дабы Двору Китайскому не дать причины к разорванию мира, нарушению корреспонденции и коммерции, испровержению границы, которая в сем деле главнейшая; и для того быть тебе Пограничным Дозорщиком и по своему усердию и подданнейшей верности прилагать лишнее старание и труды, ничем не отговариваясь во исполнении ниже писанных пунктов:

1.

По силе Генерального трактата пограничного разменного письма между Российским Коммисаром, Секретарем Посольства, Господином Глазуновым, с Китайским Коммисаром, Стольником Хубиту, на чем твоя комиссия основана, доведется тебе каждого году летним временем, починая с Мая месяца до Октября, чинить разъезд по границе существенно по Российской стороне по сочи­ненным маяком, начиная с Кяхты до вершины реки Аргуни, и на низ по Аргуни до торговой слободы и до серебряных заводов; в котором разъезде осматривать маяки, и которые развалились починивать, а которые малы, оных прибавлять, дабы все были на пример равномерны величиною; на что дается тебе из казны Его Императорского Величества шесть железных лопаток и шесть топоров; осматривать же тебе караулы, где постановлены, прика­зав, дабы оные содержаны были порядочно, остерегая все то, что противно сочиненного трактату, пресекая воровство и непорядки между пограничными, не допуская Российских подданных пере­ходить за Мунгальскую границу, ниже Мунгальских за Россий­скую; ежели явится воровство в скоту, в воровстве чинить сатис­факцию, пресекать и удерживать все малые ссоры с пограничны­ми, усмирять по последней возможности, ни с кем не описываясь, торговать, кроме Кяхты и Цурухайту урочища, которое на Аргуни, никуда не допускать; перебежчиков чужих отнюдь не принимать, а ежели которые перебегут, и оных, поймать, без потеряния времени связанных отсылать на караул, откуда они ушли; ежели же Российские подданные уйдут, равномерно требовать, дабы оные возвращены были по силе трактуту, где нужда позовет вновь ка­раулов прибавить к прежним, и то чинить из ближних жителей, которые при тех урочищах обретаются, а где жителей нет, а рассу­дите, что на тех местах необходимая нужда иметь караулы, в та­ком случае писать тебе того Уезду к Пограничным Комендантам и Коммисарам о высылке служилых людей для установления карау­лов; ибо порядочным охранением караулов вся граница в покое и добром обхождении быть может, а верноподданные в радости и прохладе собственные свои дела исправлять могут, иже известно, что суть некоторые места пограничные непроходимые и горы превысокие; ежели на оных караулы содержать невозможно, или близ оных жителей нет, в таком случае, хотя и караулу не будет, над­лежит тебе всяким образом трудиться свитою по оным по горам чинить разъезд по границе, и маяки починивать для предков, ежели же существенными горами проехать не можешь, то объез­жать оные горы по Российской земле, а за чужую границу не пе­реходить и чужой землей гор не объезжать, хотя б та дорога и ближе была.

2.

Разъезд по границе иметь от маяку до маяку прямою линией, дабы оным разъездом границу Всероссийскую показывать; а мая­ков, кроме прежде поставленных от Коммисаров, вновь не становить, дабы Коммисарскими разменным письмам противно не бы­ло, и дабы написанные в разменных письмах маяки вечно, яко знатные, остались; а тот разъезд чинить повсегодно для двух при­чин: первая, дабы пограничные верноподданные по твоему разъ­езду границу признавали; вторая за известие потомству, куды Росссийские надзорщики разъезжают, что, по тому Российская граница признавается и признаваться будет, дабы Мунгалы между маяками на пустых местах Российскою землей не завладели и за границу не переходили, взаимно дабы Российские подданные свою грани­цу знали и за чужую не переходили; и на самой границе ясачным иноземцам, для пресечения пограничных ссор в продаж и в отго­не скота и прочего, кочевать не велеть, кроме тех, которые опре­делены, или впредь определятся на пограничные караулы, а ве­леть кочевать в удобных местах внутрь границы по нескольку верст, чтобы тем пресечь ссоры и пограничных жителей воровство; равно о том представляли и Китайские Министры, что таким же образом и с их стороны чинено будет; а в прочем во всем поступать по силе мирного Генерального трактату и разменного письма Пограничного Комиссара.

3.

Где случится свидется с Мунгальскими караульными, или с прочими пограничными начальники, с оными обходиться снисхо­дительно, не давать причины ссоре и непорядку, чего с наивящею осторожностью тебе убегать надлежит, и согласно с оными всякие непорядки пограничные разводить, смирять и успокаивать, ни с кем не описываясь; а ежели же где произойдет какая явная и ве­ликая противность, чего не мню, в таком случае списываться тебе онаго Уезду с Комендантом, или Воеводою, а оные Коменданты каждой иметь будут при себе с Генерального трактату списки, к которым из Походной Посольской Канцелярии пошлются за известие копии, и по силе оного каждый Комендант должен дистрикт своего ведомства очищать, и ту отписку об усмирении ссор чинить тебе с Комендантами, когда случится в дальнем рас­стоянии от Селенгинска, а когда ближе Селенгинска нежели протчих городов дальних пограничных, то писать тебе в Селенгинск к Управителю, на кого пограничные дела генеральные и Китайская корреспонденция положена, дабы оной мог списывать­ся с Ургинскими Владетелями и по силе трактату исполнять.

4.

Объявить тебе пограничным народом иноземцем через толмача все оное, что в Генеральном трактате написано, дабы были из­вестны и по силе оного исполняли, чтоб никто ныне и впредь неведением, в каком погрешении, в чем противно трактату, ничем не отговаривались; чего ради с Генерального трактату приобщен тебе и список, дабы ты оной имел, яко зерцало, пред глазами, и по силе оного, что касается ктвоей комиссии, все исполнял без прекословия, под потерянием чести и живота.

5.

Каждого году, по возвращении с разъезду пограничного, о ис­полнении всего выше писанного репортовать тебе письменно Селенгинскому Пограничному Генеральному Управителю, также и Иркутскому Воеводе, для известия, от которых требовать квитан­ции, что ты такой репорт им вручил; а тот репорт иметь тебе об­стоятельной, которой при получении имеет быть записан в книгу, в особливую тетрадь, чтоб остался в архиве, как в Селенгинском, так и в Иркутском, каждого году твой репорт, что происходили на границе, дабы из одной тетради можно видеть и потомству каждо­го году происхождение пограничное,

6.

Для вспоможения тебе в осмотрении пограничном и для по­чинки маяков и рассылок определены с тобою из Селенгинских служивых толмач Степан Кобей (который был во всем разграни­чение при Комиссаре Пограничном на Восточную сторону), для письма служивой Иван Мангир,. да для рассылок служивые Иван Разгильдеев, Алексей Цыгенов, Сава Лбоков; а жалованье брать тебе с свитою из Селенгинского Комиссариата повсягодно, без доимки, по сицевому определению: хлебной провиант каждому по прежнему своему окладу, а денежного Его Императорского Вели­чества жалованья, сверх хлебных окладов, определено каждому на год, а именно: тебе по тридцати рублев, толмачу по пятнадцати, писарю, выше означенным трем человекам служивым, по десяти рублев каждому, и на нынешней год выдано из Комиссариата в Селенгинску, и впредь Указом Его Императорского Величества определиться давать вам по тому окладу денежное жалованье, а хлебное по прежним окладам повсягодно из Селенгинского Ко­миссариата, ни с кем не описываясь, без задержания, которым жалованьем вам довольствоваться баз прочих запросов на подъем и на что; при том же иметь вам своих добрых лошадей для разъез­ду, а в дальном расстоянии брать вам от улуса подводы, по две лошади на всякого человека, а где необходимая нужда позовет, брать и по три, а более того не брать и ни какого насильства и грабежа пограничным верноподданным не чинить под жестоким истязанием; в разъезде же корм брать с иноземцев добровольно, чем последней нужде прокормиться в проезде можете, а излишне­го отнюдь не брать, и под притчиною корму, скота и баранов не собирать, и на сторону не предавать под жестоким же наказанием; ежели где иноземцы добровольно корму не дадут, и в таком слу­чае кормиться своим и покупать на свои деньги, дабы насильства нигде отнюдь не чинить; с начальники верноподданных обходить­ся приятельски, уговаривая их, дабы границу содержали в добром порядке и народы в полном подданстве, отдаляясь от злых слов и всякого непорядочного замысла, обнадеживая их Его Император­ского Величества неотменною милостию.

7.

Ежели кто, кроме твоей свиты, из Русских служивых, илииз подданных ясашных, будет кого озлоблять, или грабить и насильство чинить, и в таком случае по Указу ты можешь оных удерживать, и из малых чинов наказывать за преступление; а ежели оные непорядки будут происходить от начальников Русских, или ино­земцев, и в таком случае уговаривать тебе их словесно; а ежели твоих слов не послушают, то писать тебе того дистрикта к ближ­нему Коммисару, или Воеводе со обстоятельством о непорядках, насильстве и прочем, дабы оные могли наказать и от такого непо­рядку удержать.

8.

Ежели ты по человечеству в своем разделе (чего не дай, Боже!) занеможешь, и в таком случае отправит тебе вместо себя вперед по разграничью толмача Кобея со всею свитою, приказать оным поступать и исполнять по сей Инструкции по каждому пункту непременно, под потерянием чести и живота, и по возвращении, что будет учинено, рапортовать, как выше означено в пятом пунк­те.

9.

Понеже сию Инструкцию, которая дается тебе и свите, по Ука­зу и по силе полной мочи вручено мне от Его Императорского Величества, ты в пограничном деле аккредитован, того ради ты имеешь исполнять все выше писанное, как надлежит доброму человеку и верноподданному; что касается до порядка и покоя по силе трактату, и за пограничные непорядки должен главою и жи­вотом ответствовать, дабы в высоком интересе нарушения не учи­нит; таким образом да никто не дерзнет тебя, ни твоей свиты, ни в какое иное дело, ни под какою причиною, употребить, кроме пограничных посылок, когда нужда позовет; понеже оные к твоей комиссии касаются; а ежели кто безъявно от тебя данной причи­ны от сей комиссии отлучит, и в иное дело под каким ни будь протестом употреблять, и в сей главной комиссии по силе мирно­го договору причину даст к непорядкам, оный яко преступник высокомочного Его Императорского Величества Указу имеет от­ветствовать, и сия Инструкция имеет силу и действо ныне и впредь, кроме того, ежели Указом от Двора Его Императорского Величества из Верховного Тайного Совета, или из Высокого Се­ната, или от Сибирского Губернатора, Сиятельного Князя Долго­рукого, присечена будет, или учинится иное определение.

10.

Ежели тебя позовет нужда из твоей свиты послать служивого от себя от одного места до другого в Державе Российской Империи пограничной, можешь по Указу дать оному служивому лист подо­рожной, по которому по тракту будут даваны оному подводы, а для перевозу на Байкале и на реках суды.

11.

Ежели необходимая нужда позовет послать тебе от себя на Мунгальскую границу служивого о деле пограничном, в таком случае доведется тебе дать оному проезжей лист за своею рукою и печатью, и в оном листу означить причину, за чем он послан; однако ж от сего доведется тебе убегать и за границу без необхо­димой нужды не писать и не посылать, понеже дела малые мо­жешь с Пограничными Начальниками усмирять, а о великих пи­сать к Селенгинскому Начальнику, Генеральному Управителю, дабы он о том через Кяхтинскую дорогу, как в трактате изъясне­но, мог списываться с Тушету-Ханом и с прочими Ургинскими Владетелями.

12.

В Генеральном трактате, во втором пункте, ясно упомянуто, что все старые дела, которые прежде трактату происходили, веч­ному забвению преданы, и по тому тебе поступать доведется, и о прежних делах не упоминать и не вчинать, и верноподданным о том ясно объявить; ежели же что, по силе сего мирного трактату, будет чиниться противно тому, в таком случае можешь все при­лежные свои труды употребить, и оные, по силе мирного тракта­ту, к благополучному окончанию привесть.

Сверх сей Инструкции в прибавку трактата объявить тебе вер­ноподданным иноземцом следующие пункты:

1.

Понеже они в разграничение вспоможение подвод, в содержа­нии учрежденных караулов, порядочных почт и во всех прочих делах к Его Императорскому Величеству высоким интересам вер­ную усердную службу свою показали, того ради Его Император­ское Величество, милосердуя о своих верноподданных, в награж­дение своей Монаршеской милости, Высокомочным Указом по­велевает, все старые дела до 1720 году уничтожить и не судить, а судить токмо те, которые после того происходили; также инозем­цем объяви, что малые дела яко бы: в калыму малые ссоры, в во­ровстве скоту, побоях, и все прочее, кроме криминальных дел и смертного убийства, могут они, верноподданные, судить своими начальниками и разводить такие ссоры посредственно, дабы к тяжбе и волоките не допускать, и когда дело малое, судить бы каждому роду своему начальнику, а когда побольше, то выбирай из трех родов по два начальника, всего шесть человек, и чем оные осудят, на том стоять у иске за причину, дабы Земские Коммисары по Уездам и острогам за малые причины не грабили и не раззоряли, которые дела суть важные криминальные, и касаются до первого, второго и третьего пунктов, и те предаются суду Земским Коммисаром.

2.

Понеже из иноземцев которые приносили жалобу, что ясачники в разъезде чинят им обиду ираззорение, и когда у которого в ясак не бывает зверей и китайки, то не берут ясаку деньгами; а понеже Его Императорское Величество, сожалея о своих верно­подданных, своим Монаршеским Указом, состоявшимся в Вер­ховном Тайном Совете прошлого 1727 года, Июня 27 дня, милостивo повеле: «С ясачных иноземцев брать ясак зверьми и китай­кою, по прежнему без прибавки по настоящей оценке, безобидно, а у кого зверей и китайки нет, с тех брать деньгами, по цене, без излишества, и вольно им отдать в казну, или продать на сторону, а в казну заплатить деньгами».

3.

Понеже многие иноземцы приносили жалобу, что, де, сборщи­ки ясачные, во время ясачного сбору, их чрезмерно нападками своими раззоряют и отягощают, того ради Указом Его Импера­торского Величества повелевается: ежели которой род, или все генерально, пожелают собирать ясаки Его Императорского Вели­чества между собою и приносить повсягодно в казну в Селенгинский Коммисариат и в протчие дистрикты, кто где платит, и там отдавать и оттуда квитанцию получат, в таком случае за которой род подпишутся начальники, что они ясаки принесут на тот год за весь род, то ясачником к ним посылать не доведется, дабы их не отягощать напрасно и людей Русских служивых от дела не отлу­чать, что полагается на их волю, подписываться ль ясашным и сами принесут ясак, или посылать ясачников для сбору по преж­нему.

4.

Лам заграничных чужих подданных в улусы к себе ясачным иноземцом не принимать и не пропускать и довольствоваться теми Ламами, которые после разграничения остались в Россий­ском разграничении, за многие причины: 1)дабы Российских подданных пожитки не чужим, но своим, доставались; 2) между Ламами не без обманщиков бывает, дабы шаманством и прочим непорядком простых людей не грабили; ежели же оставшихся Лам в Российской стороне по нынешнему разграничению недовольно, в таком случае выбирать им между собой из каждого роду по два Ламчика благоразумных и к науке охотных, хотя из сирот, или кто похочет отдавать Тайше Лунсану, дабы при нем обретающиеся Ламы оных учили Мунгальской грамоте и прочему, что таким принадлежит, дабы верноподданным ныне и впредь в чужих Ла­мах не было нужды; а которые выучатся совершенно Мунгальской грамоте, в которой Российским подданным иноземцом не без нужды, тех обнадеживать милостию Его Императорского Вели­чества в произведении чинов в начальники.

5.

Свадьбы и женитьбы имеют быть между Российскими поддан­ными по их закону и обыкновению добровольно, без принужде­ния, не допуская никого к неправде и озлоблению; девиц брать в жены из подданных Его Императорского Величества, а в Мунгальскую землицу своих не отдавать и чужих не брать, дабы калы­мом и прочим таким непорядком Российских подданных не раззорять, и под причиною свойства за границу друг к другу не пере­ходить, из чего может произойти ссора и противность.

6.

Которые ясачные иноземцы из рода в род перебежали, тех со­бирать и в прежний род с женамд и с детьми и с пожитками от­сылать без укоснения, дабы каждого роду улусные люди жили под ведением своих начальников, и были б у оных начальников во всякой послушности, исполняя повеление и Указу почитать Его Императорское Величество, в чем нужда позовет, а между родами таких не было бы, за которых без начальников не кому ответство­вать, из чего бывает воровство и непостоянство.

7.

Объявите же верноподданным иноземцом, ежели купцы Рус­ские, или прочие, укрывались от прямой дороги Кяхтинской и Цурухайтуевской, в утайке Государевых пошлин, будут объезжать Другими дорогами, и товары без таможенных выписей провозит, и скот, или прочее, кроме Кяхтинской и Цурухайтуевской дороги гонят, таких преступников велеть им ловить и с товары приводить на Кяхту и на Цурухайту, и объявить таможенному Голове; из чего три доли возьмутся в казну Его Императорского Величества, четвертая отлается тому, кто такого преступника поймает; а кто хочет торговать на Кяхтинской и Цурухайтуевской слободе, кроме провианту и мягкой рухляди, заплатя пошлины, по Указу тому позволяет, токмо б иными дорогами ни по которому образу не переезжали; ибо на Кяхтинской и Цурухайтуевской заставе имеют быть осмотрены. Дан в Селенгинску Июня 27 дня, 1728 году.

(Подпись Графа и Секретаря Посольства Глазунова)

Такого же содержания дана от Графа Савы Владиславича Ин­струкция Пограничному Дозорщику Онисиму Михалеву, с таким изменением: в 1-м пункте, что по силе разменного письма между Российским Коммисаром Колычевым с Китайским Комиссаром Босыгою, чинит разъезд по границе, починая с Кяхты до Шаби-на-Дабага и до Контаншина владения; в 6-м пункте, что даны ему в помощь из Селенгинских служивых толмач Григорий Волгар (бывший при Колычеве), для письма служивой Григорий Шесто­перов, и для рассылок служивые Николай Шунаев, Яким Тарков, Иван Обросимов. Жалованье и провиант предписано им получать тоже из Селенгинского Комиссариата повсягодно.

Печатается по изданию: Историческая записка о китайской гра­нице, составленная советником Троице-Савского по­граничного правления Сычевским в 1846 году. Сооб­щает В.К Баскен. М., 1875. С. 27-37. (Чтения в Импе­раторском Обществе Истории Древностей Российских при Московском университете 1875 года. Кн.2-я.)

№ 4