Доминирующий выбор объекта

Для описания выбора объекта сексуального влечения Мани (1980) и Перпер (1985) в своих работах пользуются термином шаб­лоны человеческого поведения. Перпер полагает, что такие шаблоны не закодированы изначально, а вырабатываются в процессе фор­мирования человека, что включает в себя развитие нервной систе­мы на основе генетически заложенных механизмов и последующее нейрофизиологическое создание образа " желанного другого". Раз­витие образа выбранного объекта Мани называет любовными картами (lovemaps). Он полагает, что они формируются на основе опреде­ленной программы, заложенной в мозг индивида, получающей дальнейшее развитие и завершение во взаимодействии с окружаю­щей средой, в которой воспитывается ребенок до восьми лет. Нельзя не заметить, что, говоря о выборе объекта сексуального влечения, эти выдающиеся ученые в области вопросов формиро­вания сексуального поведения человека ограничиваются лишь са­мыми общими рассуждениями. Изучение литературы на данную тему приводит к мысли, что конкретных исследований сексуального опыта детей проведено крайне мало, если они вообще есть. Совсем иная картина сложилась в области исследований полоролевой и ядерной половой идентичности – можно назвать целый ряд фун­даментальных трудов на эту тему.

Я полагаю, что недостаток документальных материалов на дан­ную тему говорит о нежелании признать существование детской сексуальности. Это связано с тем, что в западной культуре было наложено табу на вопрос сексуального поведения младенцев. В свое время Зигмунд Фрейд бесстрашно пренебрег этим запретом. Пред­ставители культурной антропологии (Эндельман, 1989) приводят данные, свидетельствующие о том, что дети демонстрируют спон­танное сексуальное поведение. Галенсон и Руаф (1974), наблюдая за детьми в естественных условиях, обнаружили, что мальчики играют с гениталиями, начиная с 6 – 7-го месяца, девочки – на 10 – 11-м месяце; те и другие начинают мастурбировать на 15 – 16-м ме­сяце. Большое влияние на сексуальное поведение детей оказыва­ют социальный статус и культурная среда. Так, например, вероятность мастурбации детей, воспитывающихся в семьях рабо­чих, в два раза выше, чем у детей среднего класса.

Фишер (1989) отмечает, что способность детей логически мыс­лить о гениталиях намного ниже общего уровня логического мышления; он также обратил внимание на то, что девочки игнорируют клитор и мистифицируют природу влагалища и что родители бес­сознательно повторяют вместе со своими детьми свой собственный опыт подавления сексуальности. Существуют также данные, сви­детельствующие о том, что подростки продолжают игнорировать сексуальные темы в переходном возрасте.

Мани, Эрхардт (1972) и Банкрофт (1989) говорят о широко распространенной боязни исследовать детскую сексуальность. Но, Банкрофт предполагает, что, ввиду повышенной социальной озабоченности по поводу сексуальных злоупотреблений в отношении детей, " необходимость лучшего понимания детской сексуальности получит всемирное признание, и тогда в будущем, возможно, легче будет проводить исследования в этой области". Даже психоанализ до недавнего времени не отвергал концепцию о " латентном перио­де" – фазе, во время которой проявляется мало интереса к вопро­сам пола. Сейчас среди детских психоаналитиков все более распро­страняется мнение о том, что на самом деле эти годы характеризу­ются более сильным интернализированным контролем и подавлени­ем сексуального поведения (из личной беседы с Полиной Кернберг).

По моему мнению, существует достаточно оснований говорить о том, что психологические или, точнее, социально-психологичес­кие факторы формируют ядерную половую идентичность и в зна­чительной степени влияют на полоролевую идентичность, если не определяют ее полностью. Однако имеется гораздо меньше оснований для утверждений о том, что эти аспекты оказывают влияние на выбор сексуального объекта. Изучение сексуальной жизни при­матов показало, что на формирование сексуального поведения и выбор сексуального объекта гораздо большее влияние оказывают раннее научение, контакт с матерью и общение со сверстниками, и меньшее – гормональные факторы (по сравнению с не-прима-тами). Выше мы видели, что у человеческих детей эта тенденция получает дальнейшее развитие.

Мэйер (1980) предполагал, что, как младенец и маленький ре­бенок бессознательно идентифицирует себя с родителем своего пола при формировании ядерной половой и полоролевой идентичности, так же он идентифицируется с сексуальным интересом этого роди­теля. Мани и Эрхардт (1972) подчеркивают, что правилам мужского и женского поведения обучаются, а также отмечают идентификацию ребенка с реципрокными и комплементарными (взаимоответными и дополняющими) аспектами взаимоотношений между мужчинами и женщинами. Существуют поразительные клинические данные об обоюдном соблазнении, присутствующем в отношениях ребенка и родителей, которые часто не учитываются в академических исследованиях половой и полоролевой идентичности, – очевидно, по причине сохраняющегося культурного табу на детскую сексу­альность.

Хотелось бы особо отметить два выдающихся вклада в эту область психоаналитической теории и наблюдений. Во-первых, это пси­хоаналитическая теория объектных отношений, позволяющая объе­динить процесс идентификации и комплементарности ролей в еди­ную модель развития. Во-вторых, это теория Фрейда об эдиповом комплексе, которой я коснусь в другом контексте. Здесь же я ссы­лаюсь на свою более раннюю работу, где высказывается предполо­жение о том, что формирование идентичности определяется взаи­моотношениями между младенцем и матерью, особенно в раннем детстве, когда эмоциональный опыт ребенка очень интенсивен, вне зависимости от того, приятное это переживание или болезненное.

Память об этих эмоционально-насыщенных моментах образует ядро схемы взаимодействий Я-репрезентации ребенка (self represen­tation) с объект-репрезентацией матери (object representation), при­носящими приятные или неприятные минуты. Вследствие этого формируются две параллельные и изолированные друг от друга ли­нии Я-репрезентаций и объект-репрезентаций и соответствующего им аффекта – позитивного или негативного. Эти первоначально " абсолютно хорошие" и " абсолютно плохие" Я- и объект-репрезен­тации затем интегрируются в репрезентации " целого" Я и репрезен­тации " целых" значимых других – процесс, являющийся основой нормальной интеграции идентичности. В предыдущих работах (1976, 1980, 1980) я также подчеркивал свою убежденность в том, что идентичность формируется через идентификацию с отношения­ми с объектом, а не самим объектом. Это означает идентификацию и с Я, и с другим в их взаимодействии и, соответственно, интернализацию реципрокных ролей этого взаимодействия. Установле­ние ядерной половой идентичности – интегрированной Я-концеп-ции, которая определяет идентификацию индивида с тем или иным полом – не может быть рассмотрено отдельно от установления со­ответствующей интегрированной концепции другого, что включа­ет отношение к нему как к желаемому сексуальному объекту. Эта связь между ядерной половой идентичностью и выбором желаемо­го сексуального объекта в то же время объясняет присущую чело­веку бисексуальность: мы идентифицируемся и с нашим собствен­ным Я, и, одновременно, – с объектом влечения.

Если, например, мальчик ощущает себя мальчиком, любимым матерью, он отождествляет себя одновременно с мужской ролью ребенка и с женской ролью матери. Таким образом, в будущем такой ребенок может актуализировать свою Я-репрезентацию, про­ецируя репрезентацию матери на другую женщину; или под влия­нием определенных обстоятельств может отыгрывать роль матери, проецируя Я-репрезентацию на другого мужчину. Доминирование Я-репрезентации как ребенка мужского пола может давать уверен­ность в преобладании гетеросексуальной ориентации (включая не­осознанный поиск матери в других женщинах). Превалирующая идентификация с репрезентацией матери может определить форми­рование одного из типов мужской гомосексуальности (Фрейд, 1914).

У девочки в ее ранних отношениях с матерью формируется и закрепляется ядерная половая идентичность путем идентификации и с ее собственной, и с материнской ролью во взаимодействии. Ее более позднее желание занять место отца как объекта любви мате­ри, так же как ее собственный позитивный выбор отца в эдиповой фазе, закрепляет бессознательную идентификацию и с отцом. Эдипов комплекс в то же время закрепляет неосознанную иденти­фикацию со своим отцом; Таким образом она тоже устанавливает бессознательную бисексуальную идентификацию. Отождествление не с человеком, а с отношением и построение в бессознательном системы реципрокных ролей дают возможность говорить о психо­логической обусловленности бисексуальности. Это находит свое отражение в способности к обретению как ядерной половой иден­тичности, так и сексуального интереса к человеку другого (или того же) пола в одно и то же время. Это также способствует интегра­ции половых ролей противоположного пола с ролями своего соб­ственного, а также идентификации с социальными половыми ро­лями как своего, так и противоположного пола.

Подобная точка зрения на раннюю сексуальность предполагает, что концепция Фрейда (1933 г.) о врожденной бисексуальности верна, так же как и его сомнение по поводу связи бисексуальнос­ти с известными биологическими структурными различиями полов. Иными словами, у нас недостаточно оснований говорить о прямой связи между диморфной анатомической предрасположенностью к бисексуальности и бисексуальностью, сформировавшейся в процес­се психического развития в раннем возрасте.