Разделение труда и мануфактура 3 страница

продукт? Законодатель отвечает: всякая вещь есть продукт, “раз она сделана” (when it is made), а она сделана, раз она готова для продажи. Вот один из многих примеров. Мануфактуры Нью-Йорка и Филадельфии в прошлом “делали” зонтики со всеми их принадлежностями. Но так как зонтик есть mixtum compositum [соединение] совер­шенно разнородных составных частей, то мало-помалу изготовление последних стало предметом особых отраслей производства, не зависимых друг от друга и расположен­ных в различных местах. Их частичные продукты входили в качестве самостоятельных товаров в мануфактуру зонтиков, которая лишь соединяет вместе их составные части. Янки назвали такого рода продукты assembled articles (сборными изделиями), и это название они действительно заслужили как сборные пункты для налогов. Так, зонтик “собирает” 6% налога на цену каждого из своих элементов и еще 6% на цену готового продукта,

Глава XII. — Разделение труда и мануфактура 369

механизма; общественное разделение труда противопоставляет друг другу независимых товаропроизводителей, не признающих никакого иного авторитета, кроме конкуренции, кроме того принуждения, которое является результатом борьбы их взаим­ных интересов, — подобно тому, как в мире животных bellum omnium contra omnes ¹¹⁹ есть в большей или меньшей степени условие существования всех видов. Поэтому буржуазное со­знание, которым мануфактурное разделение труда, пожизнен­ное прикрепление работника к какой-нибудь одной операции и безусловное подчинение капиталу частичного рабочего про­славляется как организация труда, повышающая его произво­дительную силу, — это же самое буржуазное сознание с одина­ковой горячностью поносит всякий сознательный общественный контроль и регулирование общественного процесса производ­ства как покушение на неприкосновенные права собственности, свободы и самоопределяющегося “гения” индивидуального капиталиста. Весьма характерно, что вдохновенные апологеты фабричной системы не находят против всеобщей организации общественного труда возражения более сильного, чем указание, что такая организация превратила бы все общество в фабрику.

Если анархия общественного и деспотия мануфактурного разделения труда взаимно обусловливают друг друга в обществе с капиталистическим способом производства, то, наоборот, более ранние формы общества, в которых обособление ремесел естественно развивается, затем кристаллизуется и, наконец, закрепляется законом, представляют, с одной стороны, картину планомерной и авторитарной организации общественного труда, с другой стороны — совсем исключают разделение труда внутри мастерской или развивают его в карликовом масштабе, или же лишь спорадически и случайно ⁵⁹⁾.

Так, например, первобытные мелкие индийские общины, сохранившиеся частью и до сих пор, покоятся на общинном владении землей, на непосредственном соединении земледелия с ремеслом и на упрочившемся разделении труда, которое при основании каждой новой общины служит готовым планом и схемой. Каждая такая община образует самодовлеющее про­изводственное целое, область производства которого охваты­вает от 100 до нескольких тысяч акров. Главная масса про­дукта производится для непосредственного потребления самой

⁵⁹⁾ “Можно... установить в качестве общего правила, что чем менее власть руко­водит разделением труда внутри общества, тем сильнее развивается разделение труда внутри мастерской и тем сильнее оно там подчиняется власти одного лица. Таким образом, по отношению к разделению труда власть в мастерской и власть в обществе обратно пропорциональны друг другу” (Карл Маркс. “Нищета философии”. Париж, 1847, стр. 130, 131 [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 1, стр. 154]).

370 Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

общины, а не в качестве товара, и потому само производство не зависит от того разделения труда во всем индийском обще­стве, которое опосредствуется обменом товаров. Только избыток продукта превращается в товар, притом отчасти лишь в руках государства, к которому с незапамятных времен притекает опре­деленное количество продукта в виде натуральной ренты. В раз­личных частях Индии встречаются различные формы общин. В общинах наиболее простого типа обработка земли произво­дится совместно, и продукт делится между членами общины, тогда как прядением, ткачеством и т. д. занимается каждая семья самостоятельно как домашним побочным промыслом. Наряду с этой массой, занятой однородным трудом, мы находим: “главу” общины, соединяющего в одном лице судью, полицей­ского и сборщика податей; бухгалтера, ведущего учет в зем­леделии и кадастр; третьего чиновника, который преследует преступников, охраняет иностранных путешественников и сопро­вождает их от деревни до деревни; пограничника, охраняющего границы общины от посягательства соседних общин; надсмотр­щика за водоемами, который распределяет из общественных водоемов воду, необходимую для орошения полей; брамина, выполняющего функции религиозного культа; школьного учи­теля, на песке обучающего детей общины читать и писать; календарного брамина, который в качестве астролога указы­вает время посева, жатвы и вообще благоприятное и неблаго­приятное время для различных земледельческих работ; кузнеца и плотника, которые изготовляют и чинят все земледельческие орудия; горшечника, изготовляющего посуду для всей деревни; цирюльника; прачечника, стирающего одежду; серебряных дел мастера и, в отдельных случаях, поэта, который в одних общи­нах замещает серебряных дел мастера, а в других — школьного учителя. Эта дюжина лиц содержится на счет всей общины. Если население возрастает, на невозделанной земле основы­вается новая община по образцу старой. Механизм общины обнаруживает планомерное разделение труда, но мануфактур­ное разделение его немыслимо, так как рынок для кузнеца, плотника и т. д. остается неизменным, и в лучшем случае, в зависимости от величины деревень, встречаются вместо одного два-три кузнеца, горшечника и т. д. ⁶⁰⁾. Закон, регулирующий разделение общинного труда, действует здесь с непреложной силой закона природы: каждый отдельный ремесленник, напри­мер кузнец и т. д., выполняет все относящиеся к его профессии

⁶⁰⁾ Mark Wilks, Lieutenant Colonel. “Historical Sketches of the South of India”. London, 1810—1817, v. I, p. 118—120. Хорошее описание различных форм индийских общин можно найти в работе: George Cumpbell, “Modern India”. London, 1852.

Глава XII. — Разделение труда и мануфактура 371

операции традиционным способом, однако совершенно само­стоятельно, не признавая над собой никакой власти в пределах мастерской. Простота производственного механизма этих само­довлеющих общин, которые постоянно воспроизводят себя в одной и той же форме и, будучи разрушены, возникают снова в том же самом месте, под тем же самым именем ⁶¹⁾, объясняет тайну неизменности азиатских обществ, находящейся в столь резком контрасте с постоянным разрушением и новообразова­нием азиатских государств и быстрой сменой их династий. Структура основных экономических элементов этого общества не затрагивается бурями, происходящими в облачной сфере ПОЛИТИКИ.

Как уже было отмечено, цеховые законы, строго ограничи­вая число подмастерьев, которым имел право давать работу один мастер, тем самым планомерно препятствовали превраще­нию его в капиталиста. Равным образом мастер мог использо­вать подмастерьев исключительно в том ремесле, мастером которого он сам был. Цех ревностно охранял себя от всяких посягательств со стороны купеческого капитала, — этой един­ственной свободной формы капитала, противостоявшей цехам. Купец мог купить всякие товары, но не труд в качестве товара. Его терпели лишь в роли скупщика продуктов ремесла. Если внешние обстоятельства вызывали прогрессирующее разде­ление труда, то существующие цехи расщеплялись на под­виды или же наряду со старыми основывались новые цехи, однако без объединения различных ремесел в одной и той же мастерской. Таким образом, хотя обособление, изолиро­вание и развитие ремесел цеховой организацией послужило материальной предпосылкой мануфактурного периода, тем не менее, сама цеховая организация исключала возможность мануфактурного разделения труда. В общем и целом рабо­чий срастался со своими средствами производства настолько же тесно, как улитка с раковиной, и, следовательно, недо­ставало первой основы мануфактуры: обособления средств производства в качестве капитала, противостоящего рабо­чему.

⁶¹⁾ “В этих простых формах... протекала с незапамятных времен жизнь обита­телей страны. Границы отдельных деревень изменялись редко; и хота сами деревни порой разорялись и даже окончательно опустошались войной, голодом или эпидемиями, тем не менее они восстанавливались вновь под тем же самым названием, в тех же самых границах, с теми же интересами и даже с теми же самыми семьями и продол­жали существовать целые века. Крушение или разделение государства мало беспокоит обитателей деревни; раз деревня осталась цела, им безразлично, под чью власть она попала, какому суверену должна подчиняться; их внутренняя экономическая жизнь остается неизменной” (Stamford Rajfles, late Licut. Gov. of Java. “The History of Java”. London, 1817, v, I, p. 285),

372 Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

В то время как разделение труда в целом обществе — неза­висимо от того, опосредствовано оно товарообменом или нет — свойственно самым различным общественно-экономическим фор­мациям, мануфактурное разделение труда есть совершенно специфическое создание капиталистического способа произ­водства.

5. КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР МАНУФАКТУРЫ

Сосредоточение значительного числа рабочих под командой одного и того же капитала образует естественный исходный пункт как кооперации вообще, так и мануфактуры. В свою очередь мануфактурное разделение труда делает численный рост применяемых рабочих технической необходимостью. Теперь минимум рабочих, которых должен применять отдельный капи­талист, предписывается наличным разделением труда. С дру­гой стороны, выгоды дальнейшего разделения труда обуслов­лены новым увеличением числа рабочих, которое осуществимо лишь таким способом, что сразу увеличиваются в определенных пропорциях все производственные группы данной мастерской. Но вместе с переменной составной частью капитала должна возрастать и постоянная его часть, причем наряду с увели­чением общих условий производства — зданий, печей и т. д., должно увеличиваться, — и гораздо быстрее увеличения числа рабочих, — количество сырого материала. Масса сырых мате­риалов, потребляемых в течение данного промежутка времени данным количеством рабочих, увеличивается пропорционально росту производительной силы труда вследствие его разделения. Таким образом, рост минимальной суммы капитала, необходи­мого для отдельного капиталиста, или растущее превращение общественных жизненных средств и средств производства в ка­питал есть закон, возникающий из самого технического харак­тера мануфактуры ⁶²⁾.

В мануфактуре, как и в простой кооперации, функциони­рующее рабочее тело есть форма существования капитала.

⁶²⁾ “Еще недостаточно того, чтобы в обществе имелся капитал” (следовало ска­зать: жизненные средства и средства производства), “необходимый для данного под­разделения ремесел; необходимо, кроме того, чтобы капитал этот скопился в руках предпринимателей в достаточно значительных массах, позволяющих вести производ­ство в крупном масштабе... По мере того как развивается разделение труда, неизменное число занятых рабочих требует все более и более значительных затрат капитала в виде орудий, сырых материалов и т. д.” (Storch, “Cours d'Economie Politique”, париж­ское издание, т. I, стр. 250, 251). “Концентрация орудий производства и разделение труда так же неотделимы друг от друга, как в области политики неразлучны концен­трация государственной власти и расхождение частных; интересов” (Карл Маркс, “Нищета философии”. Париж, 1647, стр. 134 [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 4, стр. 156]).

Глава ХII. — Разделение труда и мануфактура 373

Общественный производственный механизм, составленный из многих индивидуальных частичных рабочих, принадлежит капиталисту. Вследствие этого производительная сила, возни­кающая из комбинации различных видов труда, представляется производительной силой капитала. Мануфактура в собствен­ном смысле не только подчиняет самостоятельного прежде рабочего команде и дисциплине капитала, но создает, кроме того, иерархическое расчленение самих рабочих. В то время как простая кооперация оставляет способ труда отдельных лиц в общем и целом неизменным, мануфактура революциони­зирует его снизу доверху и поражает индивидуальную рабочую силу в самом ее корне. Мануфактура уродует рабочего, искус­ственно культивируя в нем одну только одностороннюю сно­ровку и подавляя мир его производственных наклонностей и дарований, подобно тому как в Аргентине убивают животное для того, чтобы получить его шкуру или его сало. Не только отдельные частичные работы распределяются между различ­ными индивидуумами, но и сам индивидуум разделяется, превращается в автоматическое орудие данной частичной ра­боты ⁶³⁾, и таким образом осуществляется пошлая басня Менения Агриппы ¹²⁰, которая изображает человека в виде части его собственного тела ⁶⁴⁾. Если первоначально рабочий продает свою рабочую силу капиталу потому, что у пего нет материаль­ных средств для производства товара, то теперь сама его инди­видуальная рабочая сила не может быть использована до тех пор, пока она не запродана капиталу. Она способна функциони­ровать лишь в связи с другими, а эта связь осуществляется лишь после продажи, в мастерской капиталиста. Ставший неспособным делать что-либо самостоятельное, мануфактурный рабочий развивает производительную деятельность уже только как принадлежность мастерской капиталиста ⁶⁵⁾. Как на челе избранного народа было начертано, что он — собственность Иеговы, точно так же на мануфактурного рабочего разделение труда накладывает печать собственности капитала.

⁶³⁾ Дагалд Стюарт называет мануфактурных рабочих “живыми автоматами... употребляемыми для частичных трудовых операций” (Dugald Stewart, цит. соч., стр. 318).

⁶⁴⁾ У кораллов каждый индивидуум действительно представляет желудок всей группы. Но он доставляет группе питательные вещества, а не отнимает их, пак римские патриции у плебеев.

⁶⁵⁾ “Работник, владеющий своим ремеслом во всем его объеме, может везде зани­маться производительной деятельностью и добывать себе средства к существованию: наоборот, второй” (мануфактурный рабочий) “представляет собой только аксессуар, который отдельно от своих товарищей не обладает ни способностью к труду, ни необ­ходимой для этого самостоятельностью, я вынужден принимать те условия, которые работодателю угодно будет ему предложить” (Storch. “Cours d'Economie Politique”, edit. Petersburg, 1815, t. I, p. 204).

374 Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

Познания, рассудительность и воля, которые, пусть даже в незначительных масштабах, развивает самостоятельный кре­стьянин или ремесленник, — подобно тому, как у дикаря все его военное искусство проявляется как личная хитрость, — требуются здесь только от всей мастерской в целом. Духовные потенции производства расширяют свой масштаб на одной стороне потому, что на многих других сторонах они исчезают совершенно. То, что теряют частичные рабочие, сосредоточи­вается в противовес им в капитале ⁶⁶⁾. Мануфактурное разде­ление труда приводит к тому, что духовные потенции матери­ального процесса производства противостоят рабочим как чужая собственность и господствующая над ними сила. Этот процесс отделения начинается в простой кооперации, где капиталист по отношению к отдельному рабочему представляет единство и волю общественного трудового организма. Он развивается далее в мануфактуре, которая уродует рабочего, превращая его в частичного рабочего. Он завершается в крупной промыш­ленности, которая отделяет науку, как самостоятельную потен­цию производства, от труда и заставляет ее служить капиталу ⁶⁷⁾.

В мануфактуре обогащение совокупного рабочего, а следо­вательно, и капитала общественными производительными си­лами обусловлено обеднением рабочего индивидуальными про­изводительными силами.

“Невежество есть мать промышленности, как и суеверий. Сила раз­мышления и воображения подвержена ошибкам; но привычка двигать рукой или ногой не зависит ни от того, ни от другого. Поэтому ману­фактуры лучше всего процветают там, где наиболее подавлена духовная жизнь, так что мастерская может рассматриваться как машина, часта которой составляют люди” ⁶⁸⁾.

И в самом деле, в середине XVIII века некоторые мануфак­туры предпочитали употреблять полуидиотов для выполнения некоторых простых операций, составляющих, однако, фабрич­ную тайну ⁶⁹⁾.

((...Умственные способности и развитие большой части людей”, — говорит Л. Смит, — “необходимо складываются в соответствии с их обыч­ными занятиями, Человек, вся жизнь которого проходит в выполнении

⁶⁶⁾ A. Ferguson, цит. соч., стр. 281: “Один выиграл то, что потерял другой”.

⁶⁷⁾ “Человек науки отделяется от производительного рабочего целой пропастью, и наука вместо того, чтобы служить в руках рабочего средством для увеличения его собственной производительной силы, почти везде противопоставляет себя ему... Познание становится орудием, которое способно отделиться от труда и выступить против него враждебно” (W. Thompson. “An Inquiry into the Principles of the Dis­tribution of Wealth”. London, 1824, p. 274).

⁶⁸⁾ A. Ferguson, цит. соч., стр. 280.

⁶⁹⁾ J. D. Tuckett. “A History of the Past and Present State of the Labouring Popu­lation”. London, 1846, v, I, p. 148,

Глава XII. — Разделение труда и мануфактура 375

немногих простых операций... не имеет случая и необходимости изощрять свои умственные способности или упражнять свою сообразительность... становится таким тупым и невежественным, каким только может стать человеческое существо”.

Обрисовав тупость частичного рабочего, А. Смит продол­жает:

“Однообразие его неподвижной жизни естественно подрывает муже­ство его характера... Оно ослабляет даже деятельность его тела и де­лает его неспособным напрягать свои силы сколько-нибудь продолжи­тельное время для иного какого-либо занятия, кроме того, к которому он приучен. Его ловкость и умение в его специальной профессии представ­ляются, таким образом, приобретенными за счет его умственных, социаль­ных и военных качеств. Но в каждом развитом цивилизованном обществе в такое именно состояние должны неизбежно впадать трудящиеся бедняки (the labouring poor), т. е. основная масса народа” ⁷⁰⁾.

Чтобы предотвратить полное захирение этой основной массы народа, проистекающее из разделения труда, А, Смит реко­мендует государственную организацию народного образования, впрочем, в самых осторожных, гомеопатических дозах. Вполне последовательно выступает против этого его французский переводчик и комментатор Гарнье, который при Первой импе­рии естественно превратился в сенатора. Народное образова­ние противоречит, по его мнению, основным законам разделе­ния труда; организацией народного образования мы

“обрекли бы на уничтожение всю нашу общественную систему”. “Отделение физического труда от умственного” ⁷¹⁾, — говорит он, — “как и всякое иное разделение труда, становится все более глубоким и ре­шительным по мере того, как богатеет общество” (он правильно употреб­ляет это выражение для обозначения капитала, земельной собственности и их государства). “Это разделение труда, как и всякое другое, является результатом предшествующего и причиной грядущего прогресса... Не­ужели же правительство должно противодействовать этому разделению труда и задерживать его естественный ход? Неужели оно должно затрачи­вать часть государственных доходов на эксперимент, имеющий целью смешать и спутать вместе два класса труда, стремящиеся к разделению и обособлению? ” ⁷³⁾

⁷⁰⁾ A. Smith. “Wealth of Nations”, b. V, ch. 1, art. II. Как ученик Фергюсона, который показал вредные последствия разделения труда, А. Смит имел на этот счет полную ясность. В начале своего труда, где он ex professo [специально] прославляет разделение труда, он лишь мимоходом указывает на него как на источник обществен­ного неравенства. Лишь в пятой книге, посвященной государственным доходам, он воспроизводит Фергюсона. В “Нищете философии” я уже сказал все необходимое об исторической связи между Фергюсоном, Д. Смитом, Лемонте и Сэем в критике ими разделения труда; там же я впервые представил мануфактурное разделение труда как специфическую форму капиталистического способа производства. (Карл Маркс, “Нищета философии”. Париж, 1847, стр. 122 и сл. [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Эн­гельса, 2 изд., том 4, стр. 148—159]).

⁷¹⁾ Фергюсон уже в “History of Civil Society”. Edinburgh, 1767, p. 281, говорит; “И самое мышление в этот век разделения труда становится особой профессией".

⁷²⁾ G. Garnier, том V его перевода [Смита], стр. 4—5,

376 Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

Некоторое духовное и телесное уродование неизбежно даже при разделении труда внутри всего общества в целом. Но так как мануфактурный период проводит значительно дальше это общественное расщепление различных отраслей труда и так как, с другой стороны, лишь специфически мануфактурное разделение труда поражает индивидуума в самой его жизнен­ной основе, то материал и стимул для промышленной патоло­гии дается впервые лишь мануфактурным периодом ⁷³⁾.

“Рассечение человека называется казнью, если он заслужил смерт­ный приговор, убийством, если он его не заслужил. Рассечение труда есть убийство народа” ⁷⁴⁾.

Кооперация, покоящаяся на разделении труда, или ману­фактура, вначале представляет собой стихийно выросшее образование. Но как только она приобретает известную устой­чивость и достаточную широту распространения, она становится сознательной, планомерной и систематической формой капи­талистического способа производства. История мануфактуры в собственном смысле показывает, как характерное для нее разделение труда сначала приобретает целесообразные формы чисто эмпирически, как бы за спиной действующих лиц, а затем, подобно цеховому ремеслу, стремится традицией закрепить раз найденную форму и, в отдельных случаях, закрепляет ее на целые века. Если эта форма изменяется, то, — за исклю­чением совершенно второстепенных перемен, — всегда лишь в результате революции в орудиях труда. Современная ману­фактура, — я не говорю здесь о крупной промышленности, покоящейся на применении машин, — или находит свои dis­jecta membra poetae¹²³ уже в готовом виде, — например ману­фактура платья в тех крупных городах, где она возникает, — и ей приходится только собрать эти разрозненные члены, или же принцип разделения напрашивается сам собой, требуя

⁷³⁾ Рамаццини, профессор практической медицины в Падуе, опубликовал в 1700 г. свои труд: “De morbis artificum”, переведенный затем в 1777 г. на француз­ский язык и снова напечатанный в 1841 г. в “Encyclopedia des Sciences Medicales. 7eme Division Auteurs Classiques”. Период крупной промышленности, разумеется, намного увеличил его каталог профессиональных заболеваний рабочих. См. между про­чим: “Hygiene phisique et morale de I'ouvrier dans les grandes villes en general, et dans la ville de Lyon en particulier” Par le Dr. A L. Fonteret, Pans, 1858, и R. H. Rohatzsch. “Die Krankheiten, welche verschiedenen Standen, Altern und Geschlechtern eigenthum-lich sind” 6 Bande. Ulm, 1840. В 1854 г. Общество искусств и ремесел ¹²¹ назначило комиссию по изучению промышленной патологии. Список документов, собранных этой комиссией, можно найти в каталоге Туикменского экономического музея. Очень важный материал дают официальные “Reports on Public Health”. См. также: Eduard Reich, №. D. “Ueber die Entartung des Menschen”. Erlangen, 1868.

⁷⁴⁾ D Urquhart. “Familiar Words” London, 1855, p. 119. Гегель придерживался очень еретических взглядов относительно разделения труда “Под образованным чело-веком следует разуметь прежде всего того, кто может сделать все то, что делают другие, — говорит он в своей “Философии права” ¹²².

Глава XII. — Разделение труда и мануфактура 377

просто передачи отдельных операций ремесленного производ­ства (например в переплетном деле) особым рабочим. В таких случаях не требуется и недели опыта, чтобы найти надлежащую пропорцию между числом рук, необходимых для отправления каждой функции ⁷⁵⁾.

Мануфактурное разделение труда путем расчленения ре­месленной деятельности, специализации орудий труда, обра­зования частичных рабочих, их группировки и комбинирования в один совокупный механизм создает качественное расчленение и количественную пропорциональность общественных процес­сов производства, т. е. создает определенную организацию общественного труда и вместе с тем развивает новую, обществен­ную производительную силу труда. Как специфически капита­листическая форма общественного процесса производства, — а на той исторической основе, на которой оно возникает, оно мо­жет развиваться только в капиталистической форме, — оно есть лишь особый метод производить относительную прибавоч­ную стоимость или усиливать за счет рабочего самовозрастание капитала, что обычно называют общественным богатством, “богатством народов” и т. д. Оно не только развивает общест­венную производительную силу труда для капиталиста, а не для рабочего, по и развивает ее путем уродования индивидуального рабочего. Оно производит новые условия господства капитала над трудом. Поэтому, если, с одной стороны, оно является историческим прогрессом и необходимым моментом в экономи­ческом развитии общества, то, с другой стороны, оно есть ору­дие цивилизованной и утонченной эксплуатации.

Политическая экономия, которая как самостоятельная паука возникает лишь в мануфактурный период, рассматривает общественное разделение труда вообще лишь с точки зрения мануфактурного разделения труда ⁷⁶⁾ как средство с тем же количеством труда произвести больше товара, следовательно, уде­шевить товары и ускорить накопление капитала. В прямую противоположность этому подчеркиванию количественной сто­роны дела и меновой стоимости, авторы классической древ­ности обращают внимание исключительно на качество и на

⁷⁵⁾ Наивная вера в изобретательский гений, a priori [заранее, независимо or опыта] проявляемый отдельными капиталистами в области разделения труда, сохра­нилась еще только у немецких профессоров, вроде, например, г-на Рошера, который жалует капиталисту “различные заработные платы” в благодарность за то, что из юпитеровой головы последнего выскакивает в готовом виде разделение труда. Боль­шее или меньшее разделение труда на практике зависит от величины кошелька, а не от размеров гения.

⁷⁶⁾ Более ранние авторы, как, например, Петти или анонимный автор ((Advan­tages of the East-India Trade” и т. д., определеннее, чем А. Смит, указывают на капита­листический характер мануфактурного разделения труда.

378 Отдел четвертый. — Производ. относительной прибавочной стоимости

потребительную стоимость ⁷⁷⁾. Вследствие разделения обще­ственных отраслей производства товары изготовляются лучше, различные склонности и таланты людей избирают себе соответ­ствующую сферу деятельности ⁷⁸⁾, а без ограничения сферы деятельности нельзя ни в одной области совершить ничего зна­чительного ⁷⁹⁾. Таким образом, и продукт и его производитель совершенствуются благодаря разделению труда. Если писатели классической древности и упоминают иногда о росте массы производимых продуктов, то их интересует при этом лишь оби­лие потребительных стоимостей. Ни одной строчки не посвя­щено меновой стоимости, удешевлению товаров. Точка зрения потребительной стоимости господствует как у Платона ⁸⁰⁾,

⁷⁷⁾ Среди авторов нового времени исключение составляют лишь некоторые авторы XVIII столетия, которые в вопросе о разделении труда ограничиваются почти исключительно повторением древних. Таковы Беккариа и Джемс Харрис. Беккариа пишет: “Каждый знает по собственному опыту, что, применяя всегда руки и ум к одинаковому роду труда и к изготовлению одних и тех же продуктов, он дости­гает с большей легкостью более значительных и лучших результатов... чем в том слу­чае, если бы каждый сам изготовлял для себя необходимые вещи... Таким образом, в интересах общей и индивидуальной пользы люди разделены на различные классы и состояния” (Cesare Beccaria. “Elementi di Economia Pubhca”, издание Кустоди, Parte Moderna, t. XI, p. 28) Джемс Харрис, впоследствии граф Малмсбери, извест­ный своими “Diaries” [“Дневниками”] о пребывании в Петербурге в качестве посла, сам говорит в одном из примечаний к своему “Dialogue concerning Happiness” London, 1741 ¹²⁴ (впоследствии переиздано в “Three Treatises etc ”, 3nd ed. London, 1772) “Bсe доказательства естественности общества” (а именно доказательства, основанные на принципе “разделения занятий”) “..взяты мной из второй книги Платона “Государ­ство””.

⁷⁸⁾ Так, например, мы читаем в “Одиссее”, песнь XIV, стих 228: [“Люди не сходны, те любят одно, а другие — другое”], а Архилох у Секста Эмпирика говорит: одно дело радует сердце одного, другое — другого”]¹²⁵.