К Псковской Судной грамоте 1 страница

Эта грамота выписана из грамоты великого князя Александра и из грамоты князя Константина и изо всех приписанных (к ним) псковских обычаев, по благословению своих отцов, попов всех пяти соборов и иеромонахов и дьяконов и священников и всего духовенства, всем Псковом на вече в 1397-м (?) году.

В заголовке дается перечень источников, на основании которых составлена Псковская Судная грамота. Прежде всего называются грамоты, данные великими князьями Александром и Константином. В литературе имеются различные мнения о том, какой из трех Александров, княживших в Пскове в разное время, явился автором грамоты, которая легла в основу Псковской Судной грамоты: Александр Невский, Александр Тверской или Александр Ростовский. Князь Александр Невский, строго говоря, в Пскове не княжил, он освобождал его. Князь Александр Тверской княжил в Пскове в 1327-1330 и 1332-1337 гг. Александр Ростовский княжил в Пскове несколько раз на протяжении 1410-1434 гг. Но признанию его автором Псковской Судной грамоты мешает послание митрополита Киприана от 12 мая 1395 г. в Псков, в котором упоминается грамота великого князя Александра. Кого из князей имел в виду Киприан, ответить трудно, так как, с одной стороны, титул великого мог быть присвоен только Александру Невскому (по мнению Н. Калачова), а с другой - летописи именуют великим и Александра Невского, и Александра Тверского. В пользу признания последнего говорит тот факт, что Иван III отверг Псковскую Судную грамоту на том основании, что она составлена не великими князьями, чего он не мог бы сказать об Александре Невском (С.В. Юшков, И.Д. Мартысевич, А.А. Зимин).

Князь Константин (Константин Дмитриевич Белозерский) - брат Василия I, княжил в Пскове в 1407 и 1412 гг.

Помимо грамот князей и их последующих дополнений в Псковскую Судную грамоту вошли и нормы обычного права (псковские пошлины). По мнению некоторых авторов (например, Б.Б. Кафенгауза, Ю.Г. Алексеева), грамота являлась правовым памятником, нормы которого постоянно развивались. Б.Б. Кафенгауз видит в Псковской Судной грамоте, во-первых, древнейшую псковскую грамоту, судебный устав, грамоту князя Александра (ст.ст. 1, 7-13, 20-27, 34-37, 46-50), во-вторых, специальный устав (подобный уставу о резах Владимира Мономаха - ст.ст. 14-19, 28-33, 38-41, 45).

Вместе же первые 50 статей составляли первую редакцию Псковской Судной грамоты, принятую на вече в 1397 г. Ю.Г. Алексеев также считает первой редакцией Свод 1397 г., в который в переработанном виде вошла грамота Александра Невского, вторую редакцию относит ко времени княжения Константина (1409-1424 гг.), и, наконец, дошедшую до нас последнюю редакцию ко времени после 1462 г.

Заголовок дает некоторое представление о законодательном процессе в Пскове: после одобрения духовенством закон принимался на вече.

1. Вот дела (подлежащие суду) князя. Если обокрадут кладовую, запертую на замок, или сани, покрытые полостью, или воз, перевязанный ремнями, или лодку, крытую лубом, или (зерно) из ямы, или украдут скот или возьмут сено с верхушки стога, то это все дела, подсудные князю, а штрафа (князю) взыскивается 9 денег. А за разбой, насильственный захват (чужой недвижимости) или грабеж (следует платить) 70 гривен, а штрафа князю 19 денег и (судебных пошлин) 4 деньги.

Соотношение денежных единиц в XV в.:

1 рубль = 220 денег;

1 гривна кун = 7 1/3 денги,

т.е. 1 рубль = 30 гривен = 220 денег.

В статье говорится о княжеской юрисдикции. Выделены кража, разбой, наход, грабеж. В последующих статьях говорится о суде князя по делам о бое, об убийстве, о земле и др. Таким образом, можно согласиться с мнением А.А. Зимина и Ю.Г. Алексеева о широких судебных полномочиях князя. Князь судил в составе коллегии - господы, в которую входили посадники и сотские.

Закон не говорит о размере ущерба, нанесенного кражей, внимание обращено лишь на характер хищения: по существу, как отмечает Ю.Г. Алексеев, это разные случаи кражи из закрытого помещения.

Вторая часть статьи говорит о преступлениях, представляющих значительно большую опасность: разбой, наход, грабеж. Разбой - наиболее опасное преступление. Он упоминается в Русской Правде, наказание за разбой самое суровое - поток и разграбление, или вира, в которую не вкладывается община.

В памятниках XV в. термин разбой сохранил значение неспровоцированного убийства с целью грабежа, вооруженной засады на дорогах с той же целью. По-видимому, в данном значении употребляется термин разбой и в Псковской Судной грамоте.

На тяжесть перечисленных преступлений указывает размер штрафа, определенного законом, - 70 гривен. Вряд ли можно согласиться с мнением В.О. Ключевского и А.А. Зимина о том, что 70 гривен - это описка, а правильно надо читать 9 гривен. Сама тяжесть деяния предполагает суровость наказания.

Если учесть, что преступления, предусмотренные этой частью ст. 1, могли сопровождаться убийством или угрозой убийства, то вряд ли наказание за них могло быть равное наказанию за кражу сена из стога. Поэтому штраф в 70 гривен (или 2, 3 рубля) представляется вполне допустимым (ср.: 2 рубля за оскорбление, выразившееся в вырывании бороды; 1 рубль за убийство).

Спорным является вопрос о характере 70-гривенного вознаграждения: компенсация ли это потерпевшему (Ю.Г. Алексеев) или штраф в пользу Пскова (А.А. Зимин)? Последняя точка зрения представляется верной. Несмотря на важную роль, какую играл в Пскове князь, он все же выполнял, пользуясь современным языком, функции чиновника. В отличие от Киевской Руси, где великокняжеская казна составляла единое целое с личным имуществом князя, в Псковской феодальной республике такого единства быть не могло. Поэтому в Русской Правде мы видим, как правило, два вида денежных взысканий за преступление: штраф в пользу князя (вира, продажа) и компенсация потерпевшему (головничество, урок); иногда определялись отчисления в пользу людей князя (вирника, емца). В Псковской Судной грамоте другая картина: продажа распределяется между князем, посадниками и Псковом (государством, казной). Денежная компенсация потерпевшему определяется в грамоте не всегда.

2. Князю, посаднику и наместнику архиепископа не (следует) пересуживать дела, решенные судьею; судьи и (архиепископский) наместник (также) не пересуживают дела, решенные князем.

В статье речь идет о разграничении суда светского и духовного (владычню наместнику дела, подсудные светскому суду, не судить). Особо оговаривается княжеский суд: дела, подсудные княжескому суду, не могут рассматриваться и пересматриваться ни местным судом, ни судом духовным.

Статья дает представление о том, кем осуществлялся суд в Пскове.

Помимо княжеского суда, речь о котором шла в ст. 1, существовал особый суд наместника новгородского архиепископа (см. Новгородскую Судную грамоту), кроме этого, имелись судьи, вершившие суд на местах.

Комментирование статьи во многом зависит от того, относятсяли слова князю и посаднику к окончанию ст. 1 (как в настоящем издании, а также в изданиях Археографической комиссии 1914 г., И.Д. Мартысевича 1950 г., Л.В. Черепнина и А.И. Яковлева 1940 г.) или к ее началу ст. 2 (как у А.А. Зимина в Памятниках русского права). В интерпретации А.А. Зимина речь в статье идет о невозможности пересмотра князем, посадником и владычным наместником дел, уже решенных местными судьями. Ю.Г. Алексеев предпочитает видеть в первых двух статьях грамоты одну статью, мотивируя это палеографическими особенностями текста, однако внутри статьи вторую ее часть выделяет в смысловом отношении так же, как А.А. Зимин.

3. Если какой-либо посадник вступает в исполнение своих обязанностей, то ему (следует) присягнуть в том, что он будет (впредь) судить действительно в соответствии с присягой, и не будетприсваивать городских судебных пошлин с горожан, пользоваться правом суда в целях личноймести кому-либо, решать дела по дружбе, правого осуждать, а виновного оправдывать, (а также) без расследования осуждать на суде или на вече.

Статья содержит текст присяги, которая давалась посадником при вступлении в должность. Эта присяга является древнейшей из дошедших до нас. Так, в Новгородской Судной грамоте имеется только упоминание об обязанности судей судить по крестному целованию. Князь приносил присягу при вступлении на стол.

Конец статьи трактуется по-разному. И.И. Полосин считает, что текст не содержит пропуска и поэтому речь идет о суде на вече (на суде на вечи). И.Е. Энгельман, а за ним Л.В. Черепнин и А.И. Яковлев при переводе этого фрагмента допускают возможность чтения ни на суду, ни на вече, а А.А. Зимин предлагает именно так и читать текст статьи, поскольку трактовка статьи И.И. Полосиным противоречит ст. 4 Псковской Судной грамоты, запрещающей князю и посаднику судить на вече.

В.О. Ключевский, считая, что общеуголовные дела рассматривались на суде князя на сенях, а политические - на вече, понимает слова погубити на суду как ложное обвинение в общеуголовном преступлении, а погубить на вече - ложно обвинить в политическом преступлении.

Употребление в статье термина куны говорит о раннем ее происхождении. Этим многие исследователи объясняют ее видимое противоречие со ст. 4, появившейся позднее.

4. Князь и посадник на вече не судят, им (следует) судить в княжеских хоромах, руководствуясь в соответствии с присягой (псковским) законом. Если же они будут судить не по закону, то пусть их осудит бог на втором пришествии Христа. А незаконных взяток не взимать ни князю, ни посаднику.

В ст. 4 говорится уже вполне определенно о том, что на вече ни князь, ни посадник суд не осуществляют. Упоминаний о суде веча, за исключением данной статьи и ст. 3, в Псковской Судной грамоте нет, хотя во многих статьях говорится о суде князя, посадников, сотских (т.е. господы), владычного наместника, наместников князя. Поэтому можно признать справедливой точку зрения М.Ф. Владимирского-Буданова и Ю.Г. Алексеева об ограничении в XV в. функций псковского веча в области судопроизводства. Посадник не может судить на вече (а ведь именно он ведет народное собрание). Правда, летописи содержат примеры суда на вече в Пскове, относящиеся даже к 1509 г., а также вечевого суда в Опочке в 1477 г. (жители Опочки были наказаны за это).

Суд происходит в княжеском доме, но судят князь и посадник вместе, коллегиально. Судят по крестному целованию, по законам, по справедливости. Однако реальных гарантий от неправого суда грамота не дает, указывая лишь на наказание на втором пришествии.

Статья осуждает также и взяточничество - тайный посул. Представляется неверной точка зрения В.О. Ключевского и А.А. Зимина, согласно которой законодатель обращает внимание на слово тайный, в то время как явный, «законный» гонорар чиновнику допускался. Посул - слово, имевшее в русском языке несколько значений. Это и обещанная плата, и выкуп, и пошлина, и взятка. Причем в нормативных актах и в сходном контексте посул употребляется в значении «взятка» (см., например, послание Белозерского игумена Кирилла князю Андрею 1408-1413 гг., договорную грамоту Новгорода 1426-1461 гг. и, наконец, Судебник 1497 г.). Сочетание тайный посул в данной статье имеет, таким образом, цель усилить смысл запрета, а не противопоставить тайный, запрещенный законом посул явному, вполне дозволенному.

5. Если какому-либо княжескому слуге (придется) поехать наместником во (псковский) пригород, то ему (следует) присягнуть в том, что он будет желать Пскову (всяческого) добра и судить действительно, в соответствии с присягой. А если ему (придется) поехать на какое- либо …

Статья не завершена. Первая ее часть говорит о присяге при вступлении в должность наместника – должностного лица, осуществлявшего управление и суд в пригороде. Вполне справедлив, вероятно, вывод Л.В. Черепнина, А.И. Яковлева и Б.Б. Кафенгауза о том, что вслед за этой статьей должны были идти ст.ст. 77-83, говорящие о суде и о присяге местных судей, о межевщиках, судейских приставах и т.п.

В состав Псковской феодальной республики входили 12 пригородов, т.е. городов и волостей, признававших власть Пскова. Несмотря на то что пригороды были вечевыми городами и самостоятельно избирали администрацию, наместников в пригороды присылали из Пскова. Причем в первые годы существования республики наместники эти назначались Псковом, но постепенно право назначать наместников получили и князья. До XV в. князь посылал своих наместников только в два пригорода - в пограничные, важные в стратегическом отношении города Изборск и Остров; но постепенно это право распространилось и на другие пригороды. С 1414-1428 гг. число пригородов, куда князь посылал своих наместников, увеличилось до 7, а с 1467 г. князь посылал своих наместников во все 12 пригородов. Но, как видно из статьи, наместник должен был принести присягу верности Пскову и его законам, подобную той, какая содержится в ст. 3 Псковской Судной грамоты (присяга посадника).

6. Если какой-либо (степенный) посадник оставит свою должность, (то он должен)сам закончить судебные дела; другой же (посадник), заняв его место, решенные им судебные делане пересматривает.

В статье говорится о порядке рассмотрения дел в случае переизбрания посадника. Согласно сложившемуся правилу, дело должен был рассматривать и выносить по нему решение тот посадник, который начал его слушать (ср. Новгородская Судная грамота, ст. 20). Такой порядок достаточно справедлив и логичен. Дело не прерывается и его не начинает рассматривать новый посадник, иначе открывалась возможность произвола и волокиты. Невозможность пересмотра уже решенного судебного дела вполне соответствует положениям ст. 2.

7. Вора, обокравшего (псковский) Кремль, конокрада, изменника и поджигателя вживых не оставлять.

Статья вводит новый вид наказания, не знакомый Русской Правде, - смертную казнь. Нельзя, однако, согласиться с И.Д. Мартысевичем в том, что с этого времени денежный штраф - продажа - хотя и применялся еще широко как наказание, однако уже отошел на второй план. Известны только две статьи (ст.ст. 7 и 8), предусматривающие смертную казнь; в подавляющем большинстве случаев по-прежнему применялась продажа. Сомнительно также утверждение А.А. Зимина, что введение смертной казни для изменников, поджигателей и воров (в случае совершения квалифицированной кражи) доказывает ярко выраженный классовый характер этого установления, использовавшегося против попыток открытых выступлений народных масс. В данном случае можно говорить об интересах общества в целом, которые защищаются правом. В ст. 7 перечислены преступления, представлявшиеся во времена грамоты наиболее опасными: измена, поджог, кримская кража, конокрадство. О случаях совершения этих преступлений доносит до нас летопись. И хотя летописание находилось в руках господствующего класса, мы не встречаем упоминаний о перевете в смысле выступлений народных масс.

В статье содержится перечень наиболее опасных преступлений. Уровень развития уголовного права в то время не был достаточно высок для того, чтобы законодатель отграничивал преступления по объекту посягательства на государственные и общеуголовные. Поэтому деяния, которые с точки зрения современного уровня развития уголовного права относятся к категории особо опасных государственных преступлений (измена), стоят рядом с имущественными преступлениями (конокрадство). С точки зрения законодателя конокрадство было так же опасно, как и измена.

Много споров велось по вопросу о том, какое воровство называли кримским. Н.Н. Мурзакевич и Ф.Н. Устрялов считали, что это воровство из помещения, клети (храмины), М.Ф. Владимирский-Буданов и вслед за ним С.В. Юшков доказывали, что речь идет о краже церковного имущества, М.М. Исаев видит в этом преступлении кражу имущества из церкви, т.е. не только непосредственно церковного имущества, но и нецерковного, хранившегося в церкви (чаще всего в подклети). А.И. Яковлев, Л.В. Черепнин, И.Д. Мартысевич, А.А. Зимин, Ю.Г. Алексеев рассматривают кримскую татьбу как кражу из Кремля (Крома).

Такое разнообразие мнений было вызвано опиской при переписке грамоты. Уже в XVII в. неизвестный читатель Псковской Судной грамоты приписал на полях у трудно понимаемого слова кримской слово храмской, т.е. увидел здесь кражу церковную. Толкование кримской татьбы как Кромской, т.е. кражи из Кремля, обосновывают значением Кремля как места хранения казны, припасов, документов и отсюда выводят особенную опасность такой кражи. Ссылаются также на указание ст. 8 о том, что вор-рецидивист наказывается так же, как кромский вор. Тем не менее представляется все же более верной точка зрения М.М. Исаева, поскольку значение кончанских церквей для конца было такое же, как Кремля, для всего Пскова: в них хранились и запасы пороха, и продукты, и товары. Поэтому они также нуждались в усиленной охране.

Конокрадство на Руси издревле рассматривалось как наитягчайшее преступление. Ю.Г. Алексеев считает, что есть закономерность в том, что преступления, караемые по Русской Правде потоком и разграблением (т.е. наиболее суровой мерой наказания), наказываются по Псковской Судной грамоте смертной казнью. К этим преступлениям относятся конокрадство и поджог. В грамоте к ним добавляются измена и кримская татьба, но нет упоминания об убийстве в разбое. Появление этих новых составов преступлений действительно было вызвано новыми условиями XIV-XV вв., пограничным положением Пскова. Однако объяснение отсутствия в грамоте статьи об убийстве в разбое действием норм Русской Правды в данном случае вызывает сомнение. Отношение к тем или иным видам преступлений со временем менялось, и то, что признавалось особо опасным в одно время, в другую эпоху таковым уже не считалось. Поэтому если во времена Русской Правды разбойников выдавали князю на поток и разграбление, то отсюда вовсе не следует, что во времена Псковской Судной грамоты их надо было казнить смертной казнью. В грамоте имеются ст.ст. 1 и 96, которых вполне достаточно для наказания разбойника-убийцы. Кроме того, в настоящее время трудно определить, что было опаснее с точки зрения древнего псковича: убийство в разбое или конокрадство? Во всяком случае, известно, что вплоть до XX в. конокрады в деревнях подвергались самосуду, а что касается разбойников, то их поимкой больше интересовались государственные органы.

8. Если что-либо будет украдено на посаде, то дважды (вора) милуя, не лишать жизни, а, уличив (в воровстве), наказать в соответствии с его виною; если же он будет уличен в третий раз, то в живых его не оставлять (так же), как и вора, обокравшего Кремль.

Несмотря на то, что текст статьи в значительной степени испорчен описками переписчика, смысл ее вполне ясен. Статья определяет наказание за кражу на посаде. В ней дается определение рецидива, которое характеризуется как троекратное совершение преступного деяния. Троекратность совершения преступления показывает особую опасность преступника, на которого не действуют меры, применяемые по отношению к ворам обычным. Это позволило приравнять вора-рецидивиста к кромскому татю. Санкция статьи относительно неопределенная, как и в ст. 7: нет конкретного вида смертной казни. Летописи говорят о том, что Псков знал смертную казнь через повешение, сожжение, утопление.

9. Если начнется с кем- либо судебный процесс о полевой земле или о воде, причем на той же земле окажется двор или распаханное поле а (одна из сторон) пашет и владеет этою землею или водою года 4-5, то той стороне (следует) сослаться на (свидетельство) человек четырех-пяти соседей. Если же соседи, на которых указала одна из сторон, прийдя (на судебное разбирательство), скажут по совести, что действительно тот человек, который сослался (на их показания), пашет и владеет тою землею или водою года 4-5, а противная сторона в течение трех лет не судилась (с ним) и не предъявляла претензий истца, а ответчик - от дачи присяги (в подтверждение своих прав); истец, не судившийся и не предъявлявший претензий (на землю или воду), таким образом, не получает удовлетворения по иску.

Статья определяет порядок приобретения права собственности по давности владения. Разрешение подобных споров основывается на показаниях свидетелей. Ю.Г. Алексеев считает, что такой порядок связан с пережитками общинного строя и касается спора между общинниками. Но можно предложить и иное решение вопроса. Спор о земле разрешается на основании показаний свидетелей не потому, что на землю нет никаких документов, а потому, что документы эти, независимо от того, есть они или их нет, - не имеют значения. Суть заключается в том, что владение и пользование пахотной землей в течение 4-5 лет уже сами по себе предполагают возникновение права собственности. Возникновение права собственности на недвижимость по давности нельзя рассматривать как пережиток общинных отношений и связывать только с внутриобщинными отношениями. Напротив, наличие этого института свидетельствует о развитии права собственности, а не о том, что мы имеем здесь дело с «общинным правом». А поскольку ст. 9 говорит об оспаривании возникновения права собственности, то нет никакого противоречия между этой статьей и ст. 78, определяющей порядок разрешения споров на землю между собственниками. То же самое можно сказать и о ст. 106, которая приводится Ю.Г. Алексеевым в защиту аргумента об архаичности нормы, содержащейся в ст. 9. Статья 106 опять-таки говорит о случае, когда на землю претендуют два собственника, а ст. 9 неприменима, так как не прошло тех 4-5 лет, когда владелец пахотной земли мог бы приобрести на нее право собственности по давности.

Дело решается господой, как и в случае, предусмотренном ст. 10. Вполне справедливо замечание Ю.Г. Алексеева о том, что число свидетелей в статье названо не случайно: 4-5 свидетелей, причем свидетелей особых - соседей, называют и другие статьи Псковской Судной грамоты (27, 55, 56).

10. Если начнется судебный процесс о лесных угодьях, иобеими (сторонами) будут представлены документы на одну (и ту же) землю, причем документы (одной из сторон) будут противоречить документам (другой из сторон), то пусть обе тяжущиеся стороны, взяв межевщиков, укажут границы спорного участка в соответствии с документами, затем, став перед господою, подтвердят расследование о межах, произведенное межевщиками (и после этого) дело должно решиться поединком (тяжущихся сторон).

Статья говорит о порядке разрешения споров о праве собственности на лесные участки. В отличие от предшествующей статьи ст. 10 предлагает разрешать спор на основании изучения грамот на землю, представленных спорящими сторонами, а в случае недостижения решения - определить правую сторону при помощи поединка. Встает вопрос, почему по ст. 9 спор разрешается показаниями свидетелей, а по данной статье решающим доказательством являются грамоты и поединок. И.И. Полосин и вслед за ним Ю.Г. Алексеев усматривают в ст. 9 пережитки общинного суда; статья же 10 свидетельствует уже о новой стадии в развитии феодального права. Однако представляется верной иная точка зрения, предложенная И.Д. Мартысевичем. Он видит в ст. 9 способ возникновения права собственности по давности владения. Но этот порядок возможен лишь по отношению к пахотной земле: легко можно доказать пользование пашней на основании показаний соседей-свидетелей. Что же касается владения участками леса, то показания свидетелей здесь не могут быть применены. Поэтому не может возникнуть и право собственности по давности, а отсюда и иной порядок разрешения спора: только на основании грамот, подтверждающих право собственности и поля.

11. Кто же(из тяжущихся будет побежден своим соперником (на поединке), (тот признаетсястороной, проигравшей процесс).

Статья не завершена. В тексте имеется пропуск. И.Е. Энгельман предлагает читать конец статьи так: перемож(ет на поли, ино тому присужать землю по его грамотам). А.А. Зимин дает более краткий вариант: перемож(ет, ино того человека повинити).

Если предположить, что статья является непосредственным продолжением предшествующей, то можно принять реконструкцию А.А. Зимина, т.е. побеждает сторона, выигравшая поединок. Правда, это было слишком уж очевидно для законодателя, чтобы специально оговаривать.

12. Если какая-либо тяжущаяся сторона (предъявит на процессе документы, которые будут отвергнуты на основании другой стороны), то ее (следует) признать виновной и документы ее признать недействительными, а стороне, выигравшей процесс, выдать на ту землю (которая была объектом иска), судницу, а судебных пошлин князю и посадникам со всеми сотскими взять 10 денег.

…грамоты его посудить - 1) по его грамотам производить судебное разбирательство (Ф.Н. Устрялов); 2) не принимать грамоты во внимание (Н.Н. Мурзакевич); 3) грамоты его признать недействительными (Л.В. Черепнин, А.И. Яковлев).

В статье имеется пробел, где уместилось бы примерно 15 знаков. И.Е. Энгельман в своем варианте реконструкции текста предлагает читать: истец (а будет побит с своими грамотами). А.А. Зимин несколько меняет текст: будет побит по грамотам.

Из текста статьи ясно, что земельный спор решается господой (князь, посадник, сотские); установлен размер судебной пошлины, вероятно, общий для всех случаев рассмотрения господой земельных споров, поскольку в предшествующих статьях ее размер не определен. Решающим доказательством в деле является результат судебного поединка. В зависимости от его исхода и определяется действительность грамот. В ст. 12 определена завершающая стадия судебного разбирательства: судебный поединок выявил выигравшую сторону, выносится решение, в котором одна из предъявленных грамот на участок земли признается недействительной.

13. Если кто-либо у кого станет отнимать землю, ссылаясь на право выкупа, а тот, на чью землю покушаются, предъявит на процессе документы, доказывающие давность его владения (тою землею), то дело передается на усмотрение последнего: он может истца вызвать на поединок или привести к присяге, (чтобы выяснить), на основании какого срока выкупа тот покушается на землю его.

Статья регламентирует порядок разрешения споров, возникающих из права выкупа земли. Право «родового выкупа» земли представляет древнейший институт феодального права (этот институт в России просуществовал практически до 1917 г.). Однако более интенсивное по сравнению с другими областями Русского государства развитие в Псковской земле товарно-денежных отношений наложило отпечаток и на право родового выкупа. Право выкупа ограничивалось, во-первых, сроками давности и, во-вторых, самим порядком разрешения спора. Лицо, владеющее землей на основании каких-либо сделок, удостоверенных грамотами, само решает, избрать для разрешения спора судебный поединок или присягу истца.

14. Если кто-либо, предъявив домашнюю расписку, станет взыскивать с наследников, отданное на сохранение (наследодателю) имущество: деньги, одежды, драгоценности или что-либо иное из движимого имущества, а (окажется, что) умерший оформил свое завещание в письменной форме и положил его в (псковский) архив, - то к наследникам нельзя предъявлять иска (об отданном на хранение имуществе), если он не подкреплен завещанием; нельзя (также) искать на наследниках и ссуды, не обеспеченной залогом и записью. Если же (у истца) будет заклад или запись (подкрепляющие его претензии к наследникам), то он может ссылаться на (эту) запись, или залоговую сделку. Если у наследников умершего не окажется ни залога, ни записи, составленной покойным (которой они могли бы подкрепить свои претензии к какому-либо лицу), то они не могут предъявлять иска (к нему) ни о займе, ни о торговой ссуде, ни об имуществе, отданном на хранение.

В Псковской Судной грамоте значительное место уделено регулированию гражданско-правовых отношений. Статья расчленяется некоторыми авторами на несколько небольших статей (например, Ю.Г. Алексеев полагает, что в ст. 14 содержатся три статьи).

Статья регулирует широкий круг отношений. Прежде всего она содержит положение о наследовании по завещанию - рукописанию. К завещанию предъявляются определенные формальные требования: оно подлежит хранению вархиве Кремля; в нем должны указываться все долги завещателя, а также, по-видимому, должны оговариваться все сделки, участником которых являлся наследодатель, и, в частности, должен содержаться перечень имущества, взятого или сданного наследодателем на хранение. Наследовать по завещанию, как показывают грамоты, найденные при раскопках Новгорода, могли не только члены семьи завещателя, но и иные лица. Часто в роли наследников по завещанию выступали монастыри. Тот факт, что письменно оформленные завещания были найдены и в Новгороде, говорит об их широком распространении. В завещаниях подробно указывалась судьба имущества завещателя.