Воспитание актеров в театре, руководимом Г. Товсто­ноговым,— прежде всего воспитание этическое.

Молодой актер опоздал на первую репетицию пьесы, в которой получил небольшую, но хорошую роль. «Уво­лить» — было распоряжение руководства театра. Но этот молодой актер только что пришел в театр с институтской скамьи и к строгим порядкам театра еще не был при­учен, поэтому решение было смягчено. Но с роли он был все же снят.

Другой актер пришел на репетицию несколько возбужденным, — говорит, выпил пива. И тут же был снят

С роли.

Актриса позволила себе быть бестактной по отношению к режиссеру. Ей было предложено публично прине­сти извинение. И сняли с роли.

В БДТ имени М. Горького нет деления на проступки, нарушающие творческую дисциплину, и проступки, на­рушающие дисциплину трудовую. Из театра увольняется актер, замаравший его честь и вне стен театра. Может быть, потому высок моральный уровень творческого коллектива Ленинградского БДТ имени М. Горького, что там нет раздельных мер взыскания: по профсоюзной, административной и творческой линиям. Все, что связано с отношением к театру, взаимоотношениями в коллекти­ве, морально-этическим обликом артиста, — дело всего театра, всех его руководителей.

Никто не возьмется за составление правил-инструк­ций, что надо делать для создания коллектива. Но один общий закон все же можно вывести: коллектив создается усилиями всех его членов, а не только руководителей.

Незадолго до премьеры заболел исполнитель ответственной роли. Срочно он был заменен, И из-за спешки — не лучшим образом. В день премьеры основной исполнитель выздоровел. Но кому-то понадобилось пустить слух, будто он и не болел вовсе. Просто лень было репетировать. Я поверил в это и на премьеру назначил нового, более слабого исполнителя. Это вызвало целую бурю, И занятые и не занятые в спектакле актеры на­стаивали на отмене моего распоряжения. Поражение потерпели не моральные принципы, а моя поспешность. Сплетник был разоблачен. Я же — научен.

В другом случае за попытку диктовать театру свои условия («дадите жене роль — буду играть, не дадите — не буду») я освободил актера от работы. Но вечером шел спектакль с его участием. Как быть? Потерпеть его еще день-два? «Замените кем угодно. Сыграйте сами. Мы выручим, поможем», — заявили мне участники спектакля. И они действительно выручили, помогли. Зарвавшийся актер оказался бессильным против коллектива.

Каждый самый скромный, самый незаметный участ­ник коллектива может и должен способствовать созданию дружеской, товарищеской, деловой атмосферы.

Л. М. Леонидов учил, что первое, с чего надо начи­нать, — это научиться выслушивать критические замечания. «Можете, — говорил он, — не соглашаться с ними. Но молча. Сначала молча выслушайте, потом непременно скажите «спасибо», а уж потом решайте, принимать за­мечание или нет».

— Но ведь иногда можно и нужно убедить товарища в том, что он неправ, несправедлив?

— Можно и нужно. Но лишь когда вы сами научи­тесь выслушивать неприятности и не отвечать на них оскорблениями, обидой.

— Значит, расхождение во взглядах, вкусах, споры и дискуссии нежелательны в коллективе?

— Никакое дело не делается без споров, предложе­ний, борьбы мнений. Но, повторяю, надо научиться спо­рить. А это не так просто. Можно в пылу спора так «от­брить» противника, что у него навсегда пропадет охота с вами разговаривать.

— Но ведь говорить «спасибо», а делать все по-преж­нему — значит тоже отбить охоту делать замечания?

— Я советую лишь одно — преодолеть очень свойст­венную молодым людям нетерпимость к чужой точке зрения. Надо доброжелательно относиться к замечаниям. Можно не соглашаться, но надо уважать чужое мнение.

Коллектив создается в процессе творческого труда, в процессе воспитания характеров. Тот, кто считает себя во всех вопросах непогрешимым, тот, кто считает свою точку зрения единственно правильной, свои вкусы совершенными, свой характер идеальным, пусть си­дит дома. Или занимается творчеством в одиночку.