Последнее видение

И ризу ветхую мою
Сушу на солнце под скалою.

"...Встретившись с остальными под скалой, мы заговорились и незаметно забрели в восточную часть бухты. Знакомая, давно примелькавшаяся фигура старика, в длинной толстовке, с длинной широкой и белой бородой, в широких простых брюках, в развалившихся допотопных туфлях, вышла навстречу нам из-за поворота дороги, осторожно ощупывая дорогу палкой.

— Это что за мухомор такой? — спросил я шедшего с нами журналиста И. Грозного.

Мне никто не ответил, но " Клара Цеткин" (особа блудная и неразборчивая, охотно принимавшая участие во всех заседаниях Ц.К., что буквально означает " целую крепко") уже тарахтела, обращаясь к старику.

— А, премудрый старец Волошин, наше вам пролетарское, сколько лет, сколько зим!

Грозный цыкнул на нее и оттолкнул, а сам, склонившись над ухом старика, почтительно отрекомендовался:

- Здравствуйте, Максимилиан Максимилианович! Это я, Грозный.

Старик прищурился, сложил руку трубочкой у уха и остановился, держа в другой руке корзинку с... камнями.

Журналист, заметя мое недоумение, раздраженно шепнул:

— Вы не знаете Волошина? Когда-то гремел на всю Россию, поэт...

— Нет, не слыхал. Что это они морочат мне голову, что ли? Но старик тем временем продолжал:

- Литературой сейчас не занимаюсь. Не печатают. Говорят, выжил из ума. Рисованием занимаюсь, иногда курортники что-нибудь купят, тем и живу. Да вот камешки собираем.

Вас. Вас. Зевнул с хрустом в челюстях и сказал:

— Поехали! Что с ним разговаривать..."

Перепечатано из —" Последних Новостей".
Москвин: —" Хождение по ВУЗам".)

===============

Милый Макс, тебе было только пятьдесят семь лет, ты же дан старцем, ты был Александрович, тебя дали Максимилиановичем, ты был чуток как лис — тебя дали глухарем, ты был зорок как рысь — тебя дали слепцом, ты был Макс — тебя дали Кузьмичом, ты — вчитайся внимательно! — ничего не говорил, тебя заставили " продолжать", ты до последнего вздоха давал — тебя заставили " продавать"... Не останови автор руки, ты бы вот-вот, наставив ухо щитком, сказал бы:

— Ась?

И все-таки ты похож. Величием.

Говорил или не говорил ты приписываемых тебе слов, так ли говорил то, что говорил, или иначе, смеялся ли ты в последний раз над глупостью, вживаясь в роль выжившего из ума старика, или просто отмахивался от назойливых вторженцев (" э! да что с ними говорить...")

— рой вихревых видений: Мельник — Юродивый — Морской Дед — Лир — Нерей —

— мистификация или самооборона, последняя игра или в последний раз мифотворчество.

Скала. Из-за скалы — один. На этого одного — все. Меж трех пустынь: морской, земной, небесной — твое последнее перед нами, за нас предстояние, с посохом странника в одной, с уловом радужной игры в другой, с посохом, чтобы нас миновать, с радугой, чтобы нас одарить. И последнее мое о тебе, от тебя, озарение: те сердолики, которые ты так тщательно из груды простых камней, десятилетьями подряд вылавливал, — каждый зная в лицо и каждый любя больше всех, — Макс, разве не то ты, десятилетия подряд, делал с нами, из каждой груды — серой груды простых камней — неизбежно извлекая тот, которому цены нет! И последнее о тебе откровение: лик твоего сердца: сердолик!

Та отрава, которая на тебя тогда наскочила, тебе послужила, ибо нашелся в ней один грамотей, который, записав тебя, как мог, неизбежно стал твоим рапсодом.

Седобородый и седогривый как море, с корзиной в руках, в широких штанах, которые так легко могли быть, да и были хламидой — полдень, посох, песок — Макс, это могло быть — тогда, было — всегда, будет — всегда.

Так ты, рукой безвестного бытописца (проходимца)²⁹ еще до воссоединения своего со стихами, заживо взят в миф.

Примечания:

1. Демон Полудня (фр.).

2. " Орленок" (фр.).

3. А теперь нужно, чтобы твое сиятельство уснуло... (фр.)

4. Душа, для которой смерть была исцелением (фр.).

5. Пусть спит в гробнице своей двойной тюрьмы. Своего бронзового гроба и мундира (фр.).

6. " Дважды любовница" (фр.).

7. Посреди оды Виктора Гюго (фр.).)

8. Анри де Ренье, " Встречи господина де Брэо" (фр.).)

9. М.И. Цветаева здесь и дальше ошиблась, настоящая фамилия Черубины де Габриак - Дмитриева.

10. Тоже небольшая неточность. Е.И Дмитриева умерла в Ташкенте в 1928 году. То есть через четыре, а не через два года.

11. Ниспосланным провидением, провидцем (фр.).

12. Солдаты, с этих пирамид сорок веков смотрят па вас... (фр.).

13. Нотабене! Вспомнила! Тип. (5 апреля 1938 года, при окончательной правке пять лет спустя!) (Примеч. М. Цветаевой).

14. Если бы кто-нибудь прошел мимо... Но никто никогда не проходит здесь (фр.).

15. От матушки - веселый прав и страсть к сочинительству (нем.).

16. Книгой с иллюстрациями (нем.)

17. Что он не ввязывался в ссоры своих друзей (фр.).

18. Над схваткой (фр.).

19. Плохо понятым добром (фр.).

20. Треск (фр.).

21. Я ем все (фр.).

22. У памяти хороший вкус (фр.).

23. Пережитую (фр.).

24. Триумфальную арку (фр.).

25. Вы захватили Эльзас и Лотарингию, Но сердец наших не завоюете никогда... (фр.).

26. Воздушная ванна, солнечная ванна (нем.).

27. Путником (нем.).

28. Немецкую верность (нем.).

29. Заменено по требованию В. В. Руднева — дабы не обидеть автора записи. (Прим. М. Цветаевой.)