Упрощенного судопроизводства 4 страница

--------------------------------

< 1> Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность // Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. М., 2006. Т. 1. С. 237.

Сказанное, с одной стороны, относится не только собственно к форме сделки, но и к соблюдению иных формальностей, связанных с ее совершением, а с другой - к формальностям, связанным не только с совершением собственно сделок, но и действий, направленных на исполнение обязательств (безотносительно к их месту в системе юридических фактов).

В нынешнем гражданском законодательстве правила, устанавливающие формальности при исполнении обязательства, мало учитывают современные технические возможности: закон лишь предусматривает, что при исполнении обязательства должник вправе потребовать, во-первых, доказательств того, что исполнение принимается самим кредитором или уполномоченным им лицом (ст. 312 ГК РФ), и, во-вторых, выдачи расписки в получении исполнения или возврата долгового документа (п. 2 ст. 408 ГК РФ).

По большому счету в регулировании принятия исполнения обязательств и его формализации, несмотря на развитие информационных технологий, мало что поменялось с середины XVI в., когда Соборным уложением 1649 г. было предписано следующее: " А кто по заемной кабале учнет на ком искать заемных денег или иного чего, а заимщик в ответе скажет, что он по той кабале заемные деньги или иное что-нибудь истцу платил, а на кабале того платежу будет не подписано, и отписи в том платеже не положит или и положит, да руки истцовы у той отписи не будет: и им в том не верити, и по заемным кабалам деньги и иные долги велет на них править, и отдавати истцом против заемных кабал сполна" (ст. 254 гл. X) < 1>.

--------------------------------

< 1> ПСЗ. Собр. 1-е. Т. 1. N 1. Впоследствии аналогичные нормы воспроизводились в ст. ст. 2052, 2054 ч. I т. X Свода законов Российской империи, ч. ч. 2, 3 ст. 228 ГК РСФСР 1964 г.

С точки зрения правил бухгалтерского учета и для должника, и для кредитора факты совершения и принятия имущественных предоставлений как credendi causa, так и solvendi causa являются хозяйственными операциями, подлежащими отражению в учете на основании оправдательных документов. При надлежащем выполнении указанных правил в любой момент времени у обеих сторон в учете должны отражаться симметричные " картины" долгов и требований. Между тем данные бухгалтерского учета одной из сторон без подтверждения другой стороны не могут служить достаточным доказательством определенного состояния взаимных расчетов.

Если же каждая хозяйственная операция, связанная с предоставлением и погашением кредита, будет автоматически фиксироваться в стороннем по отношению как к должнику, так и к кредитору информационном ресурсе на тех же принципах, на которых базируется и бухгалтерский учет, - сплошной, непрерывный и документальный учет всех операций (ср. п. 1 ст. 1 ФЗ от 21 ноября 1996 г. N 129-ФЗ " О бухгалтерском учете" < 1>), - сведения из такого ресурса вполне будут способны выполнить доказательственную функцию должным образом. В современных условиях факты платежа (в первую очередь безналичного) и его принятия кредитором могут фиксироваться в информационных системах < 2>.

--------------------------------

< 1> СЗ РФ. 1996. N 48. Ст. 5369.

< 2> Регулирование, унаследованное современным гражданским законодательством от Уложения 1649 г., с точки зрения фиксации сведений о погашении долга во внешних по отношению к сторонам информационных ресурсах было шагом назад по сравнению с регламентацией этой процедуры в Судебнике 1550 г., предписывавшем: " А кто займет денги в рост в кабалу, и на те кабалы отписи без боярского докладу и без дьячей подписи не быти" (ст. 36). Как отмечается в комментарии историков к этой норме, в условиях развитого товарного производства особенно нуждалось в деньгах дворянство, не обладавшее достаточно мощным хозяйством, и городское население, вынужденное приобретать сырье и материалы для ремесленного производства, поэтому Судебник требует, чтобы уплата по долговым обязательствам проводилась при непременном участии высших должностных лиц (Российское законодательство X - XX вв.: В 9 т. / Под общ. ред. О.И. Чистякова; отв. ред. тома А.Д. Горский. М., 1985. Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. С. 141).

Последовательность действий, связанных с возникновением долговых обязательств, их исполнением, нарушением и последующим принудительным взысканием, можно рассматривать через призму модели механизма правового регулирования. С этой точки зрения доказательства формируются на стадиях наступления соответствующих юридических фактов, порождающих права или, напротив, прекращающих их тем или иным способом < 1>. Между тем в качестве доказательств сведения об этих фактических обстоятельствах воспринимаются значительно позже их наступления - на стадии их установления в ходе применения права.

--------------------------------

< 1> Характерно, что неисполнение долговых обязательств выражается в ненаступлении такого юридического факта, как исполнение, и, следовательно, самостоятельных " следов" (доказательств) не оставляет.

Упрощенная процедура взыскания задолженности становится таковой за счет сокращения этапа исследования фактических обстоятельств дела. Этого можно достичь без ущерба для качества результатов судебного познания путем создания системы фиксации релевантных обстоятельств, организованной таким образом, чтобы она обеспечивала возможность оперативного получения необходимых и достаточных доказательств ко времени рассмотрения дела правоприменительным органом.

В качестве примера такой системы можно привести работающие в автоматическом режиме специальные технические средства, имеющие функции фото-, кино- и видеосъемки и записи (см. прим. к ст. 1.5 КоАП РФ). Для процедуры рассмотрения дел об административных правонарушениях в качестве общего правила установлена презумпция невиновности лица, в отношении которого ведется производство (ч. 2 ст. 1.5 КоАП РФ), что освобождает данное лицо от бремени доказывания собственной невиновности (ч. 3 ст. 1.5 КоАП РФ) < 1>.

--------------------------------

< 1> Вместе с тем в отсутствие в административном процессе сторон состязательность заключается в том, что " бремя доказывания в соответствии с действующим законодательством возлагается на субъекты, рассматривающие дело" (Панова И.В. Актуальные проблемы административного процесса в Российской Федерации: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2000. С. 22). Эта особенность административного судопроизводства скорее свидетельствует об отсутствии в нем состязательности и в существенной степени нивелирует эффективность презумпции невиновности.

В то же время при наличии в распоряжении правоприменительного органа таких доказательств, которые с весьма значительной долей вероятности свидетельствуют о виновности лица в правонарушении (как фиксация нарушения техническим средством с функциями съемки и записи), бремя доказывания признается реализованным тем субъектом процесса, на которого оно возложено, а невиновность лица обоснованно перестает презюмироваться.

Аналогично допустимо изменение общих правил о предоставлении доказательств (в том числе отступление от принципа " audiatur et altera pars") для регулирования ситуаций, когда одна из сторон в самом начале процесса предоставляет доказательство, которое по механизму его формирования с большой долей вероятности исчерпывающе демонстрирует наличное состояние того правоотношения, из которого возникло притязание.

По мнению П.П. Гуреева, истинность данных, выступающих в качестве судебных доказательств, суд должен проверять путем исследования процесса их формирования, сохранения и восприятия < 1>.

--------------------------------

< 1> Курс советского гражданского процессуального права. Т. 1. С. 375.

Обычно сбор доказательств начинается между двумя указанными выше этапами - после стадии возникновения, изменения, прекращения правоотношений ввиду наступления соответственно правопорождающих, правоизменяющих и правопрекращающих юридических фактов соответственно и перед стадией применения права, т.е. взыскания долга, или даже уже в ходе процесса. Сбор таких доказательств существенно облегчается в случае надлежащего исполнения правил о хранении первичных документов. Сами эти документы служат лишь доказательством совершения определенных предоставлений. Такие факты могут подтверждаться и другими доказательствами, если инфраструктура рынка капиталов будет включать институты, которые на постоянной основе осуществляли бы сбор, хранение и передачу уполномоченным получателям сведений о совершении имущественных предоставлений как credendi causa, так и solvendi causa.

По существу речь идет о создании централизованного или децентрализованных реестров кредитных обязательств.

Институты, осуществляющие подобную деятельность, уже существуют. Речь идет о бюро кредитных историй (далее - БКИ). Их деятельность регулируется ФЗ от 30 декабря 2004 г. N 218-ФЗ " О кредитных историях" < 1> (далее - Закон о кредитных историях). Сейчас назначение кредитных историй сводится преимущественно к обеспечению возможности проверить склонность определенного лица - субъекта кредитной истории (заемщика) надлежащим образом исполнять кредитные (в широком смысле) обязательства.

--------------------------------

< 1> СЗ РФ. 2005. N 1. Ст. 44.

Сведения, содержащиеся в основной части кредитной истории, формируются в результате предоставления информации в БКИ самими кредиторами (ч. 5 ст. 5 Закона о кредитных историях). Механизм обеспечения включения в кредитную историю сведений о совершении имущественного предоставления в погашение кредитного обязательства разработан в Законе слабо. Возможность автоматического включения таких сведений в кредитную историю помимо воли кредитора отсутствует. Ответственность кредиторов за непредоставление таких сведений, за их несвоевременное предоставление и за предоставление недостоверных сведений не предусматривается.

В таких условиях данные, содержащиеся в кредитной истории, не могут служить достоверным доказательством определенного состояния взаимных расчетов сторон кредитного обязательства.

Кроме того, помимо воли субъекта кредитной истории сведения из нее могут быть предоставлены только в ограниченном объеме (из дополнительной (закрытой) части) и только в целях уголовного судопроизводства (п. 4 ч. 1, ч. 13 ст. 6 Закона о кредитных историях) < 1>. Такой режим предоставления информации исключает возможность ее получения для использования в ходе упрощенного (и желательно ускоренного) гражданского судопроизводства и тем более - нотариального производства.

--------------------------------

< 1> По мнению Л.Г. Ефимовой, законодатель обязал БКИ предоставлять информацию из титульной и основной частей кредитных историй по запросам органов предварительного расследования и суда при условии соблюдения ими условий получения сведений, составляющих банковскую тайну, предусмотренных ст. 26 Федерального закона " О банках и банковской деятельности" (см.: Ефимова Л.Г. Банковское право. М., 2010. Т. 1: Банковская система Российской Федерации. С. 384). Между тем буквальное толкование ч. 13 ст. 6 Закона о кредитных историях, содержащей отсылку к банковскому Закону (даже без указания номера статьи), регулирующему порядок предоставления сведений судам и правоохранительным органам кредитными организациями, приводит к выводу о том, что для БКИ такая обязанность прямо не предусмотрена.

Несмотря на указанные недостатки, именно институт БКИ (при определенной корректировке процедур) наилучшим образом приспособлен для выполнения функции аккумулирования и предоставления сведений, способных служить доказательством, сообщающим требованию кредитора свойство бесспорности.

Не случайно при подготовке первой версии законопроекта о регистрации уведомлений о залоге или об ином обременении движимого имущества < 1>, разработанного Минфином России < 2>, функции такой регистрации предполагалось возложить именно на БКИ < 3>.

--------------------------------

< 1> Всякий раз, когда во владении должника оказывается имущество, на самом деле находящееся в собственности других лиц, возникает риск введения третьих лиц в заблуждение относительно принадлежности должнику находящегося в его фактическом владении имущества, в действительности принадлежащего другим лицам. Решение этой коллизии многим видится в создании публичных реестров, запись в которых о несовпадении фактического владельца и обладателя того или иного вещного права приобретает характер условия защиты правообладателя преимущественно перед третьими лицами. Подобное предложение в отношении залога включено в п. 3.2 раздела " Ипотека и иное зарегистрированное (учтенное) залоговое право" проекта Концепции развития законодательства о вещном праве (Вестник ВАС РФ. 2009. N 4) и п. 3.7 разд. III проекта Концепции совершенствования общих положений обязательственного права России (Хозяйство и право. Приложение. 2009. N 3).

< 2> https://www.minfin.ru/ru/legislation/projorders/index.php? id4=12071

< 3> Идея регистрации уведомлений о залоге движимого имущества на редкость оперативно нашла свое воплощение в ходе рассмотрения в Государственной Думе бессодержательного поначалу законопроекта N 632210-5, внесенного депутатом М.В. Емельяновым 18 ноября 2011 г. Проект был принят в первом чтении 16 мая 2012 г. в том же состоянии, в каком и был внесен, т.е. без включения норм о залоге. Однако в ходе второго чтения этот законопроект по предложению депутата В.Н. Плигина был дополнен целым рядом новелл, касающихся использования в нотариальной деятельности информационных технологий, создания Единой информационной системы нотариата, а также регистрации нотариусами уведомлений о залоге движимого имущества. Данные поправки были рекомендованы профильным комитетом палаты и стремительно поддержаны. В результате в Закон о залоге и в Основы законодательства о нотариате внесены изменения, вводящие поэтапно, начиная с января 2014 г., систему такой регистрации. Как видно, данная система планируется к внедрению не на базе института БКИ, а на базе нотариата (Федеральный закон от 2 октября 2012 г. N 166-ФЗ " О внесении изменений в Основы законодательства Российской Федерации о нотариате и отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СЗ РФ. 2012. N 41. Ст. 5531).

Вместе с тем наделение БКИ данной функцией само по себе также не способно решить проблему бесспорности требования для целей внедрения эффективной процедуры упрощенного производства по притязаниям, вытекающим из кредитных обязательств. Однако от идеи реестра обеспечительных прав на имущество - один шаг до идеи реестра обязательств, обеспеченных соответствующим имуществом, а от нее - еще один шаг до реестра обязательств вне зависимости от того, гарантировано их исполнение вещным обеспечением или нет.

Для этих целей на БКИ (или на другие институты) целесообразно возложить функцию ведения реестра кредитных обязательств. Порядок его ведения мог бы основываться на следующих основных положениях.

1. Внесение сведений о кредитной операции в реестр осуществляется исключительно по взаимному желанию сторон обязательства, зафиксированному при заключении договора. Стимулом к включению таких сведений в реестр может служить только возможность использования сведений из реестра в качестве доказательства, свидетельствующего о бесспорности требования.

Такая возможность снижает издержки кредитора по получению исполнения, что может благоприятно отразиться на размере процентной ставки и тем самым компенсировать трансакционные издержки, связанные с внесением сведений о ходе расчетов в реестр (соразмерность трансакционных издержек, экономии на процентной ставке и издержек по получению исполнения может быть рассчитана экспертами).

2. Записи в реестр вносятся преимущественно на основании сообщений кредитных организаций о совершении расчетных операций, связанных с предоставлениями credendi causa или solvendi causa.

Кредитные организации и их работники, в том числе в случаях, когда они сообщают об операциях, связанных с предоставлением или погашением кредита по договору, сторонами которого являются сами кредитные организации, несут публично-правовую ответственность за нарушения, связанные со сроками направления сообщений или недостоверностью сообщений.

Благодаря такому механизму обеспечиваются автоматическое отражение в реестре сведений о предоставлении и погашении кредита, а также его актуальность, благодаря которой они могут служить доказательством бесспорности требования.

3. Обе стороны обязательства заинтересованы в поддержании данных реестра в актуальном состоянии и наделяются правовыми средствами, позволяющими добиваться внесения исправлений в случае выявления недостоверности сведений реестра.

Потенциальные споры, связанные с ведением реестра, рассматриваются в рамках упрощенных процедур, аналогичных тем, которые предусмотрены для новой редакции гл. 29 АПК РФ.

Оспаривание должником данных реестра, инициированное после предъявления кредитором требования, основанного на таких данных, не должно приостанавливать взыскания (в части ареста и изъятия имущества у должника), однако может служить основанием приостановления передачи арестованного и изъятого у должника имущества взыскателю.

4. Доступ к сведениям реестра предоставляется сторонам обязательств, юрисдикционным органам, рассматривающим требование о взыскании, а также, возможно, судебным приставам-исполнителям и арбитражным управляющим в целях поиска дебиторской задолженности, на которую можно обратить взыскание в ходе формирования имущественной массы должника.

Во избежание подлога выписки из реестра кредитором (взыскателем) при обращении последнего с требованием о взыскании денежных средств с должника на основании данных реестра юрисдикционный орган самостоятельно запрашивает и немедленно получает актуальную выписку по электронным каналам и оперативно выдает взыскателю исполнительный документ на сумму просроченной задолженности, указанную в такой выписке.