Доктор психологических наук, профессор, зав. отделом Института педагогических инноваций РАО

Размышляя о судьбе психологии в новом тысячелетии, выделю два аспекта рассмотрения: 1) психология как важная культурная составляющая развивающегося цивилизованного общества и 2) как наука, имеющая свое место в ряду других наук.

Я не сомневаюсь в том, что грядущий век станет веком психологии. На чем основано это утверждение? XX век был веком больших потрясений, поиском путей развития нашего общества, а главное — иллюстрацией того, какое огромное значение имеет психическое воздействие на массовое сознание. Психология толпы как выражение единства, сплоченности, однонаправленности мысли и действия, как проявление конформизма признавалась высшей культурной ценностью. Именно такая психология культивировалась в нашем обществе XX в., она соответствовала его идеологии, помогала формировать коллективное сознание и, надо отдать должное, много сделала для достижения поставленных целей. Коллективизм советских людей умело противопоставлялся буржуазному индивидуализму как проявлению личной свободы и независимости.

Официальная психология, выполняя социальный заказ, создавала теоретическую базу господствующей идеологии. Научными (и единственно правильными!) признавались идеи о том, что коллектив формирует личность, общество всецело обеспечивает всесторонне и гармонически развитую личность, а специально организованные социальные (педагогические) воздействия интериоризируются и присваиваются каждым человеком в обязательном порядке.

Такой подход к пониманию природы психического давал возможность обществу, с одной стороны, решать тоталитарные задачи, а с другой — формировать послушных исполнителей коллективной воли, неукоснительно ей подчиняющихся. Резкая смена вектора развития нашего общества, наступившая около десяти лет назад, с очевидностью показала, что никакие изменения в сфере экономики, политики, культуры образования не реализуемы, пока не изменится психология людей.

Вступив на путь реформ, наше общество чисто психологически оказалось не готовым к их осуществлению. Это проявилось, во-первых, в неумении лидеров влиять на обыденное сознание людей и, во-вторых, в неготовности самих людей к столь радикальным переменам в их жизни.

На мой взгляд, психология как культурная составляющая общественного развития XXI в. — это прежде всего психология, отстаивающая ценности и приоритеты личности как индивидуальности.

Становление индивидуальности в нашем обществе связано прежде всего с признанием самобытности и самоценности каждого человека, уважением личности, соблюдением ее прав и обязанностей, предоставлением выбора в принятии решений, ответственности за их последствия. Каждый человек должен с малых лет научиться самостоятельности, предприимчивости, ответственности перед избранным делом и людьми. Нам нужна этика и психология социальной жизни, основывающаяся на лучших традициях нашего народа, особенностях его национального характера: эмоциональной отзывчивости, терпеливости, трудолюбии, порядочности, честности и чести, достоинстве и т.п. Индивидуальность и индивидуализм — разные понятия (хотелось бы особо это подчеркнуть). В России индивидуальность — это проявление яркой, самобытной, творчески активной личности, интересы которой тесно связаны с судьбой отечества. В таком понимании индивидуальность у нас закреплена специальным термином “интеллигентность”. Интеллигент — понятие чисто русское, малоизученное в психологии, трактуемое в мире как “загадочная русская душа”.

Психология нового столетия — это, на мой взгляд, изучение, выявление, становление в человеке именно интеллигентности как особого отношения к миру людей и вещей, как состояния духа, особых душевных качеств. Судьба интеллигенции у нас хорошо известна. Но кроме социальных корней, она имеет и психологические предпосылки, которые, к сожалению, мало раскрыты и изучены. Кстати, индивидуализм не есть проявление индивидуальности. На Руси идеи соборности (сплоченности, единства духа) традиционно сильны. Именно на их основе выявлялись яркие индивидуальности как выразители, носители общенациональных интересов, последовательно и стойко реализующие их в своих действиях, социальном поведении. Мне кажется, что психология нового тысячелетия будет активно способствовать социальному прогрессу, если она сумеет возродить в общественном сознании базовые ценности интеллигентности, а образование сумеет их воспитать в каждом ребенке. Это задача далеко не простая по исполнению, а главное, на мой взгляд, — она требует выявления критериальной базы для раскрытия понятия “интеллигентность”. Совершенно очевидно, что это не синоним “образованности”, а тем более “обученности”; наверное, это ближе к понятию культуры, но ассоциировать “интеллигентность” с общепринятым значением “культурный человек”, наверное, тоже нельзя. К тому же есть два близких по значению термина: “культурный” и “цивилизованный” человек. Их содержательное наполнение тоже важно для определения критериев того, что такое интеллигентность.

Мне думается, что отечественная психология XXI в. должна заниматься серьезным изучением национальных особенностей и приоритетов, свойственных нашему народу, его истории, традициям; вместо этого зачастую имеет место некритический перенос на нашу почву различных психологических теорий как западных, так и восточных школ с их специфическими технологиями воздействия на массовое сознание людей (особенно детей). Психотерапевтическое влияние различных школ и направлений, захлестнувшее нашу страну не без участия профессиональных психологов, оказывает большое влияние на подрастающее поколение, причем влияние, последствия которого далеко не однозначны.

Теперь несколько соображений о развитии академической психологии как теоретического знания. Ее судьба в уходящем столетии была сложной, неоднозначной, достаточно драматичной, как и науки в целом в нашей стране. В начале века она оформилась в самостоятельную научную дисциплину, затем была жестко идеологизирована, развивалась в строго заданном направлении — теории культурно-исторического (деятельностного) развития человека. Все остальные направления относились к не научным, не отвечающим основной идеологии, господствующей в обществе, а их носители — к разряду “космополитов”, “эмпириков” и т.п. Я думаю, что настало время спокойно и обстоятельно, а главное, объективно проанализировать основные этапы развития отечественной психологии XX в., особенно его конца.

Дело в том, что последнее десятилетие для научной психологии было переломным этапом в ее развитии. Это проявилось, с одной стороны, в переоценке ценностей, что сделано, на мой взгляд, достаточно тенденциозно и поверхностно, а с другой — в некритическом заимствовании психологических теорий западной (в основном) культуры (психоанализ, гуманистическая психология, тестология и т.п.). Последнее десятилетие XX в. ознаменовалось интересом к человеку как индивидуальности в ее комплексном изучении, обоснованием ее права быть “субъектом” собственной жизни (этот тезис развивался в отечественной психологии с конца 20-х гг. С.Л. Рубинштейном, его учениками и последователями, особенно А.В. Брушлинским, К.А. Славской и другими). В последние годы изучение человека как индивидуальности ведется на основе антропологического принципа (В.П. Зинченко, В.И. Слободчиков, Б.С. Братусь и другие). Однако теоретические основы, разработанные этими авторами, к сожалению, пока не затрагивают соображений о путях, условиях, норме психического развития человека, представленных в курсах возрастной, педагогической, социальной психологии, т.е. тех, которые разрабатывают “технологию” образования современного человека. И в этом отношении предстоит огромная созидательная работа.

На рубеже веков можно отметить еще одну особенность развития психологии как науки — это ее дробление, с одной стороны, и интеграция знаний о человеке с привлечением многих наук (медицины, педагогики, инженерии и т.п.) — с другой. К этому, наверное, не может быть однозначного отношения. Настораживает и тот факт, что психологизация общества (возрастание интереса к психологическому знанию) привела к разработке теории психологии на разнородной научной основе, с привлечением большого числа специалистов. Развитие психологии ознаменовалось появлением многих смежных отраслей научного знания: психолингвистика, нейропсихология, психобиоэнергетика, нейролингвистическое программирование и многое другое. В силу этого предмет психологии как особой научной дисциплины стал еще более неопределенным; оказался перегруженным и “размытым” ее понятийный аппарат; границы, специфика психологического знания в значительной мере утрачены.

Рост популярности психологии как науки привел к тому, что вузы стали готовить сотни практикующих специалистов-психологов, не имеющих солидного базового образования. Появилось большое количество изданий, где даже любой практикующий врач мог давать психологические советы по разным проблемам, требующим серьезных знаний по психологии.

Поэтому, на мой взгляд, повышение уровня профессиональной компетенции и ответственности за использование научного знания — одна из важнейших задач психологии XXI в. Нельзя допускать безответственного манипулирования психикой людей, особенно детей. Этому, к сожалению, способствуют многочисленные тренинги, которые проводятся по технологиям и методикам, не прошедшим строгую проверку профессионального сообщества. К этому я отношу и тестирование, которое широко распространено сейчас в разных областях социальной жизни: медицине, образовании, армии, управлении кадрами и др. Необходимо более требовательное отношение как к психологическому содержанию, так и к процедуре тестирования, а также к профессиональному уровню тех, кто это тестирование осуществляет.

К началу XXI в. отечественная психология вышла за пределы академической науки, стала практико-ориентированной. И это, несомненно, большое завоевание ученых. Однако оно чревато непредсказуемыми последствиями. Дело в том, что с психологическим знанием сейчас работают многие специалисты, которые не имеют для этого достаточной профессиональной базы. И есть немалые опасения насчет того, не повторится ли в XXI в. ситуация, которую уже переживала психология в лице педологии и психотехники.

Несомненно, что психология в новом столетии будет комплексной наукой о человеке. Но комплексность не означает конгломерат различных сведений о человеке — пусть самых современных, которые привнесены из разных областей бурно развивающихся наук, связанных с человековедением.