Пятнадцать

Это было похоже на одержимость и ненасытность в одном флаконе. Это было так, будто обоих парней что-то держало, но после их поцелуя они просто сорвались с цепи и отпустили на волю все свои желания.

Что самое интересное — Лиам будто нажал на какую-то кнопку в Зейне так, что тому окончательно сорвало крышу. Когда он был с Дэниелсом — от того милого, скромного Зейна не оставалось и следа.

Они целовались всегда, когда была такая возможность. В школе это было в каких-нибудь укромных уголках, там, где их точно не смогли бы заметить, или во время уроков, когда они отпрашивались якобы «в туалет».

Или же Лиам, сидя на уроке, когда уже не мог просто терпеть, приходил в класс, где занимался Зейн, говоря следующее:

— Извините, можно Зейна, его к себе директор вызывает.

Или:

— Простите, можно Зейна, его брат вляпался в какие-то проблемы.

Есть еще такое:

— Можно Зейна, у него просто мои тетради с конспектами.

И когда Зейн выходил, то, не успевая опомниться, был втянут в какой-нибудь пустой кабинет, от которого Дэниелс каким-то способом доставал ключи, и лежал на парте, высоко закидывая голову и задыхаясь от обжигающих поцелуев шатена.

Малик бы никогда не подумал, что в нём может сидеть такая личность, которой бы всё это извращение нравилось. Он никогда бы не думал, что когда-нибудь будет намеренно прогуливать уроки, чтобы пообжиматься и поразвратничать с парнем в пустом кабинете или за школой — там, где их не найдут. Он никогда не думал, что когда-нибудь будет выгибаться дугой и стонать от ощущения чужого языка на его теле. Он никогда не думал, что когда-нибудь у него так сорвёт крышу от всего этого.

Честно, Лиам был без ума от Зейна. Особенно сейчас, когда он еще и имеет возможность чувствовать его и целовать. Да и сам Малик, кажется, начинает медленно, но верно, влюбляться в этого парня, который иногда беспардонно хватает его в коридоре, зажимает за углом и впивается в губы настойчивым поцелуем, при этом прижимая к стене.

Но не у одного Зейна дела шли в гору. Найл с Айзеком, кажется, нравятся друг другу всё больше и больше с каждым днём, и это безумно мило, как Хоран прячет свои «колючки» рядом с этим милым кудрявым парнем. Он сразу становится добрее и милее, и за этой трансформацией было просто невероятно наблюдать.

Зейн был рад этому, потому что видно было, что Айзек — парень хороший, а еще они удивительно хорошо смотрелись вместе, и блондин был счастлив с ним.

А что же касается Луи и Гарри, то тут всё сложнее, гораздо. Хазза стал избегать Томлинсона, потому что совсем недавно Луи признался Гарри в том, что тот ему нравится, что он вёл себя, как настоящий придурок, потому что ревновал и что он, можно сказать, влюблён в кудрявого.

А Гарри, даже и не зная, как реагировать, лишь позорно сбежал после того, как Луи, можно сказать, раскрыл перед ним свою душу и сердце. И сейчас между ними всё непонятно и запутанно.

У Зейна тоже не всё так гладко, как хотелось бы. Он стал реально беспокоиться за своего брата Фаруха. Он каждый раз куда-то пропадает, ночью где-то шляется и приходит лишь под утро, а когда у него спрашиваешь, что случилось, он лишь отмахивается и говорит, что всё в порядке. Конечно же, всё было не в порядке, Малик видел, что тот стал каким-то дёрганным и шарахался при любом шуме.

Зейн лишь надеялся, что его брат не вляпался в какие-нибудь дела, из которых потом будет очень трудно выбраться.

***

Сегодня была пятница и Лиам попросил Зейна остаться на ночь у него. Триша без проблем отпустила сына, так как «доверяла Лиаму», и лишь сказала, чтобы они не засиживались допоздна.

У Дэниелса дома его «родители», конечно же, видели в Малике никого другого, кроме как потенциального клиента, поэтому, не успел он перейти порог их дома, как они буквально накинулись на него, наперебой начиная что-то твердить.

Лиаму с большим трудом удалось вырвать бедного, ничего не понимающего парня из их хватки и быстро затащить его в свою комнату, закрыв плотно двери.

— Прости их, — сказал шатен, снимая куртку и бросая её на диван. — Они невыносимы.

— Да ничего, всё в порядке, — улыбнулся Зейн, следуя примеру парня и тоже скидывая обувь и верхнюю одежду. — Что будем делать?

— Не знаю, а чего хочет мой парень? — хитро поинтересовался Лиам, утягивая Малика с собой на большую кровать.

— Парень? — удивился Зейн. Признаться, он не был готов к таким заявлениям. — А не рано ли разбрасываться такими словами? Вдруг, ты всего лишь моё временное помешательство? — приподнял бровь брюнет, поворачиваясь лицом к Дэниелсу.

— Помешательство, значит? Это, знаешь ли, больно, — наигранно ухватился за сердце Лиам, впрочем, тут же легко целуя парня в губы и зарываясь носом в плечо. — Хорошо, а что тогда надо сделать, чтобы ты стал моим парнем?

Лиам действительно впервые задался таким вопросом. Он действительно хотел, что Зейн был его парнем, чтобы он мог спокойно его целовать и знать, что он принадлежит только ему. Он хотел добиться полной взаимности.

— Ну… я тебя почти не знаю, — признался брюнет, чуть отодвигаясь и заглядывая Лиаму в глаза.

— Что именно ты хочешь узнать? — спрашивает его Дэниелс и кладёт руки под голову, смотря в потолок.

— Что считаешь нужным, — отвечает Малик.

И Лиам рассказывает.

Он рассказывает о том, как вырос в Вульверхэмптоне и как ему там нравилось. Рассказывает, как в школе ему безумно нравилась одна девочка, но она, по неизвестным причинам, всегда его обзывала и ставила в неловкие положения. Именно из-за этого Лиам и решил измениться, стал заниматься спортом, стал развиваться умственно и физически. И после всего этого он понял, что эта девочка, которая к тому времени уже превратилась в девушку, больше не интересует его. Рассказывает, как в детстве у него была мечта стать спасателем.

Он старался быть максимально честным, насколько возможно, но это было трудно. Он чуть не проболтался о том, что очень хочет вернуться домой, к своим родителям, что остались в Вульверхэмптоне, но затем вспомнил, что, по истории, у него была «семья» тут, и Зейн уже был знаком с ней.

Но он старался. Рассказывал самое сокровенное и честное. Говорил искренне.

Они разговаривали до глубокой ночи и когда, казалось, слова уже превратились в невнятное бормотание, двое парней уснули. Лиам крепко обнимал Зейна со спины и уткнулся ему в шею, засыпая под аромат его кожи с приятным чувством на душе.