Глава 1. Дневники вампира: Сумерки

Лиза Джейн Смит

Дневники вампира: Сумерки

Дневники Вампира – 5

Аннотация

Елена — «золотая» девочка, она привыкла, что мальчики стоят перед ней на коленях.

Стефан — темноволосый красавец, он никогда не смотрит на солнце и прячет глаза за темными очками. Он — единственный, на кого чары Елены не действуют, хотя он и пытается защитить ее от мрачных тайн своего прошлого.

Дамон — его сексуальный и жестокий брат, он всю жизнь посвятил мести Стефану, когда-то предавшему его. Сейчас ему нужна Елена и он пойдет на все, чтобы добиться ее тела. И заполучить ее душу. Дневники вампира: история прекрасной Елены, по воле рока ставшей причиной смертельной схватки братьев-вампиров.

Предисловие

Сте-фан?

Елена была расстроена. Она не могла произнести вертевшееся у неё в голове слово так, как хотела.

- Стефан, - упрашивал он, опираясь на локоть и смотря на нее теми глазами, которые почти всегда заставляли её забывать то, что она пыталась сказать. Они сияли подобно зеленым весенним листам в солнечном свете.

- Стефан, - повторил он, – Ты можешь сказать это, любовь моя?

Елена торжественно посмотрела на него. Он был так красив, что разбивал ей сердце, с его бледными, тонкими чертами лица и темными волосами, небрежно спадающими ему на лоб. Она хотела выразить словами все свои чувства, но ее неуклюжий язык и упрямый разум не позволяли ей этого сделать. Было столько всего, о чём ей нужно было его спросить… и столько всего рассказать. Но звуки так и не получались. Они путались на ее языке. Она даже не могла послать их ему телепатически – все они были похожи на разбитые куски одного изображения.

В конце концов, это был только седьмой день ее новой жизни.

Когда она впервые пробудилась, вернулась из Другого Мира после того, как умерла, будучи вампиром, Стефан говорил ей, что она сможет ходить и говорить и делать все те вещи, которые она, казалось, забыла сейчас. Он не знал, почему она забыла — он никогда не знал кого-либо, кто возвращался назад после смерти, кроме вампиров — кем и была Елена когда-то, но точно не теперь.

Стефан также радостно говорил ей, что каждый день она училась всему поразительно быстро. Новые впечатления, новые обдуманные слова. И даже хотя иногда им и бывало легче общаться, чем обычно, но Стефан был уверен, что когда-нибудь совсем скоро она снова будет собой. Тогда она будет вести себя как подросток, кем она в действительности и была. И она больше не будет молодой девушкой с детским умом, такой, какой её хотели видеть духи: растущей, смотрящей на мир новыми глазами, глаза ребенка.

Елена думала, что духи были немного несправедливы. Что если Стефан тем временем найдет себе кого-нибудь, кто может ходить и разговаривать — и даже писать? Это волновало Елену.

Вот почему, несколько ночей тому назад, Стефан, проснувшись, обнаружил, что ее нет в ее кровати. Он нашел ее в ванной, взволнованно думающей над газетой, пробуя осмыслить маленькие загогулины, понимая, что они были словами, которые она когда-то знала. Бумага была вся в точках – следы от ее слез. Загогулины ничего ей не говорили.

- Но зачем, любовь моя? Ты ведь будешь учиться читать заново. Зачем торопиться?

Это было перед тем, как он увидел куски карандаша, разломанного слишком сильной хваткой, и тайно спрятанные бумажные салфетки. Она использовала их, пытаясь копировать слова. Возможно, если бы она могла писать как другие люди, Стефан перестал бы спать на кресле и обнимал бы ее на большой кровати. Он не пошел бы искать кого-нибудь постарше или поумней. Он бы понял, что она итак была взрослой.

Она видела, как Стефан медленно соединяет все это вместе в своем уме, и она видела, как его глаза наполняются слезами. Он был воспитан с мыслью, что ему никогда не придется плакать, что бы ни случилось. Но он отвернулся от неё, дыша медленно и глубоко довольно долгое время.

А затем он поднял ее, уложил на кровать в его комнате, заглянул в ее глаза и произнёс:

- Елена, скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал. Даже если это невозможно, я сделаю это. Я клянусь. Скажи мне.

Все те слова, которые она хотела сказать ему, всё еще были заперты у неё внутри. Из её глаз полились слёзы, и Стефан вытирал их своими пальцами так нежно, будто боясь, что он мог разрушить бесценную картину, если бы касался её слишком грубо.

Затем Елена подняла своё лицо, закрыла глаза, и слегка сжала губы. Она хотела получить поцелуй. Но…

- Сейчас по своему уму ты только ребенок, - мучился Стефан. - Как я могу так воспользоваться тобой?

У них когда-то был язык знаков, в ее прошлой жизни, который Елена всё еще помнила. Она легко стукнула себя под подбородком, в самом мягком месте: один раз, два, три.

Это означало, что она чувствует себя некомфортно, внутри. Как будто чего-то было слишком много в ее горле. Это означало, что она хочет…

Стефан простонал.

- Я не могу…

Стук, стук, стук…

- Ты ведь пока еще не пришла в себя…

Стук, стук, стук…

- Послушай меня, любимая...

Стук! Стук! Стук! Она смотрела на него умоляющими глазами. Если бы она могла говорить, то сказала бы: «Пожалуйста, доверься мне — я не полная идиотка. Пожалуйста, прислушайся к тому, что я не могу сказать тебе».

- Тебе больно. Ты действительно делаешь себе больно, - прервал её мысли Стефан, с изумляющей покорностью. – Я… если я… если я возьму только немного…

А потом внезапно прохладные и уверенные пальцы Стефана повернули её голову, поднимая и поворачивая под нужным углом, и затем она почувствовала двойные укусы, которые убедили ее более чем что-либо в том, что она была жива и не была больше духом.

И она была уверена, что Стефан любит только ее и никого больше, и она смогла рассказать Стефану о некоторых вещах, о которых хотела. Но ей пришлось выражаться лишь короткими восклицаниями — но не от боли — и ей казалось, что вокруг неё падали звезды, кометы и потоки света. А Стефан всегда был тем, кто не мог возразить ей. И сейчас Стефан молчал, словно немой.

Елена почувствовала, что теперь это было справедливо. И после этого, он обнимал ее всю ночь, и она была счастлива.

Глава 1

Дамон Сальваторе лениво развалился в воздухе, а именно опираясь на одну ветку... Да кому вообще нужно знать названия деревьев? Какого черта? Оно было достаточно высокое, что позволяло ему заглянуть в спальню Кэролайн Форбс на третьем этаже, и он сделал удобные спинки. Он удобно расположился в развилке дерева, сложив вместе руки за головой, одна нога аккуратно висела на расстоянии тридцати футов над землёй. Ему было комфортно, как кошке, глаза закрыты наполовину, так как он наблюдал.

Он ждал наступления волшебного момента: 4: 44 утра, когда Кэролайн будет выполнять свой странный ритуал. Он уже видел это два раза, и был в восхищении.

Тогда его укусил комар.

Что было смешно, поскольку комары не охотятся на вампиров. Их кровь не была такой питательной в отличие от крови человека. Но Дамон всё же ощутил крошечный укус комара на задней части своей шеи.

Он развернулся так, чтобы видеть позади себя, чувствуя бальзамическую летнюю ночь и ничего не видя вокруг.

Иглы каких-то хвойных. Ничто не летало вокруг. Ничто ни ползало по ним.

Всё было в порядке. Это должно быть хвойных игл. Но они, безусловно, доставляли боль. И боль со временем становилась только хуже, а не лучше.

Пчела-самоубийца? Дамон осторожно чувствовал задней частью шеи. Не мешочек с ядом, и не жало. Всего лишь крошечная шишка, которая болела.

Через мгновение его внимание снова привлекло окно.

Он не был точно уверен в том, что происходит, но он смог почувствовать внезапное жужжание в спальне Кэролайн по силе подобное жужжанию высоковольтного провода. Несколько дней тому назад, она притащила его в это место, но когда он приехал, то не мог показываться, чтобы найти источник.

На часах отметилось 4: 40 и будильник издал сигнал. Кэролайн проснулась и ударила по нему так, что звук разлетелся по всей комнате.

Счастливая девушка, думал Дамон со злым уважением. Если бы я был человеком, а не вампиром, то в силу презумпции ты не находилась бы в опасности. К счастью для тебя, мне пришлось бросить всё, чем я занимался почти половину тысячелетия.

На лице Дамона возникла улыбка, ни на что не обращенная, задержалась на пол секунды, а затем погасла, и глаза его вновь стали холодными. Он заглянул в открытое окно.

Да... он всегда чувствовал, что его младший брат Стефан – идиот, не ценил Кэролайн Форбс достаточно. Не было сомнений в том, что у этой девушки есть на что посмотреть: длинные, золотисто-коричневые ноги, красивое тело, а также бронзового цвета волосы, которые ниспадали волнами около лица. А ещё она была умна. Естественно, склонна к мести, злобе. Вкусно. Например, если он не ошибается, она работает с небольшими куклами вуду на своём столе.

Потрясающе.

Дамону нравилось видеть творчества на рабочем месте.

Чужая сила еще жужжала, и до сих пор он не мог понять, откуда она исходила. Разве что из самой в девушки? Конечно же, нет.

Кэролайн поспешно схватила то, что выглядело горсткой шелковистой зеленой паутины. Она сняла свою футболку при выключенном свете почти слишком быстро для вампирского глаза и осталась одета в нижнее белье, что позволяло ей выглядеть как принцесса джунглей. Она намеренно смотрела на своё собственное отражение во весь рост в зеркале.

Чего же теперь может ожидать эта девушка? Дамон заинтересовался.

Хорошо, что он мог также стать совсем небольшим. Он вспорхнул тёмными крыльями, одно чёрное перо упало с дерева на землю, и тогда не стало ничего, на дереве сидела только большая ворона.

Дамон намеренно смотрел яркими глазами птицы, как Кэролайн направилась вдруг вперед, как будто она получила электрический толчок, губы раздвинулись, её взгляд был прикован к тому, что представляло её собственное отражение.

Потом она улыбнулась на его приветствие.

Дамон наконец-то смог определить источник энергии. Он находился в зеркале. Не в том же измерении, как и в зеркале, конечно, но содержащийся в нем.

Кэролайн вела себя странно. Она распустила свои длинные бронзовые волосы, чтобы они упали в красивом беспорядке обратно вниз, чмокнула губами и улыбнулась, как будто любовнику. Когда она заговорила, Дамон мог слышать её совершенно ясно.

- Спасибо. Но ты сегодня поздно.

В спальне кроме неё больше никого не было, и Дамон не смог услышать ответ. Но губы Кэролайн в зеркале двигались не синхронно с губами реальной девушки.

Браво! Он думал, что всегда готов оценить новый трюк людей. Молодец, кто бы ты ни был!

Читая по губам слова девушки в зеркале, он уловил что-то о жалости. Мило.

Дамон поднял голову.

Кэролайн, подумав, сказала: «... ты не должна... после сегодня» (в оригинале after today – так на ум ничего хорошего мне и не пришло).

Реальная Кэролайн хрипло ответила.

- Но что будет, если я не смогу обмануть их?

А отражение: «... помог. Не волнуйся, остальное легко...»

- Хорошо. И никому, например, не будет причинён смертельный вред, да? Я хочу сказать, что мы не говорим о смерти людей.

Отражение: «Почему мы должны...?»

Дамон внутренне улыбнулся. Как много раз он уже слышал нечто, подобное этому? Он, словно паук, знал: сначала нужно заполучить свою муху в сеть, затем успокоить её, и прежде, чем она поймет, что на самом деле происходит, в ней уже не будет никакой нужды. И тогда, его черные глаза заблестели, пришло время для нового полёта.

Теперь руки Кэролайн корчились на её коленях.

- Пока ты существуешь, ты знаешь. То, что ты обещала. Ты действительно считаешь, что он полюбит меня?

«... Поверь мне. Мы заботимся о тебе и твоих врагах тоже. Я уже начала...»

Внезапно Кэролайн потянулась, и она потянулась так, что парни высшей школы Роберта Ли заплатили бы кучу денег, чтобы на это посмотреть.

- Это то, что я хочу видеть, - сказала она. – Просто мне так надоело слушать об этих Елене и Стефане, что... и теперь они собираются начать все сначала.

Кэролайн внезапно замолчала, как будто кто-то отобрал у неё телефон, и она только осознала это. На момент её глаза сузились, и губы стали тоньше. Затем она снова успокоилась. Её глаза глядели в зеркало, а одна рука поднималась до тех пор, пока не достигла живота. Она смотрела в него, и ей казалось, как её черты медленно смягчаются, тает выражение опасения и тревоги.

Но Дамон не отводил своих глаз от зеркала ни на мгновение. Зеркало как зеркало, нормальное, обычное зеркало! Просто в последний момент, как только Кэролайн отвернулась, мелькнула вспышка красного.

Пламя?

Что же будет дальше? Подумал он лениво, когда взмахнул крыльями, превращаясь из гладкого ворона в чертовски великолепного молодого человека, лениво развалившегося в разветвлении высоких деревьев. Конечно, зеркало-существо не из окрестности церкви Фелла. Но это звучало так, как если бы это означало, что это проблемы с его братом, и хрупкая красивая улыбка на секунду коснулась губ Дамона.

Это был пустяк, он любил наблюдать самодовольно и ханжески, как из-за Я-лучше-чем-ты-я-не-пью-человекую-кровь Стефан попадает в беду.

Подростки и некоторые взрослые рассказывали историю о Стефане Сальваторе и их местной красавице Елене Гилберт как историю о современных Ромео и Джульетте церкви Фелла. Она дала ей жизнь, чтобы спасти его, когда они оба были в плену у маньяка, а потом он умирал от разбитого сердца. Некоторые даже шептались о том, что Стефан был не совсем человеком... ну или что-то ещё. Одержимая любовью Елена умерла, спасая их. Дамон знал правду. Стефан был мертв, но он был мертв в течение сотен лет. И то, что он является вампиром, было правдой, но назвать его демоном было как призыв Тинки (это персонаж из книги о Питере Пэне): вооружен и опасен.

Тем не похоже, чтобы Кэролайн перестала говорить в пустой комнате.

- Просто подождать тебя, - прошептала она, идя к неопрятной куче документов и книг, которые были в беспорядке на её рабочем столе.

Она рылась в документах, пока не нашла миниатюрные видеокамеры, которые сияли зеленым светом подобно её единственному не мигающему глазу. Изящно она подсоединила камеры к компьютеру, и начала вводить пароль.

Дамон обладал зрением намного лучшим, чем у человека, и он мог ясно видеть загорелые пальцы с длинными ногтями блестящие бронзой: КФПРАВИТ. Кэролайн Форбс правит, подумал он. Жалкая.

Потом Дамон обернулся и увидел, как её глаза наполнились слезами. В следующий момент, она неожиданно разрыдалась.

Она сидела на кровати, сильно плача и раскачиваясь взад и вперед, иногда сжимая яркий матрас в кулаках. Но в основном она просто рыдала и рыдала.

Дамон был поражён. Но потом обычай захватили и он бормотал,

- Кэролайн? Кэролайн, я могу войти?

- Что? Кто? - Она бешено осмотрелась вокруг.

- Это Дамон. Могу ли я войти? – Спросил он, с просочившейся в его голос поддельной симпатией, одновременно используя контроль над ней.

Все вампиры обладали такими полномочиями контроля над смертными. Мощь их силы, зависит от многих факторов: питания вампира (кровь человека является самой питательной), численность жертв, взаимоотношений между вампиром и жертвой, колебаний дня и ночи, и ещё от многих других вещей, которые Дамон даже не собирался понимать. Он только знал, когда в его собственной власти ускорить процесс, поскольку ускорение сейчас не помешало бы.

А Кэролайн ждала.

- Я могу войти? – Заявил он как можно мелодичнее самым привлекательным голосом, в то же время вся решительность Кэролайн сокрушилась под его силой.

- Да, - ответила она, быстро вытирая глаза, по-видимому, не заметив ничего необычного в его появлении в окне спальни на третьем этаже. Их глаза встретились. - Входи Дамон.

Она выдала необходимое для вампира приглашение. Одно изящное движение, и он уже очутился за порогом. Внутри её комнаты пахло духами, и не едва уловимо. Теперь же он действительно почувствовал дикое удивление, кровь возбуждённо бежала, так неожиданно, так неотразимо. Его верхние клыки удлинились примерно до половины их размера, и их края были невероятно острыми.

Не было времени для разговоров, ходить вокруг да около, как он делал обычно. Для гурманов, конечно, половину удовольствия составляло ожидание, но он нуждается в ней сейчас. Он обратил большую часть своей силы для контроля над человеческим мозгом и одарил Кэролайн ослепительной улыбкой.

Бывало по-всякому.

Кэролайн двинулась к нему, затем она остановилась. Её губы были по-прежнему приоткрыты, чтобы задать вопрос, а её зрачки внезапно расширились, как если бы она была в темной комнате, а затем снова сузились, и остались суженными.

- Я... я... - Она путалась в словах. – Оххх...

Сейчас. Она принадлежала ему. И так легко... слишком легко.

Его клыки пульсировали приятной болью, это чувство предлагало ему нанести удар так же быстро, как бросок кобры, полностью вонзить свои зубы в артерию. Он был голодный, нет, умирал от голода, и его тело прожигало желание выпить залпом, как он любил. В конце концов, там был и другой на выбор, если он выпьет этот сосуд до дна.

Осторожно, не отрывая от неё глаз, он приподнял голову Кэролайн, оставляя незащищённым её горло с бьющейся сладкой кровью в артериях. Это заполнило все его чувства: биение её сердца, запах экзотической крови прямо под кожей, густой, спелой и сладкой крови. Его голова кружилась. Он никогда не был так взволнован, так нетерпелив...

Поэтому он сделал паузу, чтобы собраться. В конце концов, одна девушка была также хороша, как и другие, не так ли?

И тогда он понял.

Я возвращаюсь в сознание, спасибо тебе.

Вдруг мысли Дамона похолодели, и чувственная аура, в которой он был как в замороженной ловушке, моментально растаяла. Он отпустил подбородок Кэролайн и застыл.

Он почти подвергся влиянию чего-то, чем пользовалась Кэролайн. Она пыталась поймать его в ловушку, заставить нарушить слово данное Елене.

И снова он смог увидеть едва уловимое красное движение в зеркале.

Она была одной из тех, кто использует Новую Силу, которую давала церковь, он знал это. Она использовала её, что бы управлять им, пытаясь заставить его выпить до дна Кэролайн.

Выпить всю её кровь, чтобы убить человека, но он этого не сделает, поскольку знаком с Еленой.

Почему?

Холодная ярость, он в центре и исследует всё вокруг, чтобы найти паразита. Она всё ещё была здесь, а зеркало являлось единственным порталом для её небольших путешествий. И оно контролировало его, его – Дамона Сальваторе, значит оно должно находится действительно очень близко.

Тем не менее, он не нашёл ничего. Это сделало его ещё более злым, чем раньше. Рассеянно потрогав её шею, он послал ей сообщение: Я предупреждаю тебя один единственный раз. Не подходи ко МНЕ!

Он послал поток Силы быстро двигающимися сигналами, как стрела молнии в его ощущениях. Это было ощущение, будто кто-то постучал откуда-то сверху, с воздуха или с ветки... а может даже совсем рядом. Откуда-то на землю упало существо, и он погрузился в свои мысли. Хотя Дамон заметил, как на небе собираются облака, и ветер сильнее шелестит ветвями деревьев, не было звука падения мёртвого тела, ничего другого не было.

Он ничего не мог найти, что подтверждало его мысли, и ничего движущегося на расстоянии, чего-то сильного. Дамон мог тешить себя тем, что мог притворяться, а под этой маской прятать все свои чувства, так он мог спокойно анализировать свои мысли. Он был сильным. Он знал это. До тех пор, пока он питался человеческой кровью, на свете было только несколько существ, которые могли бы ему противостоять, по крайней мере, в этом измерении.

Два из них были здесь, в церкви Фелла, говорил этот немного смешной контрапункт, но Дамон пожал плечами без пренебрежения. Безусловно, поблизости не может быть никаких других старейших вампиров, или он почувствовал бы их. Обычные вампиры, да, они уже держаться вместе. Но все они были слишком слабы для того, чтобы проникнуть в его разум.

Определённо в округе не было равных Дамону существ, способных бросить ему вызов. Он бы почувствовал это, как он почувствовал пылающие линии сверхъестественной магической природы, которые связаны с церковью Фелла.

Он снова посмотрел на Кэролайн, по-прежнему неподвижную, и оставил её в трансе. Она постепенно выйдет из него, он знал по опыту, что, по крайней мере, не сделал ей хуже.

Он повернулся и изящно, как пантера, перебрался из окна на дерево, а затем с высоты в тридцать футов легко спрыгнул на землю.

Глава 2

Дамон должен был подождать несколько часов ожидая возможности подкрепиться, здесь было много девушек, но они все еще спали. Он был разъярен. Голод, который это существо пробудило в нем, был реален. Даже если это существо не преуспело в том, чтобы сделать Дамона своей марионеткой. Он нуждался в крови; и он нуждался в ней в скором времени.

Только тогда он смог бы думать о странном госте в зеркале Кэролайн. Этот действительно демонический страстный любовник, который передал её Дамону, чтобы тот её убил. Даже когда притворялся, что имеет с ней дело.

В 9 утра он ехал вниз по главной улице города, мимо антикварного магазина, столовых, магазина поздравительных открыток.

Вот оно. Новый магазин, в котором продавались темные очки. Он припарковался и вышел из машины с элегантностью движений, приобретенной в течение столетий небрежной ходьбы, не затрачивающей и капли энергии. Дамон еще раз ослепительно улыбнулся, а затем остановился, восхищаясь собой в темном стекле окна. " Да, независимо от того как вы смотрите на это, я великолепен", - подумал он рассеянно.

Висящий над дверью колокольчик звякнул, когда он зашел. Внутри была пухлая и очень симпатичная девочка, с каштановыми, собранными назад, волосами и большими синими глазами. Она увидела Дамона и застенчиво улыбнулась.

- Привет. - и хотя он не спросил, она добавила дрожащим голосом - я - Пейдж.

Дамон окинул её длинным и неторопливым взглядом, который закончился медленной блестящей улыбкой.

- Привет, Пейдж - сказал он, вытягивая каждое слово.

Пейдж сглотнула.

- Могу я вам чем-нибудь помочь?

- О да - сказал Дамон удерживая её взгляд - я думаю да. Он стал серьезным.

- Ты знала - сказал он - что ты похожа на хозяйку средневекового замка?

Пейдж побледнела, а затем густо покраснела, и решила что это к лучшему.

- Я всегда хотела родиться в те времена. Но как ты узнал? - Дамон только улыбнулся.

Елена смотрела на Стефана широкими глазами, которые были темно-синим из ляписа - лазури с рассыпчатым золотом. Он только что сказал ей, что у неё будут посетители! За все семь дней после возвращения из загробной жизни, у неё ещё никогда не было посетителя. И она сразу же решила узнать, кто к ней приходил.

Спустя пятнадцать минут, после того как он вошел в магазин солнечных очков Дамон спускался с тротуара, неся совершенно новую пару солнцезащитных очков и насвистывая.

Пейдж дремала на полу. Позже её босс угрожал вычесть стоимость очков из её зарплаты. Но прямо сейчас ей было тепло, она чувствовала себя безумно счастливой – и помнила экстаз, который она никогда не забудет.

Дамон делал покупки, хотя не совсем как человек. Милая старуха позади прилавка магазина поздравительных открыток … нет. Парень в магазине электроники … нет. Но … кое-что двигало его к магазину электроники. Такие умные устройства они изобретали в эти дни. У него было сильное желание приобрести видео камеру размером с ладонь. Дамон привык удовлетворять свои желания и не был придирчив к донорам в чрезвычайной ситуации. Кровь есть кровь, независимо, откуда ты её берешь. Спустя несколько минут после того, как ему показали, как работает эта маленькая игрушка, он уже шел по тротуару с ней в кармане.

Он просто наслаждался прогулкой, хотя его клыки опять болели. Странно, он должен быть сытым, хотя, вчера-то он ничего не ел. Видимо, это и есть причина, по которой он всё ещё голоден; это и Сила, которую он использовал против омерзительного паразита в комнате Кэролайн. Но тем временем он получал удовольствие от работы его мышц: гладко и без усилия, как хорошо смазанная машина, каждое движение приводило его в восторг. Он потянулся, наслаждаясь этим как животное, а затем снова остановился, чтобы рассмотреть себя в витрине магазина антиквариата. Немного более взъерошенный, но тем не менее красивый, как всегда. И он был прав; солнцезащитные очки выглядели на нем угрожающе. Магазин антиквариата принадлежал, он знал, вдове с очень симпатичной, очень молодой племянницей. В магазине было тускло, и работал кондиционер.

- Ты знаешь - спросил он племянницу, когда она подошла к нему - что ты произвела на меня впечатление человека, который хотел бы увидеть множество зарубежных стран?

Некоторое время спустя Стефан объяснил Елене, что посетители были ее друзьями, её хорошими друзьями, он хотел, чтобы она оделась. Елена не понимала почему. Было жарко. Она согласилась на то чтобы носить ночную сорочку(в течение, по крайней мере, большинства ночей), но днем время было еще жарче, и у нее не было платья, чтобы ходить в нем днем. Кроме того, одежда, которую он предлагал ей была пара его джинсов, закатанных снизу, и рубашка поло, которая была слишком большой. Это было… неправильно, так или иначе. Когда она коснулась рубашки, она получила картины сотен женщин в маленьких комнатах, всех швейных машин, использованных при плохом освещении, отчаянно работающих.

- Из подпольного цеха? - Стефан сказал, пораженный, когда она показала ему образ из своей головы. - Эта? - он торопливо бросил одежду на пол туалета.

- Что насчет этой? - Стефан вручил ей другую рубашку.

Елена изучила её преподнеся её к щеке. Никаких потных, отчаянно шьющих женщин.

- Пойдет? - сказал Стефан.

Но она замерла. Она подошла к окну и всмотрелась.

- Что случилось?

На сей раз, она послала ему только одну картину. Он всё немедленно понял. Дамон. Стефан как его грудь сжалась. Его старший брат делал существование Стефана настолько несчастным насколько возможно почти в течение половины тысячелетия. Каждый раз, когда Стефану удавалось бежать от него, Дамон, разыскивал его, ища … что? Мести? Немного финального удовлетворения? Они убили друг друга в один и тот же момент в эпоху Ренессанса в Италии. Их боевые мечи проникли в сердца друг друга почти одновременно, в поединке из-за девушки вампира. Всё только усугубилось. " Но он также несколько раз спасал твою жизнь", внезапно подумал Стефан. " И вы обещали, что вы не будете упускать друг друга, будете заботиться друг о друге". Стефан резко посмотрел на Елену. Она была тем, кто заставил их обоих дать эту клятву, когда она умирала. Елена огляделась глазами, которые были прозрачны, глубоко синие, полные невиновности. В любом случае, он должен был иметь дело с Дамоном, который теперь оставил свой Феррари около Порше Стефана перед пансионом.

- Останься здесь, дома - и держись подальше от окна. Пожалуйста – торопливо сказал Стефан Елене.

Он мчался из комнаты, закрывал дверь, и почти бежал. Он нашел Дамона, прислонившегося к Феррари, исследовавшим вид обветшалого пансиона сначала в солнцезащитных очках, затем без них. Выражение лица Дамона сказало, что оно не имело большое значение, как бы ты не смотрел на это. Но это не было первым беспокойством Стефана. Это была аура Дамона и разнообразие различных ароматов, находившихся на нем - который никакой человеческий нос никогда не будет в состоянии обнаружить, тем более каждый.

- Что ты здесь делаешь? - сказал Стефан, слишком потрясенный, даже для небрежного приветствия.

Дамон выдал ему улыбку на 250 ватт.

- Антиквариат - сказал он и вздохнул. - О, и я ходил по магазинам. - он потрогал новый кожаный пояс, коснулся кармана с видео камерой, и надел обратно свои солнечные очки. - Ты поверишь, что в этом маленьком пыльном городишке, есть приличные магазины. Мне нравится делать покупки.

- Имеешь в виду, тебе нравится красть. И это не составляет половину того запаха, который я могу почувствовать на тебе. Ты умираешь или просто сошел с ума?

Иногда, когда вампир был отравлен или уступил одному из немногих таинственных проклятий или болезней, которые сокрушают их вид, они питались бы лихорадочно, неудержимо, нападали на любого, кто был под рукой.

- Всего лишь голодный - ответил Дамон учтиво, все еще рассматривая пансион. - И что между прочим случилось с основами вежливости? Я приехал сюда, и что я получил? " Привет, Дамон' или " Рад тебя видеть, Дамон"? Нет. Вместо этого я слышу, Что ты здесь делаешь, Дамон? '" Он сымитировал скулящее, дразнящее завихрение.

- Интересно, что бы об этом подумал Синьор Марино, маленький брат?

- Синьор Марино - сказал Стефан сквозь зубы, задаваясь вопросом, как Дамону удавалось выводить его из себя каждый раз; сегодня вспомнив их старого наставника этикета и танцев - в виде праха уже в течение сотен лет, в прочем, как и мы должны быть. Но он сейчас не имеет никакого отношения к беседе, брат. Я спросил тебя, что ты здесь делаешь, и ты знаешь, что я подразумевал этим - ты, должно быть, покусал половину девочек в городе."

- Девочки и женщины - поправил Дамон, поднимая палец вверх. - Мы должны быть политически правильными, в конце концов. И возможно ты должен получше рассмотреть свою собственную диету. Если бы ты пил больше, то ты мог бы многое понять. Кто знает?

- Если бы я пил больше? - было много вариантов закончить предложение, но, ни одного хорошего.

- Как жаль» сказал он вместо этого невысокому, худому, и компактному Дамону, - что ты никогда не вырастешь на пару миллиметров, как долго бы ты, ни жил. И теперь, почему бы тебе не рассказать, что ты здесь делаешь, после твоего отъезда всегда беспорядок, который мне приходится убирать, насколько я знаю.

- Я здесь, потому что я хочу назад свою кожаную куртку - сказал Дамон категорично.

- Почему просто не украсть другую? - Стефан прервался, поскольку он внезапно полетел назад и затем оказался прижатым к стене пансиона, лицом к лицу с Дамоном.

- Я не крал эти вещи, мальчик. Я заплатил за них - в моей собственной монете. Мечты, фантазии, и удовольствие из этого мира. - Дамон сказал последние слова с акцентом, так как он знал, что они ещё больше приведут Стефана в бешенство.

Стефан был в бешенстве и в замешательстве. Он знал, что Дамон интересовался Еленой. Это было определённо плохо. Но прямо сейчас он мог также видеть странный свет в глазах Дамона. Как будто зрачки, на мгновение, отразили пламя. И независимо от того, что Дамон делал сегодня, это было неправильно. Стефан не знал что происходит, но он знал только, как Дамон собирался завершить это.

- Но настоящий вампир не должен платить - говорил Дамон своим наиболее ядовитым тоном. - В конце концов, мы являемся настолько злыми, что мы должны быть прахом. Разве не так, маленький брат? - Он поднял руку, на пальце которой он носил кольцо ляпис-лазури, которое не давало ему превращаться в прах в лучах солнца. И затем, поскольку Стефан сделал движение, Дамон использовал ту руку, чтобы прислонить запястье Стефана к стене. Стефан сделал обманный маневр налево и затем сделал выпад, чтобы выбраться из захвата Дамона. Но Дамон был быстр как змея - нет, быстрее. Намного быстрее, чем обычно. Быстрый и сильный со всей энергией жизни, которую он выпил.

- Дамон, ты… - Стефан был так зол, что старался мыслить здраво, а также сбросить с себя ноги Дамона.

- Да, это - я, Дамон - сказал Дамон с ликующим ядом. - И я не плачу, если я не чувствую себя подобно этому; я только беру. Я беру что хочу, и ничего не даю взамен.

Стефан смотрел в те горящие черные глаза и снова видел крошечную вспышку пламени. Он попытался думать. Дамон был всегда быстр, чтобы напасть, ударить. Но не как сейчас. Стефан знал его достаточно долго, чтобы понять, что что-то выключено; кое-что было неправильным. Казалось, Дамона лихорадит. Стефану послал маленькую волну Силы к его брату, как радарная зачистка, пытаясь дотронуться до того, что было другим.

- Да, я вижу, что у тебя есть идея, но ты никогда не получишь, по крайней мере таким путем. - сказал Дамон искаженно, и затем внезапно внутренности Стефана, и всё его тело было в огне, было в муке, поскольку Дамон ударил его волной собственной Силы.

И сейчас, как бы больно ни было, он должен быть холодно рациональным, он должен был продолжать думать, не только сопротивляться. Он сделал маленькое движение, крутя своей шеей в сторону, смотря в двери пансиона. Если бы только Елена осталась внутри …

Было трудно думать, ведь Дамон всё ещё истязал его. Он дышал быстро и трудно.

- Правильно - сказал Дамон. - Вот доля вампира - урок, который ты должен запомнить.

- Дамон, мы, как предполагается, заботимся, друг о друге - мы обещали....

- Да, и я собираюсь позаботиться о тебе прямо сейчас.

Затем Дамон укусил Стефана. Дамон пил его кровь. Это было еще более болезненным, чем удары Силы, и Стефан держал себя в руках, чтобы не сопротивляться. Острые как бритва зубы не должны были повредить, поскольку они погрузились в его сонную артерию, но Дамон держал его под таким углом, теперь уже преднамеренно, чтобы Стефан боролся.

Тогда прибыла реальная боль. Мука вытягивания крови против твоего желания, против твоей воли. Это было пыткой, что люди называют вырвать их души из их живущих тел. Они сделали бы что угодно, лишь бы избежать этого. Всё что Стефан знал, было то, что это была одна из величайших физических мук, которые он должен был когда-либо испытать, и что в конце, слезы, сформированных в его глазах, катились вниз его лица и вниз в его волнистые темные волосы.

Худшее оскорбление для вампира, это когда другой вампир, получает удовольствие от тебя, как от мяса. Сердце Стефана стучало у него в ушах, поскольку он корчился под клыками Дамона, пытаясь смириться, что его используют таким образом. По крайней мере - слава богу - Елена послушала его и осталась в его комнате.

Он начинал задаваться вопросом, не сошел ли Дамон действительно с ума и хотел убивать его, когда - в конце - с толчком, который сбил его с ног, Дамон освободил его. Стефан опрокинулся и упал, скатился, и посмотрел, чтобы только найти Дамона, стоящего на нем снова. Он прижал свои пальцы к порванной плоти на его шее.

- А сейчас - сказал Дамон холодно, - ты поднимешься и принесешь мне мою куртку.

Стефан медленно встал. Он знал, что Дамон должно быть наслаждался этим: оскорбление Стефана, опрятная одежда Стефана помялась и испачкалась в траве и грязи из клумбы миссис Флауэрс. Он приложил все усилия, чтобы стряхнуть их одной рукой, другую он всё ещё прижимал к шее.

- Ты спокоен - заметил Дамон, прислоняясь к Феррари, пробегаясь языком по губам, его глаза сузились в удовольствии. - Никакой дерзости в ответ? Даже словечка? Я думаю, этот урок мне стоит чаще тебе преподавать.

Стефану было сложно передвигать ногами. " Ну, всё происходит, как и следовало ожидать", - думал он, возвращаясь к пансиону. Затем он остановился. Елена высунулась из открытого окна с курткой Дамона в руках. Её выражение было очень отрезвляющим, если учесть, что она всё видела. Стефан был в шоке, но он подозревал, что Дамон был шокирован сильнее. И затем Елена размахнулась и бросила куртку Дамона так, что та упала ему под ноги. К удивлению Стефана, Дамон побледнел. Он поднял куртку так, как будто не хотел до неё дотрагиваться. Он постоянно смотрел на Елену. Он сел в свой автомобиль.

- До свидания Дамон. Не могу сказать, что это было приятно.

Без слов, ища весь мир, как непослушный ребенок, которого ударили, Дамон включил зажигание.

- Просто оставь меня в покое - сказал он невыразительно низким голосом.

Он пропал в облаке пыли и гравия.

Глаза Елены не были безмятежны, когда Стефан закрывал за собой дверь в своей комнате. Они сияли со светом, который почти остановил его в дверном проеме.

- Он причинил тебе боль.

- Он всем причиняет боль. Он, кажется, не в состоянии делать по-другому. Но было кое-что фантастическое в нем сегодня. Я не знаю что. Прямо сейчас, мне всё равно. Но смотри на себя, ты формулируешь предложения!

- Он - Елена сделала паузу, и впервые с того времени, как она открыла свои глаза на поляне, где она была возрождена, на ее лбу появилась хмурая морщинка. Она не могла создать образ. Она не знала правильные слова. - Кое-что в нем. Растет в нем. Как … холодный огонь, темный свет - сказала она, наконец. - Но скрытый. Огонь, который горит изнутри.

Стефан попытался сопоставить что-нибудь с тем, что услышал, но ничего не вышло. Он был все еще оскорблен, что Елена видела то, что случилось.

- Все что я знаю, это то, что в нем моя кровь. Наряду с половиной девушек в городе.

Елена закрыла глаза и медленно покачала своей головой. Затем, решив, что дальше таким путем идти нельзя, она погладила рядом с собой кровать.

- Подойди - добавила она уверено - взгляни. Золото в ее глазах казалось особенно блестящим. - Позволь мне.. облегчить…боль.

Когда Стефан немедленно не подошел, она протянула свои руки. Стефан знал, что он не должен был подходить, ведь ему причинили боль, особенно его гордости.

Он пошел к ней и наклонился, чтобы поцеловать ее волосы.