Фото: AP

Некоторые составляющие вывоза капитала лишь отражают рутинную экономическую жизнь. Скажем, чистый прирост наличной валюты в кошельках россиян, как правило, в значительной степени обязан конвертации части текущих доходов перед зарубежными поездками, прежде всего на отдых (и потому носит ярко выраженный сезонный характер). А эпизоды бегства от рублей, подобные последнему кризису, когда россияне всего за четыре месяца, с октября 2008-го по январь 2009-го, купили наличной валюты почти на 35 млрд долларов, все же довольно редки.

Пожалуй, самая неоднозначно трактуемая составляющая вывоза капитала — это вывод средств на зарубежные счета российскими гражданами, банками и корпорациями. Тут могут быть переплетены самые разные мотивы — от банального желания заработать на курсовом и процентном арбитраже (заметим, что никакого криминала здесь нет — в конце концов, это часть обычной работы по управлению ликвидностью любого крупного банка) до соображений страховки от налоговых, политических и всяких иных рисков в России. Но это и самая подвижная часть трансгранично кочующих денег. При появлении выгодных возможностей вложения этих средств на родине и уменьшения рисков (равно как и привыкания к ним) эти деньги возвращаются в страну.

Офшорная очистка

Даже серый вывод капитала за рубеж через внешнеторговые схемы (в прошлом году он составил 45% валового вывоза капитала небанковскими компаниями, в нынешнем году эта доля снизилась до трети, см. график 2) бывает продиктован одним-единственным намерением — очистить заработанный капитал от налоговых обязательств и затем вернуть его для прибыльного вложения на родине уже под видом иностранного.

Можно также предположить, что значительная часть прямых иностранных инвестиций в Россию осуществляется из заработанных в России же прибылей, но по схеме, предполагающей использование зарубежного (офшорного) холдинга. На это косвенно указывает тот факт, что три крупнейших реципиента прямых иностранных инвестиций из России — Кипр, Британские Виргинские острова (БВО) и Гибралтар — приняли 48% их общего объема (данные за 2009 год), а из входящих в Россию ПИИ 54% пришлось на Люксембург и те же самые Кипр, БВО, Бермуды и Багамы. Причем накопленная величина прямых иностанных инвестиций из России меняется удивительно синхронно с объемом входящих ПИИ; по состоянию на конец 2010 года входящие ПИИ превышали исходящие на 124 млрд долларов (см. график 3).

Офшорные схемы финансирования инвестиций распространены во всем мире. Скажем, среди крупнейших зарубежных прямых инвесторов в США сразу вслед за первой тройкой (Китай, Япония, Великобритания) следуют Каймановы острова и Люксембург. Но среди развивающихся стран, похоже, только у нас эти схемы достигли столь впечатляющих масштабов. Во многом благодаря этому Россия накануне кризиса вышла на второе место среди развивающихся и переходных экономик (после Китая) по объему привлеченных ПИИ.

Страдающей стороной при этом оказывается бюджет. Очень приблизительно оценить размеры «антиналоговых операций» с капиталом можно исходя из того, что в прошлом году с их помощью было выведено за границу примерно 28 млрд долларов. Если принять, что доля потенциальных доходов бюджета в них, как в ВВП в целом, составляет порядка 35%, то размер недоплаты в бюджет можно оценить в 300 млрд рублей, или 3, 4% налоговых поступлений. Этого хватило бы, чтобы покрыть примерно четверть прошлогоднего бюджетного дефицита.

В конце прошлого года Минфин предложил методы противодействия внешнеторговым схемам ухода от налогообложения, в общих чертах сводящиеся к применению современных информационных технологий к допотопной нынешней системе отслеживания внешнеторговых потоков. Проекты поправок к законам были опубликованы на сайте ведомства, но, кажется, пока еще не приняты и даже никуда не внесены.

Карта глобальных перетоков

По абсолютным размерам экспорта капитала Россия — пятая в мире после Китая, Японии, Германии и Швейцарии (см. график 4). Так примерно и должно быть, если исходить из размеров экономики (мы шестая экономика мира) и статуса нефтеэкспортера.

Мест, куда бежит капитал, в мире не так уж много — как видим, почти весь избыток поглощают США. Так было не всегда, резкое усиление притока капитала в эту страну началось после кризиса 1997–1998 годов, когда развивающиеся государства стали интенсивно накапливать валютные резервы, с 2000 года к ним присоединилось накопление суверенных нефтегазовых фондов, а годами четырьмя позже в дело экспорта капитала в США мощно включился Китай (см. график 5). Приток денег в Штаты в конце 1990-х привел к так называемому пузырю доткомов и мощному взлету компьютерной индустрии.

Дальнейший приток капитала в США имел более локальные следствия, вызвав бум жилищного строительства с последующим ипотечным кризисом, который благодаря финансовым инновациям перерос в глобальный кризис 2007–2009 годов. Но на этой стадии США уже перестали быть единственным реципиентом капитала — к ним подключились посткоммунистические страны Центральной и Восточной Европы и СНГ, также пережившие ипотечно-строительный бум (крупнейшим импортером капитала в отношении к ВВП в регионе стала Белоруссия, она же является фактически одной из первых по этому показателю в мире — 21-е место из 183, но впереди в основном микроскопические островные государства и африканские бантустаны).

Наконец, с 2008 года начинает быстро набирать популярность еще одно направление приложения капиталов — это три оставшиеся страны БРИКС (Бразилия, ЮАР и Индия), а также Австралия. По прогнозам МВФ, именно Бразилия и Австралия станут крупнейшими импортерами капитала (после, разумеется, неувядающих США) в 2010-е.

Инвестиции отстают от доходов

В целом с учетом изменения международных резервов суммарный экспорт капитала из России сейчас существенно ниже, чем был до кризиса 2008–2009 годов. ЦБ перешел к более гибкой курсовой политике и значительно снизил накопление резервов. Бюджет, в свою очередь, не поддерживает такое накопление своим крупным профицитом, как раньше. Уменьшение вывоза капитала привело к существенному реальному укреплению рубля по отношению к сопоставимым условиям торговли в сравнении с тем, что было до кризиса.

Однако если говорить только о потоках частного капитала, то их сальдо поменяло знак: нетто-приток 2006–2007 годов сменился нетто-оттоком — он был чрезвычайно масштабным в кризисном 2008 году (134 млрд долларов, 8% ВВП), затем почти два года уменьшался и снова вырос в последний период, начиная с четвертого квартала 2010-го.

До кризиса можно было наблюдать значительное привлечение займов российскими корпорациями для обслуживания процессов слияний и поглощений, особенно в связи с реструктуризацией нефтяной промышленности, приобретением компаниями с госучастием («Роснефтью» и «Газпромом») активов ЮКОСа и «Сибнефти». Где-то с 2006 года у нас был и кредитный бум, поддержанный внешними займами банков. После кризиса интенсивность зарубежных заимствований компаний и банков существенно снизилась.

Особенно заметно вырос чистый отток частного капитала в течение последних 12 месяцев — 69, 4 млрд долларов. Для сравнения: в предшествующий этому 12-месячный период (с четвертого квартала 2009 года по третий квартал 2010-го) он был на порядок меньше — 5, 5 млрд долларов (см. график 6). Тут наложились два процесса. Во-первых, приток капитала по линии банков (это была «развалютизация» средств на счетах клиентов и перевод их обратно в рубли, бегство от которых произошло во время кризиса) сменился оттоком.

Во-вторых, с осени 2010 года заметно вырос валовой вывод капитала реальным сектором экономики. Многие склонны были усмотреть в нем реакцию бизнеса на ухудшившийся деловой климат, а непосредственным триггером называли отставку Юрия Лужкова. Возможно, отчасти это так. Но весьма вероятно, что главная причина проще — в условиях быстрого роста цен на сырьевые ресурсы экспортеры стали получать столько прибыли, что ее трудно было быстро конвертировать в инвестиции внутри страны.

Эта гипотеза подтверждается тем, что в последние три месяца, в условиях снижения экспортных цен и бурного роста потребительского спроса, валовой вывоз капитала небанковским сектором значительно снизился — как легальный, так и серый. Однако в этот период включились другие факторы оттока капитала, связанные с турбулентностью мировых финансов, упомянутые в начале. Так что общий размер чистого оттока остается значительным.