Чаепития

Б лагородному делу распространения сплетен служили главным образом чаепития и курилки.

По количеству выпиваемого чая советские инженеры, надо полагать, далеко обогнали извозчиков Гиляровского. Время от времени начальство принималось бороться с этой напастью, устраивая периодические обходы комнат, взывая к партийной совести и лишая нарушителей премии. Те, прижимая ладони к сердцу, доказывали, что невозможно человеку целый день, не отрываясь, перемножать цифры. Начальство со вздохом смотрело на девственно чистый лист ватмана и порожний уже чайник - и оставалось непреклонным. Кое-где, признавая необходимость передышки, ввели проветривания: на середине пути между началом рабочего дня и обедом, а затем между обедом и вечером в комнатах распахивали настежь окна, а всех сотрудников выгоняли погулять в коридор.

Почти во всех институтах велась отчаянная борьба с кипятильниками и электрочайниками. Они признавались " огнеопасными", и всем велено было ходить за чаем в буфет. Но в буфете вечно стояла очередь, и потому сотрудники сперва по часу пропадали там, а потом все равно чаевничали на своих местах. Иногда при буфете устанавливался титан - огромный цилиндрический кипятильник, который дрожал, гремел и пускал столбы пара, а из приделанного сбоку носика моросила струйка горячей воды. Временами титан задумывался и переставал выдавать воду совсем. Тогда перед ним росла очередь и возникали стычки с теми, кто приволок в каждой руке по большому чайнику.

Однако все эти меры борьбы не приносили желаемых результатов, потому что покушались на святую святых обывательского коллективизма, на тот общепринятый церемониал, посредством которого сотрудники поддерживали свои неформальные отношения. И, конечно, удобнее всего было заниматься этим на своем рабочем месте, как бы у себя дома, а не в тесных и шумных буфетах, переполненных посторонними людьми.

Когда они, натерпевшись бед в переполненном транспорте, взмыленные и раздеваясь на ходу, врывались в полутемный утренний отдел, всякому было ясно, что не менее часа им следует приходить в себя и лишь потом браться за дело. В закутках за шкафами предательски шипели запрещенные пожарной службой электрочайники. " А вот и Наталья Федоровна! - констатировал из угла чей-то невыспавшийся голос при виде растрепанной, раскрасневшейся дамы с оторванным в давке каблуком сапога. - Вот уже почти и готово. Садитесь, отдохните, на вас лица нет. Я вас новым вареньем угощу, называется царское …". Дама, отдуваясь и запихивая в шкаф мохнатую шубу, костерила негодные троллейбусы, которые ходят когда хотят, а не когда ей нужно, и, скорбно осмотрев пострадавший сапог, шла залечивать душевные раны за чайный столик.

Там на шатучих стульях уже томились несколько человек. Давно не мытая клеенка, в подтеках и пятнах, была заставлена развернутыми до половины целлофановыми кульками, из которых выглядывали сухари, жирные домашние плюшки и еще что-то мелко раскрошившееся на дне. Между ними возвышались полупустые банки с вареньем, рваная коробка сахара-рафинада и цветастые чашки устрашающих размеров. Поодаль хозяйственный мужичонка в потертых брюках следил, как заваривается чай. По тумбочке вокруг чайника бродили скучающие тараканы; откуда-то сверху разочарованно свисали темные плети лиан. Круглые часы на противоположной стене отсчитывали первые минуты бесконечного рабочего дня. Все были не выспавшись, и разговор не клеился. Хмурые взгляды буравили мужичонку, который, озабоченно поглядывая на циферблат, выдерживал требуемое время. Наконец настоявшийся душистый чай щедро полился в бездонные чашки; теплый пар змейками рассеивался в воздухе; за холодным окном потихоньку синело, светало, и мелкий снежок затягивал уходящую вдаль панораму московских новостроек.

По мере того, как чашки пустели, ко всем возвращалось благожелательное расположение духа. Казалось даже, что оставшиеся до вечера восемь с половиной неприкаянных часов - в сущности, не такое уж горе. В руках мужичонки возникла газета с большой статьей под грифом " Из зала суда". Ища пальцем по строчкам и показывая для пущей выразительности руками, он излагал заинтригованным дамам детали семейной трагедии. Те заметно оживились, словно резиновые куклы, наконец-то надутые воздухом. Послышались осуждающие реплики: " Какие же все-таки сволочи эти мужики! " Уязвленный за свой пол мужичонка, не доведя рассказ до конца, решительно возражал; кто-то потянулся к чайнику за второй порцией. Стрелка на круглых часах незаметно заканчивала оборот. По ту сторону кульмана громко поперхнулся главный конструктор: пора и честь знать! Спорщики притихли, виновато глядя друг на друга, и гуськом потянулись за дверь мыть свои чашки и блюдца.

В следующий раз собирались ближе к вечеру, в пятом часу. Солнце склонялось к закату, розовые лучи бродили по наколотым чертежам, и круглый стенной циферблат, ставший вдруг удивительно симпатичным, подтверждал близость освобождения. Наталья Федоровна, взгромоздив свою тушу на стульчик и стараясь выглядеть поизящнее, поливала цветочные горшки на шкафу. Кто-то потащил чертежи из комнаты к начальнику отдела; главный конструктор, пригладив лысину, тронулся следом. Тут же запестрели лица, и вся компания возникла на прежних местах.

Мужичонка, подмигивая, словно заговорщик, вытащил банку с мутно-желтым вареньем из недозрелого крыжовника. Дамы нюхали, кокетливо пробовали с кончика ложечки, спрашивали рецепт. Из угла возражали по поводу количества сахара. Громко всхлюпывая чаем из кружки, Наталья Федоровна сетовала, что у нее на даче болото, и крыжовник совсем не растет. Другие расхваливали облепиху, кто-то некстати перевел разговор на птичий помет. Вернувшийся главный конструктор раздраженно повертел носом - и достал собственную чашку; мужичонка с готовностью поднес ему заварочки.

Солнечные блики потухли, стрелка часов окончательно склонилась к шести. Где-то хлопали дверцы шкафов, оттуда явственно потянуло нафталином. Запоздалый смежник, едва войдя, понимающе махнул рукой и отправился с чертежами вспять. Вот уже в дальнем углу потушили свет. Женщины заторопились помыть свои чашки (некоторые оставили их до завтра так); мужичонка, сосредоточенно сопя, колдовал над каблуком Натальи Федоровны. Из щелей на неприбранный стол струйками текли тараканы, заступая на ночное дежурство.