Рассказ Гэндальфа Фродо о пути Черных Всадников

В 3017 году Голлум был схвачен в Мордоре и доставлен в Барад–дур, где его допросили под пытками. Когда из него вытянули все, что было можно, Саурон отпустил его и отправил за пределы Мордора. Он не доверял Голлуму, потому что чувствовал в нем некое непокорство, которое даже Тень Ужаса могла бы преодолеть, только уничтожив самого Голлума. Но Саурон видел, как сильно Голлум ненавидит тех, кто его «ограбил», и рассчитывал, что Голлум отправится искать их, чтобы отомстить, и таким образом приведет его соглядатаев к Кольцу.

Но, однако, Голлум был вскоре после этого пойман Арагорном и доставлен в Северное Лихолесье; и, хотя лазутчики Саурона последовали за ним, они не сумели освободить Голлума, и тот был передан в надежные руки. А надо сказать, что до сих пор Саурон никогда не обращал внимания на «полуросликов», даже если и слышал о них, и пока еще не знал, где находится их страна. От Голлума он не смог получить отчетливых сведений даже при помощи пыток, – как потому, что Голлум действительно не знал ничего определенного, так и потому, что он искажал то, что знал. В глубине души Голлум, как и догадывался Саурон, оставался непокорным, и сломить его могла только смерть – отчасти в силу его хоббичьей натуры, а отчасти – по причине, которую Саурон полностью постичь не мог, ибо его и самого снедала тяга к Кольцу. Ненависть Голлума к Саурону пересилила ужас перед ним, потому что Голлум почувствовал в нем своего величайшего врага и соперника. Именно поэтому Голлум посмел притвориться, будто уверен, что земля полуросликов находится поблизости от тех мест, где некогда жил он сам, у берегов Ирисной реки.

И теперь Саурон, узнав, что Голлум попал в руки к предводителям его врагов, испугался и понял, что надо спешить. Однако все его обычные шпионы и лазутчики не могли принести ему никаких известий – как благодаря бдительности дунедайн, так и из–за измены Сарумана, чьи слуги перехватывали слуг Саурона или сбивали их с пути. Саурон проведал об этом, но его рука пока еще была не настолько длинна, чтобы дотянуться до Сарумана, засевшего в Изенгарде. Поэтому он скрыл, что ему известно о двурушничестве Сарумана, и сдержал свой гнев, выжидая время и готовя большую войну, в которой он намеревался сбросить всех своих врагов в западное море. Наконец он решил, что в этом деле ему не поможет никто, кроме Призраков Кольца, могущественнейших из его слуг; они не имели своей воли, ибо каждый из них был полностью порабощен Кольцом, которым владел Саурон.

Надо сказать, что немногие могли противостоять даже одному из этих жутких созданий, и Саурон полагал, что никому не под силу противостоять им, когда они собраны вместе под предводительством их ужасного вождя, владыки Моргула. Но они обладали одним свойством, которое для нынешней цели Саурона могло оказаться помехой: так велик был ужас, сопровождающий назгулов, даже незримых и необлаченных, что их появление могло вскоре быть обнаружено, и Мудрые могли догадаться о цели их похода.

Поэтому Саурон подготовил два удара – в них многие потом видели начало войны Кольца. Они были нанесены одновременно. На королевство Трандуиля напали орки, получившие приказ снова поймать Голлума; а владыка Моргула был открыто послан на битву с Гондором. Все это произошло в конце июня 3018 года. Так Саурон испытал силы Денетора и его готовность к войне, и обнаружил, что Гондор сильнее, чем он рассчитывал. Но это мало его беспокоило, поскольку в этом нападении были задействованы незначительные силы, и главной целью Саурона в тот момент было сделать вид, что появление назгулов связано лишь с войной против Гондора.

Поэтому, когда Осгилиат был взят и мост разрушен, Саурон остановил наступление, и назгулы получили приказ начать поиски Кольца. Но Саурон не мог не брать в расчет бдительность и могущество Мудрых, и назгулам велено было действовать как можно более скрытно. А надо сказать, что в то время предводитель Призраков Кольца и еще шестеро назгулов обитали в Минас–Моргуле, а второй по старшинству назгул, Хамул Тень Востока, был наместником Саурона в Дол–Гулдуре, и при нем находился еще один назгул, исполнявший обязанности его посланца^[238].

Поэтому владыка Моргула повел своих товарищей через Андуин необлаченными, пешими и незримыми для глаз, – но даже так они внушали ужас всему живому, что оказывалось поблизости. Выступили они, вероятно, в первый день июля. Назгулы продвигались медленно и втайне, через Анориэн и через Энтов Брод в Уолд, а впереди, обгоняя их, распространялись темные слухи и непонятный страх. Они вышли к западному берегу Андуина чуть севернее Сарн–Гебира, где у них была назначена встреча; там они получили коней и одежду, которые были втайне переправлены через реку. Это произошло, как полагают, около семнадцатого июля. Затем они направились на север – разыскивать Шир, страну полуросликов.

Около двадцать второго июля они встретились на Поле Келебранта с назгулами из Дол–Гулдура. Там они узнали, что Голлум ускользнул как от отбивших его орков, так и от бросившихся в погоню эльфов, и исчез^[239]. Хамул сообщил также, что никаких поселений полуросликов в Долинах Андуина не обнаружено, а деревни стуров у Ирисной реки давно заброшены. Но владыка Моргула, не видя лучшего выхода, решился все же продолжить поиски на севере. Возможно, он надеялся либо натолкнуться на Голлума, либо найти Шир. Ему казалось весьма вероятным, что эта страна расположена где–нибудь неподалеку от ненавистных ему земель Лориэна, а то и вовсе в пределах защитного пояса Галадриэли. Но владыка Моргула не мог не считаться с силой Белого Кольца и был пока не в силах ворваться в Лориэн. Поэтому, пройдя между Лориэном и Мглистыми горами, Девять направились дальше на север. Ужас опережал их и оставался там, где они прошли, но они не нашли того, что искали, и не узнали ничего, что помогло бы им в поисках.

Наконец они вернулись; но лето уже шло к концу, а гнев и страх Саурона все возрастали. К тому времени, как назгулы снова оказались в Уолде, наступил сентябрь. В Уолде их встретили посланцы из Барад–дура, передавшие угрозы их Властелина, которые повергли в ужас даже моргульского владыку. К этому времени Саурон уже знал о словах услышанного в Гондоре пророчества, об уходе Боромира на север, о деяниях Сарумана и о пленении Гэндальфа. Исходя из этого, Саурон решил, что пока ни Саруман, ни кто–либо из Мудрых не завладел Кольцом, но Саруман, по крайней мере, знает, где оно может быть спрятано. Теперь Саурону могла помочь лишь быстрота, и скрытность была отброшена.

А потому назгулам было приказано отправляться прямиком в Изенгард. Они стремительно пронеслись через Рохан, и сопровождавший их ужас был столь велик, что многие люди бежали из обжитых земель куда глаза глядят, на север или на запад, думая, что следом за черными конями с востока идет война.

Через два дня после того, как Гэндальфу удалось выбраться из Ортанка, перед вратами Изенгарда появился владыка Моргула. Тогда Саруман, который к тому моменту и так был разгневан и напуган бегством Гэндальфа, осознал, что может оказаться между двумя врагами, равно считающими его предателем. Страх его был велик, ибо все надежды обмануть Саурона или хотя бы воспользоваться его благосклонностью в случае победы пошли прахом. Теперь ему оставалось либо заполучить Кольцо, либо погибнуть. Но Саруман все еще был хитер и осторожен, и готовил Изенгард именно для такого крайнего случая. Круг Изенгарда был столь мощным, что даже владыка Моргула в сопровождении остальных назгулов не мог бы взять его, не располагая могучим войском. А потому на требование владыки Моргула выйти ответил лишь голос Сарумана. Благодаря какому–то хитрому устройству казалось, будто голос исходил из самых ворот.

«Это не та страна, которая вам нужна, – сказал голос. – Я знаю, что вы ищете, хоть вы этого и не говорили. У меня его нет – хотя, конечно, его слугам это и без того известно. Будь оно у меня, вы бы склонились предо мной и назвали меня властелином. И если бы я знал, где спрятана эта вещь, я не сидел бы здесь, а давно уже поспешил бы туда, чтобы завладеть им раньше вас. И, насколько я могу догадываться, тайна эта известна лишь одному – Митрандиру, врагу Саурона. Он ушел из Изенгарда всего два дня назад. Ищите его где–нибудь поблизости».

И голос Сарумана все еще обладал такой силой, что даже предводитель назгулов не усомнился в сказанном и не задумался, правда это, ложь или полуправда. Он направил коня прочь от Врат Изенгарда и принялся разыскивать Гэндальфа в Рохане. Так и вышло, что вечером следующего дня Черные Всадники наткнулись на Гриму Змеиного Языка, который спешил к Саруману с известием о том, что Гэндальф явился в Эдорас и предупредил короля Теодена о коварных замыслах Изенгарда. Грима едва не умер от страха. Но он был привычен к предательству и выложил бы все, что знал, и под меньшим давлением.

«О да, господин, я готов поведать все! – сказал Грима. – Я подслушал их беседу в Изенгарде. Страна полуросликов. Это оттуда Гэндальф пришел и туда хочет вернуться. Сейчас он ищет себе коня.

Пощадите! Я не могу говорить быстрее! Это туда, на запад – через Врата Рохана, а там на север и немного к западу, до следующей большой реки. Она зовется Сероструй. Оттуда через переправу у Тарбада идет старая дорога, что ведет прямо к их границам. Эта страна называется „Шир.

Да, конечно, Саруман ее знает. Из этой страны по старой дороге ему возили всякие товары. Пощадите, господин! Воистину, я никому не скажу о нашей встрече, сколько жив буду!»

И предводитель назгулов сохранил жизнь Змеиному Языку, но не из жалости. Он решил, что тот перепуган насмерть, и никогда не посмеет рассказать о своей встрече с назгулами (и действительно, так оно и вышло). И к тому же Король–Колдун увидел, что Змеиный Язык – злая тварь, и что он, по всей вероятности, еще принесет Саруману немало вреда, если будет жив. Поэтому он оставил Гриму валяться на земле, а сам поскакал дальше, не потрудившись вернуться в Изенгард. Месть Саурона могла подождать.

Теперь Король–Колдун разделил свой отряд на четыре двойки, и они поехали отдельно. Сам же он помчался вперед с самыми быстрыми из них. Так Призраки Кольца пересекли западную границу Рохана, исследовали пустоши Энедвайта и наконец добрались до Тарбада. Оттуда назгулы поскакали через Минхириат, и хотя они двигались по отдельности, вокруг них распространялись страшные слухи, и звери попрятались, а немногочисленные люди разбежались. Но назгулы схватили по пути нескольких беглецов, и к радости их предводителя двое из пленников оказались соглядатаями и слугами Сарумана. Один из них занимался в основном торговлей между Изенгардом и Широм, и хотя сам он бывал только в Южной четверти, у него нашлась сделанная Саруманом подробная карта Шира. Назгулы забрали эту карту, а лазутчику приказали отправиться в Бри и продолжать шпионить. Его предупредили, что отныне он находится на службе у Мордора, а если попытается вернуться в Изенгард, то умрет мучительной смертью.

На рассвете двадцать второго дня сентября назгулы, снова собравшиеся вместе, добрались до Сарнского брода и южных границ Шира. Они обнаружили, что граница охраняется, – путь им преградили Следопыты. Но дунедайн оказалось не под силу остановить назгулов. Быть может, они не выстояли бы, даже будь с ними их предводитель, Арагорн. Но Арагорн был на севере, на Восточном тракте близ Бри; и сердца дунедайн дрогнули. Некоторые бежали на север, надеясь принести вести Арагорну, но назгулы пустились в погоню и убили их или загнали в глухомань. Другие все же решились защищать переправу и удерживали ее в течение дня, но ночью владыка Моргула смел их с пути, и Черные Всадники вступили в Шир. И ранним утром двадцать третьего сентября, еще до того, как пропели петухи, часть назгулов направилась через Шир на север, в то время, как Гэндальф с Тенегривом все еще были далеко позади, в Рохане.

Другие варианты рассказа

Я решил дать вначале вышеприведенную версию, поскольку она является наиболее законченным вариантом повествования. Однако существует много других текстов, имеющих отношение к этим событиям, в которых добавлены или изменены важные подробности. Эти рукописи очень сбивают с толку, и взаимосвязь их неясна, хотя все они, несомненно, относятся к одному и тому же периоду. Достаточно отметить, что, помимо вышеприведенного текста (назовем его для удобства «A»), существует еще два основных наброска. Второй текст («B») по большей части совпадает с «A». Третий текст («C») представляет собой набросок сюжета, начинающийся с более позднего момента, чем «A» и «B». Он вносит в повествование некоторые существенные изменения, и именно его я склонен считать позднейшим вариантом. Кроме того, существуют еще отрывки («D»), в которых более подробно разбирается роль Голлума в событиях, а также другие записи, имеющие отношение к этому моменту истории.

В «D» говорится, что Голлум рассказал о Кольце и о месте, где оно было найдено, достаточно, чтобы Саурон мог убедиться в том, что это действительно Единое Кольцо. Но относительно нынешнего местонахождения Кольца Саурону удалось узнать только, что оно было украдено в Мглистых горах существом по имени «Бэггинс», и что этот Бэггинс явился из страны, именуемой «Шир». Страхи Саурона значительно поутихли, когда он понял из рассказа Голлума, что этот Бэггинс, по всей видимости, был существом, подобным самому Голлуму.

Голлум вполне мог не знать слова «хоббит». Это было местное слово, известное далеко не всем, кто говорил на вестроне. Слово «полурослик» он, вероятно, тоже не употреблял, поскольку сам был из них, а хоббиты не любили этого прозвища. Вот поэтому Черные Всадники узнали лишь два слова, которые могли навести их на след: «Шир» и «Бэггинс».

Судя по всему, Голлум знал, по меньшей мере, в какой стороне лежит Шир. Но хотя из Голлума, несомненно, можно было бы выжать пытками куда больше сведений, Саурону просто в голову не пришло, что Бэггинс мог явиться из мест, значительно удаленных от Мглистых гор, или что Голлум знает, где именно находится это место. И Саурон предположил, что Бэггинса надо искать в Долинах Андуина, в тех краях, где некогда жил сам Голлум.

Это была небольшая и вполне естественная ошибка – но, возможно, она оказалась главным промахом Саурона в этом деле. Если бы не это, Черные Всадники добрались бы до Шира на пару месяцев раньше.

В тексте «B» подробнее рассказывается о путешествии Арагорна с пойманным Голлумом на север, к владениям Трандуиля, и подробнее описываются сомнения Саурона по поводу того, стоит ли использовать Призраков Кольца для поисков Единого Кольца.

[Вскоре после того, как он был отпущен из Мордора], Голлум скрылся в Мертвецких болотах, куда лазутчики Саурона не смогли или не решились за ним последовать. Прочие же шпионы Саурона не сумели доставить ему новых известий. (Вероятно, власть Саурона в Эриадоре была еще недостаточно велика, и его прислужников там было не так уж много. А тех, кого он посылал, часто перехватывали или сбивали с пути слуги Сарумана). И потому Саурон наконец решил использовать Призраков Кольца. Саурон не хотел поручать им это дело, пока не узнает точного местонахождения Кольца, по нескольким причинам. Назгулы были намного сильнее прочих слуг Саурона и прекрасно подходили для выполнения этой задачи, поскольку были полностью порабощены Девятью Кольцами, которыми Саурон теперь владел безраздельно. Призраки Кольца были совершенно не способны действовать вопреки воле Саурона, и если бы кто–либо из них, пусть даже сам Король–Колдун, их предводитель, отыскал Кольцо, он принес бы его обратно своему Властелину. Но имелись у них и свои недостатки, особенно в условиях мирного времени (а к открытой войне Саурон еще не был готов). Все они, кроме Короля–Колдуна, при дневном свете могли сбиться с пути. И все они (опять же, за исключением Короля–Колдуна), боялись воды и неохотно, лишь в случае крайней необходимости, входили в воду или переправлялись через реки иначе как по мосту, где можно было бы пройти, не замочив ног^[240]. Кроме того, главным оружием назгулов был ужас. Он еще более возрастал, когда они были не облачены и незримы, а также когда они собирались вместе. Поэтому задание, порученное им, трудно было сохранить в тайне. К тому же переправа через Андуин и другие реки превращалась в серьезное препятствие. Вот потому–то Саурон долго колебался: он не хотел, чтобы его главным врагам стало известно, что ищут его слуги. Следует предположить, что поначалу Саурон не знал, что кому–либо, кроме Голлума и «вора Бэггинса», известно о Кольце. Ведь Голлум до того, как Гэндальф пришел его допрашивать^[241], не только не знал, что Гэндальф как–то связан с Бильбо, но и вообще не подозревал о существовании Гэндальфа.

Но когда Саурон проведал, что Голлум в плену у его врагов, ситуация резко изменилась. Конечно же, когда и как это случилось, точно не известно. Вероятно, много позже самого пленения. По рассказу Арагорна, он поймал Голлума в ночь на первое февраля. Надеясь незаметно проскользнуть мимо шпионов Саурона, он провел Голлума через северную часть Эмин–Муиля и переправился через Андуин чуть выше Сарн–Гебира. На отмели у восточного берега выносило немало плавника, так что Арагорн нашел бревно, привязал к нему Голлума, переплыл через реку вместе с ним и отправился дальше на север, стараясь держаться как можно западнее, вдоль опушек Фангорна, через Светлимку, Нимродель и Серебрянку, вдоль границ Лориэна^[242], потом, обойдя стороной Морию и Темноводную долину, переправился через Ирисную реку и вышел к Андуину близ скалы Каррок. Там Арагорн с помощью беорнингов снова пересек Андуин и вошел в Лес. Это был путь длиной почти в девятьсот миль, тяжкий даже для Арагорна, который проделал его пешком за пятьдесят дней, добравшись до Трандуиля двадцать первого марта^[243].

Так что, вероятнее всего, первые вести о Голлуме донеслись до слуг Дол–Гулдура после того, как Арагорн вошел в Лес – ибо, хотя и считалось, что власть Дол–Гулдура распространяется не дальше Старой Лесной дороги, в лесу было много его лазутчиков. Очевидно, эти новости не сразу стали известны назгулу, распоряжавшемуся в то время в Дол–Гулдуре, и, вероятно, он не сразу сообщил их в Барад–дур, а сперва попытался поточнее узнать о нынешнем местонахождении Голлума. Так что скорее всего Саурон услышал о том, что Голлума снова видели, причем вместе с каким–то человеком, который, по–видимому, взял его в плен, не раньше конца апреля. Это известие могло оказаться не столь уж важным. Ни Саурон, ни его слуги еще не подозревали о существовании Арагорна и о том, кто он такой. Но, очевидно, позднее (поскольку за землями Трандуиля теперь должны были наблюдать весьма пристально), – возможно, через месяц, – Саурон получил тревожную весть о том, что Мудрые знают о Голлуме, и что в королевство Трандуиля прибыл Гэндальф.

Тогда Саурона, должно быть, охватили гнев и тревога. Он решился использовать Призраков Кольца, и как можно быстрее, ибо теперь скорость была важнее скрытности. Надеясь встревожить своих врагов и спутать их планы угрозой войны (которую он на самом деле намеревался начать несколько позже), Саурон почти одновременно напал на владения Трандуиля и на Гондор^[244]. При этом Саурон стремился достичь еще двух целей: поймать или убить Голлума, или хотя бы вырвать его из рук своих врагов, и захватить мост Осгилиата, чтобы назгулы могли пересечь реку, испытав заодно силы Гондора.

В результате Голлум улизнул. Но мосты были захвачены. Вероятно, при этом Саурон использовал куда меньше сил, чем полагали гондорцы. В панике первого приступа, когда Королю–Колдуну было позволено ненадолго явиться во всем своем ужасе^[245], назгулы ночью перешли реку по мосту и, рассеявшись, устремились на север. Нисколько не умаляя доблести гондорцев, которая оказалась выше, чем рассчитывал Саурон, следует, однако, заметить, что Боромир и Фарамир сумели отбросить врагов и разрушить мост только потому, что к тому моменту главная цель нападения уже была достигнута.

Отец нигде не обьясняет, почему Призраки Кольца боялись воды. Если исходить из вышеприведенного отрывка, именно этот страх был главной причиной нападения Саурона на Осгилиат. Он же снова упоминается в подробном описании передвижений Черных Всадников по Ширу. Так, о Всаднике, появившемся у парома в Баклбери сразу после того, как хоббиты переправились через реку («Братство Кольца», I, 5; это был Хамул из Дол–Гулдура, см. прим. 1), говорится, что «он отчетливо ощущал, что Кольцо пересекло реку; но река не давала назгулу следить за дальнейшими передвижениями Кольца». Также говорится, что назгулы не прикасались к «эльфийским» водам Барандуина. Но остается неясным, каким образом они переправлялись через другие реки, лежавшие у них на пути, хотя бы через тот же Сероструй, где был только «опасный брод, образовавшийся на месте разрушенного моста» (стр. 264). Отец сам отмечал, что обосновать эту идею весьма сложно.

Описание бесполезного путешествия назгулов по долине Андуина в основном совпадает с вышеприведенным вариантом «A». Но, согласно варианту «B», поселения стуров на Андуине в то время еще не были заброшены, и проживавшие там стуры были перебиты назгулами или разбежались ^[246]. Все варианты незначительно отличаются как друг от друга, так и от «Повести лет» в том, что касается датировки. Этими различиями я здесь пренебрег.

В тексте «D» рассказывается о том, что происходило с Голлумом в промежутке между его бегством от дол–гулдурских орков и вступлением Братства в Западные врата Мории. Этот отрывок существовал только в черновике и потребовал некоторого редактирования.

Представляется очевидным, что Голлум, которого преследовали и эльфы, и орки, переправился через Андуин – вероятно, вплавь, – и таким образом ускользнул от ищеек Саурона. Но эльфы продолжали преследовать его, и, не решаясь приближаться к Лориэну (впоследствии его к этому вынудила лишь тяга к самому Кольцу), Голлум спрятался в Мории^[247]. Видимо, это произошло осенью того же года, после чего следы Голлума теряются.

Что происходило с Голлумом после этого, узнать в точности, конечно, невозможно. Он был прекрасно приспособлен к жизни в подобных условиях, пусть даже это было сопряжено с большими лишениями. Но ему постоянно угрожала опасность быть обнаруженным слугами Саурона, рыскавшими по Мории^[248], тем более, что ту скудную пищу, без которой Голлум никак не мог обойтись, ему приходилось добывать воровством, с риском для жизни. Несомненно, Голлум пробрался в Морию лишь затем, чтобы тайком проникнуть на запад, потому что его целью было отыскать Шир, и как можно скорее. Но он заблудился в Мории, и очень нескоро сумел как следует изучить пещеры. Так что, вероятно, Голлум успел добраться до Западных врат лишь незадолго до того, как туда пришли Девять Хранителей. Конечно, Голлум не знал, как открываются эти врата. Ему должно было казаться, что эту огромную дверь с места не сдвинешь. И хотя у Западных врат не было ни замка, ни засова, и изнутри они открывались простым толчком, Голлум так этого и не обнаружил. Кроме того, он забрался слишком далеко от тех мест, где можно было найти еду, поскольку орки жили в основном в восточной части Мории, и потому ослабел и отчаялся, так что если бы даже он знал, как открывается дверь, у него не хватило бы сил отворить ее^[249]. Таким образом, Голлуму несказанно повезло, что Хранители пришли в Морию именно тогда.

Приведенное в текстах «A» и «B» повествование о приезде Черных Всадников в Изенгард в сентябре 3018 года и о последующей их встрече с Гримой Змеиным Языком в варианте «C», который начинается только с того момента, когда назгулы пересекли Светлимку, возвращаясь на юг, сильно изменено. В вариантах «A» и «B» назгулы появились у Изенгарда через два дня после побега Гэндальфа из Ортанка. Саруман сказал назгулам, что Гэндальфа здесь уже нет, но скрыл, что знает что–либо о Шире ^[250]. Однако на следующий день его выдал Грима, который спешил в Изенгард с новостями о появлении Гэндальфа в Эдорасе и попал в руки назгулам. В варианте «C» Черные Всадники появились у врат Изенгарда, когда Гэндальф все еще был заключен в башне. Саруман, в страхе и отчаянии, представляя себе весь ужас службы Мордору, внезапно решил сдаться на милость Гэндальфа и молить его о прощении и помощи. В разговоре у ворот он старался выиграть время, и потому признался, что Гэндальф здесь, у него, и сказал, что поднимется наверх и постарается выяснить, что ему известно; если же узнать ничего не удастся, он выдаст Гэндальфа им, назгулам. Саруман поспешил на вершину Ортанка – и обнаружил, что Гэндальф исчез. Саруман посмотрел на юг и на фоне заходящей луны увидел огромного орла, летящего к Эдорасу.

Теперь дела Сарумана стали совсем плохи. Раз Гэндальф бежал, появилась вероятность, что Саурон так и не получит Кольцо и будет побежден. В глубине души Саруман признавал, что Гэндальф обладает великой силой и ему сопутствует какая–то странная «удачливость». Но теперь Саруману пришлось в одиночку иметь дело со всей Девяткой. Настроение Сарумана переменилось. Гордыня его нашла себе новую пищу в гневе, вызванном бегством Гэндальфа из неприступного Изенгарда, и во вспышке зависти Саруман вернулся к вратам и солгал, что заставил Гэндальфа все рассказать. Он скрыл, что добывал эти сведения сам, не зная, как много Саурону известно о его подлинных мыслях и стремлениях^[251].

– Я сам сообщу об этом Владыке Барад–дура, – надменно заявил он. – Я издалека обсуждаю с ним важные дела, которые касаются только нас двоих. Все, что вам нужно знать для порученного вам дела – это где находится «Шир». Так вот, Митрандир говорит, что Шир расположен милях в шестиста к северо–западу отсюда, у границ приморской страны эльфов.

Саруман с удовольствием отметил, что это пришлось не по вкусу даже Королю–Колдуну.

– Вам нужно переправиться через Изен на Бродах, потом обогнуть Мглистые горы и в Тарбаде переправиться через Сероструй. Поезжайте скорее, а я сообщу вашему Властелину, что вы отправились на север.

Эта искусная речь даже Короля–Колдуна на некоторое время убедила в том, что Саруман – верный союзник Саурона, осведомленный о его тайных замыслах. Всадники тотчас повернули коней и поскакали к Бродам Изена. Сразу же после этого Саруман отправил орков и волков в погоню за Гэндальфом – но тщетно. Однако этим он преследовал и другие цели: показать назгулам свою силу, а также, возможно, отбить у них охоту задерживаться в его владениях. И, кроме того, разгневанный Саруман хотел причинить какой–нибудь вред Рохану и усилить страх перед собой, который его прислужник Змеиный Язык взращивал в сердце Теодена. Змеиный Язык побывал в Изенгарде незадолго перед этим и теперь как раз возвращался в Эдорас. Некоторые из преследователей везли для него послания.

Выпроводив Всадников, Саруман вернулся в Ортанк и погрузился в мрачные размышления. Похоже, что он решил еще немного потянуть время, надеясь все же завладеть Кольцом. А то, что он указал всадникам дорогу к Ширу, думал Саруман, скорее помешает им, чем поможет: он знал, что границы Шира стерегут Следопыты. И он также полагал (зная о пророческом сне и о путешествии Боромира), что Кольцо уже находится не в Шире, а на пути в Ривенделл. А потому Саруман отправил в Эриадор всех своих шпионов, птиц–соглядатаев и лазутчиков, каких только мог собрать.

Таким образом, в этом варианте отсутствует рассказ о том, как Грима был схвачен Призраками Кольца и предал Сарумана. Ибо, разумеется, при такой последовательности событий Гэндальф не мог успеть добраться до Эдораса и попытаться предостеречь Теодена, а Грима – отправиться в Изенгард предупредить Сарумана, за то время, пока Черные Всадники еще не покинули Рохан^[252]. Они поняли, что Саруман солгал им, когда обнаружили у пойманного ими Саруманова лазутчика карты Шира (стр. 341); здесь подробнее рассказывается об этом человеке и о сношениях Сарумана с Широм.

Когда Черные Всадники уже почти пересекли Энедвайт и подъезжали к Тарбаду, произошло событие, которое для них было подарком судьбы, для Сарумана–губительным^[253], а для Фродо – смертельно опасным.

Саруман давно уже заинтересовался Широм – поскольку им интересовался Гэндальф, к которому Саруман относился с подозрением; а также потому, что Саруман (опять–таки, втайне подражая Гэндальфу) пристрастился к «зелью полуросликов» и нуждался в пополнении запасов, но из гордыни (поскольку сам часто насмехался над Гэндальфом за то, что тот курит какую–то траву) делал из этого великую тайну. Позже к этому добавились другие побуждения. Саруману нравилось расширять свое влияние, особенно в том, что считалось вотчиной Гэндальфа, и он обнаружил, что деньги, которые он платит за «зелье», дают ему такое влияние и развращают некоторых хоббитов, особенно Брейсгедлов, владевших большими плантациями, и Саквиль–Бэггинсов^[254]. Но, помимо того, постепенно Саруман уверился, что для Гэндальфа Шир и Кольцо каким–то образом связаны. Иначе почему его так бдительно охраняют? И Саруман начал собирать подробные сведения о Шире, о наиболее влиятельных семействах и отдельных хоббитах, о ширских дорогах и о прочем. Для этого он использовал хоббитов, живших в самом Шире и работавших на Брейсгедлов и Саквиль–Бэггинсов. Посланниками ему служили люди из дунлендингов. Когда Гэндальф отказался иметь какие бы то ни было дела с Саруманом, тот удвоил свои усилия. У Следопытов возникли подозрения, но они не задерживали слуг Сарумана, потому что у Гэндальфа не было возможности предупредить Следопытов, а когда он отправлялся в Изенгард, Саруман все еще считался союзником.

За некоторое время до того один из наиболее доверенных слуг Сарумана (изрядный головорез, изгнанный из Дунланда, где многие поговаривали, что в нем есть орочья кровь) вернулся от границ Шира, где вел переговоры о закупках «зелья» и других товаров. Саруман начал создавать в Изенгарде запасы на случай войны. Этот человек теперь возвращался к границам Шира, чтобы продолжить торговлю и договориться о перевозке большого количества товаров до конца осени^[255]. Ему было также приказано пробраться в самый Шир, буде это окажется возможным, и разузнать, не исчез ли за последнее время кто–либо из известных хоббитов. Саруман снабдил его картами, списком имен и записями о Шире.

У тарбадской переправы этого дунлендинга настигли несколько Черных Всадников. Перепуганного насмерть человека доставили к Королю–Колдуну и допросили. Чтобы спастись, он предал Сарумана. Таким образом Королю–Колдуну стало известно, что Саруман давно уже знает, где находится Шир, и располагает множеством сведений о Шире, которые он мог и должен был сообщить слугам Саурона, если бы действительно был на его стороне. Кроме того, Король–Колдун многое разузнал о Шире, включая некоторые сведения о единственном имени, которое его действительно интересовало: Бэггинс. Потому–то Хоббитон и оказался одним из тех мест, которые было решено посетить и обследовать в первую очередь.

Теперь Король–Колдун лучше представлял себе, что нужно делать. Он немного знал эти места, еще со времен своих войн с дунедайн. Особенно хорошо ему был известен Тирн–Гортад в Кардолане, нынешние Упокоища, чьи злые духи были посланы туда им самим^[256]. Помня, что его Властелин подозревал о существовании сношений между Широм и Ривенделлом, Король–Колдун обратил внимание и на Бри (местонахождение которого ему было известно), как на место, важное хотя бы для получения новых сведений^[257]. Поэтому он наложил на дунлендинга Тень Ужаса и отправил его в Бри, шпионить. Это и был тот самый косоглазый южанин, которого хоббиты видели в трактире^[258].

В варианте «B» говорится, что предводитель Черных Всадников не знал, находится ли Кольцо в Шире и поныне; это ему предстояло выяснить. Шир был слишком велик, чтобы пускать в ход силу, как в поселке стуров; пришлось действовать как можно более скрытно, стараясь не пугать местных жителей, и при этом следить за восточными границами Шира. Поэтому Король–Колдун отправил нескольких Всадников в Шир, приказав им действовать поодиночке. Хамул был послан в Хоббитон (см. прим. 1), где, согласно записям Сарумана, жил «Бэггинс». Сам Король–Колдун обосновался в Андрате, там, где Зеленый путь проходит через теснину между Упокоищами и Южными холмами ^[259]. Оттуда он отправил еще нескольких Всадников следить за восточными границами Шира, а сам побывал в Упокоищах. В записях о передвижениях Черных Всадников в это время говорится, что предводитель назгулов пробыл там несколько дней, и Умертвия пробудились, и все твари Старого леса и Упокоищ, враждебные эльфам и людям, исполнились злобы и насторожились.