Конец традиционной занятости

На противоположной позиции растущий хор критиков оплакивает те самые изменения, которые у Пинка вызывают такой восторг. Если верить Джере­ми Рифкину и Стэнли Ароновицу, сочетание передовых технологий и гло­бализации лишит смысла труд большинства работающего населения¹².Они заявляют, что в результате сокращения размеров корпораций в последние два десятилетия высокооплачиваемые профессии " реального" сектора эко­номики практически переместились на " вторичный" рынок труда, где зар­платы и гарантии занятости существенно ниже. По их мнению, компании сегодня используют людей, а затем вышвыривают за ненадобностью, что ве­дет к утрате стабильности и ослаблению общественных связей. Другие, на­пример, Джилл Фрэйзер, финансовый редактор журнала Inc., доказывает, что сам по себе офис превратился в " потогонный цех для белых воротнич­ков" ¹³. Офисные служащие проводят теперь на работе больше времени, ча­ще берут работу на дом и страдают от хронического стресса и экономичес­кой неопределенности. Виной тому, по ее утверждению, новый стиль управления, в котором сокращение штата и уменьшение размеров компа­нии используются для насаждения в среде " белых воротничков" обстанов­ки страха, а заработная плата и льготы снижаются параллельно увеличению объема работы.

Казалось бы, эти претензии относятся к ушедшей эпохе. Мало кто в на­ши дни испытывает на себе последствия " конца традиционной занятости"; большинству не приходится надрываться в мрачном потогонном офисе — равно как немногие могут похвастаться гибкостью и независимостью сво­бодных агентов. Люди, как правило, интуитивно понимают, что сейчас ра­бочие условия лучше, чем во времена их родителей, не говоря уже о дедуш­ках, которые проводили бесконечные часы за тяжелой и утомительной работой на мрачных заводах. Характер труда, безусловно, меняется. Однако движущей силой этих перемен являются не зловредные корпорации, пре­следующие беззащитных рабочих, а фундаментальные сдвиги в самой при­роде экономики.

Социолог Ричард Сеннет дает теме " конца традиционной занятости" но­вое развитие, объявляя, что разрыв прочных и долговременных связей с кор­порацией ведет к " разрушению личности" и, тем самым, к распаду общест­ва¹⁴. Можем ли мы на самом деле верить в то, что длительная служба в большой организации представляет собой обязательный элемент гармонич­ного развития личности? Или помогает определить идентичность человека? Долгосрочная служба и достаточно стабильная карьера в одной фирме — это сравнительно недавние феномены, возникшие благодаря промышленной революции, а также развитию современных профсоюзов и новых форм уп­равления. Раньше идентичность определялась через род занятий — человек мог вести жизнь фермера, ремесленника, кузнеца или повивальной бабки.

Именно к подобной ситуации сейчас многие стараются вернуться в поиске идентичности за пределами фирмы. Вместе с тем, как говорит Джоанна Чиулла в своей книге " Рабочая жизнь", при всей важности труда как такового для формирования личности, нет ос­нований полагать, что частая смена мест может нанести ущерб характеру. Регулярный переход с одного места работы на другое не оказывает того па­губного влияния, которое свойственно хронической безработице. Сам факт занятости, а также работа, которую человек выполняет, могут придать ему чувство гордости, веру в свои силы, дисциплинированность¹³.

Я считаю большим плюсом, что от современных людей уже не требуется преданность большим корпорациям. Сейчас мы свободны выбирать, чему посвятить себя: собственному развитию, семье, друзьям, сообществу и дру­гим аспектам жизни, которые на самом деле для нас важны и интересны.