Номер люкс для двоих

7 сентября 1998 года

Мне и в голову не приходило, что Хайме может рыться в моих бумагах и личных вещах и что он знает, сколько у меня денег. Мы никогда не говорили о деньгах, для него эта тема – табу, очевидно, потому, что он в них не нуждается. Мне нечего скрывать, но я ему не рассказывала о своих финансовых возможностях. Однако когда возникла злополучная ситуация с арестом имущества, на моем счете была как раз та сумма, которой ему не хватало. Хайме хорошо знал, какими средствами я располагаю, до последней песеты.

Все утряслось, и он продолжает разъезжать то по служебным, то по семейным делам. У меня уже нет сбережений, но отношения между нами наладились. Кроме того, Хайме оплачивает все наши расходы и регулярно дает мне деньги на арендную плату. У нас снова медовый месяц. Возникшая проблема в результате сблизила нас и сделала нашу любовь сильнее. По крайней мере, я так думаю.

Сегодня я еду в Италию на знаменитый модный показ, где должна присутствовать наша фирма. Знаю, что это не понравится Хайме, особенно учитывая разговор о так называемых плохих намерениях моего шефа. Но он отпустил меня. До этого момента я не давала ему никакого повода для ревности. Смотрю на мир его глазами и живу только для него. Я махнула рукой на свою бурную сексуальную жизнь и не собираюсь заводить никаких любовников.

Когда мы приземляемся в Милане, партнер Гарри, моего шефа, уже ждет нас, чтобы отвезти в отель. По дороге он рассказывает, что возникла небольшая проблема с размещением, поскольку все отели города переполнены. Единственное, что он смог найти, – это огромный номер люкс, в котором я и шеф должны жить вместе. Я не собираюсь возражать, если в номере имеются две кровати в разных комнатах. В отеле я узнаю, что так оно и есть. Гарри и я понимаем, что вполне можем разместиться, не мешая друг другу, правда, ванной нам придется пользоваться по очереди. Это единственный неприятный момент.

Ясно, что я не расскажу об этом маленьком приключении Хайме, так как знаю, что он не поймет. Но я все равно ему звоню, чтобы сообщить, что все хорошо.

– В каком отеле ты остановилась? – спрашивает он вдруг.

– В «Westin Palace». А что?

– Чтобы знать. Какой у тебя номер телефона и комнаты? Я буду звонить, потому что тебе это влетит в копеечку. Вижу, шеф обращается с тобой, словно с королевой. Вы остановились в очень хорошем отеле, – говорит он.

Я сразу же предупреждаю Гарри, что мне будет звонить любимый человек, и прошу, чтобы он не брал трубку. Не хочу объяснять Хайме, почему мой шеф отвечает вместо меня. К счастью, у меня замечательный начальник. Он очень хорошо понимает тонкости семейных отношений.

Через пятнадцать минут звонит Хайме.

– Кому первому пришла в голову эта идея? – спрашивает он ни с того ни с сего.

– Что? – ничего не понимаю и начинаю опасаться самого худшего.

– Спрошу по-другому. Кто кого трахнул? – язвительно уточняет он.

Молчу.

– Думаешь, я тупой? Я поговорил с администратором и попросил соединить меня с твоим шефом. Оказывается, у вас один и тот же номер. Потом я позвонил ещё раз, и мне подтвердили, что вы живете в одном номере.

Мое сердце забилось чаще. Не могу доказать ему, что все не так, как он думает.

– Я все тебе объясню, Хайме. Дело в том…

– Мне не нужны твои объяснения. Хочу услышать его объяснения. Дай ему трубку.

– Нет, Хайме. Мы с тобой все обсудим. Он не виноват…

– Дай ему трубку!

Он так громко говорит, что Гарри, стоящий возле меня, сразу же понимает, что происходит, и знаком руки просит дать ему трубку.

Слышу, как Хайме кричит на него, и от стыда я готова сквозь землю провалиться. Гарри смотрит на меня, потом сосредоточивается на разговоре, слушает, что говорит ему Хайме, и изредка отвечает ему «да». В этом мире мало таких начальников, как у меня, – тонко чувствующих, благородных… Он все может понять, и думающему еще хуже, чем мне. Слушает все, что ему говорит Хайме, спокойно курит «гавану», и когда разговор, в котором он почти не участвовал, подходит к концу, передает мне трубку. Хайме хочет дать указания, как я должна действовать дальше.

– Твой дорогой шеф отправит тебя в другой отель. Когда устроишься, позвонишь и сообщишь свой номер комнаты и телефон. Если он джентльмен, то найдет для тебя местечко, несмотря на то что отели переполнены. Жду твоего звонка.

И вешает трубку. Слезы капают на пурпурный ковер, и я начинаю невнятно просить у Гарри прощения за те ужасные мгновения, которые ему пришлось пережить. Он сердит, но, тем не менее, спокойно отвечает мне:

– Не волнуйся. Сейчас все уладим.

Делает несколько звонков, и через час его партнер устраивает меня в другой отель, расположенный в пятистах метрах от «Westin Palace». He сразу звоню Хайме, но когда слышу его голос, понимаю, что он в ярости. Сообщаю ему номера телефона и комнаты, и несколько минут спустя он перезванивает.

– Что ты сказал Гарри? – спрашиваю я в бешенстве.

– То, что считал нужным, пусть ведет себя как подобает. В любом случае, я поговорю с ним с глазу на глаз, когда вы вернетесь, чтобы однажды ему не взбрело в голову проделать кое-что с тобой.

Возмущенная и очень расстроенная, слушаю его и не могу ничего сказать в ответ. Хуже всего то, что я чувствую себя виноватой во всей этой истории. Очень долго он философствует, рассуждая о жизни, о любви, о том, что мне еще многое предстоит узнать, а я слушаю его, не говоря ни слова. Повесив трубку, не могу уснуть. Слезы сами текут из глаз от унижения и от стыда перед Гарри. Плачу оттого, что нет сил возразить Хайме.

11 сентября 1998 года

Возвращаюсь в Барселону одна. Гарри из Милана улетел в Англию. В аэропорту меня встречает Хайме с букетом цветов, обнимает так крепко, словно меня только что отпустили похитители. Говорит, что любит меня, и объясняет, что поступил так только для моего же блага. Чувствую, что долго еще не смогу смотреть в глаза Гарри, мне до сих пор стыдно за тот инцидент.

Умер мой отец…

9 декабря 1998 года

Полагаю, иногда он задумывается о том, как относится ко мне. Предлагает в выходные съездить на Менорку, возможно, хочет извиниться за свое поведение. По его словам, в награду за терпение я заслужила отдых. Говорит, что все расходы возьмет на себя и купит билеты. На этой неделе он ездил на север Испании, а в пятницу вечером, то есть сегодня, мы улетаем в Маон. Мы решили, что, как только он вернется, заберет меня из дому и мы отправимся на машине прямо в аэропорт.

Я с восторгом этого жду, потому что впервые проведу с ним выходные не в городе. Чемодан собран, я сижу в гостиной. Накануне Хайме позвонил и сообщил, что ближе к вечеру, часов в пять, приедет в Барселону, попросил, чтобы я была готова, поскольку наш самолет улетает в половине восьмого. Он ничего не сказал об отеле, в котором мы будем жить. Это сюрприз.

Шесть часов, а от него еще ничего не слышно. Звоню на мобильный, но тот, как всегда, выключен. Немного волнуясь, оставляю сообщение, полагая, что Хайме застрял в пробке, как это часто случается по пятницам. В половине седьмого звоню в офис, но секретарь Хайме также не получала от него известий. Мы уже не успеем улететь в Маон, но больше меня беспокоит, не случилось ли с Хайме несчастья. Думаю о самом худшем. Хайме был в поездке со своим партнером, я звоню на его мобильный, но он также отключен. У меня едва не случился инфаркт, поскольку я всю ночь обзванивала больницы Барселоны и пригорода, чтобы узнать, не поступал ли к ним некий сеньор Рихас. Каждый раз вздыхала с облегчением, когда дежурная медсестра отвечала «нет». Но я в еще большем замешательстве: что же могло произойти?

Этой ночью я уснула в гостиной, а утром меня разбудил телефонный звонок, который я включила на всю громкость. Это Хайме.

– Вчера вечером от инфаркта умер мой отец, – по голосу слышно, что он в ужасном настроении и очень устал.

Я поражена, услышав эту новость.

– Боже мой! Где ты?

– В похоронном бюро с матерью. Я побуду с ней какое-то время. Мне жаль, что подвел тебя, но…

– Нет, не волнуйся! Что я могу сделать для тебя? Хочешь, я приеду? В каком ты похоронном бюро?

– Нет. Лучше не надо. Для меня это трагедия, не знаю, как смогу пережить это. Дай мне немного времени, мне нужно побыть с матерью, а потом одному. Мне очень плохо.

Выражаю свои соболезнования и говорю, что буду ждать его дома. Если ему необходимо побыть одному, то я уважаю его решение, и не важно, сколько времени ему понадобится.

15 декабря 1998 года

Я каждый день хожу на работу, словно робот. Я не могу сосредоточиться, и шеф спрашивает меня, что случилось. Не вдаваясь в подробности, я рассказываю ему о смерти одного из членов семьи, и Гарри, видя мое состояние, любезно разрешает мне несколько дней не выходить на работу, не считая рождественских праздников.

Не знаю, сколько времени Хайме еще не будет. Но ясно одно: я очень по нему скучаю и искренне сочувствую ему. Я буду ждать его и надеюсь, что перед Рождеством он все же даст о себе знать. Думаю, что в праздник мы будем вместе, поскольку его дети будут отмечать Рождество со своей матерью. Но от Хайме до сих пор ничего не слышно.

Неделя с 24 декабря по 31 декабря 1998 года

Это самое худшее Рождество в моей жизни. Дома, одна, с телефоном в руках. Я напрасно надеялась, что Хайме сделает мне сюрприз и появится в последнюю минуту. Этого не происходит. Признаюсь, я много думала и в какой-то момент пришла к выводу, что все эти несчастья слишком странные, чтобы быть правдой. Но потом упрекаю себя за то, что поставила под сомнение реальность такого важного события, как смерть дорогого человека.

2 января 1999 года

Под Новый год Соня пыталась вытащить меня на вечеринку к ее бывшему. Но я отказалась. Она снова позвонила, чтобы узнать, как я, и настаивала на встрече, но, услышав, каким тоном я говорю, оставила попытки убедить меня прийти к ней.

Хайме только что приехал, через три недели после трагедии. Он похудел по меньшей мере на пять килограммов и стал похож на живого мертвеца. Его длинные изящные пальцы опухли, и ему стало трудно сжимать руки в кулаки. Изменилась его походка. Он стал сильнее хромать. И почти ничего не говорит. Я не осмеливаюсь нарушить молчание. Понимаю, что он в трауре, и я должна уважать это. Тем не менее я умираю от желания сжать его в своих объятиях, осыпать поцелуями и утешить. Он постепенно превращается – не думаю, что это игра – в предмет мебели. Его безумие достигает невероятной глубины. Думаю, что душевная боль ввергла его в такое состояние. Печальное событие еще больше толкает его на сумасбродные поступки, и я всерьез считаю, что человек, в которого я влюбилась, не имеет ничего общего с тем, кто он есть на самом деле.

Хайме все реже ночует дома. Сначала я оправдывала это его состоянием из-за потери отца и не осмеливалась ничего ему говорить. Но однажды он возвратился посреди ночи, как всегда, будучи мертвецки пьяным и стал провоцировать ссору со мной. Как обычно, я притворилась, что сплю, а он по привычке закрылся в ванной. Мне было слышно, как он орудует скальпелем. От ужаса я укрылась с головой одеялом.

Однажды вечером он остался дома, к нему без предупреждения пришел Хоакин, его партнер, и они закрылись в кабинете Хайме. Хоакин пришел уже пьяным, и закончилось все тем, что они поругались, поскольку, судя по разговору, который я подслушала, он пришел просить денег на своих клубных проституток и трансвеститов из Сьютаделлы.