Картина вторая

(У дома ТЕВЬЕ. Входит ТЕВЬЕ, впряженный в свою тележку. Останавливается, присаживается на нее. Он вконец измучен.)

ТЕВЬЕ. Сегодня я сам себе лошадь. Боже милостивый, зачем тебе понадобилось, чтобы моя несчастная лошадь потеряла подковы именно в субботний вечер. Не очень хорошо с твоей стороны. Мало тебе того, что ты благословил меня пятью дочками и обрек на нищенскую жизнь. Что ты еще имеешь против моей лошади? Я иногда думаю, что когда у тебя там дела идут плохо, ты говоришь себе: «А ну-ка, подумаем, какую еще штуку я могу сыграть с моим другом Тевье?»

ГОЛДА (выходя из дома). Наконец-то ты объявился, мой кормилец!

ТЕВЬЕ (к небу). Я поговорю с тобой попозже.

ГОЛДА. Где твоя лошадь?

ТЕВЬЕ. Приглашена к кузнецу на субботний ужин.

ГОЛДА. Поторопись, солнце тебя ждать не будет. Мне нужно поговорить с тобой. (Уходит в дом.)

ТЕВЬЕ. Как сказано в святом писании «исцели нас, господи, и мы исцелимся». Другими словами, пошли нам исцеления, а хворобы у нас хватает. (Показывает на дверь). Я ведь не жалуюсь — в конце концов, с твоей помощью мы не умираем голодной смертью. Ты создал множество бедняков. Я понимаю, конечно, бедность не позор, но с другой стороны это и не большая честь. Так что бы такого ужасного случилось, если бы у меня был немножко денег?

№4. ТЕВЬЕ Был бы богачом я

Д айдл-дидл-д айдл,

Дигги-дигги-дилл-дайдл-дам,

Вот бы зажил, биди-биди-бам,

Если бы я был богат!

Малость отдохнул бы,

Дайдл-дидл-дайдл,

Дигги-дигги-дидл-дайдл-дам,

Если бы я... биди-биди... был...

Дигги-дигги-дилд-дайдл... богат.

Построил бы дом прямо в центре местечка,

Если бы стал я богачом,

Три лестницы велел бы я сделать в нем:

Одна наверх, другая вниз бы вела,

А третья никуда бы не вела,

А так, для красоты б она была!

Завел бы уток я, и кур, и гусей,

И самых горластых индюшат.

Как с утра до ночи они кричат!

И эти куд-кудах, кря-кря, га-га-га.

Пускай целый город оглушат.

Чтоб каждый понимал, как я богат! (Вздыхает.)

(Повторение 1 куплета.)

Какой красивой будет Голда, богача жена,

раздобрев пудов на пять!

Подбородок так ей идет двойной!

Я вижу, как она ходит важно и скандалит. -

Ой! Как ей нравится ругать

Всю прислугу в доме день-деньской!

И уважаемые люди все бегут ко мне,

Просят мудрого совета,

Будто я царь Соломон.

Как нам быть, реб Тевье? Как решить, реб Тевье?

И решение мое для них закон. Ой-ой-ой!.. (Вздыхает.)

Прав ли Тевье — вовсе не важно.

Пусть неправ — и что с того?

Он богат, сумел урвать бы часок,

И книги читать тогда бы мог.

Потом о сути их размышлял бы я,

И толковал со знатоком до утра

Я о смысле мудрых строк...

Вот мечта заветная моя! (Вздыхает.)

(Повторение 1 куплета.)

Боже, справедлив ты и велик!

Не ропщу я даже в тяжкий миг,

Но неужто ты бы пострадал,

Если б я богатым стал?

(К концу песни появляются МОРДХА, МЕНДЛ, ПЕРЧИК, АБРАМ и др.)

МОРДХА. Вот он где! Ты не привез мне то, что я заказал на субботу.

ТЕВЬЕ. Реб Мордха, у меня с лошадью случилось несчастье.

МЕНДЛ. Тевье, ты не доставил заказ раввина!

ТЕВЬЕ. Знаю, реб Мендл.

АБРАМ. Тевье, ты забыл мой субботний заказ...

ТЕВЬЕ. Да, да, да, все эти новости пострашнее холеры в Одессе.

АБРАМ, (размахивая газетой). Кстати, о новостях, ужасные новости — кошмарные!

МОРДХА. Что случилось?

МЕНДЛ. Что за новости?

АБРАМ. В местечке Раянка всех евреев выселяют, заставляют покидать дома.

(Все смотрят друг на друга.)

МЕНДЛ. По какой причине?

АБРАМ. Не сказано. Может быть, царю понадобилась земля. Может быть холера...

МОРДХА. Персональную холеру на его царскую голову.

ВСЕ. Аминь.

МЕНДЛ (к Абраму). Почему ты никогда не приносишь хорошие новости?

АБРАМ. Я их только вычитываю в газете. Был указ властей.

МОРДХА. Пусть этим властям начнет чесаться во всех местах, куда не дотянешься почесать.

ВСЕ. Аминь.

ПЕРЧИК (молча сидевший во время сцены). Что вы их ругаете? Какая польза от вашей ругани? Стоите себе, ругаетесь, болтаете языком и ничего не делаете. Так до самой смерти языком и проболтаете.

МЕНДЛ. Простите, вы не из этого местечка?

ПЕРЧИК. Нет.

МЕНДЛ. А откуда вы?

ПЕРЧИК. Из Киева. Я был там студентом университета.

МОРДХА. Ага! Университет. Это вы там научились критиковать старших?

ПЕРЧИК. Там я научился понимать, что болтовня еще не главное в жизни. Вам бы следовало знать, что происходит в окружающем мире.

МОРДХА. Зачем я стану ломать свою голову из-за окружающего мира, пусть они ломают головы из-за меня.

ТЕВЬЕ. А он прав. Как говорится в святом писании «Не плюй на ветер, в собственный глаз попадешь».

ПЕРЧИК. Глупости. Вы не можете закрыть глаза на то, что творится в мире.

ТЕВЬЕ. А он прав.

АБРАМ. И тот прав, и этот прав. Как они могут быть правыми оба?

ТЕВЬЕ. А знаешь, ты тоже прав!

МОРДХА. Он прав! У него еще молоко на губах не обсохло. Доброй субботы, реб Тевье.

ОСТАЛЬНЫЕ. Доброй субботы. (Расходятся)

ТЕВЬЕ. Так на кого такой паренек учится?

ПЕРЧИК. Такой паренек и сам еще не знает на кого он учится.

ТЕВЬЕ. А зачем, в таком случае такой паренек морочит себе голову?

ПЕРЧИК. А вы не беспокойтесь, реб Тевье! Такой паренек, как я, знает, что делает.

ТЕВЬЕ. Скажи-ка, пожалуйста, уж если я тебе знаком, кто же ты, к примеру, такой?

ПЕРЧИК. Кто я такой? Человек.

ТЕВЬЕ. Я вижу, что не лошадь. Я спрашиваю, откуда ты родом?

ПЕРЧИК. Родом я от Адама. А вообще-то я здешний. Вы, наверно, меня знаете?

ТЕВЬЕ. Кто же твой отец? Ну-ка послушаем.

ПЕРЧИК. Отца моего звали Перчик.

ТЕВЬЕ. Тьфу-ты, пропасть. Зачем же ты мне так долго голову морочил? Стало быть, ты сын папиросника Перчика, царство ему небесное, и учишься в университетах?

ПЕРЧИК. И учусь в университетах.

ТЕВЬЕ. Ну и дела! «И Гапка — люди и Юхим — человек». А скажи на милость, с чего ты живешь?

ПЕРЧИК. А живу я с того, что я ем.

ТЕВЬЕ. Ага. А что же ты все-таки ешь?

ПЕРЧИК. А ем я все, что дают.

ТЕВЬЕ. Понимаю, — ты не из привередливых. Было бы что. А хочешь кусок.

ПЕРЧИК. Я не нищий.

ТЕВЬЕ. Возьми — для меня это одно удовольствие. Значит если нет ничего, закусываешь губу и ложишься спать натощак. И все это для того, чтобы учиться в университетах, равняешься к киевским богачам?

ПЕРЧИК. Не дождутся богачи, чтобы я равнялся по ним, плевать я на них хотел.

ТЕВЬЕ. Ты что-то больно взъелся на богачей. Боюсь, не поделил ты с ними отцовского наследства.

ПЕРЧИК. Да будет вам известно, что и я, и вы, и все мы имеем, быть может, очень большую долю в их наследстве. Когда-нибудь их богатство перейдет к нам.

ТЕВЬЕ. Неплохо. Если они согласятся — я уже согласен. А кто совершит это чудо?

ПЕРЧИК. Люди, простые люди.

ТЕВЬЕ. Как ты, к примеру?

ПЕРЧИК. Как я.

ТЕВЬЕ. Хочешь меня уговорить, что настанет время, когда богач с бедняком сравняется. А пока придет такое золотое время, реб Перчик, чем будешь жить?

ПЕРЧИК. Буду давать уроки детям. У вас есть дети?

ТЕВЬЕ. Пять дочерей.

ПЕРЧИК. Пять.

ТЕВЬЕ. Дочерей.

ПЕРЧИК. Девушки тоже должны учиться. Дочери тоже люди.

ТЕВЬЕ. Вижу, что парень ты не промах и за словом в карман не лезешь. Правда человек я бедный, но, как говорится, ослу друга твоего не откажи в помощи, а человеку тем более. Питание за уроки? Пойдет? Вот и хорошо. Сядешь с нами за субботний ужин. Мы, конечно, не едим как цари, но и с голоду тоже не умираем. Как говорится в святом писании: «Если уж бедняк ест цыпленка, то один из них обязательно хворый».

ПЕРЧИК. Где же это говорится в писании?

ТЕВЬЕ. Ну, там не совсем так сказано. Но в одном месте про цыпленка говорится. Пошли в дом.

(Перчик и Тевье входят в дом.)