Игры в тайны мадридского двора

Двое разговаривают, третий подходит. А эти двое — раз и замкнулись, и глаза их забегали. Можно сказать: «Ну, и подумаешь, важность какая...» Да, но... опять: пустячок, а неприятно. «Опять» — это значит, что из множества «пустячок, а неприятно» складывается одна большая неприязнь. Выделение жирным шрифтом слов «пустячок, а неприятно» и комментарии к ним типа «опять» или «да-а...» я использовал для того, чтобы мысль о суммировании этих «пустячок, а неприятно» хорошо отфиксировалась в умах читателей, то есть даже если пустячок (но неприятно!), то стоит дать себе труд не допускать этого.

А дальше сами решайте, что пустячок, а что не пустячок. Например, такой ли уж пустячок, когда третий подходит, а двое замкнулись и глаза их забегали? Почему замкнулись? Потому ли, что считают меня недостойным быть посвященным в тайны их мадридского двора? Или я вообще недостоин их компании? Или потому, что я разболтаю всему свету и меня надо опасаться? Или, может быть, это разговор обо мне? Меня обсуждают, а то и осуждают? А вдруг даже заговор против меня? И значит, опасаться надо мне? Для гипертима это не больше чем укус комарика, но чуть-чуть почесать укушенное место и ему придется. А для паранойяльного и истероида это — ядерный удар по самолюбию.

Мы ведем речь здесь не более чем о психотехнике общения. Конечно, вы имеете право на тайну и имеете право обсудить что-то без посторонних ушей. Но вы имеете право и на то, чтобы съесть на глазах голодного вкусный бутерброд с черной икрой, и все же вы понимаете, что это некрасиво, и не будете этого делать. Поэтому, если у вас есть необходимость обсудить что-то без свидетелей, делайте это так, чтобы никто не мог случайно появиться из-за угла или из-за притворенной, но незапертой двери. Ведь это так несложно предусмотреть. При обсуждении этого вопроса на одном из занятий в «Маленьком принце» цеховой мастер с инженерным образованием вставил:

— Входишь в кабинет главного инженера, и при тебе прекращается дискуссия. Значит, помешал.

Ну а в семье? О! Тут тоже информация скрывается от «нечлена союза». А «союз нерушимый» бывает между мамой и дочкой против папы или против мужа. Союз между мужчинами семьи, куда не впускается ни одна женщина. Дети хранят секреты от родителей. Родители — от детей. При этом не надо никаких членских взносов и никакой организующей силы. Союз образуется спонтанно и мгновенно.

Как в семье иногда проходят телефонные разговоры? Звонок. Жена берет трубку.

— Да, я.

— (Пауза. Мы слышим неразборчивое гуление младенца — речь из трубки. Кто на том конце провода — неясно.)

— Ну что ты?

— (Гуление.)

— С ума сойти. А ты им что?

— (Гуление.)

— Ей-богу?

— (Гуление.)

— Ну, я приеду сейчас, минут через пятнадцать, ты меня у подъезда встреть.

И он переживает, кто там, ни имени-отчества, ну хотя бы он или она... Ачего там, пусть помается, больше любить будет. И он мается. И ему «все ясно».

— Да, я.

— Представляешь, к нам мальчишки только что приехали, интересные парни.

— Ну что ты?

— Приглашают.

— С ума сойти. А ты им что?

— Ну, приняла приглашение, а что делать-то?

— Ей-богу?

— Ну, так ты приедешь, а то что я без тебя смогу сделать с ними?

— Ну, я приеду сейчас, минут через пятнадцать, ты меня у подъезда встреть.

И как в романсе у Глинки: «Мне снится соперник счастливый, и страстно оружия ищет рука».

А на самом деле все было вовсе не так уж и романтично.

— Да, я.

— Ты представляешь, колготки на распродажу привезли.

— Ну что ты?

— Такие, знаешь, с узором и широкой сеточкой. Ну и конечно, наши-то все себе забрали.

— С ума сойти. А ты им что?

— А я им говорю: «Хамство, я этого так не оставлю».

— Ей-богу?

— Нуда. Но если ты подъедешь сейчас, то мы сможем вместе нажать на них. Так отдадут, все-таки несправедливо. Я выйду, обязательно встречу тебя.

— Ну, я приеду сейчас, минут через пятнадцать, ты меня у подъезда встреть.

Что можно счесть за нейтральное поведение в таких ситуациях?.. Вы продолжаете разговаривать, не меняя интонаций, в том же темпо-ритме, «как ни в чем не бывало». Ну а если вы выполните такой наш совет — «введите партнера в разговор», то, понятно, это будет синтонным посылом. Та же картина, с которой мы начинали главку: двое разговаривают, третий подходит. Они ему:

— Вот тут мы размышляем о том, как лучше поделить доходы нашей фирмы... Смотри, как ты думаешь, процент отчислений на благотворительность, по-твоему, достаточный?

И он включен в разговор. Назовем это активной гласностью. Активная гласность может быть и упреждающей. Это еще лучше. Предположим:

— Знаешь, я собираюсь поговорить с мамой о покупках, у нас ведь не хватит на телевизор, у тебя есть соображения на этот счет?

Слово «гласность» привычнее в политике, но ведь на микроуровне в социальных группах все то же и не менее остро. Но и политикам имеет смысл практиковать активную гласность, и хозяйственникам. Распределяете проездные билеты, льготные путевки, гуманитарную помощь — вывешивайте сразу списки: что кому. Проблем прибавится только на первый взгляд, на самом деле они будут на поверхности и быстрее разрешатся, а не загонятся вглубь.

Возьмем шире. Мы имеем право на информацию, имеющую к нам отношение: о моей личности, моих правах, действиях, которые могут затронуть мои интересы, и т. п. Отсутствие активной гласности создает, пусть микро-, но напряженность, а уж таинственность, специальное сокрытие информации и вовсе конфликтогенно. Активная же гласность — это демонстрация безобманности.

Другая сторона: каждый человек имеет право и на тайну, коль это не грозит опасностью другим людям. Но если человек вам доверился, а вы раскрываете его тайну, нарушаете ту интимность, которая между вами установилась, обсуждаете и осуждаете его, это может быть неприятно и в разной степени конфликтогенно. А почему хочется иногда поделиться тайной другого человека с кем-то? На занятиях высказывались такие объяснения:

• Произвести впечатление в том смысле, что вот какая информация мне доступна.

• В целях шантажа или мести.

• Создать себе круг слушателей легче, если рассказываешь именно что-то таинственное.

• Возвышение за счет унижения того, чью тайну раскрывают.

• Дешевый способ дать знаки уважения тому, кому вы доверяете чужую тайну. Ведь обычно-то это сопровождается словами: «Только ты уж — никому!»

Вот это последнее мне показалось особенно тонким и интересным. Действительно: доверь свою тайну и окажи тем самым ему уважение и доверие. А если доверяешь чужую тайну, то при более глубоком подходе обнаруживается проигрыш. Вы оказываете человеку доверие, а он вам потом — недоверие: ведь опасно довериться трепачу.

Щепетильная охрана тайны — проявление нейтральности, а может быть, даже синтонности. Человек испытывает благодарность за то, что принимают и оберегают его тайну.

И если вы чувствуете, что вторгаетесь негаданно в чью-то тайну, то вряд ли стоит вести себя так, будто говорите: ну, давай-давай, выкладывай. Конфликтогенно. Лучше деликатно избежать вторжения. Синтонно. Если же вы упреждающим самораскрытием создаете возможность самораскрытия партнеру, сопереживаете по поводу содержания тайны и храните ее — такое поведение синтонно, и даже очень. Подчеркнем: таких людей мы ценим сами. А ведь если мы так будем себя вести по отношению к людям, то получим без особых физических затрат и душевных мук с нашей стороны уважение и хорошее отношение. Нас тоже будут ценить.

«Имеющий ухо (слышать) да слышат!»

Почти в каждом наставлении по психологии общения есть глава, которая обычно называется «Умейте слушать».

Это умение хорошо описано у Карнеги. Он рассказывает о Шаляпине, который на все лады повторял одно слово Yes и производил впечатление замечательного собеседника.

Но обычно, на все лады расхваливая умение слушать, авторы не раскладывают это умение на отдельные составляющие, не обсуждают подробно мотивы «плохого слушания» и не предлагают более привлекательные мотивы слушания хорошего.

И нам без этой проблемы «умейте слушать» никак не обойтись. Но мы постараемся врыться, как говорил Гамлет, на метр глубже. Потому что обычно человек прочитает наставление на эту тему и настаивает на своем: