Принципы и алгоритмы консультирования 8 страница

В приведенной беседе позиции клиента и консультанта менялись, но по­чти не было общения на равных.

Итак, мужчина, 40 лет. Разговаривает требовательным тоном, очень резко.

Клиент. Как вас зовут?

Консультант. Лидия.

Клиент. Сколько вам лет? =* Клиент «допрашивает» консультан­та.

Консультант. Это важно для вас? => Консультант говорит неуверенно, находится в позиции «снизу» и пытается защи­щаться.

Клиент. Я не буду разговаривать с соплячкой. Она меня не поймет.

Консультант. А сколько вам лет?

Клиент. Сорок.

Консультант. Я немного постарше. Вас устраивает?

Клиент. А дети есть?

Консультант. Есть.

Клиент. А мужа любите? => Допрос продолжается.

Консультант. Я не обязана перед вами исповедоваться. => Напря­жение консультанта растет. Она защищается уже резко. Кон­сультативное взаимодействие невозможно.

Клиент. Но вы обязаны мне помочь. => Клиент давит на консуль­танта.

Консультант. Давайте поговорим о вашей проблеме. Раз позвонили в час ночи, вероятно, у вас есть, что обсудить? => Консультант пытается установить возможность конструктивного взаи­модействия. Ей удается занять позицию «на равных».

Клиент. Моя жена — дрянь. Она мне изменяла с моим другом. Она от меня уходила, а сейчас вернулась. => Клиент идет на контакт. Он сообщает о том, что его мучает в данный момент.

Консультант. Я понимаю ваше состояние. Вам очень больно. Вы можете мне рассказать, как это произошло? => Консультант со­вершает ошибку: на самом деле она не понимает состояние клиента, так как еще не прояснила его. Она лишь предполага­ет, что может чувствовать человек в подобной ситуации.

Клиент. Меня пять лет не было рядом с ней и ребенком. Она сказала, что ей не на что было жить, нечем кормить сына, поэтому она выбрала моего состоятельного друга. => Клиент остается в кон­такте, он продолжает рассказывать о проблемной ситуации.

Консультант. А где были вы?

Клиент. В Афганистане. Я считаю, что настоящий мужик должен все попробовать.

Консультант. То есть вы сами туда поехали, а не по приказу? => В голосе консультанта прозвучало осуждение. Она против уча­стия в войне и внесла в консультативный контакт свои лич­ностные ценности, тем самым косвенно выразив клиенту не­принятие его выбора. Консультант заняла позицию «сверху». Клиент уловил осуждение.

Клиент. Да. Я сам решаю, что мне делать. Я вовсе не обязан вытирать бабьи сопли. =* Клиент агрессивно реагирует на косвенное на­падение консультанта. Он снова подавляет, защищаясь.

Консультант. Значит, ваша жена была одна и без вашей поддержки по вашей воле. Может быть, у нее был единственный выход — выбрать вашего друга. Ведь на руках у нее был ребенок, ваш сын. => Консультант встает на сторону жены клиента, противо­стоит клиенту и косвенно его обвиняет, продолжая оставать­ся в позиции «сверху».

Клиент. Тогда почему она купила сыну шмоток на пятьсот рублей, а себе на десять тысяч? А остальные деньги где? Я же на покупку квартиры деньги собирал и ей их доверил, как женщине. Я же говорил ей, чтобы ни копейки не тратила — все это на жилье. => Клиент кричит, но оправдывается. Он в позиции «снизу».

Консультант. Разве она не может покупать себе одежду или что-то другое? Ведь она женщина! Кроме как откладывать деньги на квар­тиру, вы поддерживали ее материально? => Консультант по-пре­жнему находится на стороне жены клиента, она защищает, оправдывает ее. Вопрос служит для «разоблачения» неспра­ведливости клиента. Идет борьба. Консультативного взаимо­действия нет.

Клиент. Нет. Но я никогда не изменял ей, хотя у меня было много возможностей. => Клиент снова говорит о своей боли, продол­жает оправдываться, хотя и кричит.

Консультант. Это был ваш выбор, ваша жизненная позиция. У нее своя жизнь была все эти пять лет, которые вы отсутствовали. Мо­жет быть, она только так и могла прожить? =» Снова защита жены клиента.

Клиент. Она — дрянь. Воспитала сына неправильно. Сейчас я его хочу чему-то научить, чтобы он был мужиком. => Клиент продолжает кричать о своей боли.

Консультант. Как вы его учите?

Клиент. Старым дедовским методом.

Консультант. То есть вы его бьете?

Клиент. Да. Он должен понять, что жизнь — дрянь, должен быть го­тов ко всякой мерзости, физическим унижениям, чтобы вырабо­тать характер, а жена ему купила шампунь, туалетную воду, фен для волос! Да ей спьяну-то все равно, что покупать. Она то пьет неделю, то деньги транжирит.

Консультант. Что плохого в том, что сын будет мыть голову шампу­нем? => Снова косвенное осуждение клиента.

Клиент. Он же не баба! А жена делает из моего сына ублюдка. Убить я ее хочу. => Гнев, выражаемый клиентом, достиг своего апо­гея. Наконец, консультант отражает его чувства.

Консультант. Если вы считаете, что совместное проживание невоз­можно, — а я чувствую ненависть в вашем голосе...

Клиент. Я ее ненавижу. =ф Клиент откликается на высказывание консультанта.

Консультант. Что мешает вам расстаться с женой? Вы могли бы как-то по-другому устроить свою жизнь. => Консультант, не уде­лив должного внимания чувствам клиента, пытается решать за него его проблему.

Клиент. А может, я люблю ее. => Клиент защищается, но при этом отвечает на вопрос консультанта.

Консультант. Если любите, почему бы вам не простить ее? => Сно­ва консультант «сверху», снова решает проблему за клиента, при этом нивелируя его чувства.

Клиент. Еще чего! Я сначала кастрирую того козла, а потом убью жену. => Клиент продолжает выражать свой гнев в виде мсти­тельных планов.

Консультант. Как вы будете себя чувствовать после этого? => Кон­сультант делает верный ход, когда не пытается сразу отго­варивать клиента, и исследует вместе с клиентом послед­ствия его поступка.

Клиент. Замечательно! => Клиент продолжает мстительные мечты.

Консультант. Но ведь жизнь человеческая бесценна. Вы живете так, как считаете нужным, то есть вы имеете право жить так, как вы хотите. Почему же ваша жена не имеет такого права? Почему ваш сын не имеет такого права? => Консультант «воспитывает» клиента, снова находится «.сверху».

Клиент. Правильно! Баба бабу защищает. Я прошу совета, поддерж­ки, а вы защищаете эту тварь. => Клиент агрессивно реагирует на непринятие консультантом его чувств и желаний.

Консультант. Разве вы не считаете, что каждый человек от рожде­ния имеет право на жизнь? =ф Продолжает воспитывать клиен­та. Находится «сверху».

Клиент. Такие, как моя жена, — нет! Я ее ненавижу. Я излил вам душу, а вы не хотите меня понять и помочь мне! => Клиент уже открыто кричит о помощи.

Консультант. Моя помощь заключается в том, что я вас выслушала. Но я не могу за вас решать ваши проблемы, так же как я не могу за вас прожить вашу жизнь. Это вам выбирать. =* Консультант не может принять клиента, она остается в позиции «сверху» и сворачивает контакт.

Клиент. А тогда за каким чертом вы там сидите и ничего не делаете? => Нападает, закрывая боль разочарования.

Далее шла нецензурная брань. Клиент бросил трубку.

Таким образом, позвонив в состоянии сильнейшего напряжения и гнева, клиент начал «сбрасывать» его на консультанта с первых же минут общения. Консультант не смогла в таких условиях удержать пози­цию на равных (это действительно очень сложно). В результате она почувствовала сильное раздражение и начала нападать. Из позиции «сверху» она уже не слышала клиента и не использовала несколько возможностей восстановить консультативное взаимо­действие.

СТЕПЕНЬ ГОТОВНОСТИ РЕШАТЬ СВОЮ ЧАСТЬ ПРОБЛЕМЫ

К сожалению, очень часто обратившиеся по поводу деструктивных отношений с близким, в том числе и в случаях созависимости, огра­ничиваются одной консультацией, либо посещают психолога регуляр­но, иногда на протяжении длительного времени, но так никогда и не приходят к каким-либо позитивным изменениям в своих отношениях с близкими или в проблемной ситуации, которая их не удовлетворяет.

Обычно это те, кто:

1) хочет получить информацию о том, можно ли «исправить» про­блемного близкого и где это можно сделать;

2) собирается получить готовый рецепт по решению своей пробле­мы;

3) считает, будто психолог обладает неким «волшебным набором» средств, которые сами по себе все изменят;

4) хочет получить нравственную, социальную, моральную оценку происходящему;

5) имеет скрытую цель доказать, что, несмотря на все старания, его проблему просто невозможно решить;

6) имеет вторичную выгоду от существования проблемы и ищет внимания, а не решений.

Рассмотрим эти группы клиентов подробнее.

1. В первом случае вполне возможно, что клиенты имеют ложные мифы о том, в чем состоит суть работы психолога. Та же причина него­товности к решению проблемы может быть и во втором и третьем слу­чаях. Здесь психологу необходимо просто разъяснить, как именно стро­ится работа с психологом, а затем, в зависимости от изменившегося запроса клиента, проводить консультацию на уровне, который допус­кает клиент. Однако возможна и другая причина неготовности решать проблему.

2. Клиент собирается получить готовый рецепт — это так называе­мые клиенты рентной ориентации. Они пришли к психологу, задали свой вопрос и считают, что тем самым сделали все, что от них требова­лось. На самом деле они не желают ничего менять в своей жизни. Не­смотря на то что, как правило, они формулируют свой запрос в форме «пойду на все, только скажите, что делать!», предложение семейной психотерапии или пересмотра собственных позиций в отношениях, то есть кропотливая и последовательная работа над собой, вызывает не­довольство, разочарование и желание найти «настоящего» консультан­та. Такие клиенты хотели бы получить чудодейственный способ из­бавления от проблем и «спасения» своего близкого.

Иногда клиенты рентной ориентации бывают довольно настойчи­выми и даже агрессивными. Таких посетителей называют требователь­ными рантье.

Клиенты-рантье могут одновременно быть «заказчиками», угова­ривая или требуя изменить своего партнера или кого-то еще. Но они могут приходить и с «заданием» относительно собственного состоя­ния. Например, просят или требуют, чтобы психолог «сделал что-нибудь», чтобы они перестали волноваться, раздражаться, бояться и т. д. Это поначалу обнадеживает, ведь человек хочет изменить что-то в себе. Но позже выясняется, что такие клиенты ожидают волшебных дей­ствий со стороны психолога. «Напрягаться» по поводу собственной проблемы они не собираются, надеясь, что все необходимое сделает консультант.

Что делать психологу в подобной ситуации? Прежде всего, ему следует отказаться от роли «всемогущего мага», а затем предложить клиенту проанализировать ситуацию, чтобы понять, что мог бы сде­лать клиент для ее изменения в желаемую сторону. При этом не сле­дует начинать с возражений. Скорее здесь уместна так называемая техника Франклина, которая представляет собой следующий алго­ритм.

1. Выразить согласие с тем, что мнение человека имеет право на существование.

2. Согласиться, что в определенных ситуациях это мнение могло бы принести определенную пользу, и описать эту предполагае­мую ситуацию.

3. Описать ситуацию, которая существует в реальности, и указать на ее отличие от предполагаемой.

4. Предложить свое видение происходящего.

Например, консультант может сказать: «Действительно, многие думают, что психолог обладает какими-то особенными возможностя­ми, которые позволяют ему моментально разрешить любую проблему и повлиять на людей так, что они сразу начинают вести себя по-друго­му. Наверное, это было бы замечательно. Тогда многие проблемы дав­но уже перестали бы существовать, и люди были бы более счастливы. Но психолог — это только человек, обладающий определенными зна­ниями, которые помогают ему грамотно проанализировать ситуацию, увидеть в ней определенные закономерности, помочь клиенту лучше понять, что с ним происходит и всесторонне рассмотреть проблему. Его профессиональные действия приводят к тому, что человек уже сам может увидеть, какие действия с его стороны могут быть наиболее по­лезными. Для всего этого нужны наши совместные усилия. Я готов помогать вам. А мне понадобится ваша помощь, чтобы понять то, что вас волнует, и то, что происходит».

Однажды на одном из тренингов для психологов-консультантов мы устроили небольшой брифинг на тему: «Что делать, если клиент тре­бует готового рецепта?»

Вот примеры ответов, которые предложили участники.

«Советы давать легко, а вот выполнять такие указания очень труд­но, да и не всегда возможно, ведь это решения совсем чужого челове­ка. Давайте вместе думать и искать решение».

«Вы знаете, я обычно избегаю давать советы. Как психолог я знаю: то, что годится для одного, может совсем не подходить для другого и даже оказаться вредным. Давайте поищем вместе подходящее именно вам решение».

«К сожалению, у меня нет готового совета для вашей ситуации. В та­ких вопросах нужен индивидуальный подход. Зато мы можем поис­кать решение вместе».

«Вначале я хотела бы выслушать вас и понять ваш взгляд на ситуа­цию. А затем мы вместе с вами поищем решение. Вы согласны?»

Иногда лучше вообще не акцентировать внимание на слове «совет». Вместо этого можно предложить подробно рассказать о проблеме, зада­вать вопросы, уточнять, отражать, исследовать. В процессе консуль­тирования клиент сам поймет, что лучший «совет» — его собственное решение.

При настойчивой просьбе можно:

а) объяснить структуру консультации. Например: «Давайте снача­ла мы проанализируем, что происходит, как это влияет на вашу жизнь, что в этом есть плохого, что хорошего, что надо изменить, что оста­вить, что вы хотите иметь вместо того, что происходит сейчас. А потом решим, что делать. Хорошо?»;

б) показать, что бессмысленно просить чужого совета, так как от­ветственность за его принятие все равно будет лежать на клиенте. Например: «Предположим, я даю вам совет. Что вы будете делать, если он вам не подойдет?.. Значит, все-таки, вы сами будете решать, что вам подходит? Тогда давайте сократим путь и вместе будем искать ре­шение, которое вам подходит».

При навязчивом требовании можно применить парадоксальную ин­тервенцию — дать совет, явно доведенный до абсурда, явно не подхо­дящий клиенту. Например, отцу, который требовал совета, как сделать так, чтобы его восемнадцатилетний сын не выходил из его повинове­ния, я посоветовала провожать его в колледж, встречать, записывать на диктофон все его телефонные разговоры. Клиент возмутился: «Это же невыполнимо!» Тогда я задала вопрос: каким другим способом он собирается осуществлять столь тотальный контроль? «Получается, что я должен ему доверять», — сказал клиент.

3. Клиенты, считающие, будто психолог обладает неким «волшебным набором» средств, которые сами по себе все изменят, — это люди, кото­рые имеют нереалистические представления о психологе в сочетании с рентной ориентацией. Так что от консультанта требуются те же на­выки, что и при общении с желающими получить готовый «рецепт». 4. Клиенты, которые хотят получить нравственную, социальную, моральную оценку происходящему, — это люди, которые:

• хотят заручиться авторитетом психолога для оправдания сво­их действий,

• нуждаются в авторитетной поддержке в осуждении своего партнера и в оценке его «неправоты»;

• желают получить обратную связь — как их поступки или си­туация выглядят в глазах другого человека с точки зрения со­циальных, моральных и нравственных норм.

Во всех этих вариантах основная цель — снять с себя груз ответ­ственности, избавиться от тревожности и чувства вины и заполучить на свою сторону авторитетного «защитника».

В связи с этими целями они ставят перед психологом вопросы в такой форме, которая сразу проясняет их истинную задачу взаимодействия.

Г. С. Абрамова перечисляет четыре типа задач взаимодействия12.

Социальные задачи. Клиенту необходимо соответствие действий и переживаний каким-либо эталонам или нормам. Он мыслит в катего­риях «правильно—неправильно», переживает свое несоответствие этим нормам: «У меня ненормальная семья», «Что люди скажут?», «Да все бы ничего, но люди видят!» Именно социальные критерии вызывают у них чувство дискомфорта. И именно их в данном случае выдвигает созависимый человек на первый план.

Однако если консультант вступит в обсуждение «правильного» или «неправильного» в сложившейся ситуации обратившегося, он непре­менно займет позицию судьи и навязывания чужеродных воззрений в сложившуюся ценностную систему клиента.

В таких случаях консультанту необходимо показать относительность «нормального» и «ненормального», «правильного» и «неправильного», объяснить, что консультант не может решить за клиента, что ему хо­рошо и что плохо — это всецело его собственное представление, убеж­дение, установка.

Тем не менее при консультировании человека, созависимого с нар­команом или алкоголиком, часто возникает вопрос о «правильном» понимании сути зависимости, о том, «нормально» ли, когда подрос­ток изредка покуривает «травку» и т. п. Эти вопросы не надо путать с социальным оцениванием — они касаются знания закономерностей развития зависимости. Соответственно, они относятся к информиро­ванию клиента и не носят характера навязывания системы ценностей.

Этические задачи. Часто случается, что переживания клиента ори­ентированы на шкалу оценки «хорошо—плохо», «можно—нельзя». Все в своей жизни он воспринимает именно в этом свете. Если сам он зат­рудняется провести оценку, то ориентируется на других людей. При такой ориентации клиент постоянно стоит перед выбором, как оце­нить то или иное событие, например: «Это же плохо, когда ребенсх не слушается», «Нельзя же человека все время хвалить?», «Разве хорошо, что он все время задерживается на работе?» И это ограничивает его спонтанные реакции и осознавание собственных чувств.

Работая с этической задачей взаимодействия, психолог должен:

• четко обозначить тему взаимодействия,

• выделить и обсудить с клиентом систему его оценок,

• показать клиенту ограниченность оценочной шкалы «хоро­шо—плохо»,

• продемонстрировать примеры более сложного устройства мира, относительность оценок.

При консультировании близких наркозависимых этическая задача взаимодействия проявляется не в самом обсуждении болезни близко­го, поскольку зависимость — это бесспорно негативное явление, а при обсуждении поведения, реакций, позиций, проявляющихся у них в отношениях с зависимым.

Нравственные задачи связаны с ориентацией на переживание доб­ра и зла. Сами по себе критерии добра и зла не вносят в переживания человека никаких качественных изменений. Эти понятия условны. Все дело в том, что принимает сам человек за добро и зло.

Здесь задачи психолога подобны предыдущим: показать относитель­ность этих понятий для разных людей и помочь увидеть внутреннюю причину переживаний.

Однако довольно часто близкие наркомана формулируют свое от­ношение к наркотикам как к «злу, которое пришло в мой дом» и проти­вопоставляют этому злу собственную доброту и заботу, а также говорят о «несправедливости судьбы». В этом случае вряд ли будут уместными рассуждения об относительности добра, зла и справедливости. Возмож­но, теоретически мы можем представить себе, что Судьба или Бог луч­ше знает, кого отнять и «за что наказан» данный человек, но к психоте­рапии это не имеет никакого отношения, поскольку задача консультанта быть рядом с клиентом, который, скорее всего, находится в хрониче­ском кризисе и нуждается в обычной человеческой поддержке.

Собственно психологические задачи. Клиент ставит вопрос о значе­нии того или иного своего переживания, поступка. Он не только де­монстрирует свои переживания, убеждения, но и готовность их менять, сопоставлять разные системы оценок. Он открыт для освоения других форм поведения и установок.

В практике таких клиентов встречается немного, а со стороны со-зависимых такой запрос — большая редкость. Так что если в процессе беседы консультанту удается переформулировать запрос в психологи­ческую задачу — это уже значительный терапевтический успех.

В любом случае необходимо сделать попытку в этом направлении. Такая переформулировка задачи открывает для клиента новую психо­логическую реальность и позволяет консультанту действительно ока­зывать психологическую помощь.

Если психолог не понимает задачу взаимодействия клиента, суще­ствует опасность подмены психологической помощи внедрением Я-концепции психолога в психологическое пространство клиента.

5. Клиенты, которые имеют скрытую цель доказать, что, несмотря на все старания, его проблему просто невозможно решить.

6. Клиенты, которые получают вторичную выгоду от существования проблемы и ищут внимания, а не решений.

Эти две категории клиентов составляют группу так называемых иг­ровых клиентов. Им важно, с одной стороны, показать и себе, и своим близким, что они заботятся, стараются сделать их жизнь как можно лучше, а с другой — сохранить прежнюю систему взаимоотношений, в которых член семьи, так называемый «идентифицированный паци­ент», — важное звено, и утрата проблемы в семье (супружестве или партнерстве) практически разрушит отлаженную систему, пусть и дес­труктивную.

Вторая цель, как правило, не осознается. И если бы консультант вздумал напрямую высказать идею о подсознательном стремлении сохранить положение вещей клиенту, тот был бы возмущен до глуби­ны души, причем вполне искренне. Действительно, мало кто строит деструктивные и созависимые отношения сознательно. Именно нео­сознанность многих целей, поступков и реакций отличает людей с опустошенным Я.

Игровой клиент имеет вторичную выгоду от проблемной ситуации (например, мученик в такой ситуации чувствует себя спасателем и тем самым получает мощное удовлетворение потребности в самореализа­ции), поэтому он часто хочет сделать выбор, при котором он ничего не потеряет и ничего не будет менять. По сути, он желает, чтобы близ­кий стал более удобным в созависимом сценарии.

Клиент игровой ориентации манипулирует консультантом для до­стижения своих скрытых целей. В переносном значении «манипуля­ция» означает стремление «прибрать к рукам», то есть желание пре­вратить человека в послушное орудие. Вот как пишет о ней Е. Л. До-ценко: «...Метафора психологической манипуляции содержит три важнейших признака:

• идею «прибирания к рукам»,

• обязательное условие сохранения иллюзии самостоятельно­сти решений и действий адресата воздействия,

• искусность манипулятора в выполнении приемов воздей­ствия»13.

Таким образом, клиенты, манипулирующие консультантом, хотят добиться от него действий, которые им нужны, причем делают это на­столько искусно, что он ничего не подозревает. Даже опытные психо­логи порой попадаются в их ловушки.

Э. Берн в книге «Игры, в которые играют люди» перечисляет неко­торые «игры», предпринимаемые клиентами. За более подробным опи­санием читателям стоит обратиться к этому замечательному произве­дению классика транзактного анализа. Здесь же приведены лишь крат­кие описания наиболее часто встречающихся игр.

«Посмотрим, такой ли вы специалист». Клиент дает понять, что он не профан в психологии, как бы предлагая консультанту пройти у него аттестацию. Доказательства компетентности клиент принимает с ожив­лением и тут же выдвигает новые вопросы.

«Вы согласны, что решения нет?» Клиент всячески усиливает безна­дежность своей проблемы, хотя реально ее может вообще не существо­вать.

Если консультант предлагает какое-либо решение, клиент тут же его опровергает введением информации, ранее не сообщенной, и пря­мо или косвенно выскажет упрек: «Ну, разве можно выдвигать столь необдуманные предложения?»

Если консультант подтверждает отсутствие решения, клиент тут же предлагает свое решение проблемы, упрекая: «Вот видите, я разбира­юсь в жизни получше вас».

«Да, но...». Клиент сначала соглашается с доводами и предлагаемы­ми ему вариантами решения проблемы, но в последний момент при­водит аргументы, почему найденное решение не осуществимо.

Если консультант втягивается в эту игру, она может продолжаться Долго, не принося никаких результатов.

«Дурачок». Тезис этой игры: «Что поделать, такой уж я есть». Такой клиент ничего не собирается делать. На все вопросы консультанта, по­чему он ничего не предпринимает для решения проблемы, клиент ве­дет себя в соответствии с тезисом.

«Калека». Игра, сходная с предыдущей. Ее тезис: «Ну, что вы хотите от калеки?!»

Э. Шостром перечисляет пять основных причин манипуляции14.

1. Отсутствие доверия к себе и другим.

2. Желание иметь власть над чувствами другого человека, что пре­вращает последнего в вещь манипулятора.

3. Потребность к сверхконтролю или же к полному отказу от него вследствие ощущения неопределенности и непредсказуемости жизни. Впрочем, манипулянт, который демонстрирует свою беспомощность и зависимость, на самом деле подобным образом управляет и контро­лирует окружающих.

4. Желание избежать истинной близости, которая вызывает чрез­мерную тревожность.

5. Потребность получить одобрение всех и всякого заставляет ма­нипулятора воздействовать на людей таким образом, чтобы получать их внимание и одобрение.

В связи с характером действий манипуляторы подразделяются сле­дующим образом.

1. Активные манипуляторы. Пытаются управлять другими с помо­щью активных методов. Они играют сильных людей, пользуясь своим социальным или должностным положением: родитель, учитель, на­чальник и т. п.

2. Пассивные манипуляторы. Прикидываются беспомощными, глупы­ми, слабыми. Передают всю ответственность за свою жизнь другим лю­дям, заставляя их брать на себя львиную долю заботы о «слабом» ближнем.

3. Соревнующиеся манипуляторы. Для них жизнь — постоянная бит -ва, а люди — соперники. Они управляют другими и активными, и пас­сивными методами, втягивая их в соревнование и борьбу.

4. Безразличные манипуляторы. Воздействуют на окружающих тем, что демонстрируют безразличие к их мнению. На самом деле, они до­биваются того, чтобы близкие люди, напуганные безразличием, ста­рались завоевать или заслужить их внимание.

В любом случае, манипулятор — это человек, который использует те или иные приемы для защиты от чувства своей несостоятельности, неполноценности, тревожности и неуверенности.

Консультанту необходимо научиться распознавать манипуляции клиентов и открыто говорить о них.

Для этого в каждом конкретном случае необходимо пройти ряд этапов.

1. Отследить способы манипуляции.

2. Дать клиенту обратную связь о том, что наблюдал консультант. На­пример: «Вы уже несколько раз говорили о своей беспомощности и слабости, но, в то же время, вы потратили много сил и настойчиво­сти, чтобы заставить меня встретиться с вами в нерабочее время. При этом вы сумели задержать меня на целых полчаса, хотя я этого не хотел. Пожалуй, не каждый человек сумеет сделать такое». Или: «Ка­кое бы решение мы ни обсуждали, вы сначала соглашаетесь с ним, а потом выдвигаете аргументы против его выполнения».

3. Выразить свои чувства по этому поводу. Например: «Когда вы так настойчиво требуете дополнительной консультации, я чув­ствую, что моим мнением пренебрегают. И мне неприятно та­кое давление». Или: «У меня возникает ощущение, что вы в дей­ствительности не собираетесь решать свою проблему».

4. Выразить понимание, что манипуляция имеет определенное значе­ние для клиента. Например: «С другой стороны, я понимаю, что для таких действий у вас, вероятно, имеются веские основания».

5. Обсудить скрытые цели клиента. Например: «Как вы думаете, какие чувства (желания, стремления) заставляют вас поступать таким образом?»

Консультанту важно помнить, что клиенты часто не осознают сво­их манипулятивных действий и не всегда готовы сразу принять интер­претации консультанта. В таких случаях необходимо проявить терпе­ние и настойчивость. Продолжая работу с клиентом, консультант каж­дый раз, когда манипуляции проявляются, снова указывает клиенту на них, сохраняя доброжелательность и эмпатию.

В других случаях клиент может манипулировать консультантом вполне сознательно. При соответствующем поведении консультанта он, поняв, что дальнейшие манипуляции невозможны, либо прервет контакт, либо откажется от скрытых воздействий и начнет обсуждать действительную проблему.

Консультант имеет право отказаться от дальнейшей работы с клиентом, если манипулятивные действия не прекраща­ются, несмотря на все конфронтации с клиентом, и клиент продолжает свои встречи с ним в целях использования его внимания, сочувствия или его самого как объекта для своих агрессивных намерений.

В случае, когда работа по осознаванию манипуляций не проводит­ся, игровые клиенты могут постепенно превратиться в «зависающих» (или «залипающих») клиентов. Они могут добросовестно посещать психолога, деловито обсуждать проблемную ситуацию, но ничего не предпринимают в реальной жизни. Да этого им и не нужно: они уже решили свою проблему — нашли доброжелательного, внимательного, сочувствующего слушателя, который регулярно в течение часа уделя­ет внимание только ему. В конце концов, консультант начинает тяго­титься такими визитами и мечтает только об одном: «Хоть бы он (кли­ент) не пришел».

Между тем, единственная возможность сделать так, чтобы «зави­сающий» клиент сделал свой выбор реально работать над изменения­ми и перестать использовать консультанта, — это сделать так, чтобы «зависать» стало неинтересно.

«Зависающие» клиенты любят говорить на общие темы и избегают разговора о том, что конкретно они сделали для решения их пробле­мы, зато активно «играют» в свои «игры» и демонстрируют свои моде­ли «втягивания» психолога в созависимые отношения. Поэтому кон­сультанту необходимо: