Стране. Ferrari заявила всему миру, что Италия может по­беждать. Ferrari очень важна для Италии».

Тиффози, фанаты Ferrari, всегда восхищались Шумахером, но никогда не любили его. Когда немец только приехал в Маранелло, он, вероятно, не понимал всей исторической ценности команды, чести выступать за нее. Он также забывал об уровне специалистов в Ferrari, опрометчиво сравнивая отдел мотористов с мастерской своего друга в Керпене. Тиффози, мягко говоря, не прониклись к нему любовью вначале, а позднее, хоть он и выигрывал гонки, с трудомлростили его за Херес. Позже Шумахер начал осознавать, что Ferrari значила для итальянцев, и в немалой степени этому способствовали бурные выражения восторга и любви в Монце.

Ferrari — это не только дорожные машины и гоночная команда, а часть национального достояния и культу­ры Италии. Это не только спорт. Как бренд Ferrari — один из наиболее ярких символов итальянского стиля и качества. В Италии любовь к Ferrari — нить, связывающая поколения, как страсть к футбольному клубу. Но футбольных клубов много, a Ferrari одна, и потому ее болельщики — тиффози — так многочисленны и рьяны. Их информируют о происходящем четыре ежедневных издания, лучшим из которых является Gazzetta dello Sport. В других газетах больше сплетен и домыслов. Зачастую именно из-за борьбы за популярность между спортивными изданиями возникают некоторые из самых фантастических слухов в Формуле-1.

Историческое прошлое Ferrari тоже впечатляет. Ав­тоспорт сыграл важнейшую роль в процессе восстановле­ния Италии после Второй мировой войны. «Милле Миллья», гонка по дорогам Италии протяженностью в тысячу миль, впервые была проведена в 1927 году и пользовалась

популярностью до войны. После войны организаторам не тер­пелось снова провести гонку. Мост через реку По, символ связи между двумя половинами Италии, был разрушен, и это означало, что Италия оставалась разделенной. Но его вскоре отстроили в целях проведения гонки, что символизировало воссоединение Италии. Ferrari была немаловажной частью этой истории.

Энцо Феррари основал собственную гоночную команду в 1920-х годах, взяв за основу машины Alfa Romeo. В качестве логотипа он выбрал черного гарцующего жеребца на желтом щите, который являлся эмблемой итальянского летчика Барракка. На протяжении 1930-х годов Гран- при Италии в Монце собирал на трибунах более 200 тысяч человек — значительно больше, чем сейчас. Энцо Феррари стал идолом в Италии, он пережил важнейшие этапы в истории страны и сыграл свою роль во многих из них. В 1930-е годы диктатор Муссолини, как и Гитлер в Германии, использовал автоспорт в качестве инструмента пропаганды. Он извлекал выгоду из популярности гонок, присущего им ореола силы и успеха, что было созвучно фашистской идеологии. Ferrari пережила и этот период, и самого Муссолини.

В Британии Энцо Феррари иногда называют Коммендаторе — это итальянское слово является синонимом британ­ского слова «рыцарь». Но на самом деле Энцо больше известен в Италии как «Il Drake» — Дрейк. Такое прозвище ему дали американцы, сравнивая его с легендарным механиком и настройщиком двигателей компании Offenhauser Джоном Дрейком. Феррари ненавидел это прозвище, потому что был конструктором, а не простым механиком, но оно прилипло к нему и известно в Италии по сей день.

Феррари с осторожностью продвигал свою марку, и его имя в конечном итоге стало ассоциироваться со страстью, скоростью, триумфом и трагедией. Шумахеру дали уни­кальную привилегию, позволив остановиться в доме Энцо во Фьорано. Итальянцы сочли это почти что святотатством.

Дом Энцо — огромное квадратное белое строение из камня с пятью окнами на втором этаже и четырьмя на первом. Большую входную дверь венчает табличка с номером. Несмотря на то что поблизости нет других строений, номер у дома 27 — под таким номером выступал Жиль Вильнев, когда был в Ferrari. В этом доме среди большого количества снимков есть и громадная фотография Вильнева в алых тонах. По снимкам на стенах можно проследить всю историю Ferrari начиная с 1920-х годов. Шумахер живо вспоминает первую ночь, которую провел здесь: «Я вошел туда с робостью. Помню, что как завороженный смотрел на стол Энцо, над которым висит его портрет в серебряной рамке. Я всегда старался передвигаться по этому дому осторожно, чтобы ничего не задеть. Для гонщика жить в доме Феррари — словно для музыканта остановиться в доме Моцарта».

Я буду неоригинален, сказав, что Шумахер привил итальянцам дисциплину, а они, в свою очередь, заставили его немного открыться. Михаэль признает, что благодаря им изменился в лучшую сторону. «Итальянцы повлияли на мою манеру выражаться, мое мировоззрение, поведение. У меня есть друзья в Маранелло, они для меня как семья. Я говорю прежде всего о маме Розелле. Она очень важна для меня».

Розелле за пятьдесят, она очень приветливая и обаятельная женщина. Еда в принадлежащем ей ресторане «Монтана» довольно простая, но высокого качества. Гостей Розелла всегда принимает с теплотой. Живет она над рестораном со своим мужем Маурицио и сыном. Ее дом стал убежищем для Михаэля. Когда в ресторане было много посетителей, гонщик ужинал наверху — в очарова­тельной гостиной Розеллы, в окружении фотографий ее семьи. Для него ее дом стал святым местом, напоминанием о собственном доме.

Немец абсолютно искренен, когда говорит о своей люб­ви к Розелле. Эта женщина тоже полюбила его. Она ста­ла ему близким человеком. Михаэль определенно видел ее куда чаще, чем родную маму. Когда он приезжал на тесты во Фьорано — на трассу рядом с рестораном Розеллы, женщина приносила ему еду, а если гонщик оставался на ночь в доме Ferrari, он шел ужинать в «Монтану».

Розелла совсем не светская женщина, а очень зем­ная и не имеет никакого отношения к двуличному миру Формулы-1. И все же она живет в самом сердце Ferrari, ее интриг и наследия. Розелла любит Михаэля за его челове­ческие качества, а не за то, кем он является. Она считает, что подлинный Михаэль Шумахер — тот, которого знает она, а не тот, каким его изображают в прессе.

Ресторан «Монтана» находится рядом с автодорожным мостом, а тот — поблизости от трека Ferrari во Фьорано. Если ехать по Абетоне, минуя завод по производству дорожных машин, менее чем через километр вы пересечете мост и увидите ресторан внизу, слева от вас. Это деревянное строение с небольшой террасой и залом, рассчитанным на восемьдесят человек. На стенах висят шлемы, гоночные комбинезоны, фотографии с автографами великих пилотов последних тридцати лет, таких как Жиль Вильнев, Ники Лауда, Марио Андретти. Все фотографии подписаны для Розеллы, которая с юных лет кормила самых известных гонщиков мира. В задней части ресторана, рядом с баром, есть раздвижная дверь, а за ней комната, облицованная деревянными панелями, — сюда приходят поесть и поговорить в спокойной обстановке высшие чины из Ferrari. Когда их нет, здесь могут располо­житься все, кто пожелает. На стенах комнаты — вырезки из газет и журналов о Ferrari, включая статью из Paris Match с фотографией Шумахера в фартуке, рядом с ним Розелла, которая учит его готовить пасту. Кухня ресторана находится на уровень ниже.

Розелла одета как все итальянки в ее возрасте; длинные черные волосы тронуты на висках сединой, большие кру­глые глаза улыбаются. Она только что вернулась с празднования по случаю окончания сезона в Монце, где Шумахера встречала толпа из тридцати тысяч тиффози, которые пришли поблагодарить гонщика за одиннадцать лет службы. Где еще в мире женщину, управляющую местным рестораном, пригласят на подобный праздник?

Розелла говорит на родном итальянском язьже очень непринужденно и красноречиво:

Михаэль всегда чувствовал себя здесь как дома. После одиннадцати лет он стал мне почти как сын. Мы видим его не так часто, но, когда он приходит, мы точно знаем, чего он хочет. Его любимое блюдо — спагетти с чесноком и чили, ему также нравится тальятелле с рагу, он обожает классиче­ские итальянские блюда с пастой.

Однажды Михаэль приехал прямо перед Рождеством, и не было свободных столиков, поэтому он поднялся наверх, ко мне домой, чтобы поесть. С тех пор он стал приходить сюда чаще, его отношение ко мне изменилось. Михаэль часто ужинал наверху, когда хотел тишины и спокойствия. Смотрел, сколько машин на парковке, и, если их было много, заходил ко мне в дом через переднюю дверь, а не через ресторан».

Розелла и Шумахер почти сразу же нашли общий язык. Женщина подтверждает, что Михаэль с годами стал более открытым.

С тех пор как он впервые появился здесь, он очень изме­нился. Уверяю вас, Михаэль стал лучше. Прежде всего, он очень застенчив и иногда из-за своей застенчивости казался людям закрытым или даже черствым. Однако все теперь поняли, какой он на самом деле. А эти вещи, которые он сделал? Михаэль поднял командный дух. За многие свои поступки он извинился.

Я всегда видела Михаэля насквозь, всегда знала, что он замечательный человек, и всегда его защищала. Люди думали иначе, но, когда они видели его здесь, в ресторане, они подходили ко мне и говорили: «Розелла, ты права, он такой, как ты говоришь, и не такой, как пишут в газетах».

Михаэль один из лучших людей на свете, из всех, с кем я работала и кого знала. Он уникальный человек. Очень сдержанный, очень уважает свою работу и окружающих его людей. Он не станет поднимать шум вокруг того, что он делает, совсем наоборот. И это несмотря на весь его успех. Давайте не забывать о том, что удалось сделать Ми­хаэлю. Вместе с Тодтом и Лукой ди Монтедземоло он привел в Маранелло нужных людей, таких как Росс Браун и Рори Берн. Они создали лучшую в мире команду. Ferrari не побеждала в чемпионате двадцать один год. Михаэль столько им дал, столько дал всей Италии. Несколько лет назад, услышав о Ferrari, люди думали об Энцо в его темных очках. Теперь они думают о пяти людях: Энцо, Михаэле, Тодте, ди Монтедземоло и Россе. Эти люди вернули Ferrari на вершину мира.

Михаэль как сын мне, я обнимаю его, целую. Он приходит увидеться со мной, скучает по мне. Здесь он чувствует себя так, словно он в своей семье. Я никогда не пользова­лась этим, он знает. Никогда его ни о чем не просила, но он столько мне дал.

Вчера у моего сына был день рождения, а сегодня мы получили подарок от Михаэля. Каждый год он посылает мне что-нибудь на мой день рождения — это необыкновенно! Ни один гонщик не делал подобного прежде.

Его многие не любят, но здесь, в «Монтане», его по- настоящему понимают. Когда Михаэль впервые вошел в дверь моего ресторана 14 февраля 1996 года, он сделал мне лучший подарок в жизни. Знакомство с Михаэлем стало большой честью для меня».

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ