Глава 12. Он досталь свой маленький книжечка!

Майн Гот!

Он досталь свой маленький книжечка!

Аппарировали они во двор старого, увитого плющом замка. Гермиона снова прокляла все на свете: непередаваемые ощущения опять попытались вывернуть ее наизнанку.

— Вы бы хоть предупреждали, — простонала она. — Ваша любимая мисс Бувье, между прочим, наградила меня сотрясением мозга! Я вам что — движимое имущество?

Снейп фыркнул и пошел к дверям. На пороге он остановился и, обернувшись, громко выразил свое неудовольствие тем фактом, что она еще не преодолела несчастных десять ступенек.

— Что вы там возитесь как черепаха?

— Черепахи, они вообще-то не медленные, — пробурчала Гермиона, проклиная в душе всех профессоров и их подружек-садисток. — Это люди для них слишком быстрые.

Снейп сурово сдвинул брови. Но не успел он достойно ответить на ее выступление в защиту черепах, как рядом раздался мелодичный голос незабвенной мисс Бувье.

— Ах, Северус, Северус! — лицо ее озаряла счастливая улыбка. Да и весь вид Пожирательницы просто-таки кричал о цветущем здоровье и хорошем счете в банке. — Что я вижу? Ты все еще позволяешь нашей маленькой грязнокровке разевать свой поганый рот? Тебе нужна помощь, Северус?

— Благодарю за предложение, Жоржианна, — процедил Снейп. — Боюсь, оно несколько несвоевременно.

— О! — разочарованно протянула мисс Бувье, проходя мимо Гермионы.

Гермиона стояла, сжав губы в тонкую ниточку и опустив взгляд: ее трясло при одном звуке голоса этой женщины. Мисс Бувье остановилась рядом и провела кончиком пальца по щеке Гермионы. Там сразу же вспухла кроваво-красная полоса. Гермиона дернулась и ударила Пожирательницу по руке.

— Север-рус, — протянула та, облизывая длинный ноготь, покрытый алым лаком. — Похоже, мне все-таки придется поучить ее хорошим манерам… Вот щенок твой, грязнокровка, — такой милый мальчик. Воспитанный…

— Я тебя убью, — спокойно сказала Гермиона, глядя ей в глаза. — Если ты хоть пальцем тронула моего сына, я тебя убью.

— Я пришлю за ней Нотта, Северус, — холодно улыбнулась мисс Бувье.

— Сам справлюсь, — буркнул Снейп, приоткрыл дверь и кивком указал Гермионе на вход. Та быстро прошла в большой, отделанный разноцветным мрамором, холл. — Она мне еще нужна. И в рабочем состоянии.

— Не беспокойся, — прощебетала мисс Бувье, — следов не останется. Мы будем очень-очень осторожны…

— Заведи себе свою игрушку и ломай ее в свое удовольствие, Жоржианна, а мою собственность оставь в покое.

— Твоя собственность только что посмела поднять на меня руку, Северус! А ты видел, какой у нее наглый взгляд?!

— Чего ты от меня хочешь? — устало поинтересовался Снейп.

Гермиона не слышала дальнейший разговор — профессор закрыл дверь, и теперь в холл с улицы не проникало ни звука. Гермиона обхватила себя руками: наверное, ей стоит помолиться. Кому? Кому-нибудь. Кто-то должен ее услышать! Ей хотелось выть от бессилия — если ей сейчас так страшно, то каково же Джеймсу? А если эта садистка уже что-нибудь ему сделала? Эта мысль словно отрезвила Гермиону: какого черта она сейчас стоит и распускает сопли? Неужели ее стоны и биение себя в грудь кому-то помогут? Если эта сука хоть пальцем коснулась Джеймса, она умрет. Гермиона еще пока не знала, как именно это сделает, но разве ее когда-нибудь это останавливало? Придумает. Преисполненная твердой решимости, Гермиона спокойно встретила разъяренный взгляд Снейпа, ворвавшегося в холл.

Он схватил ее за руку и снова потащил за собой, на этот раз — в подвал. Они быстро миновали длинный коридор с анфиладой закрытых дверей, свернули в какой-то закуток и начали спускаться по крутой винтовой лестнице без перил. Гермиона с трудом боролась с подступавшей тошнотой, а Снейп, не обращая ни на что внимания, уверенно шел вперед. Наконец спуск завершился, они снова попали в какой-то коридор и добрались до массивной дубовой двери, обитой медными полосами. Снейп сделал несколько пассов волшебной палочкой, пробормотал заклинание, и они вошли.

Помещение оказалось хорошо оборудованной лабораторией с камином в человеческий рост. Снейп кивнул Гермионе на стул и полез в карман. Когда он с грохотом опустил на стол здоровенный медный котелок, Гермиона даже не нашлась, что сказать. Она переводила взгляд с невозмутимого Снейпа на котелок, и в результате у нее получилось всего лишь выдохнуть:

— Как?

— Одни достигают своей цели, торгуясь, как гоблин, а другие у нас тут — волшебники! Я его просто подменил, Грейнджер. Разобрался с наложенными заклятиями, пока вы там развлекались, и подменил.

Гермиона печально усмехнулась. Она смотрела на Снейпа, который, поставив котелок на полку, достал какую-то книгу и начал быстро листать. В лаборатории, как ни странно, оказалось довольно много книг — они занимали целый стеллаж. Котлы и котелки громоздились на полках, ножи, ступки и пестики аккуратно лежали рядом. Склянки с ингредиентами ровными рядами стояли в закрытых шкафах. Колбы и реторты, перегонные кубы, какие-то странные аппараты занимали два рабочих стола. На третьем, за который, расстегнув сюртук, уселся Снейп, лежал одинокий листок бумаги — Гермиона сразу же узнала текст ритуала. Она смотрела на зельевара, на его склоненное над книгой сосредоточенное лицо, на руки, листающие страницы. Она замечала следы усталости: мешки под глазами и жесткие складки, залегающие возле губ. Он еще больше сутулился, потирая шею, на которой видимо, повисло слишком много проблем.

— Вы на мне дырку прожжете, Грейнджер. Что опять не так? Обед сейчас принесут, — подняв на нее тяжелый взгляд, проговорил он.

Она молчала. Что она могла сказать? Что она отдала бы все на свете, чтобы только никогда его не встречать? Что ей страшно и тоскливо? Что она до безумия волнуется за Рона и Джеймса, а ее сердце рвется на части от невозможности быть сейчас рядом с сыном?

Слезы навернулись у нее на глаза, и она отвернулась проморгаться. Еще не хватало, чтобы он это заметил — похоже, он ее и так принимает за плаксивую истеричку со склочным характером. С него станется успокоить ее каким-нибудь заклинанием, чтобы не мешала.

— Гр-рейнджер, — раздалось у нее над головой, — посмотрите на меня. Ну! — рявкнул он, не дождавшись реакции на свои слова.

Нехотя подняв голову, она с вызовом посмотрела на него.

— Вы мне надоели, Грейнджер. Вы просто непроходимая тупица, знаете об этом? Нам еще работать вместе Мерлин знает сколько времени, а вы уже превратились в моральную развалину. Где боевой задор, Грейнджер?

— Что? — она недоуменно посмотрела на этого совершенно непоследовательного человека. — Какой задор? Может, мне еще спеть и сплясать для вашего увеселения?

— Знаете, — он наклонился, опершись на стол позади Гермионы, и она оказалась в кольце его рук, — вы ведь сейчас являетесь моей полной и безраздельной собственностью, Грейнжер, — выдохнул Снейп ей в лицо.

Внутри у нее что-то сжалось. Она заставила себя сидеть ровно и смотреть ему прямо в глаза.

— А я всегда очень бережно обходился со своей собственностью — так она дольше прослужит, — прошептал он. — Что вы хотите, Грейнджер? Вашу дурацкую книгу? Справочник? Или изысканный десерт? Вина? А может быть, вы жаждете выйти отсюда? На… свежий воздух? Мне организовать для вас прогулку по саду? В обществе Нотта или Макнейра? И Жоржианну позовем для компании! Здесь жутко красивый сад — от него все в восторге, даже крысы пищат от удовольствия. Или дать вам возможность проведать вашего приятеля-Уизли, чтобы вы порыдали на его могучей груди? Джеймс? Вы хотите увидеть Джеймса, Грейнджер?

Она опустила было взгляд, но он не дал ей этого сделать:

— Смотрите на меня, Грейнджер! — скомандовал Снейп.

Гермиона сжала кулаки и невидящим взглядом уставилась прямо перед собой.

— Вы хотите повидать сына, Грейнджер? Вполне естественное желание. Хотя с вашим образом жизни я вообще не понимаю, зачем вы заводили ребенка и откуда взялся этот ваш пресловутый материнский инстинкт, — он шептал, почти касаясь ее уха губами. — Но ведь мне тоже что-то причитается, Грейнджер? За мою доброту?

Она почувствовала, как его губы легко коснулись мочки уха, потом шеи… Гермиона зажмурилась и, сцепив зубы, изо всех сил попыталась не закричать. Его руки двинулись вверх по предплечьям, пока не достигли шеи. Он провел кончиками пальцев вдоль ошейника и погладил затылок. Ее тело покрылось мурашками. Потом нащупал шпильки, которыми она скрепляла пучок, осторожно их вытащил, аккуратно складывая на стол, и волосы тяжелой волной рассыпались по ее плечам. Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, коснулся большим пальцем губы и поцеловал. Настойчивый и властный поцелуй смял ее рот, не давая ни единого шанса на спасение.

Внезапно Снейп подхватил ее, прижимая к себе. Она почувствовала, как его ладонь спускается ниже. Он приподнял ее за бедро и подсадил на стол. Гермиона охнула от неожиданности, и язык Снейпа ворвался в ее рот. Снейп стоял у нее между ног, одной рукой стискивая бедро, а другой крепко держа за голову, зарывшись пальцами в волосы, не позволяя вырваться.

Но она и не вырывалась. Слезы катились у нее из глаз. Руки висели словно плети. Гермиона позволяла Снейпу целовать ее шею, забраться руками под футболку… У нее было ощущение, что все это происходит не с ней. Это не ее сейчас разложили на столе, словно не раз пользованную шлюху, и собираются… Она почувствовала тепло его пальцев на груди. Он отогнул чашечку бюстгальтера и осторожно коснулся вершины соска. Она уже лежала на столе, а он, задрав футболку ей на голову и полностью стянув вниз бюстгальтер, лихорадочно покрывал поцелуями ее грудь, втягивая в рот моментально набухшие соски. Снейп терся об нее бедрами, и даже сквозь джинсы она чувствовала его возбуждение и готовность.

Короткое сдавленное рыдание сотрясло ее тело. Снейп замер. Еще пару минут он приводил в порядок дыхание, затем отстранился, поднял бретельки бюстгальтера на место, одернул футболку, спустил Гермиону со стола на пол, достал безукоризненно-чистый носовой платок и протянул ей.

— Утритесь, Грейнджер, — лицо его было невозмутимо, а одежда в полном порядке, словно не он только что почти взял ее прямо на лабораторном столе. Губы Гермионы дрожали, так же как и рука, которой она взяла платок. — Хоть сейчас вы наконец-то усвоили урок?

— Урок? — прошептала она.

Ей казалось, что она бредит.

— Естественно, — смерил он ее неприязненным взглядом. — Для того чтобы сбросить напряжение, я могу подобрать кандидатуру и поприличнее…

— Зачем же тогда?..

— Это было любопытно, Грейнджер, — пожал плечами Снейп. — Я ожидал бешеного сопротивления, воплей и проклятий, но вам и здесь удалось меня удивить.

— Ублюдок!

— М-м-м… еще мерзавец, сволочь, убийца, предатель и еще много-много других интересных определений, которые в приличном обществе не произносят. Грейнджер, — снисходительно поинтересовался он, — неужели я смог упасть еще ниже в ваших глазах?

Гермиона высморкалась, Снейп поморщился.

— Спасибо, я все поняла.

Она аккуратно сунула платок ему обратно в карман. Снейп скривился.

— Шутки кончились. Сконцентрируйтесь, Грейнджер. Испугайтесь уже, моя смелая гриффиндорка! Я доступно излагаю? Ну и если вам все равно, что случится с вами, не забудьте о том, что ваш ребенок сейчас сидит в подвале и зовет маму. И может не дозваться! В следующий раз вместо Силенцио будет Круцио, а вместо поцелуев — жесткий трах на полу и, если вам сильно повезет, это буду я.

Гермиона кивнула. Внутри у нее все клокотало.

— Это вам сильно повезет! — выплюнула она ему в лицо. — Потому что вы мне настолько противны, что мне даже все равно!

Снейп все так же бесстрастно смотрел на нее, заложив руки за спину.

— Вас проводят в ваши комнаты. Отдыхайте — завтра будет тяжелый день, — он уже отвернулся, снова усаживаясь за стол.

Дверь открылась, и на пороге вырос охранник. Снейп кивнул ему и снова уткнулся в книгу.

Гермиона внимательно фиксировала в памяти дорогу, ведущую из лаборатории в ее комнату. Она считала повороты, коридоры и переходы. И старательно забивала цифрами мозг, отсчитывая шаги.

В комнате ее уже ждал обед. Не обращая на него внимания, она пошла в ванную. Стоя под душем, Гермиона яростно терла себя мочалкой, пытаясь смыть все следы прикосновений Снейпа. Ее бесило, что она до сих пор ощущала каждое из них и чувствовала вкус его губ. Гермиона ударила кулаком в стену и бессильно оперлась на нее — тонкие струйки воды стекали по ее разгоряченной коже, не принося ровно никакого облегчения. Она казалась себе грязной и липкой, словно вывалялась в помоях.

Она поела, не ощущая вкуса поданных блюд, механически работая челюстями. Потом легла в постель и почти сразу же уснула.