Великолепная гостиная и моральный закон

«Подлинную науку можно сравнить с сияющей гостиной, в которую можно попасть через длинную, страшную кухню» (Клод Бернар, “Introduction”, 1865, с. 44).

С тех пор, как апостол современной вивисекции внушил доверчивым людям, еще не проснувшимся от долгого средневекового сна, этот ложный вывод, страшная кухня неимоверно увеличилась, ее размножившиеся ужасы приняли такие формы, которые не могли прийти в голову даже Клоду Бернару; ее миазмы отравляют полмира и распространяют по свету неизлечимые болезни. Но «великолепная гостиная» все сильнее уходит вдаль и создает пространство для все более крупных больниц, где все более сбитые с толку жрецы в белых халатах проводят механистические ритуалы, которые пришли на смену вчерашним действам и завтра будут заменены новыми обрядами. Они столь же непонятны исполнителям, сколь и пациентам, вовлеченным в них.

Моральный закон, отрицаемый вивисекторами по причине того, что они не могут воспроизвести его в лаборатории, не говоря уже о том, чтобы постигнуть его интуитивно, действует разными способами, и все они очень тонкие, но в долгосрочной перспективе одинаково разрушительны.

Убежденность в том, что преступление перед животными, совершаемое в псевдонаучных лабораториях, останется без наказания, свидетельствует не только о душевной скудности, но и о сумасшествии. Когда на свет появляется ребенок с умственной отсталостью, врожденными уродствами, когда он умирает от рака из-за того, что его мать принимала успокоительные средства или вредный гормон – препараты, казавшиеся безопасными при жестоких опытах на животных – этот ребенок платит за преступление, совершенное другими людьми. Но миллиарды животных самым страшным образом расплачиваются не только за жестокость вивисекторов, но и за равнодушие человеческой расы, от которой теперь скрывают это преступление. Потому что общество молчаливо соглашается с тем, что происходит с беззащитными существами и аукается на их детях, или даже оправдывают это. Но многие невинные люди тоже вынуждены расплачиваться за постоянное нарушение морального закона лишь потому, что они входят в человеческое общества, и это нельзя изменить.

Длительные страдания, через которые проходят все больше людей, прежде чем умрут, относятся к очевидным и немедленным проявлениям морального закона. Ричард Куннес (Richard Kunnes), говоривший, что Американскую медицинскую ассоциацию (American Medical Association) следовало бы переименовать в Американскую ассоциацию убийств, и сжегший свой членский билет на заседании врачебного конгресса, писал в книге “Your Money or your Life” («Деньги или жизнь», издательство Dodd Mead& Co, 1974):

«С 1960 по 1970 США затратили на медицинские исследования больше средств, чем когда-либо, а результаты оказались наименьшими (правда, доктор Куннес не упоминает, что исследовательская деятельность, о которой идет речь, заключается почти полностью в экспериментах на животных). И дальше: «Можно предсказать с полной уверенностью, что из-за постоянной финансовой поддержки исследований здравоохранение будет становиться все менее и менее удовлетворительным, что приведет к ежегодной ненужной смерти тысяч пациентов и страданиям сотен тысяч. Множество университетов обладают деньгами, которые могли бы пойти на пользу больным, но вкладывают их в исследования, чтобы получить еще больше денег и еще больше исследовать».

Книге Куннеса суждено стать очередным гласом вопиющего в пустыне, так как автор не предложил выхода, не дал объяснений, не привел данных, указывающих на то, что прискорбное состояние сегодняшней медицины есть непосредственный результат метода, губящего личность исследователя, калечащего его разум и неизбежно толкающего врачебное искусство в пропасть. Но, по-видимому, ни один из других процитированных мной медиков и историков медицины – Сигерист (Sigerist), Ростанд (Rostand), Хейфлик (Hayflick), Дюбо (Dubos), Инглис (Inglis), Райдер (Ryder), Блюхель (Blü chel), Иллич (Illich) – не поняли, где лежит фундаментальная ошибка: в фундаментальных исследованиях.

Как уже упоминалось вначале, если бы нынешний подход к лечению болезней был правильным, уже давно бы наступила эра всеобщего здоровья. Но вышло наоборот: вместо того, чтобы лечить болезни, медицина их создает.

Постоянно растет частота сердечно-сосудистых заболеваний, артрита, ревматизма, диабета, психозов и рака – то есть, именно тех болезней, которые наиболее интенсивно изучаются с помощью опытов на животных. В результате, продолжительность жизни, постоянно увеличивавшаяся вследствие успешной борьбы с инфекционными заболеваниями и детской смертностью, а также возврату к старой доброй гигиене, прекратила свой рост и даже начала снижаться.

На самом деле, большая продолжительность жизни не служит признаком здоровья. Можно жить и иметь плохое здоровье. Как отметил Иван Иллич (Ivan Illich), «истинное чудо современной медицины состоит в том, что целые народы имеют очень низкий уровень здоровья».

Многие другие исследователи современного состояния медицины вынуждены признать, что человечество никогда не было таким больным, как сегодня. Курт Блюхель (Kurt Blü chel) рассказывает на странице 174 своей книги “Weisse Magier” о здоровье жителей Западной Германии, которое типично для всех «цивилизованных» стран: «Сегодня в ФРГ к наиболее серьезным причинам болезней относится вред в результате лечения, назначенного или рекомендованного врачом. Медицина вслед за раком, инфарктом миокарда и инфекционными заболеваниями (50000 смертей) стала важнейшим источником человеческих болезней» (кажется, Курт Блюхель упустил из виду, что рак в большинстве случаев возникает из-за приема медикаментов, поэтому медицину как причину болезней следовало бы поставить не на третье, а на первое место).

А на странице 257 Блюхель продолжает: «Сегодня среднестатистический немец потребляет в 5 раз больше медикаментов, чем перед второй мировой войной. Стал ли он в 5 раз здоровее? Разумеется, нет. Напротив. В среднем западногерманское население болеет сегодня гораздо больше, чем тогда… Индустрия, созданная для того, чтобы лечить болезни, внезапно стала причиной новых заболеваний».

Профессор Гвидо Фанкони (Guido Fanconi) из Университета Цюриха пишет в своей работе “Der Wandel der Medizin": «В разных местах этой книги я указывал на то, что многие пациенты и даже здоровые люди по вине врачей стали больными… В университетской больнице Джона Хопкинса в Балтиморе выяснилось, что 11% госпитализированных пациентов страдали от патологических реакций на лекарства, а патологическая реакция на лекарства занимает седьмое место в списке причин госпитализации» (с. 78-79).

Неудивительно, что с начала XX столетия продолжительность жизни для 45-летнего человека мало изменилась, а во многих западных странах, вопреки оптимистичным сообщениям ВОЗ, снизилась. Однозначный рост продолжительности жизни сегодня еще происходит только в тех странах, где можно радикально снизить детскую смертность через возврат к гиппократовской гигиене и улучшение материального благосостояния людей.

Согласно авторитетному французскому журналу “Nouvel Observateur” (28 октября 1974), во Франции продолжительность жизни населения с 1965 года не повысилась, зато смертность среди 15-20-летних ежегодно повышается на 2%. Во всех индустриальных странах за последние 10 лет повысилась смертность среди 40-50-летних. В этой статье говорится также, что в 1970-е годы смертность среди британских рабочих была выше, чем в 1930 году. Таким образом, рост хронических заболеваний нельзя связать с тем фактом, что повысился средний возраст граждан, как пытаются сделать многие медицинские авторитеты: это не соответствует истине.

Мы уже видели, что США тратят на вивисекционные медицинские исследования больше денег, чем любая другая страна. В этой стране на душу населения проводится больше операций, чем где-либо еще, и врачи там считаются лучшими и самыми дорогими в мире – и. невзирая на все это, американцы по продолжительности жизни занимают лишь 17 место.

Хотя американцы имеют в распоряжении мощный лечебный арсенал, и их врачи развили лихорадочную деятельность, они живут сегодня не дольше, чем их родители. Но страдают гораздо больше. Да, в среднем американцы раньше уходят на пенсию из-за плохого здоровья, значительно больший процент их проходит через операции, большинство из проводят последние годы жизни в ожидании смерти, в чистилище в виде больницы, где искусственно поддерживают жизнь – через внутривенное питание, инъекции, переливания крови, кислородные палатки, трансплантации и сильные медикаменты, вызывающие серьезные побочные эффекты, такие как болезненный гастрит, тошнота, рвота, почечные и печеночные колики (внезапные сильные боли в животе, вивисекторы вновь и вновь вызывают их искусственным путем у тысяч подопытных животных), сильное ингибирование костного мозга, кровоизлияние в мозг и как результат частичный и полный паралич.

Официальная статистика показывает, что сегодня 80% всех американцев умирают в больницах, и все больше бюджетных средств уходит на разные аппараты, продляющие жизнь, то есть, растягивающие страдания. Иван Иллич сообщает нам, что «консультанты» лицемерно выбирают каждого пятого англичанина, страдающего болезнью почек, и разжигают в нем желание получить редкую привилегию в виде долгой и мучительной смерти на диализе. Во время лечения значительная часть времени и сил уходит на то, чтобы предотвратить самоубийство в первый и иногда во второй год жизни – второй может добавиться, благодаря искусственной почке» (“Medical Nemesis”, 1975, Лондон, с. 51).

Уже в августе 1972 года в Вашингтоне в Сенате обсуждалась тема «Человеческое достоинство и смерть» (“Dignity and Death”). В ходе этих слушаний раскрылись многие примеры некомпетентности и бесчеловечности врачей, которые воспитывались на вивисекции и экспериментальной одержимости. Ненси Л.Росс (Nancy L. Ross) сообщает в “International Herald Tribune”:

«С нами был председатель конгресса, сенатор Франк Черч (Frank Church), аптекарь из Идаго, которому врачи 25 лет назад, то есть, в 1947 году, когда он заболел раком, оставляли жить шесть месяцев… С нами был 94-летний доктор Артур Е.Морган (Arthur E. Morgan), бывший президент Университета Антиох (Antioch College), он со слезами рассказывал, как медсестры разжимали его умирающей жене челюсти и заставляли ее есть. Доктор Кублер-Росс (Kubler-Ross) сказал, что страшнее всего умирать в большой университетской клинике. Если на примере умирающего уже ничего нельзя узнать, он перестает быть интересным объектом с медицинской точки зрения, и студенты его просто бросают».

Во всех цивилизованных странах сильные мира сего должны заплатить больше других за право умереть, и плата эта выражается не только в деньгах, но и в страданиях. Когда в 1975 году греческий судовладелец Аристотель Онассис (Aristotle Onassis) умер после долгой болезни, его врачи хвастались, что в течение последнего часа клиническая смерть наступала трижды, но его всякий раз удавалось оживить.

Испанский диктатор Франциско Франко (Francisco Franco), страдавший 20 разными болезнями, имел еще меньше свободы в последние дни. Когда 83-летний человек, перенесший несколько сердечных приступов, уже находился в когтях смерти, его подвергли пыткам и унижениям, и у него не было сил сопротивляться. СМИ сообщали всему миру о «чудесах», позволяющих вывести умирающего старика из комы и растянуть его предсмертную борьбу на 34 страшных дня. Но цель врачебного искусства не должна заключаться в том, чтобы поддерживать жизнь человека день, месяц или год, не возвращая ему здоровье, ибо это приносит благо не пациенту, а врачу. И тут должен вмешаться закон.

Информационная служба “United Press International” сообщает 14 ноября 1975: «Сегодня Франко сделали третью за последние 12 дней операцию, 2-часовую операцию, в ходе которой был зашит кровоточащий разрыв желудка. Генерал находился под наркозом, ему вставили трубку, через нее вытекала кровь и жидкость, появившиеся из-за разрыва швов, которые были наложены неделю назад во время операции по удалению большей части его желудка. 32 врача заявили, что его мозг еще функционировал, но требовались аппараты для поддержания жизнедеятельности организма». Франко был подключен к аппарату искусственного дыхания, его кровь очищал гемодиализатор, дефибриллатор, зафиксированный у него на груди, регулировал ритм сердца всякий раз, когда оно хотело остановиться, а кровообращение поддерживалось насосом. При последнем переливании было использовано 5 литров крови, и общий объем крови, перелитой ему с начала кризиса, достиг 60 литров – этого достаточно, чтобы десять раз заменить всю кровь, присутствующую в организме. Врачи признали, что Франко испытывал сильные страдания. Но слишком много успокоительных средств ускорили бы его смерть, и она в конце концов пришла к измученному старому человеку в образе того, что его доблестные врачи, воспитанные на принципах вивисекции, обозначили как «необратимая сердечная недостаточность».

Может быть, это просто совпадение, но отец Франко, не имевший такого мощного терапевтического арсенала, как его знаменитый сын, прожил 86 лет, а его дедушка – более 100 лет. Разумеется, то было до эпохи медицинских «чудес».

Если ситуация с социальной помощью и страхованием будет оставаться прежней, то помощь, которую Франко получал от своего арсенала врачей, станет доступна не только сильным мира сего – ею будут наслаждаться и невзрачные бедняки, независимо от своего желания по этому поводу. Осенью 1975 года в американской печати появилось сообщение под названием «Правительство одобряет первые эксперименты на людях с использованием сердечной помпы», и это обещает людям еще больше страданий, которые ранее были причинены бесчисленным животным.

Американские законодательные органы, обычно служащие мерилом для других стран, вместо того, чтобы прекратить безумство в виде опытов на животных, поддерживают опыты на людях, легализуя их все больше и больше. Если эта тенденция продолжится, мы скоро прочитаем крупный заголовок «Американское правительство разрешает первую пересадку человеческой головы». Это будет означать новые неизмеримые страдания людей, и умирающие пациенты поймут: Онассис и Франко еще легко отделались по сравнению с тем, через что приходится пройти беззащитным людям в руках своих врачей, подобно беспомощным животным в руках экспериментаторов.

*

Итак, это и есть «великолепная гостиная», которую Клод Бернар обещал более ста лет назад? Ясно одно: животные начинают мстить. Печальная месть, и не только для нас, но и для самих животных.

И, что еще хуже: за последнее столетие под предлогом научных исследований распространилась ожесточенность, и люди с помощью СМИ стали с ней молчаливо соглашаться, воспринимая ее как признак ума и филантропии. И она продолжает распространяться в геометрической прогрессии, подобно необузданным раковым клеткам.

Нынешняя медицинская наука с ее механистической идеей здоровья создает иллюзию просвещения, но на самом деле дика и реакционна и стремится лишь повторять свои ошибки, как и галенизм 15 веков назад. А университеты, бывшие некогда светочами гуманизма и мудрости, вместо того, чтобы давать образование студентам, портят их и способствуют распространению нового варварства.

Если бы люди, отвечающие за образование и СМИ, не забывали свою просветительскую задачу, они бы имели в виду, что все выдающиеся люди, в том числе величайшие медики, оправдывающие своим существованием наличие хомо сапиенс на планете, осуждали поддерживаемую ими систематическую жестокость. Если наша культура имеет голос, то он, несомненно, принадлежит им – а не вивисекторам и службам здравоохранения, выбравшим ложный путь.