Одиннадцать 7 страница

– Боюсь, что пока нет результатов, – ответил дежурный лаборант.

– А вы сделали посев на туберкулез?

– Минутку…

В ожидании Данбар барабанил пальцами по столу.

– При обычных обстоятельствах мы бы не стали, – сообщил наконец лаборант. – Но так как в этом случае мы, похоже, имеем дело не с одним из обычных подозреваемых, мы сделали посев на все имеющиеся у нас образцы бактерий, включая туберкулезную палочку. Если эта бацилла растет в лабораторных условиях, мы выясним это.

Стивен повесил трубку, прежде чем его успели спросить насчет повышенного интереса к туберкулезу. Сперва он хотел обсудить все с Макмилланом. Зная теперь, что придется прождать от шести до восьми недель, пока удастся вырастить бациллу, он решил уточнить некоторые детали у О'Коннора, микробиолога из детской больницы в Карлайле. Ведь именно он сказал Стивену, что они проверяли образцы мальчика Тэйлора «на все, о чем только могли подумать».

– Мы были так удивлены, что за целую ночь ничего не выросло, так что я велел сделать посев его образцов на всевозможные культуры, которые мы используем, – сказал О'Коннор.

– А были ли включены среды, способные поддерживать туберкулезную палочку? – спросил Стивен.

– Конечно.

– И?..

– И ничего. Никакого роста.

– Не могли бы проверить еще раз, для меня, пожалуйста?

О'Коннор со стуком положил трубку на стол. Через пару минут он вернулся. Стивен следил за стрелками своих часов на запястье.

– Посевы были уничтожены, так как на них ничего не проросло спустя четырнадцать недель.

– Благодарю, – произнес Данбар без дальнейших комментариев.

Он решил ничего не обсуждать с Макмилланом до следующего утра. Ему нужно было время, чтобы все уложилось в голове. Он так сосредоточился на смерти Кита Тэйлора, что совсем потерял искомую нить, связующую всех вакцинированных детей, у которых развились разные кожные заболевания.

Стивен решил сделать звонок в детскую больницу Эдинбурга и узнать о состоянии Патрисии Лионс.

– Она очень больна.

Не эти слова он хотел услышать.

– На месте ожога на руке в тканях присутствует какая-то инфекция, не поддающаяся лечению.

– Какая-то инфекция? – переспросил Стивен. – Что это значит?

– Трудно сказать. В лаборатории ничего не удалось выяснить.

Девять

Слова обрушились на Данбара как удар по голове. Он с трудом пробормотал, чтобы его держали в курсе, если и когда из лаборатории поступят результаты, и повесил трубку. Крепко выругался пару раз, пока обдумывал информацию. Несомненно, инфекция у Триш Лионс никак не могла быть такой же, как у Кита Тэйлора. А если была, тогда это означало, что логическое предположение, будто БЦЖ-бацилла каким-то образом разбушевалась в организме мальчика из-за подавленной иммунной системы, становилось неверным. Насколько Стивен знал, с иммунитетом у Триш Лионс все было в порядке. И очень маловероятным казалось то, что сразу два ребенка так прореагировали на вакцину, которую люди безопасно использовали уже в течение пятидесяти лет. Тут было нечто другое. Возможно, Скотт Холдейн узнал, что именно… и его убили, чтобы заставить замолчать?

На следующее утро Данбар первым делом переговорил со своим шефом.

– Мне жаль, но тут гораздо больше всего, чем мы предполагали поначалу. – И он рассказал Макмиллану о случае Кита Тэйлора. Шеф нахмурился, и тут же его плечи поникли, едва Стивен сообщил, что, похоже, и у Триш Лионс – та же самая инфекция.

– Чем дальше, тем хуже, – проворчал Макмиллан.

– Это еще не всё. Специалисты в лаборатории детской больницы Карлайла должны были вырастить бактерию, если бы во всем была виновата бацилла БЦЖ, однако все посевы оказались отрицательными даже спустя четырнадцать недель. Образцы Патрисии Лионс тоже отрицательные на сегодняшний день. Есть шанс, что это совершенно новая зараза, ужасная плотоядная бактерия, которую дети подцепили в «Пайнтопс». И мы не можем ее идентифицировать или убить с помощью антибиотиков.

– То, что нужно, – вздохнул Макмиллан. – Как именно дети, предположительно, заразились этой инфекцией, если окажется, что она одна и та же?

– На самом деле, есть еще несколько ребятишек из списка с «зелеными наклейками», обратившихся с жалобами на проблемы с кожей.

Шеф прикрыл глаза и медленно потер лоб ладонью.

– Черт побери! – пробормотал он.

– Единственный факт, объединяющий их всех, – совместное пребывание в школьном лагере «Пайнтопс» и вакцинация БЦЖ, пока они находились там.

– И, конечно, прежде всего, причина, по которой им поставили вакцину, – добавил уклончиво Макмиллан. Стивен вопросительно уставился на него. – Все они, возможно, заразились от Анвара Мубарака…

–…простым туберкулезом без каких-либо клинических особенностей, согласно докладу из лаборатории… – голос Стивена становился все тише и тише, когда до него стало доходить, к чему клонит начальник.

–…но против которого, как твой друг заметил, власти решили вакцинировать весь лагерь. И явно не озаботившись заглянуть ни в одну из медкарт детей и узнать их анамнез, – закончил мысль Макмиллан.

– Может, стоит присвоить этому делу «красный код»? – предложил Данбар.

– Согласен, – несколько неохотно кивнул шеф.

Смена статуса на «красный код» означала: предварительное расследование, проводимое сотрудником «Сай-Мед», должно принять полномасштабный характер со всеми вытекающими полномочиями. Стивен сможет запрашивать любую помощь и требовать содействия отдела «Сай-Мед» в любое время дня и ночи через коммутатор, на котором дежурят спецсотрудники. У него будет доступ к денежным средствам через специальные кредитные счета, оформленные на его имя. Он будет обладать полномочиями запрашивать в любом месте, где бы он ни проводил операции, содействие и информацию у полиции с полной поддержкой из МВД. Он даже мог потребовать разрешение на ношение оружия, если бы почувствовал, что ситуация того стоит. Казалось, ничего из этого в текущем задании не было нужно, но грело душу осознание, что, если понадобится, все перечисленные возможности под рукой, или будут под рукой, когда поступит распоряжение Джине Робертс.

Макмиллан нажал кнопку интеркома и произнес:

– Присвойте, пожалуйста, «красный код» заданию Данбара, Джина. Что планируешь теперь делать? – обратился он к Стивену.

Тот задумался на минуту, прежде чем заговорил.

– Я отправляюсь в Лестер навестить Анвара Мубарака. Хочу увидеть мальчика, хочу посмотреть на посевы культур, которые выращивали лаборанты, и результаты на восприимчивость к лекарствам из лаборатории. Мне нужно быть абсолютно уверенным, что нам сказали правду.

– А если это так?

– При условии, что спецы из лондонской лаборатории не смогут ничего вырастить из образцов Кита Тэйлора, нам придется допустить, что мы, возможно, имеем дело с новой инфекцией, вероятно, вирулентной, поскольку, кажется, она невосприимчива к антибиотикам, и ничего не появляется из посевов на бактериологические среды.

– А первое, что нужно делать с новой инфекцией… – протянул Макмиллан.

– Установить ее источник, – закончил фразу Данбар.

* * *

Стивен приехал в Лестер, надеясь, что к концу дня по крайней мере одну из переменных можно будет исключить из расследования, и это позволит ему выбрать более точное направление. Слишком уж много вариантов витало сейчас вокруг, и Данбар начинал чувствовать себя так, будто его зашвырнули в океан, и теперь он не знает, в какую сторону плыть. Дежурная в регистратуре детской больницы мало чем помогла.

– У нас никого нет с таким именем, – ответила она после непродолжительных поисков в компьютере. Стивен недоумевал, что такое происходит с британцами, если так много людей, которые не любят общаться с публикой, в конечном итоге оказывались на должностях, подразумевающих контакты с большой аудиторией. Он попросил дежурную проверить еще раз.

– По-прежнему ничего, – покачала головой женщина, пристально глядя на монитор поверх своих очков в декоративной оправе.

Осознав, что отсутствие имени Мубарака во входящих регистрационных записях может иметь какое-то отношение к желанию властей сохранить все в тайне, Данбар показал свое удостоверение и попросил организовать разговор с главврачом.

– Профессора Ланга не будет до завтра. Он на конференции в Женеве.

– Тогда с его заместителем или помощником.

Женщина вздохнула и подняла трубку телефона.

Стивена проводили на второй этаж в хорошо освещенный кабинет, обставленный современной мебелью. Табличка, прикрепленная на двери, гласила «Доктор Н. Симмонс».

– Доктор Симмонс скоро присоединится к вам, – сообщила младшая ассистентка, показавшая Данбару дорогу наверх. – Пожалуйста, присаживайтесь.

Стивен уселся, чувствуя себя немного неуютно перед незанятым креслом по другую сторону стола. Бежали минуты, и он подумал, не взять ли полистать свежий номер «Бритиш Медикал Джорнал», что лежал перед ним. Но потом ему показалось, что такой поступок могут расценить как вторжение в личное пространство. Когда время ожидания достигло восьми минут, Данбара посетила мысль о том, чтобы подойти к окну и осмотреться. Однако тут же подумал, что если бы ему самому довелось обнаружить незнакомца, разгуливающего по его личному кабинету, вряд ли бы ему это понравилось. Поэтому Стивен просидел, не двигаясь, пока позади него не открылась дверь. Обернувшись, он увидел привлекательную темноволосую женщину. Казалось, она немного запыхалась.

– Привет, я – Натали Симмонс, старший ординатор профессора Ланга. Извините, что заставила вас ждать. Мой пейджер запищал, когда я шла по коридору, пришлось возвращаться в палату.

Улыбнувшись, Стивен обменялся с ней рукопожатием.

– Никаких проблем. Стивен Данбар.

Доктор Симмонс плюхнулась в кресло за своим столом и откинула прядь волос с лица. Потом внимательно изучила удостоверение Стивена.

– Ну, доктор Данбар, боюсь, я никогда не слышала о «Сай-Мед», но уверена, у вас есть полное право находиться здесь. Все это кажется жутко официальным. Чем я могу вам помочь? – Она вновь откинула волосы назад и при этом широко улыбнулась, обнажив ровные белые зубки.

Стивен решил, что женщина ему нравится. Натали Симмонс казалась открытой, дружелюбной, и при этом была обладательницей красивых зеленых глаз, в которых светилось понимание, как устроен этот мир. Данбар уверил себя, что она не единственная, кто ничего не слышал о «Сай-Мед», и вкратце объяснил, чем они занимаются в отделе.

– Понятно, – легко поверила Симмонс. – И каким боком мы тут причастны?

– Мне нужно поговорить с кем-нибудь об одном из ваших пациентов, о мальчике по имени Анвар Мубарак.

– Что-то ничего на ум не приходит.

– У него туберкулез.

– Серьезно? – удивленно воскликнула Натали. – А я даже не в курсе, что у нас пациент с ТБ.

Стивен подумал, стоит ли ей доверять, но всего лишь на мгновение, а потом произнес:

– Он – иммигрант. Он отдыхал в школьном лагере в Озерном Крае до того, как выяснилось, что болен туберкулезом. Власти очень хотят сохранить этот инцидент в тайне.

– И я могу понять, почему, – подхватила Симмонс. – Иммигранты занимают наши дома, рабочие места и… заражают наших детей туберкулезом! Ну, властям, кажется, все очень неплохо удалось, поскольку мне абсолютно ничего неизвестно об этом ребенке.

Стивен почувствовал, как подкатывает знакомое ощущение, будто внутри сейчас все оборвется.

– А есть кто-нибудь, кто мог бы знать?

– Для меня бы это был очень неприятный сюрприз, – нахмурилась Натали. – Я – руководитель отделения инфекционных заболеваний, пока Ральф отсутствует. Предполагается, что я должна быть в курсе подобных вещей. Потерпите минутку, я попробую выяснить.

Симмонс сделала серию звонков, но безрезультатно.

– Мне очень жаль, доктор Данбар. Никто из моих коллег ничего не знает об этом.

– Как-то странно, – покачал головой Стивен. – Кажется, здесь есть какое-то недопонимание, но это уже мои проблемы, а не ваши. – Он собрался уходить и в последний момент спросил: – А может быть так, что профессор Ланг лечит мальчика где-то частным образом, учитывая сложившиеся обстоятельства?

Натали скорчила недовольную рожицу.

– Честно говоря, ни разу еще не сталкивалась с подобными обстоятельствами, – произнесла она. – Так что ваши предположения настолько же верны, как и мои. Ральф, естественно, ничего мне об этом не сказал.

– Может, я завтра позвоню и спрошу его самого?

– Это подразумевает, что вам придется остаться здесь на ночь, хотя вы и не планировали?

– Верно.

– Послушайте, – сказала Натали, – у меня есть номер профессора Ланга. Его следует использовать только в экстренных случаях, но я все-таки позвоню.

Стивен искренне поблагодарил приветливую докторшу и подождал, пока Симмонс пыталась дозвониться Лангу, но безрезультатно.

– У него телефон отключен, – недоуменно сообщила она. – Давайте так, вы оставите свой номер телефона, а я позже попробую еще раз. И дам вам знать, что он скажет, а если не будет слишком поздно, вы сможете отправиться обратно в Лондон.

– Буду премного обязан.

* * *

С городком Лестер Стивен знаком не был. Он немного поездил по округе, привыкая к местности, прежде чем нашел место для парковки и отправился гулять пешком. Ему казалось, что так лучше думается. Решив сэкономить немного времени, он позвонил Джону Макмиллану до того, как шеф покинул министерство на ночь. Стивен попросил его еще раз проверить насчет местонахождения Анвара Мубарака.

Натали позвонила в половину шестого вечера.

– Только что пообщалась с Ральфом; он сидел на совещании. Но он ничего не знает про того мальчика. По крайней мере я точно уверена в этом.

– Простите?

– Боюсь, это моя вина. Мне показалось, что вам не хотелось, чтобы я напрямую задавала подобный вопрос по телефону в виду щекотливости ситуации. Так что я вляпалась в небольшие неприятности, спросив про ребенка-иммигранта, возможно, недавно прибывшего, но пропущенного с болезнью, название которой начинается на «Т», и о котором мне не было известно, но, вероятно, знает сам доктор Ланг.

Стивену пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не расхохотаться.

– Думаю, сначала Ральф решил, что я пьяна, но потом я рассказала ему, что этот вопрос интересует инспектора из «Сай-Мед», и до него дошло. Итог таков: он ничегошеньки не знает.

– Большое спасибо! – поблагодарил Стивен. – Очень вам обязан.

– Да не за что! Наверное, там какая-то путаница произошла?

– А в Лестере нет еще одной детской больницы?

– Нет.

– А вы бы не согласились поужинать со мной? – неожиданно для самого себя предложил Стивен.

– Прошу прощения? – У Натали слегка дрогнул голос.

– Нет, это я прошу прощения. Я спросил, не согласитесь ли вы поужинать со мной, совершенно не подумав. У вас, наверное, есть муж и дети, которые ждут вас дома.

– Нет…

– Тогда предложение остается в силе.

– Мне показалось, вам не терпится вернуться в Лондон.

– Именно, что показалось, – улыбнулся Стивен. – Я уже доложил в министерство про эту путаницу. Мне вообще нет смысла отправляться куда бы то ни было, пока я не услышу от них ответа, что, вероятнее всего, произойдет утром – Уайт-холл отправляется по домам в пять вечера.

– Понятно. Ну, в таком случае, я с удовольствием принимаю ваше предложение.

Данбар зарегистрировался в отеле, освежился в душе и переоделся, использовав содержимое дорожной сумки «на всякий случай», которую держал в багажнике машины. Он встретился с Натали возле ресторана, который она предложила, прибыв на место минут за пять до нее самой.

– Очень неожиданный сюрприз, – призналась женщина. – Не помню, когда в последний раз я проводила вечер вместе с абсолютно незнакомым человеком.

– Значит, нам есть о чем поговорить, – заключил Стивен. И действительно, было о чем.

В течение последующих двух часов Данбар узнал, что Натали – Талли для друзей – родилась и выросла в Бромли, в графстве Кент, что ей тридцать пять лет, и она изучала медицину в Шеффилде. В двадцать семь вышла замуж за доктора Гайлза, который теперь работает хирургом-ортопедом в Лондоне. Но они развелись спустя три года совместной жизни из-за того, что Натали не могла иметь детей.

– Это была не единственная причина, – заметила Талли, – но очень важный пункт. Скажем так, это подорвало наш и без того шаткий фундамент.

– Мне очень жаль, – произнес Стивен.

– Не стоит, – покачала головой женщина. – Теперь в моей жизни детей больше, чем я могу справиться. Ваша очередь.

Данбар рассказал ей про армейское прошлое, про женитьбу на Лизе и о том, как она умерла. Он рассказал и о своей дочери Дженни и ее жизни в Шотландии.

– Я – папа на выходные, а на самом деле – папа на каждые вторые выходные, по правде говоря.

– Должно быть, трудно все время находиться далеко друг от друга?

– Мало помогает, – согласился он.

– А вы не можете попросить о переводе?

– «Сай-Мед» – очень маленькое подразделение. У нас нет филиалов на севере, – улыбнулся Стивен.

– Расскажите мне об «Сай-Мед».

Данбар поведал Талли об отделе и расследованиях, которые они проводят, пока официант наполнял их чашки кофе уже в третий раз.

– Звучит очень интригующе! – воскликнула Талли. – Вы прямо Джеймс Бонд.

– На самом деле, это не так, – возразил Стивен. – Большая часть работы – просто рутинные расследования, как, например, прояснение недопонимания о местонахождении пациента-ребенка…

– Подозреваю, что в вашей работе все-таки есть особые моменты, – улыбнулась Талли.

– Время от времени, возможно.

– Вы так и не рассказали мне, зачем хотели увидеть этого мальчика, – напомнила женщина. Но потом, увидев на лице Данбара выражение нерешительности, быстро добавила: – Ой, извините! Это совсем меня не касается. Как-то не подумала…

– Все в порядке. «Сай-Мед» не является секретной организацией, – успокоил ее Стивен. – Хотя мы и предпочитаем действовать под прикрытием. Анвар Мубарак, будучи больным туберкулезом, по словам источников из Министерства здравоохранения, стал причиной того, что более сотни детей были привиты БЦЖ-вакциной в школьном лагере. Один из этих детей теперь мертв, еще один ребенок серьезно болен из-за какой-то инфекции, идентифицировать которую лаборантам никак не удается. Еще несколько детей из той группы тоже заболели. И теперь я должен быть уверен, что Анвар Мубарак болен именно туберкулезом, а не чем-то еще.

– Чем, например? – Талли широко распахнула глаза.

– Понятия не имею.

– Но ведь раз правительственный источник говорит, что это ТБ…

–…то это должен быть ТБ, – закончил за нее Стивен, улыбнувшись.

– Ну да. Я хочу сказать, они бы не стали лгать о чем-то вроде этого… ведь так?

– Если только у них на то веской причины, – произнес Данбар.

– Что это означает?

– В правительстве существует давняя традиция не сообщать общественности то, о чем чиновники не хотят говорить людям. Они уверены, что делают это во избежание страха и паники среди населения или из соображений безопасности – еще одна из их излюбленных отговорок, но все это неправда. Они так поступают, поскольку это их вторая натура. Они автоматически реагируют на любую возникающую необычную проблему тем, что притворяются, будто это вовсе не проблема – нет причин для страха или беспокойства.

– Но вы же работаете на них!

– «Сай-Мед» прикреплен к Министерству внутренних дел, но мы уполномочены действовать независимо от любого правительственного подразделения.

– А разве это не приводит к конфликтам?

– Время от времени.

– И что же останавливает правительство от того, чтобы избавиться от вас, если начнете кусать руку, которая вас кормит? – прищурилась Талли.

– Оппозиция Ее Величества стала бы задавать неловкие вопросы, если бы они так поступили.

– Ну-ну, – улыбнулась женщина. – Кто бы мог подумать…

– Извините, я вам наскучил.

– Вовсе нет! – замотала головой Талли. – Было очень интересно и очаровательно. Когда работаешь в больнице, проблема в том, что большинство твоих друзей работают там же. Ты оказываешься заперт в замкнутом сообществе, даже не осознавая этого. Так что полезно пообщаться с человеком извне, даже если он и сам доктор.

– Это было давно, – отмахнулся Стивен.

– Но вы ведь были врачом в армии?

– Полевая медицина.

– Врачевание под огнем? Боже! У вас была увлекательная жизнь.

– Это уже в прошлом, – вздохнул Данбар. – Теперь я зарабатываю на жизнь, задавая вопросы.

– Мне бы хотелось услышать ответы на эти вопросы. О мальчике, – уточнила Талли. – Или это невозможно?

– Мне бы хотелось еще раз с вами встретиться, так что давайте сделаем это возможным, – сказал Стивен. – Как насчет обеда завтра? К тому времени мне должны будут уже позвонить из Лондона.

Талли рассмеялась этому предложению.

– Очевидно, вы давненько не работали в государственном здравоохранении, – заметила она. – Обед – это бутерброд, перехваченный за письменным столом, если вообще такой шанс появится.

– Ну, тогда я позвоню вам в любом случае?

– Было бы чудесно… и спасибо за удивительный вечер!

Стивен оплатил счет и оставил хорошие чаевые для персонала, ведь они с Симмонс были последними посетителями. И сей факт он и Талли только что заметили. Данбар смотрел только на нее.

Через дорогу располагалась стоянка такси, на которой ожидали всего две машины.

– Явно не Лондон, – произнес Стивен, кивая одному из них.

– Но и дождя нет, – парировала Талли.

Данбар проводил женщину до дверей ее дома. Она еще раз поблагодарила его за чудесный вечер. Стивен поцеловал Талли в щеку и поехал обратно в гостиницу.

Десять

Звонок Макмиллана застал Данбара во время завтрака.

– Можешь говорить?

– Один момент. – Стивен из кафе в отеле прошел через стеклянные двери в задний сад. Он двинулся по извилистой тропинке под сенью форсайтии^[11] к ненастоящему «колодцу желаний» в конце. На краю сидел садовый гном и рыбачил. Стивен присел рядом. – Продолжайте.

– Теперь мне говорят, что в последнюю минуту были внесены изменения в план, и в итоге этого парня Мубарака не стали направлять в детскую больницу в Лестере. Мой осведомитель в Минздраве приносит свои извинения за это недоразумение. Они решили, что там может быть слишком много народа, и поэтому отправили мальчика лечиться в частную клинику.

Данбар достал из кармана блокнот, который всегда носил с собой, и зубами вытянул ручку из его переплета.

– Адрес известен?

– На самом деле… это в Швеции.

– Швеция… – эхом повторил Стивен, будто не веря тому, что услышал.

– Я точно так же озадачен, как и ты, – добавил Макмиллан.

– Они отвезли ребенка, больного туберкулезом, в Швецию только для того, чтобы избежать огласки?! – воскликнул Данбар.

– Согласен, очень странное решение, – подтвердил шеф.

– А у нас есть адрес этой клиники в Швеции?

– Они сказали, что со мной свяжутся сегодня насчет деталей. Я так понимаю, ты планируешь продолжить и отправиться туда?

– Конечно. Весь этот бред из-за простейшего случая с туберкулезом, с лечением которого не было никаких проблем? Я так не думаю. Я останусь здесь и полечу из Бирмингема.

Стивен вернулся в кафе, извиняюще улыбнувшись паре, что пришли во время его отсутствия и выбрали место перед стеклянными дверьми. Он попросил официантку-польку принести еще один тост и кофе, пока сам переваривал последнее откровение шефа.

Вернувшись к себе в номер, Данбар воспользовался ноутбуком, чтобы проверить все возможные рейсы самолетов в Швецию из Бирмингема, и сделал пометки о времени вылета. Теперь все зависело от того, как скоро Джон Макмиллан вновь свяжется с ним. А пока Стивен позвонил Талии и сообщил ей, что мальчика изначально не помещали в детскую больницу: было «простое недопонимание».

– Фуф! – выдохнула женщина. – Тогда я могу перестать перерывать ящики в поисках секретных пациентов. Где он?

– Э-э…

– Ой, понимаю. Если расскажете, придется меня убить. Так?

– Он в Швеции.

– Как так?!

– Да черт его знает, но по этой причине я улетаю в Швецию сразу же, как мне сообщат адрес тамошней клиники.

– Ну а мне интересно, какое у шведов замечательное оборудование, которого нет у нас, – сказала Талли. Она произнесла слова с иронией в голосе, но они всколыхнули нечто в памяти Стивена, что-то, что встревожило его.

– Шведы ведь мировые лидеры по сдерживанию биологической угрозы, – отстраненно проговорил Данбар.

– Что?

– Шведов часто вызывают в качестве консультантов, если вдруг возникает угроза эпидемии какой-нибудь болезни-убийцы. Случись вспышка лихорадки Эбола или марбургского вируса, ^[12] тут же появятся люди, облаченные в костюмы биозащиты шведского дизайна, работающие в мобильных лабораториях шведского же производства.

– Вы же не предполагаете, что с этим мальчиком случилось нечто подобное? – выдохнула Талли.

– Пока я не строю никаких предположений, – покачал головой Стивен. – У меня чувство, будто я брожу, спотыкаясь, в темноте. Похоже, пообедать нам так и не удастся?

– Увы, увы, – подтвердила женщина его опасения. – Но, в любом случае, спасибо. Дадите мне знать, как все продвигается в Швеции?..

* * *

Джон Макмиллан позвонил сразу же после полудня. По тону его голоса Данбар догадался, что что-то не так. Он попытался разрядить обстановку.

– Вы собираетесь сказать мне, что адреса шведской клиники у вас нет?

– Стивен, со мной связались люди из высших эшелонов…

Данбар едва мог поверить своим ушам. Джон Макмиллан собирался просить его отступить! Тот самый Джон Макмиллан, который в прошлом столько раз вступал в схватки с людьми из «высших эшелонов», чтобы защитить честь «Сай-Мед» и установить истину!

– Меня попросили поверить на слово, что Анвар Мубарак не страдает ни от какого необычного или экзотического заболевания и находится вне опасности. Когда я упомянул о нашем беспокойстве насчет детей с «зелеными наклейками», меня также заверили, что болезнь Мубарака не имеет абсолютно ничего общего со смертью Кита Тэйлора или недугом Патрисии Лионс. Они буквально поклялись в этом!

– Ясно… – протянул Стивен, и тон его голоса подразумевал дальнейшие объяснения.

– Полагаю, в сложившихся обстоятельствах, мне придется принять на веру их слова, – снова заговорил шеф. – В ином случае придется обвинить людей на самых верхах правительства во лжи и без каких-либо на то оснований.

– Так вы предлагаете свернуть расследование?

– Тебе лучше знать. Я всегда предоставлял своим людям право принимать собственные решения в своей области. Я просто прошу тебя не забывать о том, что только что сказал. Решение за тобой, но я должен знать: ты все еще настаиваешь на поездке в Швецию, чтобы увидеть мальчика?

– Думаю, что не стану, – произнес Стивен, хотя слова чуть не застряли у него в горле. Он был расстроен и зол, что Макмиллан поставил его в такое положение. А еще он ощущал себя будто связанным по рукам и ногам. Ведь он стольким был обязан этому человеку! Однако, Данбар усмирил свои чувства, признав, что и самого Макмиллана поставили в почти нереальные условия.

– Черт! – выругался Стивен, вешая трубку телефона. – Черт! Черт! Черт!..

В дверь постучали. Вошла администратор.

– Сэр, вы скоро освободите номер?

Данбар глянул на часы и понял, о чем она. Он принес свои извинения, ведь была уже половина первого.

– Вообще-то нет, – ответил он. – Я бы хотел остаться еще на одну ночь, если это возможно.

– Я выясню это для вас на ресепшене.

Стоя у окна, Стивен наблюдал за потоком машин, проезжающих мимо. Он чувствовал себя не в своей тарелке, не имея четкой цели. Возможно, причиной всему было его долгое пребывание в армии, но его просто бесило состояние безвыходности. Звонок Макмиллана существенно затормозил расследование, а Стивен явственно ощущал, что оно далеко не окончено. Не было никакого логического объяснения тому, что мальчика отвезли в Швецию. Как не было и решения, что стало причиной смерти Кита Тэйлора, или хоть какого-то намека на то, что стояло за болезнью Триш Лионс.

Зазвонил телефон.

– Вы можете остаться в своем номере еще на одну ночь, сэр.

Решение Стивена, принятое под влиянием момента, не возвращаться в Лондон, должно было предоставить ему возможность успокоиться. Данбару нужно было время, чтобы избавиться от чувства злости и разочарования. Если бы он вернулся в столицу в нынешнем состоянии, то мог бы натворить дел, о которых после обязательно пожалел. Он решил, как частенько поступал в прошлом, использовать физические нагрузки для борьбы со стрессом. Захватив из багажника спортивный костюм и кроссовки, переоделся и отправился на пробежку, не задумываясь о маршруте или конечном пункте назначения.

Гостиница находилась довольно далеко от городского центра, так что людей здесь было не очень много. Поэтому у Стивена была прекрасная возможность; он бежал и бежал по тротуарам пригорода, пока пот не полился с него градом, а эндорфины, выделившиеся при физической нагрузке, сделали свою работу – и внутри него воцарился покой. Кроме того, было приятно размять мышцы и убедиться, что нет причин волноваться о своем физическом состоянии. Здравый смысл твердил, что Данбар никак не мог быть в такой же замечательной физической форме, как лет десять-пятнадцать назад, когда служил полевым хирургом с «лучшими», как сослуживцам нравилось думать. Но ведь ощущал он себя именно так, и от этого поднималось настроение. Регулярные пробежки и посещение бассейна не давали Стивену заплыть жирком, а периодические вылазки в горы на севере Уэльса вместе со старыми полковыми товарищами позволяли проверить свои силы на пределе возможностей. Просто теперь требовалось больше времени, чтобы оклематься.