Родной человек.

Если ты месяцами сидишь, закрывшись в себе, молчишь и не открываешься никому, не приведет ли это тебя к большему разрушению, чем оно было до этого? Не станешь ли ты более безумным и несдержанным? Не потеряешь ли единственную ниточку, соединяющую тебя с желанием жить? Пожалуй, что да.
Но стоит изменить взгляд лишь на минуту, стоит почувствовать привкус разговоров и понимания со стороны других, и ты больше не сможешь жить, как было прежде. Это как наркотик. Люди. К ним слишком быстро привыкаешь и, кажется, что они всегда будут рядом. Но порой, даже родные тебя предают и отдают палачам на казнь.
- Вы уверены, что правильно сделали, сходив конем?
- Возможно.
- Тогда шах и мат.
- Ну, не умею я играть в шахматы. Никогда не научусь.
Гермиона и Нарцисса сидели за шахматной доской более трех часов. Занятий особенных в этом месте не было, поэтому женщина, воспользовавшись своим положением, достала им шахматы и решила научить блондинку этой изысканной игре. В ней сочетается искусство и наука, что сопровождается спортивным интересом.
- Гермиона, не стоит так реагировать. Меня учил отец этой игре почти два месяца, и когда я все же освоила все тонкости игры, переиграть его мне так не удалось.
- Почему-то меня это не радует.
- Вы не привыкли проигрывать, не так ли?
- Будто вам нравится проигрывать, миссис Малфой.
- Это довольно двусмысленное понятие. Если вы проиграли в квиддич, то конечно, это проигрыш в прямом смысле. Но когда вы пытаетесь изо всех сил спасти собственную семью, то здесь нет ничего плохого, если вы проиграете, но при том выиграете время для семьи.
- Вы сейчас говорите как мать. Мне этого не понять.
Девушка лишь беззвучно выдохнула. Скрыла то, что глубоко в ее душе. Пусть оно там и остается. Не стоит распространяться о том, что делается внутри тебя. Это лишь твое и никому до этого нет дела.
- Вы прекрасно понимаете.
- Вам Драко рассказал, правда?
- Я догадывалась об этом. Он лишь подтвердил мои догадки. Дорогая, вам нечего стыдиться.
- Стыдиться, возможно, и незачем. Но жалеть и знать, что это могло быть у тебя. Это совершенно разные чувства.
- Мне тоже есть о чем жалеть. Я сейчас здесь вместо того, чтобы быть рядом с сыном.
- Но вы по собственной воле пошли сюда.
- Это правда. Но не могу я умирать на глазах у собственного сына.
- То есть, умирать?
Растерянность. Непонимание о чем Нарцисса говорит. Почему Малфой говорил, что ей становится лучше, а она говорит, что умирает. Несовпадение. Он не знает?
- У меня нашли опухоль, и она не подлежит никакому лечению. И у меня будет просьба, не говорите этого Драко.
- Я не понимаю. Почему вы здесь? Почему не рядом с сыном?
- Я не могу. Если он будет видеть, как я умираю, мне будет лишь хуже.
- Разве это справедливо – лишать его последних минут рядом с мамой? Вы думаете только о себе. Он вас любит, неужели можно решать за него?
- Я не знаю. Я не хочу, чтобы он услышал от врачей, а сказать сама не смогу. Только если скажете...
Женщина обреченно выдохнула. Искала в себе силы продолжить начатое. Не останавливаться. Но все шло против нее. Ее собственный ум. Все перечеркивает ее уверенность в себе.
- Нет, я не смогу ему этого сказать. Мы с ним не так близки. Я не... Я не могу сказать, что его...
- Чего ты не можешь сказать, Грейнджер?
Разговор затянул их. Они не заметили. Если бы она договорила, смогла сказать фразу до конца, все бы приобрело наихудшие оттенки. Драко стоит в привычной для него позе, засунув руки в карманы. Рассматривает их с интересом и непонятным волнением.
- Привет, сынок.
- Привет, мам. Как ты сегодня?
- Хорошо. Гермиона, вы хотели что-то сказать моему сыну.
- Я не буду ничего говорить.
- Дорогая, сделайте мне приятное. Я не так много прошу. Только одна просьба. Я буду перед вами в долгу.
Девушка коснулась руками лица и тяжело выдохнула. Так сложно делать то, что она считает худшим в профессии врача. Говорить, что ваш близкий человек в шаге от смерти. Это трудно не только для родного, но и для самого врача. От этого чувства сводит мышцы, и пошевелиться не в силах.
- Я пропустил момент, когда вы стали подругами?
- Миссис Малфой, вы же понимаете, что я за реакцию не ручаюсь?
- Просто сделайте это для меня. И я обещаю, что научу вас всем премудростям игры в шахматы.
Гермиона улыбнулась. Не то чтобы эта улыбка означала счастье или радость. Это больше истеричная улыбка, она близка к тому, чтобы заплакать. Зарыдать в голос и зарыться лицом в подушку. Ей было невероятно жаль Нарциссу, они уже общались неделю. И ей она показалась очень приятной и открытой женщиной. Она похожа на ее маму чем-то.
- Ладно. Малфой, выйдем.
- Мне не нравится то, что я ничего не понимаю.
- Просто иди со мной.
Холодный и пустой коридор. Время от времени здесь проходили другие пациенты, но обычно эта часть пустовала. Именно сюда привела она его. Чтобы было спокойнее. Это труднее, чем можно представить. Сказать: «Слышишь, твоя мама умирает». Такое не пройдет. Здесь нужно использовать все свое чувство тонкости и осторожности.
- Вы стали с мамой подругами?
- Пожалуйста, дай мне минуточку.
Девушка стала лицом к окну и пыталась прочувствовать все свое сочувствие. Осторожность открыть для него. С Малфоем нужно быть крайне осторожным. Кто знает, как он отреагирует?
- Я ничего не понимаю. Грейнджер, объясни! Немедленно!
- Мне надо тебе сказать что-то очень важное. Оно меня не касается, но раз так получилось, что именно я должна это сказать. Я должна быть очень осторожна в своих высказываниях.
- Ты меня пугаешь.
- Знаешь, все это время пока я нахожусь здесь, я думала, что меня не волнует, что происходит с другими. Но сейчас я поняла, что это далеко не так.
- Только не говори...
- У твоей мамы опухоль, и она не поддается никакому лечению.
Гермиона вдохнула и, кажется, забыла выдохнуть. Кажется, она видит, как в глазах Драко потухли огоньки. Его глаза стали глубокими, темными. Он начинает тяжело дышать.
- Это не правда. Она говорила... ей было легче.
- Драко, я бы хотела, чтобы это была ложь.
- Отойди от меня.
Его руки сжались в кулаки. Паника. Злость. Недосказанность между родными. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Не в этом случае? Она хотела как лучше, уберечь сына. Он хотел в это верить. Он хотел верить, что родному и дорогому человеку ничего не угрожает. А взамен получил нож в спину.
- Слушай, она просто не могла тебе сказать. Это трудно – признаться родным.
- Да что ты знаешь?
- Не надо. Я знаю больше, чем хотелось бы.
- Ты не понимаешь! Она лгала мне! Говорила, что все в порядке! А правду я должен узнать от тебя! Где в этом мире честность? Вот поэтому я предпочитаю святому эгоизм, поэтому легче никому не верить.
Девушке хочется помочь, помочь чем-то. Но это не в ее силах. Вот так в глазах человека исчезает тепло, зато появляется холод. Мороз и метель. Вот так теряют силу и желание.
- Можно я кое-что скажу?
- Если я скажу нет, тебя это остановит?
Парень касается рукой шеи и поднимает брови. Такое безразличие в его взгляде. Но как бы он ни маскировал все, девушка чувствует его истерику. Она знает, какая она на вид и на вкус. И Драко сейчас переполнен ею. Он на грани.
- Ты нужен ей. Она не хотела, чтобы ты видел как она умирает. И если бы я не влезла, пожалуй, она бы тебе и не сказала. Понимаешь, когда ты в шаге от смерти тебе кажется, что лучше бы никто не знал в каком ты состоянии. Тебе кажется, что так правильно. Несмотря на то, ситуация это Нарциссы, или моя, когда я сама выбирала свою судьбу. Просто ты ей нужен. Послушай меня. Не вини ее за эту неудачную попытку тебя защитить.
- Ты сейчас ее выгораживаешь?
- Нет, она должна была тебе сказать. Я ей сказала, что ты должен сам решать. Просто она мать и она хочет защитить тебя. И всегда будет хотеть. Не злись на нее. Она у тебя хорошая. Просто подари ей свое внимание, и пусть там, - рука девушки коснулась его груди, от чего он напрягся, - живет только любовь к ней. От этого ей будет лучше. Она женщина и мать, и ей нужна любовь самого дорогого в своей жизни. Это ты.
- Мне жаль твоего ребенка. Ты бы была замечательной матерью.
- Мне тоже жаль. Но, к сожалению, это решаю не я. Возможно, когда-то я смогу почувствовать то, что чувствует твоя мама к тебе. А сейчас это лишь инстинкт.
- Почему она рассказала тебе?
- Не думаю, что в ее планах было рассказывать, потому что потом она просила ничего не говорить. Но, как я сказала, это несправедливо лишать тебя возможности выбрать. Нарцисса только тогда попросила меня рассказать. Иди, поговори с ней. Я уверена, что она тебя ждет.
- Я не знаю, что ей сказать.
- Просто не злись и все. Она хочет понимания.
Аристократические пальцы юноши зарываются в волосы. Он щурит глаза и пытается убежать от реальности. От того, что есть истина. Он не хочет признать правды. Неужели он так много просил? Чтобы ей стало лучше. Неужели это было слишком много? Это больно, хочется вырвать сердце и раздавить его. Забрать то, что заставляет его чувствовать боль и безнадежность ситуации. Просто исчезнуть и не видеть ничего, никого.
- Она единственная, кто мне нужен. И я не хочу думать, что ее может не стать.
- Малфой, не теряй со мной времени. Просто иди к ней.