Надо решать «вопрос», - сказал Ден. - И мы, выяснив «адрес», обследовали посёлок.

Было время очередного «исторического поворота» граждан огромной страны, на этот раз поворот был к трезвому образу жизни. Но граждане направили свой созидательный потенциал на создание перегонных устройств, для удобного бытового применения. Отсутствие легальных продаж, с лихвой компенсировалось домашним ассортиментом бражек, настоек. Находясь, в любимых солнцем, склонах гор, мы рассчитывали на благородный рубиновый или янтарный напиток с глубоким цветочным букетом и ягодным послевкусием. Но то ли желающих было много, то ли солнце после постановления партии и правительства по-другому согревало этот регион.

Эта кислая бурда ни кому бы не лезла, если бы не чарующие ароматы южной ночи, в которой светились улыбки милых девушек. В третью ночь, после опустошения трёх трёхлитровых банок нашей, в два раза увеличившейся компании за счет весёлых ярославских подруг, я сидел с Татьяной в беседке, обсуждая на примере её ярославского друга, какие всё же мальчики не постоянные. Нет им доверия, ветрены они, за что их надо аналогичными поступками наказывать, милым голоском объясняла она, плотнее прижимаясь ко мне. Как мимо, с ищущим выражением, прошел Денис. В его взгляде читалось: «Все расползлись, бросили, променяли друга». Объяснив Татьяне, что оставлять Дена в таком разобранном состоянии одного нельзя, я пошел в комнату.

Комната была пуста. Я заварил зелёный чай в эмалированной кружке. Одной из особенностей посёлка, да и всего района, было отсутствие в продаже черного чая. До этого зелёный чай я вообще не пил и исходя из логики заваривания черного чая, пытался добиться, безуспешно, конечно, от завариваемо напитка хотя бы посыла на потемнение. Поняв тщетность своих усилий, хотя в кружку уже было высыпано почти половина упаковки (чай в те времена фасовали в фольгу в форме детских кубиков 7 х 7 х 7 см.), выпив половину чашки горького зеленоватого настоя, я лёг на кровать. То ли мысли о местонахождении друзей, то ли скрип растянутой почти до пола сетки кровати, не давали заснуть. Через двадцать минут внутри грудной клетки слева почувствовал ускоряющиеся тупые удары, их интенсивность нарастала, распространяясь через шею в голову, где каждый следующий удар усиливал циркулирующую вибрацию в черепе, вызванную предыдущими толчками. В ту ночь я физически прочувствовал наличие у себя сердца. Понял, как оно без остановки трудится, а я его ещё обижаю алогичными глупыми перегрузками.

Вадим с Антоном пришли через час. Уснуть удалось на рассвете, когда сердце перестало грозно напоминать о своём существовании. Денис не приходил. Пришел он ближе к обеду, неся в авоське трёхлитровую банку с прозрачной, легко опалесцирующей, жидкостью.