Глава 53. Ночной пейзаж со львицей

Эдвард обнимал меня во сне. Его руки были обернуты вокруг моей талии так плотно, что я могла не опасаться падения с верхней койки. Когда я закрыла глаза и расположилась у него на груди, мне пришло в голову, что после нашего примирения он всегда обхватывал меня во сне. Его ночные объятия красноречиво свидетельствовали о том, что он сознательно не выразил бы словами.

Моё шевеление заставило его переместиться, сжимая руки вокруг меня, и пробормотать нечто невразумительное. Он проснулся, на его лице читался испуг – глаза были широко открыты, пока он привыкал к темноте. Сфокусировавшись на мне, он облегчённо выдохнул. Я поцеловала его грудь, а он погладил меня по волосам, откинувшись спиной на подушку, и его испуг сменился облегчением.

Он все еще боялся, что я оставлю его.

Я знала, что нам необходимо обсудить это, но сейчас было не время. Выпустив меня из мёртвой хватки, он начал выводить пальцами затейливые узоры у меня на спине. Приподнявшись на локте, я посмотрела ему в лицо и прошептала единственные слова, которые могли его успокоить:

- Я люблю тебя.

Он послал мне сонную улыбку и ответил, что тоже любит меня. Я прислонилась к нему щекой, и пока его грудь мерно поднималась и опускалась подо мной, я позволила себе отпустить свои переживания о том, что жизнь сделала его циником, и в этом отчасти была моя вина.

Следующим утром, по моей просьбе, вместо Обеденного клуба мы отправились в кафе на улице Насса поесть блинчиков. Мы заняли очередь на улице, и Эдвард обнял меня за талию. Никто не обращал на нас внимания, не говоря уже о неодобрительных взглядах. Я подумала, возможно ли, что я навязывала свой собственный дискомфорт от наших отношений другим, и многочисленные неодобрительные взгляды, выгравированные в моём сознании, были, по сути, лишь плодом моего воображения?

В действительности, одетая в толстовку Эдварда, без косметики, я ничем не отличалась от девушек из колледжа, стоящих рядом со мной, с единственным исключением – они в большинстве своём были с большого бодуна, или до сих пор пьяные. Я ощутила странную вспышку гордости. Благодаря пришедшей с возрастом мудрости мне удалось этого избежать.

Я прижалась к Эдварду и вздохнула.

Он поцеловал меня в макушку.

- Здешняя еда стó ит ожидания, Белла. Обещаю.

Более качественный жизненный опыт точно того стó ил.

- Представляю себе. Должно быть нечто особенное в блинной, которая умудряется процветать среди моря закусочных.

- Увидишь, когда попадёшь внутрь. Интерьер довольно потрепался за годы народной любви. Никаких наворотов, только великолепная еда.

Я улыбнулась ему.

- Я тебе верю.

Мой голос прозвучал так уверенно, и я осознала, что говорила не только о его выборе ресторана. Впервые, сказав эти слова, я действительно имела их в виду. Ирония заключалась в том, что они непроизвольно вырвались в беседе, посвящённой еде, но на самом деле касались всей нашей жизни.

Я доверяла ему безоговорочно и во всём.

Через двадцать минут мы проскользнули в деревянную кабинку, изрезанную за десятилетия разными надписями, и сделали наш заказ. Эдвард поглаживал мои руки, лежащие на столе, и мы касались друг друга, как пара озабоченных подростков.

Ну, я, во всяком случае. Эдвард действительно был подростком. Впервые я не съёжилась внутренне, вспомнив о его возрасте. Я его любила, он делал меня счастливой. Всё остальное было несущественно.

- Ты не обязана идти на сегодняшний полуформальный обед, если не хочешь. Я понимаю, насколько некомфортно тебе там.

- Нет. Я останусь на весь уик-энд.

Он посмотрел на меня так, словно у меня выросло три головы.

- Кто ты, и что сделала с моей девушкой?

Я игриво шлёпнула его по руке.

- Серьезно, – его поведение изменилось. – Я не хочу, чтобы ты делала ради меня что-то, чего не хочешь. Я всё ещё чувствую себя немного дерьмово после вчерашней ночи.

Я начала хихикать.

- Что?

- Ты имел дело с моей задницей. Конечно, ты чувствуешь себя дерьмово, но определённо не «немного».

- Ха-ха, – ответил он невозмутимым тоном, закатив глаза, прежде чем улыбнуться. – Конечно, мой выбор слов может быть истолкован с юмором, но я вообще-то пытаюсь говорить серьезно. Несмотря на плохой каламбур, я не хочу, чтобы ты оставалась из чувства долга.

- Я кое-что чувствую прямо сейчас, но это явно не чувство долга. – Я сняла под столом туфлю и провела стопой по внутренней стороне бедра Эдварда.

- Веди себя прилично, – предостерёг он.

- Я буду паинькой.

Моя нога продолжила своё движение.

- О, не сомневаюсь.

Официантка принесла нашу еду, и я тотчас отвлеклась от своей игры под столом.

- Неужели я наконец-то обнаружил криптонит для твоего сексуального аппетита? – спросил он.

- Я проголодалась. Кроме того, банановые блинчики с орехами всегда одержат верх над желанием ублажить тебя под столом. Хотя, если бы я была по другую сторону…

Он приподнял бровь.

- Было бы по-другому?

- Может быть. Это зависело бы от того, насколько я голодна.

Мы позавтракали, а затем провели день, слоняясь по кампусу. Эдвард показывал мне свои любимые места, делился историями и местными шутками о некоторых из них. В середине дня, мне пришло в голову, что я бы уже знала эти вещи, если бы мы не расставались, или если бы я выразила бó льшую готовность разделить эту часть его жизни. Лёгкое чувство меланхолии захлестнуло меня, но я не позволила ему задержаться. Я начала склоняться к тому, что Эдвард был прав, когда сказал, что наше время врозь было необходимо нам обоим, чтобы вырасти. Я улыбалась и внимательно слушала, благодарная, что он наконец-то открывается и рассказывает о том времени в его жизни, о котором раньше так не желал распространяться.

Вскоре настало время для очередного переодевания на полуформальный обед, и я поняла, что пришло время бросить вызов общественной душевой. Вот, что изменилось за последние четыре года. Мой родной колледж, хоть и не такой старый, как Принстон, имел аналогичную систему в общежитии. В двадцать два это меня не волновало, но в двадцать шесть – очень даже сильно.

Мы направились в сторону женских душевых, но Эдвард остановился перед входом в мужские.

- Подожди секундочку. – Он быстро исчез внутри.

Ну, замечательно. Я уже собралась проделать остаток пути до женской раздевалки одна, когда он выглянул из двери и потянул меня внутрь мужской душевой.

- Не волнуйся. Здесь никого нет, – сказал он, провожая меня в душевую.

Повесив своё полотенце на крючок, он зашёл за занавеску и включил воду. Когда вода достаточно нагрелась, я присоединилась к нему.

- Это, должно быть, против правил. – Я выдавила немного геля на свою мочалку и начала намыливаться.

- Технически – да, но народ всё время так делает. – Он указал на мою грудь. – Ты пропустила это место.

- Сейчас намылю.

- Позволь мне. – Он наклонился и приласкал мои соски языком.

- Ты это планировал, не так ли?

- Секс в общественном душе возглавляет мой список запланированного до выпуска, так что – да.

Я осмотрелась. Стены были слишком мерзкими, чтобы к ним прислониться. Можно было попробовать отсосать ему, но не было достаточно места, чтобы прогнуться в талии, и уж совершенно точно, я не собиралась опускаться на колени в «преисподней» Лиги Плюща – пол был такой грязный, что я не сняла свои шлепки! Оставался единственный выход. Упёршись руками в его бёдра для равновесия, я присела перед ним на корточки и лизнула кончик его пениса.

- Минет считается? – спросила я.

- Безусловно!

После того, как он излился в мой рот, мы закончили мыться. Мы целовались под струями воды, и Эдвард настоял, чтобы самому помыть мне волосы. Это действие, по его признанию, тоже было в топе.

Мы вернулись в его комнату, чтобы одеться, и выражение его лица, когда он увидел меня в платье, сделало второй вечер пребывания в кампусе стó ящим того.

Увидев меня в точно таком же наряде, что был одет на мне на нашем первом свидании, он пришёл в восторг. Он поднял руку и покрутил указательным пальцем. Я медленно повернулась перед ним, а затем повторила его жест:

- Твоя очередь.

Он медленно покрутился передо мной, и я пожалела, что мы должны присоединиться ко второй вечеринке в Обеденном клубе. Я хотела одного – притянуть его за галстук и раздеть. С сожалением, вместо этого я решила его расправить.

- Не могу решить, предпочитаю тебя в костюме или в смокинге.

- Ты не первый раз видишь меня в костюме.

Конечно, не первый. Впервые я увидела его в костюме на похоронах его отца. Если тогда он выглядел также восхитительно, горда сказать, что я не обратила внимание.

- Можно сказать и так.

Рука об руку мы вышли на Улицу. Когда мы пришли на место, первым, кого я увидела, был Тайлер.

- Я думала, ты принадлежишь другому клубу, – сказала я после того, как он поприветствовал меня.

- Да. Но моя девушка принадлежит этому. Мы решили посещать их по очереди.

- Это имеет смысл. – Я ему тепло улыбнулась. – Спасибо, что освободил нам комнату.

- Без проблем. Уверен, Эдди рассказал тебе о джакузи?

Я недоверчиво покачала головой.

- Я поражаюсь, как вы, ребята, до этого додумались.

- Должен признаться, идея была гениальная. Ты должна зайти попозже, посмотреть. У нас планируется приватная вечеринка.

- Спасибо, Тайлер, но нет, – голос Эдварда был резок, а его тон на удивление категоричен.

Я вопросительно на него посмотрела.

- А мне было бы любопытно на это посмотреть.

- Поверь, там не на что смотреть. Просто джакузи в гостиной. Скукотища.

Тайлер удивленно взглянул на Эдварда, прежде чем повернуться ко мне.

- Ну, может, в другой раз, когда Эдвард решит, что снова хочет повеселиться.

Эдвард напряженно смотрел на Тайлера, который улыбнулся мне, прежде чем уйти.

- И что это было? – спросила я.

- Ничего. Поверь мне, когда я говорю, что тебе не нужно лицезреть сегодня их джакузи.

Я не стала просить его уточнить, в чём дело. Тайлер, в конце концов, был основателем вторников-с-тяжелыми-наркотиками. Я решила, что они позже будут баловаться коксом или ещё чем-то, и просто перевела тему.

- Ну и ладно. У меня все равно нет с собой купальника.

Эдвард рассмеялся.

- В том-то и дело. Там он тебе не понадобился бы.

Я недоуменно на него посмотрела, и он продолжил:

- По правилам вечеринки – никакой одежды в джакузи.

- Оу…

И хотя несколько минут назад я была раздражена тем, что Эдвард ответил за меня, в этот момент я была несказанно благодарна ему за это.

- Можешь называть меня собственником, но я не хочу, чтобы мои друзья пожирали глазами твои прелести.

Мы с Эдвардом подошли к бару и, взяв себе напитки, прогулялись среди присутствующих. Хотя Кейт тоже была в зале, она держала дистанцию, поприветствовав меня улыбкой, когда мы встретились с ней взглядами. Несмотря на то, что вероятность общения с бывшей подружкой больше не составляла проблемы, я была рада просто насладиться вечером.

Немного удивительно, но я действительно получала удовольствие.

Покинув Клуб, мы вышли на улицу и увидели Тайлера, окруженного друзьями. Они явно были в сильном подпитии.

- Ты уверен, что не хочешь изменить свое решение? – спросил он.

- Уверен, – кратко ответил Эдвард.

Проходя мимо их компании, я услышала незнакомый женский голос.

- Он никогда не был таким категоричным, пока был с Кейт.

Вторая девушка, которую я не узнала, откликнулась.

- Это, наверное, из-за его новой подружки. Даже после того, как они с Кейт расстались, он всё ещё заходил.

Я остановилась и посмотрела на Эдварда.

- Вы с Кейт когда-нибудь…

Я не знала, о чём спрашивала на самом деле, и хотела ли знать ответ. Если он бывал на «обнажённой» вечеринке со своей бывшей, я не хотела знать об этом.

Или хотела?

Мой собственный опыт говорил о том, что на такого рода вечеринках распутство редко ограничивалось наготой, и было совершенно не похоже на него – участвовать в занятиях такого рода. И все же, он признавал, что бывал на вечеринках. Если Кейт попросила его принять участие, он был из тех парней, кто задвинет своё собственное чувство дискомфорта ради женщины, важной для него.

- Я объясню, когда мы вернемся в мою комнату.

Он ослепительно улыбнулся и помахал группе, оставшейся позади нас, давая им знать, что мы всё слышали, не теряя достоинства и не вызывая безобразного противостояния.

Мы больше не разговаривали, пока не вернулись в его комнату в общежитии.

- Итак, – сказала я, – Кейт участвовала в групповушке.

Я ожидала, что Эдвард начнёт защищаться, но он выглядел скорее позабавленным.

- И как это ты перескочила от нудистской вечеринки к оргии?

- Я тоже училась в колледже.

Он недоверчиво наморщил лоб.

- Ты когда-нибудь…

- Нет-нет, так не пойдёт, – хоть и шутливо, но строго ответила я, – сейчас речь не обо мне.

- Как мне ни жаль разочаровывать твою внутреннюю извращенку, но нет. Мы с Кейт никогда не принимали участие в такого рода оргиях. И всё же, после того, как в начале учебного года появилась эта джакузи, мы зашли разок из любопытства. Но, когда события начали принимать другое направление, мы ушли.

Я мгновенно испытала облегчение. Мы так далеко продвинулись. Я была бы сломлена, если бы выяснила, что он лгал мне.

- А ты? – спросил он.

Я изобразила дурочку.

- Что я?

- Ты знаешь, о чём я спрашиваю. Ты когда-нибудь участвовала в командных видах спорта?

- Хм, да.

Эдвард выглядел так, словно не знал, то ли смеяться, то ли злиться.

- Это вряд ли откровение. Я более или менее это уже признавала. Ты знаешь, что я экспериментировала с женщинами. – Я пожала плечами. – По этому пути в первый раз легче идти в мужской компании.

- По этому пути, верно. И вот он я, пытающийся уберечь тебя от разврата, что, вероятно, похоже на фильм Диснея по сравнению с некоторым дерьмом, которое ты видела.

- Я по достоинству оценила твой жест. Моё прошлое – это одно. Оно вспомнилось в процессе разговора. Но на этом этапе своей жизни… – я схватила его за галстук и притянула к себе, – я не испытываю желания делиться своими игрушками.

Он скользнул рукой в глубокий вырез моего платья и приласкал грудь.

- Ты делишься со мной, – прошептал он, прижавшись губами к моей шее.

- Это твои игрушки, – а затем прихватила его «комплект» через штаны, – а это мои.

Он обрушил на меня свои губы и раздел за пару секунд. Схватив напоследок меня за задницу, он оторвался от меня, довольно ухмыляясь.

- Стринги. Я так и знал.

Он скинул свой костюм, затем поднял меня и усадил на свой стол.

- Откинься назад и раздвинь ноги. Я тебе задолжал.

Я подчинилась, и он стянул мои стринги вниз по бёдрам, прежде чем заменить их своим ртом. Его губы и пальцы оказались именно там, где я в них больше всего нуждалась. Как только я нашла своё освобождение, он поднял меня и обернул мои ноги вокруг своих бёдер. Так, стоя, он вошёл в меня.

- Не беспокойся. Я не собираюсь тебя уронить.

Я закрыла глаза и потеряла себя в нашем единении, доверяя ему полностью и не умаляя последствий этого.

Несколько часов спустя, после второго и третьего раунда, мы отдыхали в кровати, моя голова покоилась на его груди. Я почти заснула, когда он заговорил.

- Тебя бы беспокоило, если бы я участвовал?

- Участвовал в чем? – пробормотала я сонно.

- Если бы я участвовал в групповушке.

- Честно? – я зевнула. – Нет. И всё же, меня бы беспокоило только сегодня узнать, что ты участвовал в этом. Ведь я спрашивала о твоей сексуальной активности в тот период, когда мы были врозь. Оргии не были частью твоего ответа. Я бы скорее чувствовала себя обманутой твоей нечестностью, чем твоими экспериментами.

- Но ты же не подумала, что я на самом деле…

- В какой-то момент подумала. Это было глупо с моей стороны, и я прошу прощения. Я понимаю, что это на тебя не похоже. В своё оправдание могу сказать, что ты из тех мужчин, которые готовы сделать всё для своей женщины. Если бы Кейт попросила тебя, и это было важно для неё, я знаю, ты бы согласился.

Эдвард рассмеялся.

- Что? – спросила я.

- Ничего.

- Нет, скажи мне.

Он помедлил, прежде чем заговорить.

- Кейт обалдела, когда увидела, во что стала переходить вечеринка.

- Консерватор, да? Это меня не удивляет.

- Нет, просто неопытна.

Огромным усилием воли я не выдала своих эмоций в голосе.

- Ты был у неё первым?

Он ничего не ответил, но этого было и не нужно. Я уже поняла.

- Это многое объясняет. Первый мужчина всегда занимает в нашем сердце особое место. Не удивительно, что она до сих пор беспокоится о тебе.

- Джеймс тоже особенный для тебя?

- Да. Он единственный из тех, с кем я когда-либо трахалась, и кого я при удобном случае с удовольствием кастрировала бы. Я бы назвала это особенным, а ты нет? – Я негромко усмехнулась. – А если без шуток, он стал бы особенным для меня, если бы всё не закончилось так ужасно. Каким бы странным это ни казалось, сейчас Кейт мне нравится больше, чем до нашего разговора. Никто в здравом уме не закончит свои дни с тем, кто был у него первым.

Я осознала свою ошибку сразу же, как только эти слова вылетели из моего рта. Удивительно, но они, похоже, не расстроили его. Он не попросил у меня разъяснений, и не умолял принимать его более серьёзно. Он просто защекотал меня, пока я не не стала молить о пощаде.

Я сквозь смех объяснила, что не имела в виду присутствующих. И сказала это не для того, чтобы задобрить его, и даже не для того, чтобы он прекратил меня щекотать. Я сказала так, потому что впервые поверила, что мы могли всё преодолеть.

- Ты можешь сделать кое-что для меня? – спросила я.

- Всё что угодно, – ответил он без раздумий.

- Когда мы вернёмся домой, мне нужно сделать один телефонный звонок, который я откладывала намного дольше, чем должна была. Можешь просто посидеть рядом со мной, пока я буду разговаривать?

Его глаза расширились от понимания, и он медленно кивнул.

На следующий день, спрятавшись на своём диване в надёжных объятиях Эдварда, я взяла свой телефон и набрала единственный номер, который знала наизусть.

Бó льшую часть жизни это был и мой номер тоже.

Хриплый мужской голос ответил мне после третьего гудка:

- Алло.

- Пап, привет, – сказала я неуверенно. – Как дела?

- Ближе к делу, Белла. Что случилось?

- Ничего не случилось. Может девушка позвонить отцу просто, чтобы поговорить?

- Девушка может, но ты никогда не звонишь просто так.

Он был прав.

Я нервно рассмеялась.

- Ты видишь меня насквозь, как всегда. Я хотела сказать тебе, что встретила кое-кого…

И хоть я разговаривала с отцом, я не отрывала взгляд от Эдварда, пока описывала его достоинства.

- Он невероятно интересный и веселый. Я люблю его ум, и могу проводить часы, разговаривая с ним абсолютно обо всём. Он заботится обо мне, и ради него я хочу стать лучше, чем была до этого.

- Чем он занимается?

- Он закончит колледж через два года, – объяснила я.

- Он что, поздно поступил?

- На самом деле, он поступил рано.

Он вздохнул, и я поняла, что сейчас всё и начнётся.

- Изабелла, сколько лет этому мальчику?

Он звучал одновременно обеспокоенно и снисходительно, подвиг, который может совершить только родитель.

- Восемнадцать.

Я была несказанно рада, что мой голос не задрожал. Даже по телефону мой отец мог почувствовать страх.

- Ты думаешь – это благоразумно? Вовлекать в отношения парня, который не старше твоих учеников?

Вот мы и подошли к самому главному.

- На самом деле, отец, я преподаю у пятнадцатилетних.

- Восемнадцатилетний слишком молод для серьёзных отношений. Посмотри на свою мать.

Я вздохнула.

- Маме сорок четыре, и она все ещё слишком молода для серьёзных отношений.

- Ты хочешь закончить, как я?

Я понимала, что это обидит его и не поможет в моём случае, но должна была это сказать.

- Не мама – причина твоего одиночества. А ты сам.

Эпилог

Мой телефонный разговор с отцом не продлился долго, но это был не мой выбор. Он закончил звонок прежде, чем я успела сказать, что люблю его. Честно говоря, Эдварда это расстроило больше, чем меня. Я никогда особенно не демонстрировала свои эмоции по отношению к родителям и только недавно поняла важность этого, наблюдая за Эдвардом, потерявшим Карлайла. У меня пока не вошло в привычку заканчивать разговор признанием, но я работала над тем, чтобы изменить это. Эдвард, возможно, говорил Карлайлу, как сильно любит его, каждый раз, когда они разговаривали, но я так не делала. Был шанс, что у меня не появится такой возможности снова, и я твердо решила не совершать ту же ошибку со своим собственным отцом.

Я знала, что мы с Чарли никогда не будем так близки, как Эдвард со своими родителями, но я смирилась с этим. Я больше не держалась за призрачную надежду, что необычные поступки могут совершать обычные люди. Меня поразило чувство удовлетворенности, которое я испытала, когда изменила собственные ожидания и смогла принять отца таким, каким он был, вместо того, чтобы чувствовать себя обманутой из-за того, каким он никогда не будет.

Всю следующую неделю я провела в ожидании последствий своей вспышки во время звонка отцу, но ничего не произошло. Я позвонила ему в следующее воскресенье, и хотя он не ответил, оставила ему сообщение, что я звонила просто поздороваться и сказать, что люблю его. Это казалось не таким уж большим делом, но это было только начало.

Вскоре весна незаметно сменилась летом, и Эдвард с Эсме привыкли к своей новой реальности. Она заявляла, что может жить одна, но Эдвард и слышать не хотел о возвращении в кампус. Он настаивал, что делает это в большей степени для себя, чем для нее, потому как он всё равно не сможет спать спокойно, зная, что она осталась одна в доме, хранящем столько воспоминаний.

Ирония состояла в том, что большинство ночей он проводил у меня дома. Он твердо стоял на том, что для него важно понимание, что от моего дома он мог добраться до матери за десять минут в отличие от Принстона, из которого дорога заняла бы около часа. Я подозревала, что он использовал тяжелую утрату своей матери, как оправдание переезда ко мне, но не говорила ему об этом. Я слишком сильно наслаждалась его присутствием.

Вскоре Эдварду исполнилось девятнадцать, а мне – двадцать семь. Листва пожелтела и опала, и прежде, чем я осознала, я стояла на кухне Эсме, помогая ей разрезать индейку на день Благодарения.

- Я могу управиться с этим, Белла. Почему бы тебе не вернуться в гостиную и проведать Джэка и Китти?

Голос Эсме сочился сарказмом, и я не смогла сдержать ухмылку.

- И позволить вам сделать всю работу? И не подумаю. Кроме того, – продолжила я, внезапно став серьёзной. – Я знаю, что для вас это не просто.

- Что, развлекать Джека и Китти? Я уже имела с ними дело.

Я была совершенно уверена, она знала, что я не их имела в виду. Я больше беспокоилась, что это был первый большой праздник после смерти Карлайла. Я знала, что это будет для неё не легко. И по её тону поняла, что она не готова это обсуждать.

Через полчаса все собрались в гостиной для праздничного обеда. Эдвард сел во главе стола, там, где раньше сидел его отец. Он склонил голову и начал говорить.

- Благослови нас, Господи, и эти дары, посланные щедростью твоей, Господь наш, Иисус Христос.

Он перекрестился, прежде чем добавил шепотом, таким тихим, что его едва можно было расслышать:

- Пожалуйста, позаботься о моем отце так же, как он всегда заботился о нас.

- Аминь, – закончила Эсме с другого конца стола, её глаза наполнились слезами.

Китти протянула руку и пожала ладонь Эсме.

- Я в порядке, мама. Правда. – Эсме вытерла кончиками пальцев влагу у себя под глазами и выдавила улыбку. – Полагаю, я начну. Я благодарю за каждый день, прожитый с Карлайлом.

- Я благодарю за семью, – добавила Китти, делая большой глоток своей водки.

Джек кивнул, соглашаясь:

- Поддерживаю.

- Я благодарю за Беллу, – сказал Эдвард, посмотрев на меня.

Пришла моя очередь говорить, но почему-то я не ощущала нервозности.

- Я тоже благодарю за возможность узнать Карлайла, и за мою семью, за обе семьи – ту, что была дана с рождения, и ту, что обрела здесь. – Я улыбнулась Эсме. – Но больше, чем за всё остальное, я благодарю за…

- За выдвижной Шарпи без колпачка [прим. переводчика: выдвижной маркер без колпачка]? – поддразнил Эдвард.

Я покачала головой.

- А это я расскажу тебе позже.

- Пожалуйста? – заныл он.

- Нет. Твой сарказм разрушил момент. Теперь тебе придется подождать.

Он надул губы и начал есть. Остаток вечера прошёл без особенных происшествий. После десерта Джек и Китти распрощались. Эдвард, Эсме и я переоделись в домашнюю одежду и убрали на кухне, прежде чем развалиться на диване и смотреть «Эту замечательную жизнь». Когда фильм закончился, мы пожелали друг другу «спокойной ночи».

- Так странно спать здесь, – сказала я, забираясь в кровать.

- И не говори.

- Эдвард, это твой дом.

Он прижал меня к себе.

- Странно. Но я больше не чувствую, что здесь мой дом.

- Дом не стал другим от того, что твоего отца в нём нет.

- Да, но я говорю не об этом. У меня с этим домом связано столько воспоминаний, и я всегда буду рад приходить сюда в гости, но мой дом с тобой.

Я прижалась к нему губами в целомудренном поцелуе, но он обнял меня сильнее, и моя грудь впечаталась в его. Не прошло и секунды, как мой язык ворвался в его рот, и наш поцелуй превратился в страстный. Когда его руки скользнули под мою пижаму и сжали мою задницу, я схватила его за запястье, чтобы остановить.

- Что ты делаешь? – спросила я.

- Возвращаюсь домой. – Он послал мне двусмысленную улыбку, пока его палец потирал мой сосок через футболку.

Я застонала.

- Если ты не будешь тихой, – прошептал Эдвард, прежде чем прикусить мочку уха зубами, – я буду вынужден остановиться.

- Я буду очень тихой, обеща… ох!.. – я потеряла способность связно говорить, когда он начал поглаживать меня между ног.

Нам было необходимо быть как можно ближе друг к другу, и как можно скорее. Мы скинули лишнюю одежду, и когда он вошёл, у меня мелькнула мысль – что я сделала, чтобы заслужить его? Когда наши взгляды встретились, я получила ответ.

Я любила его.

Я любила его, и моей любви было достаточно.

Когда мы выдохлись, я перекатилась на его сторону кровати и положила голову ему на плечо. Я уже почти заснула, когда услышала:

- Белла?

- Да?

- Что ты собиралась сказать сегодня за обедом?

- Если бы ты заставил меня прочитать молитву? Ура, Господи.

- Нет, за что ты хотела поблагодарить?

Я приподнялась на локте и взглянула на него.

- За «Искусство после пяти».

Его глаза распахнулись, и он притянул моё лицо к своему. Когда он поцеловал меня со всей страстью, что в нём была, я знала, что он всё понял. Я уснула в его объятиях, положив голову ему на грудь. Впервые в своей жизни я осмелилась мечтать о вечности.