Глава 9. Своего рада осмоса

Через день на утро я не сразу открыла глаза, когда проснулась. Я чувствовала себя так комфортно и легко и удовлетворённо, что хотела полежать ещё немного спокойно, хотя моя шея болела, а левая нога занемела. Значит, ночью Леандер оставался рядом со мной.

Мне не нужно было смотреть, чтобы быть уверенной в том, что он был там. Armani плюс мята, это был Леандер, а так же волосы, которые щекотали мою щёку, могли принадлежать только ему. Кто же ещё мог обнимать меня ночью, чтобы я не упала с кровати?

В первую ночь, когда он забрался ко мне на койку, чтобы поиграть в ремень безопасности, наше уединение продлилось недолго. Когда я как раз задремала, он нечаянно пукнул, и это так сильно привело его в смущение, что он в панике сбежал. Леандер смотрел на пуканье, как на своего рода поражение по отношению к своему телу.

Он недавно с уверенностью поклялся себе и мене никогда не пукать в моём присутствии. Как только он без предупреждения покидал комнату, якобы погулять с собакой или походить по коридору туда-сюда, я знала, что он как раз терпел поражение.

Конечно же были более романтичные вещи, чем лежать в цыганской повозке с пердящим охранником. Но уж таким драматичным я это не считала, чтобы сразу убегать. Меня всё равно не волновала романтика, как меня уже часто обвинял в этом Леандер. Но теперь это был он, кто «не справился».

Я сделала вид, будто ничего не заметила, а вместо этого притворилась спящей и слушала, как Леандер с обычной суетливостью, из узды и верёвок Шанталь соорудил своего рода сетку на случай падения. Никогда в жизни эта конструкция не сможет удержать меня от падения, но как я уже говорила, Леандер был никудышным ангелом-хранителем, и прежде чем перенести в моём присутствии новые поражения по отношению к своему телу, он лучше оставил меня одну.

Потом я увидела его через открытое окно на улице, рядом с пастбищем, бродящим туда-сюда, голубоватое мерцание в темноте ночи. Но он был не единственный, кто в эти часы должен был признать своё поражение. Мама и папа тоже мирно пукали, чередуясь в получасовом ритме. Пироги фламбе были покрыты толстым слоем лука, это не могло остаться без последствия. Разве только вам, как и мне, не нравился лук, и вы соскоблили его.

Леандер же, свою половину пирога фламбе, которую я после ужина принесла ему на пастбище, проглотил так жадно, что меня не удивляли его колики.

В какой-то момент мне надоело наблюдать за голубым мерцанием, я отвернулась снова к стене и наконец глубоко и крепко уснула.

На следующий день, мы выехали уже рано утром, чтобы не заставлять ждать нас фермерскую семью на третьей остановке. Потому что нам нужно было ожидать того, что Шанталь вставит внеплановые паузы.

Кроме того, её владельцы взяли с нас обязательство, делать по меньшей мере двухчасовой обеденный перерыв, на котором Шанталь получала зерно, морковь и воду. Но это не принесло никакой пользы. Мама не смогла правильно прочитать карту, и когда наступили сумерки, мы находились ещё в нескольких километрах от фермы, на чьём участке должны были расположить наш лагерь.

Папа, без лишних слов, припарковал Шанталь вместе с повозкой на небольшой поляне, на окраине пшеничного поля, которое было окружено деревьями и лесом, и, позвонив организаторам, сказал, что мы переночуем здесь. Все мы больше не могли слышать слова «але!», наши языки больше не хотели щёлкать и Леандеру тоже, почти больше не удавалось, привести Шанталь в движение. Кроме того, без уличного освещения, мы не сможем найти дорогу. Здесь не было городов, в которых и после наступления темноты, можно было встретить людей и спросить дорогу. Не было даже супермаркетов. В большинстве деревень не было вообще ничего.

Но фермерская супружеская пара с прошлого вечера, щедро снабдила нас пропитанием: сыром и багетами, красным вином для моих родителей и сидром для меня. Кроме того была ещё половина яблочного пирога, помидоры, салями и три сухих шоколадных крауссана, которые мы хотели оставить на завтрак. Когда мы начали есть, стало уже так темно, что я разрешила Леандеру, сдержанно помахав, подойти к нашему маленькому столу и сесть рядом возле моих ног. У нас с собой не было свеч, а батареи нашего фонаря папа хотел поберечь.

Так что мы ели в темноте. Так я могла иногда передавать Леандеру кусочки, потому что он снова весь день почти ничего не ел.

Много мы не говорили. Как уже прошлым вечером, мы были слишком усталыми для разумного разговора, но я была благодарна за это, потому что так мама не могла впутать меня в новую доверительную беседу. И таким образом не начиналось никакой ссоры. Жуя, мы слушали, как в полях тысячами стрекочут сверчки и восхищались светлячкам, как они роем вылетали из кустов, а иногда даже смело садились на наш стол, где мы моргая и зевая, разглядывали их светящийся зад.

Животные, которые светятся, подумала я сонно и посмотрела в сторону Леандера, который лежал, вытянувшись на траве и широко раскрытыми глазами смотрел в небо. Даже в темноте я могла видеть, как светиться его один зелёный, а другой снежно-голубой глаза. Так же и его кожа переливалась, светлее и интенсивнее, чем все предыдущие недели. Было ли это так из-за звёздного света и поднимающейся луны? Это выглядело странно, как будто Леандер упал из космоса на землю, чужое, неизвестное существо, на которое скоро наброситься каждый учёный, чтобы исследовать его и экспериментировать с ним. Голубое существо, на голубой планете... но нет... никто не мог с ним экспериментировать... его ведь никто не видел...

Моя голова упала на шаткий столик для кемпинга и мама решила, что мне пора в постель. И побыстрее. Когда я, пошатываясь, встала, чтобы пойти в повозку и лечь спать, Леандер тихо последовал за мной. В этот раз я не протестовала. Повозка действительно снова стояла криво, а мой копчик всё ещё болел. Леандер вероятно всё равно исчезнет через полчаса. Или самое позднее тогда, когда захочет предпринять свой ночной свободный полёт.

Но теперь, на третий день нашего путешествия, я проснулась, а он лежал рядом со мной, его колено покоилось на моём, а его равномерное дыхание подсказало мне, что он ещё спал. Он действительно остался здесь, рядом со мной.

Я открыла глаза. Да, это был Леандер, и почему-то, увидев его, я обрадовалась. Его рука покоилась расслабленно возле лица. Казалось ему сниться сон, потому что его пальцы дёргались, словно он хотел что-то схватить. Перед сном он снял свой платок с рисунком и обмотал им свою руку. Он выделялся, как светлая полоса на его лбе. Я подавила смешок. Его кожа стала коричневее, чем и так уже была. Леандер всегда выглядел так, будто провёл три недели, занимаясь серфингом, в отпуске на Гавайях. На моих же плечах напротив, со вчерашнего дня красовался противный солнечный ожог, потому что я заснула на крыше повозки.

- Люси! Люси, ты где!? - Рёв мамы так сильно меня удивил, что я вздрогнула и нечаянно ударила Леандера локтем в бок. Зарычав он нахмурился и что-то пробормотал по французски. Я отодвинулась от него, чтобы прижаться спиной к стене. Пусть не думает, что я нахожу это здорово, что он играет в ремень безопасности.

- Здесь, мама! В повозке! - крикнула я и в тоже момент прижала руки к вискам. Что это было? Мой голос звучал странно объёмно у меня в голове. Как будто у него было эхо. Очень неприятное эхо. Может быть, мне вчера вечером всё-таки не нужно было пить сидр.

Но это был только крошечный стаканчик, не больше. У нас просто не было ничего другого для меня. Мама и папа даже поощрили меня выпить его.

Леандер поднял голову и посмотрел на меня в замешательстве. У него что, тоже болела голова? При том, что это была вовсе не настоящая головная боль, а скорее подсознательный звон. Наподобие того, как я иногда это чувствовала, когда до этого часами слушала громкую музыку. Слишком громкую музыку.

- Люююси! Люси, ответь же мне, ты где? Люси!?

- Здееесь! В повооозке! - прогремела я и снова звон промчался через мои уши в голову. Резко Леандер сел. Кончиками пальцев он коснулся моей щеки. Они оставили лёгкое покалывание. Я отбросила его руку прочь, потому что мама уже снова кричала и в этот раз она звучала испуганно. Её голос дрожал. Она вот вот заплачет.

- Люси!!

- Здесь, мама! Я ещё лежу в кровати! Зайди в салон! - Почему она меня не слышала? Орать ещё громче я бы не смогла. А у меня, Бог знает, голосок был не слабым. Но потом на козлах загремело, оси заскрипели и мамина густая копна вьющихся волос заглянула во внутрь повозки. Её щёки раскраснелись, но нос выглядел бледным.

Наверное, она вчера слишком сильно приложилась к красному вину. Мои родители выпили вместе почти всю бутылку. В поисках она огляделась, встала и зашагала к нашей кровати. Я улыбнулась ей, заспанная, как была, но она только смотрела наверх, сквозь меня.

- Её здесь нет, Хериберт! - прокричала она жалобно. Нет, это не могло быть обыкновенное похмелье. У неё должно быть осталось ещё много алкоголя в крови. Или то, что она здесь устроила, было игрой, которой она хотела меня подразнить? Я считала, что была уже слишком взрослой для таких игр.

- Конечно же я здесь! - возразила я и хотела протянуть руку за край койки и потянуть за один из её завитков, но Леандер беспощадно оттащил меня от неё к подножию койки. Одеяло не зашевелилось, хотя должно было собственно завертеться в воздухе. Я смотрела не веря на свои ноги. И Леандер тоже не отрывал от меня глаз.

- Merde, - прошептал он. - Merde... - Merde означало «дерьмо», это я между тем уже знала, но Леандер ещё никогда не говорил это слово таким тоном и ещё никогда с таким растерянным, ошеломлённым выражением лица.

Внезапно я испугалась. Здесь случилось что-то ужасное, это уж точно, но у меня не было ни малейшего представления, чтобы это могло быть. Может быть, это было как-то связано с Леандером. С его способностями охранника?

Сама я, не считая этой вещи с голосом, чувствовала себя собственно совершенно нормально. Только мама вела себя так, как будто потеряла рассудок. Неужели Леандер знал об этом больше, чем я?

Могли ли охранники учуять, если люди за ночь сходили с ума? Потому что именно так я думала в этот момент. У мамы поехала крыша. Она больше не видела собственной дочери. Или её поведение должно было означать особенно необычное наказание за мой обман насчёт паркура? Она что, увидела это в передачи Супер-няня и захотела применить на мне?

Леандер не ослабил свою хватку, как бы я не сопротивлялась против неё.

- Будь любезна, не дрыгайся! - прошипел он, когда мама подняла одеяло и проверяя заглянула под него. Слабая надежда на её лице тут же снова пропала. Большие слёзы побежали по её щекам и остались висеть на подбородке.

- Хериберт! - завопила она и, втянув голову, протопала на улицу. - Хериберт, её здесь нет! Ты её нашёл?

- Одевай обувь! Быстро! - приказал Леандер и сорвал меня с койки вместе с собой. Грубо мы ударились о деревянный пол, но наше падение не вызвало никакого звука.

- Почему? - спросила я глуповато и снова вздрогнула. Неприятное дребезжание в моем голосе всё ещё было там. Но Леандер уже натянул мне мои кроссовки на голые ноги. В остальном на мне была одета та же одежда, в которой я слишком уставшая упала в кровать: моя серая маечка и чёрные, тонкие брюки карго.

- В подлеске её нет! - донёсся папин голос до нас. Было не трудно заметить, что и он волновался. Мама же уже была невменяемой и безудержно рыдала.

- Где она только может быть? Люси! ЛЮСИ!

- Здесь! - закричала я изо всех сил, но звон в голове заставил меня упасть на колени. Мама и папа не отреагировали. Может папа был ещё слишком далеко, чтобы слышать меня.

Мне нужно к ним, на улицу... Не может же такого быть, что они оба потеряли рассудок. Или виной был какой-то наркотик?

- Люси, ты сделаешь сейчас то, что я тебе скажу, compris (франц. ясно)? - закричал на меня Леандер. - Беги со мной туда в лес, так быстро, как только можешь. Тебе нельзя касаться ни твоей мамы, ни твоего папы. Ни в коем случае!

- Но...

- Никаких но. Я всё объясню тебе, когда мы окажемся в лесу. Пошли...

Он потащил меня за запястье из повозки. Его не волновало то, что я споткнулась на лестнице и порвала себе брюки. Я сердито упёрлась ногами в землю, чтобы помешать ему идти, если уж он не отпускал меня, но это ничего не дало. Он волочил меня по лугу, как будто я была куском ткани и не одна травинка не согнулась под моими стопами. Я начала дрыгать ногами, извиваться и дёргаться, чтобы избавиться от него, но мои движения, казалось, только придают Леандеру скорость и дополнительную силу.

Мамины обеспокоенные крики всё ещё гремели у меня в ушах, когда Леандер наконец остановился на небольшой, искрящийся солнцем поляне. Его хватка оставалась безжалостно крепкой. У меня не получалась разжать его пальцы.

- Люси, нет... Я сильнее. Перестань. А теперь послушай меня. Люси! - Он сильно затряс меня. - Пожалуйста послушай...

- Что случилось с мамой? Почему она не видит и не слышит меня? Она пьяна? Или больна? Скажи мне, ты ведь должен это знать...

- Она не больна, а также и не пьяная. Она полностью здорова. Твой папа тоже. - Леандер тяжело вздохнул - вздох, из-за которого у меня по спине пробежал холодок. Дрожа, я обняла свободной рукой свой живот.

- Но почему тогда она меня не видит? - спросила я с мольбой. - Почему? - Леандер посмотрел мне прямо в глаза и его взгляд заставил меня потерять почву под ногами.

Всё кружилось вокруг, и всё-таки я оставалась одеревенело стоять, как будто была заколдована. Каким-то особо паршивым заклинанием. Может быть, всё было только дурацким, глупым сном и я проснусь в следующую секунду и посмеюсь над всем этим. Точно, это решение, это сон, уговаривала я себя. Такие вещи не могут произойти в реальности. Это должен быть сон.

- Она тебя не видит, потому что... - Леандер колебался, и внезапно я увидела, что его правый уголок глаза блестит от влаги. Это был не пот. Это была слеза. - Потому что она не может тебя видеть. Ни видеть и ни слышать. Никто не может тебя видеть. Ты за ночь стала невидимой, Люси. Как я.

Ноги подо мной подкосились, и я потеряла равновесие. Я видела, что Леандер поймал меня, но не чувствовала этого. Всё во мне онемело, и всё же внутри я так громко кричала, что от этого чуть не лопалась голова.

- Нет... - Мой голос был теперь лишь шёпотом. - Нет, я в это не верю. Это сон... это ведь сон, не так ли? Ущипни меня, пожалуйста, посильнее! Давай!

Но Леандер положил только нежно свою руку мне на щёку.

- Ты светишься серебристым светом, - сказал он так тихо, что его слова сразу же были унесены прохладным утренним ветром. - Серебристо-зелёным. Как маленькая русалочка.

- Это не правда, - причитала я и провела себе по рукам. Они не были зелёными. Они выглядели так же, как всегда, бледными и с веснушками. Ладно, на плечах красными и с веснушками.

Но это совершенно точно не были руки русалки. И всё же, ото сна я уже давно должна была бы проснуться. Кроме того, что-то глубоко во мне знало, что это был не сон. Это было реально.

Они меня не видели. Мои родители меня больше не видели.

- Шери, мне очень жаль... - Леандер ослабил свою хватку. Наверное, он чувствовал, что я была неспособна убежать или ударить его, как бы сильно мне этого не хотелось.

- Что случилось? Что ты со мной сделал?

- Ничего. Я... я не знал..., - заикался он, но я видела его насквозь и понимала, что это было не так.

- Ладно, я слышал о таком, - признал он. - Ну, что у бригады есть определённые способности и об этой тоже мне один раз рассказывали, но все говорили, что это бред и выдумка и что охранники бригады утверждают это только потому, что хотят порисоваться, снова...

- Скажи, наконец, толком, в чём дело! Что случилось?

Леандер провёл нервно по волосам.

- Я точно этого не знаю. Вероятно своего рода осмоса. Мы были слишком близко друг к другу. Нам охранникам нельзя так делать. Я в самом начале рассказывал тебе об этом, не так ли? Что нам нельзя касаться наших клиентов - по крайней мере тогда, когда они не спят?

- Дальше!

- Bon (франц. хорошо). Я всю ночь обнимал тебя, вот что случилось. И я думаю, что бригада уже в первый вечер наделила меня своим вуду наказанием. Что такое вуду, ты знаешь, не так ли?

Куклы с иголками в руках и ногах, чтобы навредить другим людям - да, об этом я узнала из фильма Пираты Карибского моря. В последние месяцы были такие моменты, когда я с удовольствием бы испробовала его на Леандере. Этот снова был одним из таких моментов. Я кивнула.

- Что-то похожее они скорее всего и сделали. Моё существование охранника было перенесено на тебя, пока мы лежали рядом. Так близко, что касались друг друга.

Я не могла предотвратить то, что покраснела. Леанедер устало улыбнулся.

- Как мило. Бирюзовые, - пробормотал он и указал на мои щёки.

- Очень мило. Блин, ты задница, мои родители меня больше не видят, а ты болтаешь о каком-то дурацком мерцании? Леандер, ты вообще понимаешь, что только что случилось? - закричала я на него. Он успокаивающе поднял руки.

- Это не так ужасно, как ты думаешь. Я так предполагаю.

- Не так ужасно!? Да, я знаю, вы охранники не любите друг друга, вы даже не знаете, что это такое, но я люблю моих родителей, а они блуждают там и ищут меня... - Давление у меня в голове стало таким сильным, что я почти не могла продолжать говорить. - Почему они наказывают меня? Я ведь ничего не напортачила! Как только это сраная бригада может наказывать людей, почему вы разрешаете это делать!? Почему штаб-квартира это допускает? Вам нужно защищать нас, а не наказывать!

- Я никогда не утверждал, что методы бригады всем нравятся. Но у них хорошая цели и поэтому штаб-квартира терпит их. Кроме того, они наказали не тебя. Они наказали меня.

- Тебя, - ответила я в недоумении. В этом ведь не было никакого смысла!

- Да, меня. Я хотел уйти из Sky Patrol, подружился с тобой. Ну, во всяком случае что-то вроде этого. - Он беспокойно замахал руками. - Это было моим проступком. А самое страшное для охранника это то, когда он подвергает своего клиента большой опасности. Это моё наказание - потому что как раз это и случилось.

- Люси, ты в настоящее время подвергнута самому большому риску, потому что тебя никто не видит и не слышит. Ты никого не можешь попросить о помощи, никому что-то рассказать, не можешь пойти к врачу, если поранишься. Если ты попадёшь в аварию или..., - Леандер остановился и посмотрел на меня серьёзно, -... или умрёшь, тебя никто никогда не найдёт, чтобы сопроводить на другую сторону, потому что для нас ты больше не выглядишь как человек. Как только я отлечу от тебя больше чем на сто метров, я больше не смогу обнаружить твоё место нахождения. Ты совершенно одна-одинёшенька.

Снова у меня так закружилась голова, что было такое чувство, будто мягкая земля уходит у меня из под ног.

- Ты пропала без вести. В настоящее время ты пропала без вести. Но... - Леандер сделал глубокий вздох. - Если я сейчас послушаюсь и вернусь, уйду подальше от тебя, и пообещаю, никогда больше не видеть и никогда больше не приближаться к тебе, то я могу быть реабилитирован. Я думаю это продлиться один-два дня, может быть и три, пока ты станешь снова видимой и слышимой для людей. До тех пор прячься здесь, d’accord (франц. согласна)?

Он сунул руку под свою жилетку и вложил мне в руки шоколадный круассан и бутылку воды. Правильно, их он захватил с собой при нашем побеге из цыганской повозки. Тоже что-то, чего я не поняла. Как и многое другое.

- Я должна буду сидеть здесь в лесу и ждать? От двух до трёх дней?

- Другого пути нет. И, Люси, пообещай мне одно: Не касайся своих родителей. Пожалуйста, шери. Если ты коснёшься своей мамы, и она расскажет твоему отцу или кому-то другому, что почувствовала тебя... я имею в виду, твоя мать итак уже, хм, другая...

Я знала, что он имел в виду. На грани сумасшествия так сказать. Папа это часто с любовью говорил о ней. Роза на грани безумия. Мама вовсе не была сумасшедшей, но иногда она такой казалась.

- Если они почувствуют тебя и кому-то об этом расскажут, то их быстренько заберут мужчины в белом, и тогда у тебя больше не будет к кому вернуться. Остальные будут верить в то, что они не смогли справиться с потерей своего ребёнка... и так далее и тому подобное...

- О Боже... - Я вытерла кулаками слёзы с глаз. Мне нужно было подумать, а чтобы я была в состояние думать, нужно перестать рыдать. - Ты - ты уходишь? Навсегда? Ты оставляешь меня одну?

Леандер отвернулся от меня, прежде чем ответить.

- Чем быстрее я исчезну, тем быстрее ты снова станешь видимой. Другого пути нет, шери. Sky Patrol выиграл.

- Нет. Нет! Чёрт возьми, Леандер, должен быть другой способ! Не оставляй меня здесь одну. Это несправедливо!

Но Леандер уже встал.

- В этом мире много чего несправедливо, Люси. И нам нужно с этим смериться.

- Фу, не будь теперь таким взрослым! Это ведь дерьмо! Ты не можешь всегда как раз тогда оставлять меня одну, когда вмешивается Sky Patrol - Леандер! Останься здесь!

Я последовала за ним, в конце концов я была быстрой, а при нашей тренировке в спортзале я набрала и выдержку. Деревья кроме того были моим коньком. Он не сможет сбежать от меня, в это раз нет.

При следующем дереве я подпрыгнула, схватилась обеими руками за низко свисающую ветку, набрала размаха и полетела вперёд, чтобы опрокинуть Леандера моими ногами. Вместе мы покатились с откоса вниз, но он так же быстро снова вскочил на ноги, как и я.

Упрямо я гналась за ним - вот, лежащий поперёк ствол дерева и несколько метров над ним ещё одна ветка. Ствол дерева был как трамплин, а упругая ветка тут же умножила мой размах. Во второй раз мои ноги сбили Леандера, но и он тоже тренировался. Мягко он кувыркнулся в сторону, вскочил на ноги, поменял направление и завернул на узкую тропинку, которая вела из леса на луг, где стояла Шанталь на утреннем солнышке и дремала.

- Нет, ты этого не сделаешь! Тебе нельзя этого делать! - закричала я в бешенстве.

Леандер больше не оглянулся. Я ещё успела ухватиться за край его узорного платка и вцепилась в него. С треском он разорвался пополам. Мне пришлось бессильно наблюдать за тем, как Леандер запрыгнул на спину лошади, ударил её пятками в бока и ускакал прочь.

- Трус! - орала я ему вслед, но он только поднял в знак приветствия правую руку. Он опять исчез. И в этот раз это будет навсегда.