Примечание к части. - После того, как запишем альбом, мы дадим тебе отпуск на недельки две, - говорит Лухан, когда они устраиваются поудобнее в салоне самолета

мы вернулись з.з

Ch36

- После того, как запишем альбом, мы дадим тебе отпуск на недельки две, - говорит Лухан, когда они устраиваются поудобнее в салоне самолета.
Лухан тарахтит без умолку и выглядит самым спокойным человеком на Земле. Сехун уже вообще спит, положив голову на плечо Кёнсу, и медленно пускает слюни на его рубашку.
Видимо, нервничает только он сам, потому что летит заграницу впервые. Они уже летали на Чеджу, но рядом с Кёнсу была вся группа. Сейчас с ним рядом Лухан и Сехун, и это тоже вполне можно считать утешением, но всё равно Кёнсу неспокойно. Возможно, если бы Исин полетел с ними, было бы проще. Но на Исине целая студия, и кто Кёнсу такой, чтобы с ним таскался сам гендиректор?
Ещё спокойнее было бы, если Кёнсу понимал, что происходит с Чонином. Что у них, между ними, вообще происходит?
После того, как в переулке они едва не съели друг друга, едва не перепихнулись прямо зимой на улице в углу академии детей – и это отдельный стыд – Чонин словно улетел в космос. Исчез, испарился.
Кёнсу на следующий день, как и обычно, привёл Лэя, но Чонина не застал. Он даже походил по академии и позаглядывал в кабинеты, куда мог, но не нашёл. Спросить у Чунмёна он не решился и просто смирился.
Через два дня Чонина так и не было и Кёнсу немного разозлился. Совсем. И даже написал сообщение, спрашивая, всё ли в порядке, здоров ли тот. Но Чонин ответа не прислал и Кёнсу решил, что с него хватит. Чонин лез к нему целоваться, не он. Значит, пусть Чонин за ним и бегает. У него есть дела поважнее.

Но, несмотря на то, что несколько дней назад Кёнсу так решил, он все равно волнуется. Почему-то кажется очень неправильным лететь в Америку с таким неспокойным сердцем. Но работа превыше всего. Он попробует выкинуть из головы Чонина и сосредоточиться на том, чтобы не разочаровать Лухана и оправдать всего труды. И подводить Сехуна ему тоже совсем не хочется, он слишком многим тому обязан.
- На две недели? – Кёнсу отгоняет от себя ненужные мысли и возвращается в реальность, стараясь умоститься поудобнее. Голова Сехуна на плече тяжелая, как каменная глыба. – А почему так много?
- Это даже мало, - Лухан уже присосался к выпивке, и теперь блестит хитрыми глазами. Кёнсу начинает немного переживать, что сидит между этими двумя пройдохами. – Записать альбом – это не сразу идти на сцену выступать. Сехун будет репетировать шоукейс или репетировать, как он рот под песни открывает. Да и всякие там фотосессии, съемки клипа и прочее. Как бы тебе отпуск вообще не продлили.
Кёнсу морщится и трет глаза, он работает с Луханом уже приличное количество времени, но всё равно как-то не может вникнуть во всю суть дела. Шоубизнес для него слишком сложная и глупая штука, что лишний раз доказывает насколько Кёнсу не создан для этого.
Порой кажется, что ему подойдет жизнь пенсионера: чтобы он сидел дома, читал книги и, может быть, готовил. А еще выходил с Каем на улицу и сидел половину дня в парке.
Думая о Кае, Кёнсу снова не может не нахмуриться. Одна из причин, почему он так хотел связаться с Чонином, - он хотел оставить у того Кая. Щенок просто в восторге от Чонина, а тот с радостью с ним возится. И Кёнсу был уверен, что эти двое провели бы вместе время отлично, но Чонин не взял трубку. Поэтому Кёнсу снова забыл о стыде и попросил Бэкхён взять Кая к себе на время. Вместо Бэкхён ответил Чанёль, который уже практически поселился у подруги в квартире. Чанёль был такой радостный и так хотел присмотреть за Каем, что Кёнсу даже тревожно стало. Но выбора не было, и теперь он только надеется, что Чанёль и Кай не разбомбят квартиру Бэкхён, а то подруга потом открутит голову ему, а не своему парню и собаке.
- Было бы неплохо, - наконец говорит Кёнсу, отталкивая пальцем от себя Сехуна. Пора и ему спать. – Заебался я с вашим дебютом немного, хочу лежать в кроватке, смотреть сериалы и толстеть, предаваясь печали. Всё, как я люблю.
- Хэй, - Лухан, который уже даже закрыл глаза, внезапно снова льнёт к Кёнсу, - что-то ты вернулся к своим депрессивным настроям, которых я давно не замечал. Что такое? Проблемы в постельной жизни?
- Да какой…
- Значит, проблемы в отсутствии жизни в постели. Тогда я бы посоветовал тебе найти с кем перепихнуться, а то ведь и взорваться можно.
Выслушивать поучения от своего учителя музыки Кёнсу так же стыдно, как было бы выслушивать их от родителей. Хотя Лухан ненамного его старше и почти свой человек.
- Я не животное, чтобы поддаваться инстинктам, переживу как-нибудь, - старается он звучать спокойно. Заснешь тут, когда разговоры такие неловкие идут.
- Как скажешь, как скажешь, - только на Сехуна с голодухи не запрыгни, он, конечно, красавец ещё тот, но слишком тощий и не твой типаж. Хотя близок.
- А какой мой типаж? – Кёнсу опасливо косится на Сехуна, но тот видит десятый сон, что хорошо. Еще ужаснее было бы, если бы он слышал о том, как Лухан советует Кёнсу с кем трахаться, а с кем не трахаться.
- Такой, чтобы душу тебе вынимал. Любишь ты всяких роковых мудаков. Сехун, конечно, мудак, но до рокового немного не дотягивает. А тебе надо, чтобы ты пылал при виде любимого. Чтобы он тебя живым делал.
- Ум… - Кёнсу не знает, что на такое отвечать. Потому что, по сути, Лухан прав? Хотя называть Чонина роковым мудаком у него никогда в мыслях не было. Но Кёнсу вполне согласен с таким определением. Как и с тем, что рядом с Чонином он словно горит и чувствует себя слишком живым.
Хотя сейчас с Чонином он чувствует себя никак. Потому что нет у них ничего, а могло бы быть.
- Ладно, давай засыпай, нас ждет продуктивная и тяжелая неделя. Хотя я бы тебе порекомендовал развести Сехуна на прогулку по Нью-Йорку. Пусть тебе компенсирует.
- Хорошо.
Кёнсу слабо улыбается и поправляет плед на Сехуне. Лухан уже сопит, уткнувшись головой в стенку, а он сидит по середине и не знает, куда приткнуться. В конце концов, Кёнсу капитулирует и позволяя Сехуну снова умостить голову на плече, и засыпает.
Хочется верить, что всё будет хорошо.

Всё действительно идёт хорошо, не считая того, что Кёнсу в английском примерно, как полено, только с неплохим произношением. Он пел в своей жизни слишком много английских песен, поэтому не звучит слишком уж уёбищно. Но вот сказать сотрудникам студии, что он хочет, как-то не очень может. Впрочем, Сехун тоже не может, как и Лухан. Общаются они в основном языками тела и музыки. А такое ещё никого не подводило.
Они записывают уже пять дней – около песни на день, и не то чтобы Кёнсу устал. Он просто жить не хочет. Ему нравится работать в американской студии, всё круто и не так, как в Корее. Но душа Кёнсу томится. Словно в предчувствии чего-то плохого.
В конце пятого дня Лухан говорит, что всё – они свободны. И что Кёнсу с Сехуном могут посвятить субботу тому, чтобы осмотреть Нью-Йорк. И Кёнсу даже рад!
Вот только перед сном ему приходит сообщение от Бэкхён и мир немного переворачивается: «Через неделю мы играем свадьбу! Твоя помощь нужна как никогда! Полностью полагаюсь на тебя! Целую, ждём» И фотография трёх рож – Бэкхён, Чанёль и Кай посередине.
Кёнсу бы умилился, но слово «свадьба» набатом отдаёт в голове.
«Какого хуя????????!!!!!!!!!», - пишет он, вскакивая с кровати и выходя на балкон. Они остановились в отеле и Кёнсу даже выделили его собственную комнату.
«На Рождество Чанёль познакомил меня со своими родителями и сделал предложение. Потом познакомила со своими родителями его я, и согласилась при них. Но ты ведь понимаешь, насколько ты мне важен? Тем более, я знаю, что ты будешь хорошим организатором! Это у тебя в крови!»
Кёнсу понимает, что Бэкхён хочет его не гостем на свадьбе, а козлом отпущения. И чувствует, как жизнь медленно его покидает и хочется немного поплакать. Он уже видит, как проведёт свой заслуженный отпуск.
«Я ебал», - отвечает Кёнсу и выключает телефон. Он просто не сможет выдержать другие сообщения. У него, чёрт возьми, завтра-сегодня выходной, он хочет просто посмотреть Нью-Йорк и не думать ни о чём. Потом он приедет и впряжется. И найдёт Чонина. И порешает всех и всё.

На самом деле, суббота проходит чудесно. Они встают с Сехуном ближе к полудню и лениво выбираются наружу. Сначала Сехун ведёт Кёнсу по типичным туристическим достопримечательностям, где не забывает настойчиво, сквозь вялые пререкания Кёнсу, делать его фотографии.
Иногда Сехун прижимает Кёнсу к себе и делает опять эти блядские сэлочки, которые потом будет использовать в своих корыстных целях. Кёнсу уверен, но злиться на это бесполезно. Потому что у Сехуна блокировка на телефоне по отпечатку пальца снимается – он уже пробовал.
Не то чтобы Кёнсу был заядлым туристом, но ему нравится гулять вот так по шумным улицам, среди незнакомых людей и просто улыбаться. Словно они в другом измерении, а Кёнсу маленький ребёнок. Который хочет в кофейню, и они идут в кофейню. Хочет в океанариум, и Сехун моментально гуглит, где и как.
К вечеру они не чувствуют ног, но им всё мало.
- Надо тебя одеть, - говорит Сехун, - а то что ты, как мышь. – Я плачу, - добавляет, и кто такой Кёнсу, чтобы отказываться?
Они приходят в какой-то большой торговый центр, и начинается вереница бесконечных пыток Кёнсу. Сехун затаскивает его в каждый магазин, заставляет примерять кучу стрёмных вещей, вламывается в примерочную, и покупает то, что нравится ему, а не Кёнсу.
А один раз, когда Кёнсу отчаянно пытается натянуть на себя узкие чёрные джинсы, стоя спиной к шторке, Сехун её одергивает, кладёт руку на заднице Кёнсу, и слышится типичный звук, когда делается фотография.
- Ты что сфотографировал, Сехун? – орёт Кёнсу, поворачиваясь и едва не падая. Но Сехун закрывает шторку прямо перед его носом и уходит громко ржа.
После этого настроение Кёнсу резко падает, он не хочет больше гулять, не хочет ходить по магазинам, а просто хочет домой. Он устал.
- Эй, ты чего, - Сехун закидывает руку на плечо и выглядит действительно сожалеющим, но Кёнсу плевать.
- Ничего, пойдём в отель, нам спать осталось часов 7 от силы, а потом аэропорт и перелет. Надо отдохнуть.
- Но, Кёнсу, у тебя ведь потом будет отпуск. А это мои последние дни свободы, Кёнсу-у-у-у.
- У меня не будет отпуска, - Кёнсу перестаёт стараться оттолкнуть Сехуна от себя и только тяжело вздыхает. – Бэкхён замуж выходит, свадьба через неделю.
- Это за вашего Чанёля?
- А за кого же ещё?
- Как круто! – Сехун светится ярче, чем огни в Нью-Йорке, и Кёнсу сдаётся в своей хмурости. Потому что перед ним сущий ребёнок, и как такому сопротивляться? – Тогда мы просто обязаны купить им свадебный подарок тут, в Нью-Йорке! Он будет самым особенным и самым крутым!
Возможно, идея не такая уж и плохая, думает Кёнсу. Ради друзей, которые заботятся о нём, заботятся о Кае, можно и пожертвовать спокойствием. Тем более, он сейчас с Сехуном, который понимает толк во многих вещах. Возможно, что-то достойное они-таки купят.

В понедельник утром Лухан действительно отпускает Кёнсу восвояси, щедро обещая не беспокоить. Кёнсу заходит к Исину и извиняется – он не сможет пока присматривать за Лэем, потому что будет слишком занят другими делами. Разумеется, Исин всё принимает и начинает сам извиняться. В конце концов, Кёнсу не нанимался в няньки, и у него есть дела поважнее.
Интересно, заметит ли Чонин его отсутствие? Кёнсу не знает, но очень хочет, чтобы заметил.
Бэкхён встречает его в этот же день с Каем на руках и довольнейшей улыбкой на лице. Кёнсу радости не разделяет просто потому, что чем радостнее подруга, тем больше проблем свалится на его задницу.
- Ты понимаешь, Чанёль был таким внезапным, но я понимаю его.
Бэкхён еще в пижаме и, видимо, только проснулась. К счастью, Чанёля нет, и Кёнсу может хотя бы высказать всё, что думает о их свадьбе в целом.
- А я вот не понимаю, - бурчит он, забирая Кая к себе на руки, и потягивая кофе. – Вы встречаетесь всего ничего. Конечно, я понимаю, что вы, наверное, перетрахались уже во всех плоскостях…но свадьба — это ведь серьёзно!
Бэкхён скептически осматривает его, но только отмахивается. Как и обычно, Кёнсу считают не больше, чем простым дурачком.
- Я знаю, что это серьёзно, Кёнсу. А ещё я знаю, что он тот, кто мне нужен. И тот, кого я искала. И я его люблю, понимаешь?
Кёнсу хочет сказать, что не понимает, но затыкается. Потому что понимает. Потому что он с Чонином почти год играет в тяни-толкай, страдает и отрекается по тысяче раз на день. И всё равно продолжает льнуть всем сердцем. Он-то отлично понимает, какими дураками могут быть влюблённые люди.
- Понимаю, - сдаётся он, замечая, как моментально Бэкхён расцветает в улыбке. – Но что от меня-то надо? Откачать твоих родителей от инфарктов? Заставить их прийти на свадьбу? Сделать так, чтобы они не убили Чанёля?
Бэкхён бьёт Кёнсу по руке так, что синяк точно останется, а затем добавляет под столом ногой.
- Нет, родители очень даже рады, - сквозь зубы отвечает она. Он, конечно, сомневается в этом. Но, видимо, подруга держит родителей на крючке. – А вот что мне от тебя надо…. Чтобы ты помог мне организовать свадьбу и, естественно, был шафером! Было бы ещё неплохо, чтобы и музыкальное сопровождение тоже на тебе было… - Бэкхён смущенно поджимает губки и вычерчивает пальчиком на столе узоры.
Сейчас Кёнсу прибывает в таком шоке, что не знает даже, что ему делать – то ли стукнуть Бэкхён по её наглой голове, то ли просто встать и уйти. Может даже, не вернуться. Это верх хамства – вешать на него свадьбу.
- Бэкхён, - совсем мрачно начинает он, надеясь показать подруге, всё, что думает о её решении, - ты не думаешь, что это немного…. Ммм, как бы так сказать. Ахуеть, как много! Это твоя свадьба! Какого чёрта на мне лежит организация? У меня что, подходящая профессия?!
- Но у нас будет маленькая и скромная свадьба! Только родители и вы, друзья. Кроме того, со стороны Чанёля тебе будет помогать Минсок. Чондэ с радостью согласился предоставить кафе и клуб… Там сущие мелочи, Кёнсу, ты знаешь, дело не в деньгах. А в том, что тебе я доверяю как себе. У меня будет слишком много хлопот, и только ты их можешь со мной разделить!
Бэкхён смотрит этими грустными глазами и Кёнсу понимает, что и выбора-то у него нет. Если подруга просит – значит он сделает, у них нет никого, кроме друг друга. Да и разве может быть так тяжело организовать маленькую свадебку человек на 20?
- Хорошо, - соглашается он, чувствуя, как задница уже пылает от предстоящих работ.

Оказывается, что приготовить свадьбу за неделю – не так уж просто. Несмотря на то, что Чондэ любезно дал в распоряжение кафе – где они отметят свадьбу с маленьким количеством родственников, и клуб – где они уже пойдут вразнос в дружеской среде, организовать банкетное меню, разослать приглашения – не так уж и просто. Бэкхён и Чанёль хотят маленькую, но уютную свадьбу, и Кёнсу вынужден зад себе рвать, выбирая между миленькими тарталетками и ещё какой-то хуетой. Не говоря уже о мясных блюдах, о выпивке. И, конечно, дизайн пригласительных! «Они ведь должны быть такими особенными! Кёнсу, я уверена, ты сможешь!» - врёт в телефон наглая Бэкхён, а Кёнсу закатывает глаза.
Он понимает, что его накрывает, когда он звонит Минсоку, Чондэ и зовёт их к себе в квартиру, где они, как последние кретины, полночи вырезают из цветной бумаги открытки, пишут тупейшие пригласительные слова и тихо матерятся, потому что поделочки – не мужское дело. Под утро же к Кёнсу заскакивает Сехун с менеджером, и они тоже получают свою дозу заданий – шьют миленькие конвертики из фетра, потому что Бэкхён прочитала где-то в интернете, как это мило!
За день Кёнсу осваивает курс юного хэнд-мэйд мастера и думает, что осталось ещё платье на себя примерить, вместо Бэкхён. Его график такой плотный, что идёт кругом голова. Помимо банкета, гостей, он не забывает о магазинах, куда отправляется сначала с Бэкхён, выбирая платье, – никакого белого и пушистого произвола, просто красивое тёмно-синее платье – а после он едет по магазинам с Чанёлем, помогая выбрать костюм и кольца, а затем ещё и заставляет жениха постричься.
Кёнсу кажется, что он спит меньше, чем спал во время записи альбома Сехуна. А ещё он огрызается на всех и находится в постоянном стрессе, готовый взорваться в последний момент.
Важным пунктом в списке Кёнсу является музыкальное сопровождение, и Кёнсу честно не знает, что с этим делать. Нет, он подозревает, но сам не может решиться. И только когда Минсок говорит:
- Иди к Чонину, он ваш бывший лидер, пусть обеспечит музыкой своего друга. Может, вы ещё и споёте нам?
То, как Минсок довольно улыбается, не предвещает ничего хорошего, но Кёнсу понимает, что по сути, тот прав. Ему может помочь только Чонин и Кёнсу намерен выбить эту помощь чего бы ему не стоило. Каким бы угрюмым злым и противным Чонин не был.
Он поджидает у выхода из академии и успевает даже замерзнуть. Чонин выходит неспешно, с наушниками в ушах и обычным взглядом в пол, но Кёнсу это только на руку. Он пристраивается с боку и идёт в ногу с Чонином, пока тот не поднимает взгляд, чтобы прикурить и не пугается.
- Какого хуя, - брякает Чонин, зажимая сигарету в губах. – И где ты был, - совсем тихо добавляет.
Кёнсу улыбается. Возможно, это его нервное истощение или ему просто очень весело. Он даже скучал по постоянно нахмуренному лицу Чонина.
- У меня к тебе просьба, очень важная и серьёзная, - говорит он, не обращая внимания на очередные выкрутасы Чонина. – Ты же знаешь, что у Чанёля и Бэкхён свадьба буквально через пару дней?
- Ну, - Чонин затягивается, а затем выпускает дым прямо в лицо Кёнсу, - смутно подозреваю.
- Между прочим, ты приглашён! И я выслал тебе приглашение.
- Вот тот сшитый в форме лягушки конвертик…?
Внезапно уши Кёнсу вспыхивают. Бэкхён будет должна ему всю жизнь и после.
- Не нравится – отдай обратно, я сделал его сам, между прочим, - Кёнсу чувствует, что начинает бурчать и волноваться. Но Чонин только отмахивается, выбрасывая сигарету.
- Нет, оставлю. Пришью там «Кёнсу», уж больно ты тоже на лягушку похож. Так что ты хотел?
Взять себя в руки и дать тебе по яйцам, думает Кёнсу, но только утыкается носом в шарф и откашливается.
- Ты ведь поможешь с музыкальным сопровождением? Ну, там пару песен сыграть, или поставить что-то….
Чонин морщится и снова ищет сигарету. Кёнсу совсем не понимает, в чём проблема. Они ведь целовались и, кажется, всё шло хорошо. Но вот тот снова колючий и далёкий. И это, честно говоря, расстраивает.
- Не хочу, - наконец, отвечает Чонин, даже не смотря на него.
- Почему? – и вот тут Кёнсу понимает, что совершенно ничего не понимает. – Неужели тебе так тяжело? Что не так?
- Просто не хочу. Я не люблю свадьбы. Я не хочу работать лишний раз, - Чонин бурчит это, не отрывая взгляда от асфальта.
Обычно Чонин честный и прямолинейный, но сейчас лукавит. И Кёнсу вспыхивает, потому что слишком устал, потому что слишком важно, и потому что он хочет понять.
- Да что с тобой не так?! – он хватает Чонина за локоть и тянет на себя, заставляя посмотреть себе в глаза. У Чонина взгляд пустой – так кажется, но на самом деле Кёнсу видит там океан эмоций и замирает.
Чонин словно сдерживается из последних сил, чтобы не выплеснуться на него, но Кёнсу не понимает, почему.
- Всё, - отвечает Чонин, не вырывая своей руки, а перехватывая руку Кёнсу в ответ. – Всё во мне не так, и мне это не нравится.
Кёнсу готов захныкать только потому, что Чонин очень сложный. Ему сейчас настолько тяжело рядом с ним, что он хочет убежать или прижаться, или ударить. На самом деле у Кёнсу множество вариантов, но все они кажутся жалкими.
- Чонин, - Кёнсу приходится стать на носочки, чтобы быть на уровне, - пожалуйста. Ты можешь сыграть на свадьбе Бэкхён и Чанёля? Ради них. Ради меня.
- Проблема в том, - Чонин, наконец, смотрит в глаза, и от этого прошибает током, - что ради тебя я не хочу, и не могу.
- Понятно.
Он отпускает Чонина и делает шаг назад. Кёнсу тупо пялится себе под ноги, потому что не хочет показывать ту боль, которая проходит сквозь него. Ему кажется, он может понять, что испытывает Чонин, но не хочет. Потому что тот ничего не говорит, потому что просто срывается на нём.
- Кёнсу, - Чонин закашливается и снова тянется за сигаретой. Это уже третья за пять минут и Кёнсу это не нравится, но ему плевать. Пусть тот хоть жрёт свои сигареты. – Я не понимаю, что происходит между нами и не знаю, как реагировать на тебя. Мне… тяжело.
Вот теперь Чонин говорит честно. Не юлит и не лицемерит. И Кёнсу узнаёт Чонина, которого знал, - прямолинейного, открытого и наглого в своих словах. И ему становится жалко человека напротив него. Потому что сейчас Чонин выглядит жалким, каким-то разрушенным, словно внутренний мир трещит по швам. И знать, что ты являешься виной этому, очень неприятно.
- Я всё понимаю, - наконец, выдыхает Кёнсу, - но всё равно прошу тебя прийти на свадьбу Чанёля. И хотя бы выбрать качественную музыку, которую поставить. А потом ты сможешь сидеть за столом с Минсоком и Чондэ. Я не буду тебе даже на глаза попадаться. Пожалуйста?
Чонин молчит и кусает губы. Кёнсу бы подтянуться и поцеловать, успокоить, сказать, что всё будет хорошо. Но он понимает, что пока рано. Пока Чонин должен разобраться в себе сам, поэтому он спокойно ждёт.
- Хорошо, когда прийти?
- Свадьба будет в субботу, если ты просто поставишь музыку – можешь в субботу и приходить, если захочешь сыграть сам – клуб в твоём распоряжении, было бы неплохо отрепетировать. С Минсоком хотя бы.
- Хорошо.
Кёнсу слегка улыбается и хлопает Чонина по щеке, прочерчивая пальцем до уха. Их разговор опустошил его. И всё, что он сейчас хочет, - уйти домой, лечь под одеяло и надеяться на лучшее. Скорее всего, так он и сделает.
- Хорошо, спасибо большое, - отвечает Кёнсу, разворачивается и уходит. Хотя, на самом деле, идти им в одну сторону. Но он лучше воспользуется метро, чем автобусом с Чонином. А то вдруг смутит беднягу еще больше.

Кёнсу знает, что Чонина надо понять, что надо дать время и, возможно, поддержать. Но ведь кто-то должен понять и его? Он устал был инициатором отношений. Устал, как бродячая шавка, отвечать на порывы Чонина, и терпеть, когда его бросают.
Он понимает, что Чонину трудно. Но ведь и ему нелегко – жить на американских горках, когда надежду забирают так же быстро, как и дают. Чонин трудный человек. Кёнсу тоже. Но почему-то именно он идёт на уступки, один.
А всё почему? Потому что чувствует, что у Чонина что-то есть в ответ. Он чувствует химию между ними, видит, как тот льнёт к нему. Но отступает Чонин так же резво, как и наступает.
И Кёнсу немного устал.

Последние дни перед свадьбой проходят настолько хаотично, что у Кёнсу не остаётся времени на страдания и тоску. Он мало спит, практически не отходит от телефона и постоянно всё перепроверяет. Он бы злился на Бэкхён и Чанёля, но парочка выглядит такой же измученной, как и он, если не больше. Кёнсу понимает, что это самый ответственный момент в их жизни и действительно хочет сделать его лучшим.
Он приходит в кафе ещё затемно, чтобы быть первым. Всех встретить и снова перепроверить. Чондэ оставил ему ключи и Кёнсу ходит между рядов, поправляя цветы и постоянно посматривая на часы.
Церемонию было решено провести прямо кафе, чтобы не ездить суматошно толпой родни, и Кёнсу это нравится. Скоро придёт Чондэ и прислуга, затем пастор, а затем подъедут молодожены. Почему-то, Кёнсу волнуется так, словно это его свадьба. Последние полчаса он сидит у алтаря и просто смотрит на руки, не думая ни о чём.
- Ты хорошо выглядишь, не затми жениха, - Минсок медленно подходит к Кёнсу и протягивает руку, помогая встать.
- Куда мне. Чанёль какой красивый! – Кёнсу неловко смеётся и всё ещё держится за руку Минсока, не зная, куда себя деть.
- Ну не скажи, Чонину бы понравилось.
Имя Чонина заставляет Кёнсу замереть, а потом вспомнить о том, что за эту неделю они так и не увиделись. Ни разу. И не написали друг другу ни одного сообщения.
- Кстати, Чонин… - Кёнсу от волнения икает, - он что-нибудь говорил? Он подготовил музыку?
- Конечно, он приходил несколько раз, мы даже вместе репетировали. Он будет на гитаре, а я на синтезаторе. Мы выбрали и медленную песню, которую сыграем. А потом просто приятную музыку, которую поставим. А ты не знал?
- Нет, - Кёнсу мнётся на месте. Потому что Минсок слишком внимательно смотрит, а скрывать свои эмоции тяжело. – Мы договорились… Ну, Чонин просил, чтобы мы не встречались.
- Вот как, - Минсок тяжело вздыхает, а затем прижимает к себе, как старшие братья прижимают младших. – Чонин… он такой. Сложный, ты знаешь? И сложнее всего ему с самим собой. Если случается, что он не понимает себя, он может запаниковать. И наделать много глупостей. Но то, что он в замешательстве из-за тебя – это ведь что-то значит! Помоги ему, а? Будь мудрее. Просто подтолкни.
Кёнсу хочется сказать, что не будет. Что не должен он никому и ничего, но Минсок смотрит так доверительно, что он затыкается. И только кивает. Кёнсу не знает, что делать ему с Чонином, но посмотрит по обстоятельствам.

Бэкхён – самая красивая невеста на планете. Её распущенные волосы ниспадают на плечи и переливаются звёздами. И Бэкхён сама как звезда: со своей очаровательной улыбкой и глазами полными слёз. Она смотрит на Чанёля и крепко сжимает его огромную ладонь в своих тонких нежных ручках, она улыбается и говорит слова клятвы, обещает любить Чанёля до конца жизни и сильно-сильно. И Кёнсу ей верит. Потому что Бэкхён, его хулиганка Бэкхён, которая в детстве была большим пацаном, чем он, расцвела в прекрасный цветок – в настоящую любящую женщину. И Кёнсу бесконечно за неё счастлив. Он счастлив за Чанёля, который сжимает Бэкхён в своих объятьях как хрусталь. Он счастлив за себя – ведь у него такие прекрасные друзья. И он счастлив за всех, кто здесь собрался, потому что они могут созерцать самую прекрасную и тёплую свадьбу.
Когда Чанёль и Бэкхён дарят друг другу поцелуй, Кёнсу не выдерживает и быстро вытирает пальцем проступившие слёзы. Он не думал, что будет таким сентиментальным. Но это слишком красиво. И совсем немного одиноко. Потому что он стоит у алтаря один, а рядом - кто приобнял бы и держал за руку - никого нет.
После церемонии, Чанёль и Бэкхён уходят к родственникам и начинают принимать бесконечные поздравления, а Кёнсу быстро выскальзывает в туалет. Ему надо привести себя в порядок и проверить, насколько позорно красные у него глаза.
Глаза действительно красные, а ещё волосы немного распушились, и надо поправить воротник рубашки. Кёнсу смотрит на себя в зеркало и думает, что выглядит он сегодня ещё печальнее, чем обычно. Не хватало только действительно заплакать из-за того, что Бэкхён вышла замуж. Или из-за того, что в такой важный момент он хотел бы держать одного очень важного человека за руку.
- Ты сегодня очень красивый, - Чонин тихо закрывает за собой дверь на щеколду и подходит к Кёнсу, смотря на их отражение.
- Спасибо, - Кёнсу не знает, что ещё ответить, потому что он сейчас немного морально нестабильный. – Ты тоже.
Действительно. На Чонине обычный строгий чёрный костюм, но он идёт ему так, словно Чонин в нём родился. И Кёнсу снова понимает, какой всё-таки Чонин привлекательный. Самый привлекательный.
- Ты плакал? – Чонин приближается, легонько соприкасаясь своей рукой с рукой Кёнсу. И стоит, словно выжидает.
- Нет, просто недосып, - врёт он, но видит, что ему не верят. – Ладно, я немного растрогался. Потому что Бэкхён и Чанёль такие чудесные и такие счастливые вместе. И я тоже так хочу.
Они молчат и смотрят друг на друга в отражении. Не двигаются и, кажется, даже не дышат.
- Тебе хорошо, когда ты счастливый. Ты заслужил, - совсем внезапно говорит Чонин, и Кёнсу вспыхивает.
Он поворачивается и кладёт свои руки на широкие плечи Чонина, а затем притягивает к себе, надеясь найти в тёмных бездонных глазах хоть какой-то отклик. И он находит его. Глаза Чонина наполнены печалью и желанием, и Кёнсу этого достаточно, чтобы дотянуться и поцеловать. Он долго и медленно пробует на вкус губы Чонина, наслаждаясь каждым разделённым дыханием, а потом отстраняется.
- Давай попробуем, - шепчет Кёнсу в губы Чонина. – Просто попробуем быть вместе, без больших обязательств. Просто делать друг другу хорошо. Делать то, что хочется. Хватит убивать свои желания.
Руки Чонина оказываются на спине Кёнсу и крепко сжимают пиджак. Сам Чонин молчит. Долго и мучительно, просто соприкасаясь носом о нос Кёнсу.
- Хорошо, - наконец, совсем тихо шепчет и снова наклоняется, чтобы поцеловать. Только в этот раз сильнее, глубже, напористее.
Поцелуи Чонина до одурения жадные. Они высасывают дыхание и душу. Кёнсу теряется стоит только губам спуститься на шею, поцеловать за ухом.
Чонин пробирается горячими руками под рубашку, и Кёнсу превращается в податливый пластилин. Чонин слегка царапает ногтями его ягодицы и Кёнсу в ответ подаётся бедрами вперёд. Чонин расстёгивает его рубашку и игриво кусает за левый сосок, и Кёнсу издаёт звуки, которые не думал, что способен издавать.
Они не раздеваются, просто расстёгивают одежду, но достаточно, чтобы соприкасаться, чтобы чувствовать тела друг друга. Кёнсу сходит с ума от того, насколько Чонин горячий, насколько его кожа гладкая и манящая, как вкусно она пахнет.
Когда Чонин запускает руки в его брюки и прикасается к члену, ноги Кёнсу слабеют, и он медленно стекает на пол, опускаясь на колени. Он смотрит на Чонина снизу-вверх и не может сдержать улыбки, потому что у Чонина опухшие губы, а в глазах – непроглядная ночь.
Кёнсу ничего не говорит, только облизывается, специально облизывается, видя, как внимательно смотрит Чонин, и приспускает штаны вместе с трусами. Он следит за тем, как лицо Чонина искажается, стоит только взять член в рот; за тем, как тот сжимает руки в кулаки и закусывает губу, стоит Кёнсу расслабить горло и заглотить член полностью.
Удивительно, но такой вот, возбуждённый и напряженный, Чонин кажется Кёнсу очень нежным. Воплощением нежности и любви. Поэтому он не может сдержаться и встаёт, тянется за поцелуем, как за голодный тянется за едой. Чонин подхватывает его, позволяя скрестить ноги за спиной, и прижимает к стенке.
- У меня нет смазки, - на выдохе шепчет Чонин, зацеловывая лицо Кёнсу, которому плевать, потому что он хочет здесь и сейчас.
- Мне всё равно. У тебя есть слюни, - полустонет он, крепче прижимаясь. Их члены постоянно соприкасаются, и Кёнсу готов кончить только от этого.
- Это не будет очень нежно, - словно даёт последний шаг к отступлению Чонин, но Кёнсу только рычит и сильно кусает его за шею, вызывая стон.
Чонин злится. Чонин сдаётся под напором Кёнсу и делает то, что от него хотят.
А потом Кёнсу превращается в ничто, в одну большую дыру, которая всасывает в себя все эмоции и ощущения. Кажется, он орёт. А, возможно, он просто стонет в плечо Чонина, когда тот вбивается в него, только крепче прижимая к себе. Кёнсу чувствует себя наполненным до краёв, наполненным Чонином и только это кажется благословением небес.
Он не знает, сколько они занимаются любовью – это не секс, не животный процесс доведения друг друга до оргазма. Это проявление любви, обмен чувствами и их разделение. Но когда они кончают, почти одновременно, он чувствует себя до ужаса легко. Словно сейчас они улетят куда-то далеко. Но вместо этого Чонин бережно опускает Кёнсу на землю, выдёргивает пару бумажных полотенец и аккуратно вытирает его, а потом себя.
- Давай я помогу, - у Кёнсу щеки красные и глаза блестят, когда он дрожащими руками застёгивает пуговицы на рубашке Чонина. А тот ничего не говорит, только улыбается и поправляет Кёнсу в ответ – легонько проходится руками по волосам, расправляет рубашку, и невесомо скользит рукой по спине. А затем наклоняется и замирает в миллиметре, смотрит прямо в глаза, и целует совсем нежно, лишь слегка проскальзывая своими мягкими губами по таким же опухшим губам Кёнсу.
- Спасибо, - почему-то говорит Чонин, а Кёнсу почему-то глупо улыбается. И нерешительно переплетает свои коротенькие пальцы с худыми пальцами Чонина.
Они больше не говорят, вот только выходят вместе из туалета, держась за руки, с глупыми улыбками на лицах.
Бэкхён находит их мгновенно. Она открывает рот, чтобы, видимо, высказать Кёнсу всё, что думает, но затем замолкает и довольно кивает.
- Вы же обеспечите нас музыкой на сегодня, господа? Невеста с женихом хотят медленный танец, - игриво щебечет она.
Рука Чонина только крепче перехватывает руку Кёнсу, когда тот говорит.
- Конечно, сейчас начнём. А Кёнсу подпоёт, да?
Кёнсу ничего не учил и не репетировал, но он обязательно подпоёт, потому что с Чонином хоть на край света. И ради Бэкхён.
- Конечно, - кивает он, и тянется к Бэкхён, целует её в щёчку, а затем утягивает Чонина за собой, не переставая глупо улыбаться.

Ch37

Удивительно осознавать, что первый танец Бэкхён и Чанёля проходит под песню, которую Кёнсу исполняет вместе с Чонином.
Молодожёны не танцуют чего-то особенного, просто Чанёль прижимает к себе Бэкхён близко, держит нежно и что-то шепчет на ухо, а по лицу Бэкхён текут слёзы. У Кёнсу сердце тоже останавливается, потому что его подруга кажется сейчас такой ранимой и слабой, но сильный Чанёль идеально ей подходит. Наверное, поэтому они и сошлись.
Его голос немного дрожит, поэтому Кёнсу закрывает глаза и сосредотачивается на гитаре Чонина. Когда песня заканчивается, а Чанёль и Бэкхён целуются, он чувствует руки на своей пояснице. Открывает глаза и видит Чонина рядом, который слегка улыбается и подталкивает поклониться.
Больше на сцену они не выходят. Чонин просто включает подготовленную музыку и спускается вниз, снова прижимаясь к Кёнсу.
Потом, ближе к ночи, вдвоём они провожают всех родственников, не забывая выдавать каждому пакетик с подарочком, потому что Бэкхён и Чанёль уходят переодеваться. На самом деле, Кёнсу не отказался бы от минуты отдыха, но ему некогда. Чондэ занят тем, что руководит уборкой ресторана, а Минсок подготавливает клуб к набегу друзей. Чонин хоть и помогает, но делает это с таким лицом, что пакет из его рук никто принимать не хочет, да и Кёнсу побаивается, что Чонину делать это не очень-то приятно.

Когда они перебираются в клуб, становится немного проще. Теперь тут все свои, люди, с которыми Кёнсу практически каждый день общается, и ему не приходится играть роль собачки на побегушках. Он расстёгивает рубашку на пару пуговиц, закатывает рукава и падает на диванчик за стол, вливая в себя несколько стаканов джина с тоником. В клубе музыкой руководит сам Чондэ, и Бэкхён с Чанёлем уже во всю танцуют.
Чонин приземляется рядом, садится близко, так, чтобы соприкасаться ногами и запускает руку в волосы Кёнсу, начиная нежно массировать голову. Напряжение проходит, и Кёнсу становится так хорошо, что он медленно льнёт к Чонину, укладывает голову ему на плечо и прижимается.
- Спасибо, - выдыхает в пиджак Кёнсу и закрывает глаза. Он чувствует, как плечо под ним немного дрожит, слышит приглушённый смех, а рука Чонина только усиленнее массирует.
- Не за что, тебе пора домой, спать.
- Нет, меня Бэкхён не отпустит, тем более я ещё ей свой подарок не подарил. Да и рано.
- Но ты устал, - Чонин звучит недовольным, и перестаёт гладить по голове. Кёнсу хмурится тоже.
- Ничего страшного, завтра высплюсь.
- А Кай? Что с ним?
Кажется, Кёнсу знает ради чего и был этот разговор.
- Его накормит и выведет соседка, милейшая бабушка. Я ей за это за продуктами схожу.
Чонин супится и жуёт нижнюю губу, чем вызывает совершенно не те желания. Даже если они находятся в кругу друзей, Кёнсу всё равно считает неприемлемым целоваться при них.
- Если хочешь, поехали со мной домой? Увидишься с Каем? – Кёнсу выпаливает это просто так, из глупости. Но Чонин действительно задумывается, а потом медленно кивает.
Кёнсу настолько удивлён, что пропускает, как руки Чонина оказываются на его спине и притягивают. Поцелуй быстрый и смазанный, но Кёнсу всё равно пугается – он настолько не привык к таким внезапным нежностям, что не знает, как на них реагировать. И нежность не свойственна Чонину, она выглядит неловкой, но всё равно милой.
- Хочу, - отвечает Чонин и тянется за новым поцелуем, но тут перед ними, словно из ниоткуда, появляется Бэкхён.
- Кёнсу! Я хочу следующий медленный танец с тобой! Пойдём-пойдём-пойдём, Кённи, пожалуйста!
Когда Бэкхён что-то надо, она способна быть сильнее слона. Кёнсу цепляется за Чонина, смотрит умоляющими глазами, но в итоге позволяет себя за утащить, потому что никто не может сопротивляться невесте.
Бэкхён всегда была немного выше, но на каблуках – почти на голову, и Кёнсу немного смущается, когда она вытягивает его в середину танцпола. Подруга крепко обнимает его, опутывая руки вокруг шеи, а Кёнсу придерживает её за талию.
- Ты счастлива? – шёпотом на ушко спрашивает он, и Бэкхён только кивает, улыбаясь.
- А ты? Ты помирился с Чонином?
Кёнсу немного хмурится и сильнее прижимает Бэкхён к себе, не обращая внимания на людей вокруг.
- Не знаю, - честно отвечает он. – Наверное, что-то типа. Я попросил его попробовать, и он меня ммм… поцеловал.
- Да? – по лицу Бэкхён прекрасно видно, как она верит словам Кёнсу, но, в любом случае, не комментирует. – Тогда мне кажется, что вы помирились. Он сейчас следит за нами с таким взглядом, словно хочет меня в окно выкинуть, хи-хи. Только не поворачивайся.
А он и не поворачивается. Кёнсу закрывает глаза и утыкается носом в шею подруги, вдыхая приятный запах фиалок. Прошёл весь день, а Бэкхён всё ещё пахнет цветами. Возможно, это последний раз, когда они так близки. Когда могут позволить себе обниматься немного интимно, вести себя как дураки и наслаждаться друг другом. Завтра это будет уже неприемлемо, потому что замужние девушки так не делают, а у Кёнсу есть Чонин.
- Надеюсь, Чанёль не придушит меня, - выдыхает Кёнсу, когда песня заканчивает. Но Бэкхён его не отпускает.
- Я его первая придушу, - смеётся она, - ну-ка, подними голову.
Бэкхён поднимает голову Кёнсу за подбородок и быстро чмокает в губы, а затем снова сжимает его так, словно Кёнсу не человек, а плюшевый мишка.
- Хватит уже, Бэкхён, а то я ревновать начну, - внезапно над ними нависает Чанёль, который на самом деле рассерженным не выглядит, а только широко улыбается. У Кёнсу камень с души падает.
- Прости, мы немного увлеклись, - улыбается он и оттягивает подругу от себя за ухо. – Вот, получите и распишитесь, содержите в чистоте и достатке.
- То же самое я скажу Чонину, когда он предложит тебе руку и сердце! – обиженно кричит Бэкхён, прячась за Чанёля.
Кёнсу не может сдержать улыбки.
- Мы в Корее, Бэкки, здесь нет однополых браков, тем более, Чонин…
- Что? – рука Чонина снова оказывается на спине, и Кёнсу замирает, а затем поворачивается. Чонин стоит рядом и смеряет всех недовольным взглядом полуприкрытых глаз. Кёнсу уверен, что тот просто хочет спать, но Бэкхён этого не знает и обижено дует губки.
- Ничего, - спокойно отвечает он и кое-что вспоминает. – Кстати, Бэкхён, Чанёль, я так и не вручил вам подарок.
Кёнсу начинает суматошно рыскать по карманам, и, наконец, находит слегка помятый конверт. Первым руку вытягивает Чанёль.
- Что это? – спрашивают молодожёны вдвоём одновременно.
- Это полностью спланированный тур по США для вашего медового месяца. Всё включено, и гостиницы, и экскурсии. Позже я вам передам карту с маршрутом и контактные номера.
Глаза и Бэкхён, и Чанёля увеличиваются от ужаса. Кёнсу не уверен, как они ещё не кричат, но готовится к этому, нервно сжимая ладонь Чонина.
- Это…это… как так?! Ты откуда столько денег взял? Ты что, больной? Совсем головой ударился? – Бэкхён кричит и хватает Кёнсу за плечи, начиная трясти его как грушу. – Как мне принимать от тебя такой подарок, когда ты сам бомж бомжом!
Кёнсу обидно.
- Между прочим, я теперь зарабатываю достаточно денег, - огрызается он, отлепляя от себя подругу, - это раз. А недостающую сумму мне добавил один друг и сказал, что это его подарок вам.
- Это кто такой? – теперь в разговор вступает возбуждённый Чанёль и Кёнсу молится остаться целым невредимым.
- Сехун, - тихо отвечает он.
- О Сехун? Это тот будущий айдол? Ничего себе, Кёнсу! И он тоже вложился нам в подарок?! Пак Чанёль, мне нужно выпить!
Когда Чанёль уносит Бэкхён на руках к столу, Кёнсу неловко улыбается и смотрит на Чонина – тот хмурится и выглядит нахохлившимся петухом.
- Сехун, говоришь? Какой он щедрый.
- Он ничего у меня за это не просил! – тут же тараторит Кёнсу, укладывая руки на шею Чонина. – Сам предложил! Мы просто подружились, мне он даже начал нравиться.
Кёнсу понимает, что мелет совсем не то, что надо, потому что с каждой секундой Чонин всё мрачнее и мрачнее, хотя ничего не говорит.
- Как знаешь, - наконец, отвечает Чонин, но не отталкивает, а притягивает к себе ближе и внезапно достаёт телефон. Кёнсу готов сдохнуть от стыда, когда Чонин засасывает мочку его уха и снимает это на камеру.
- Ты что делаешь, - задыхается он, потому что, чёрт возьми, Чонин даже ухо слишком возбуждающе целует.
- Ничего, просто передаю привет Сехуну.
И почему Кёнсу не удивлен? Вокруг него одни кретины, и даже если он был настроен на волну поддаться соблазну, то теперь хочется только врезать Чонину по яйцам. Словно Кёнсу будет когда-нибудь встречаться с Сехуном! Словно он какие-то намёки давал.
Чонин порой ведёт себя совсем как маленький соревнующийся ребёнок.
- Господи, передай привет своим мозгам, - бурчит он, отталкивая Чонина.
На часах уже далеко за полночь, и Кёнсу кажется, что смысла находиться в клубе больше нет. Он вручил Чанёлю и Бэкхён подарок, и теперь свободен. Можно и домой отправиться. Он прощается со всеми, накидывает пиджак и выходит на улицу, где уже курит Чонин, немного пристыженный Чонин.
- Поехали к Каю?
Кёнсу только фыркает и быстро мажет губами по щеке Чонина.

Сехун выпускает дебютный тизер через полтора месяца. Это позднее, чем Лухан с Кёнсу предполагали, но не критично. А значит, всё идёт хорошо.
Кёнсу, как и обычно, проводит время в студии, работая с Луханом и заучивая песни Сехуна наизусть. Иногда они просто занимаются вокалом, кроме того Лухан начинает обучать Кёнсу основам – нотной грамоте, учит играть на фортепиано. Кёнсу умеет читать по нотам – его научил Минсок, но сам записать что-то вряд ли способен, и ему немного стыдно, что он такой глупый. Музыка действительно нравится ему, и хотелось бы связать с ней жизнь дальше.
О том, что тизер вышел, Кёнсу узнаёт по сообщению Сехуна в КТ – тот скидывает ссылку и добавляет кучу довольных смайликов.
Кёнсу не может сдержать какую-то глупую, но тёплую улыбку, потому что он даже немного соскучился по Сехуну, совсем немного. И когда тот звонит и предлагает встретиться, то не отказывает.
Они договариваются встреться в его квартире, потому что за Сехуном теперь ходят толпы фанаток, а фансайты фотографируют каждый шаг.
- Ох, я так давно тебя не видел! – стоит Кёнсу открыть дверь, как Сехун накидывается на него и крепко обнимает, едва не поднимая с земли.
Сразу выбегает Кай и начинает лаять, не решаясь схватит Сехуна за ногу, и успокаивается только когда Кёнсу говорит ему: «Свои»
- Всего лишь месяц, - отвечает он, стараясь вырваться. Но руки у Сехуна слишком ловкие и уже лежат на его заднице, что Кёнсу совсем не нравится. Он не настолько скучал по этому мудаку.
- Целый месяц без твоих щёчек и губок, и постоянных матов, ты не представляешь, как трудно было! – Сехун опускает его медленно на пол и только потому, что Кёнсу улыбается опасно и больно тянет трусы вверх за резинку, надеясь превратить кое-чьи яйца в омлет.
- А я-то как скучал, - цедит Кёнсу, проходя на кухню, - но не настолько, чтобы позволять тебе охуевать. Тем более, тебе теперь бдить свой имидж, не боишься, что сасэны засекут?
Сехун усаживается за стол, как у себя дома, и забирает выросшего тяжелого Кая к себе на колени.
- Просто не говори об этом, - устало цедит и ударяется лбом о стол, - я скорее всего скоро поменяю телефонный номер, и место жительства. А это только тизеры!
- Ой, все мы знали, каким успешным ты будешь, - у Кёнсу не получается скрыть яд в голосе, когда он тоже садится за стол и ставит перед Сехуном чашку с чаем, - твой дебют очень ожидаем. Жаль только, что…
Кёнсу осекается, потому что говорить, что у Сехуна нет таланта – не очень-то хорошо. У Сехуна есть таланты: он танцует, он играет, он будет отличным участником на шоу, - вот только голоса нет, но разве это должно останавливать человека? Конечно, Кёнсу не понять, почему агентство выбрало именно такой путь, но у всего свои плюсы. Благодаря тому, что Сехун не умеет петь, у Кёнсу есть работа и изменившаяся жизнь.

Они пьют чай в тишине, потому что Сехун кажется уставшим, а у Кёнсу внутри совсем маленькое чувство жалости к младшему. Страшно представить, каково это – жить айдолом. Поэтому он придвигает стул и начинает нежно гладить Сехуна по голове.
- Знаешь, - внезапно начинает Сехун, - мне немного страшно. Это как стоять на пороге новой жизни.
И Кёнсу знает. И вздыхает тяжело, потому что действительно знает.
- Угу, я сейчас нахожусь в похожем положении, - честно отвечает он, спускаясь рукой на напряженную спину.
- Это ты о Чонине? – Сехун на редкость проницательный чёрт, как всегда, и Кёнсу только слабо улыбается, отпуская ему подзатыльник.
- О нём.
- Это потому что вы… вместе? – тон у Сехуна слишком аккуратный, словно боится спугнуть, и Кёнсу понимает, почему так. Даже для него самого тема с Чонином всё ещё трепетная. Должно быть Сехун переживает за них.
- Да, если можно так сказать, - искренне отвечает он. – Но мне кажется, что Чонин привыкает ко мне. Почти уже привык. И я, наверное, мазохист, потому что мне нравится, как он постоянно матерится, как постоянно фырчит, словно недовольное хуйло, и как курит на кухне.
Внезапно плечи Сехуна начинают дрожать, потому что тот заливается смехом. Кёнсу смотрит и не может понять, что снова сделал не так.
- Ты звучишь таким влюблённым, - перестаёт ржать Сехун. – Ну, правда. Не обижайся. Просто вы уже прилично вместе, а ты всё ещё не разочаровался в этом мудаке. Вы действительно созданы друг для друга.
Кёнсу дует губы и думает, что пнуть бы Сехуна да так, чтобы со стула упал, но в коридоре слышатся звуки копошения и Кай мчится туда быстрее пули. Кёнсу с Сехуном идут следом.
- Я думал, что ёбнусь с этими детьми сегодня. Это просто какой-то пиздец. Первый и последний раз я работаю с подростками, - Чонин пытается скинуть кеды и справиться с Каем, путающимся под ногами. У стены пакеты с продуктами, и Кёнсу чувствует, как на лицо выползает глупая улыбочка.
- Ты снова накупил пива и рыбы? – игриво спрашивает он, нависая над Чонином и ожидая, когда тот справится.
- Нет! Ещё я купил чипсов, - Чонин отвечает ему гаденькой усмешкой и рукой на поясе. Поцелуй выходит мимолётным, потому что у Чонина лицо холодное и от него снова несёт сигаретами, а Кёнсу не любит целоваться сразу после них. – И что этот тут делает?
Игривое настроение ветром сдувает, когда Кёнсу видит, каким злым Чонин становится. Как быстро он меняет нежные прикосновения на грубый захват. И это бесит. Кёнсу стыдно перед Сехуном, потому что он предложил свой дом как площадку для встречи.
И теперь Чонин играет из себя мудака, а не хозяина.
Кёнсу дал Чонину ключи от квартиры в первую же неделю, потому что Чонин приходит к нему слишком часто, а иногда даже остаётся на ночь. Вообще Кёнсу хотелось бы съехаться и снять квартиру побольше, но пока он не готов поднять этот вопрос.
Но даже если у Чонина есть доступ к его квартире, к его телу и собаке, это не значит, что можно вести себя как мудак.
- Этот, - цедит Кёнсу, убирая руки Чонина от себя, - пришёл ко мне в гости. Потому что я его пригласил. И придёт ещё, потому что лучше мы побудем тут, чем будем замечены СМИ. Или ты хочешь, чтобы все считали, что я встречаюсь с айдолом?
Чонин кривит губы и забирает Кая на руки. Кёнсу видит, какой огонь пылает в глазах его парня, но делать с этим ничего не собирается. Вместо этого он поворачивается к Сехуну.
- Ещё чаю?
Сехун внезапно очень понимающий, хмурится и неловко улыбается. На самом деле, Кёнсу кажется, что бедный просто засыпает на ходу и хочет побыстрее дойти до кровати.
- Нет, я, пожалуй, домой пойду. Завтра интервью, а потом ещё фотосессия…
- Конечно, напишешь, как дойдёшь, - Кёнсу понятливо кивает и помогает Сехуну, расправляя рукава. – Заходи ещё и не обращай внимания на этого.
- А когда я обращал? – игриво отвечает тот и хватает Кёнсу за руку. Он не успевает сообразить, а Сехун уже снова целует его в щёчку и фотографирует это. – Теперь точно всё заебись!
Когда Сехун убегает, заливаясь диким смехом, то не выглядит таким уставшим, а Кёнсу только стучится головой о стенку, он сам виноват, забылся, что дружит с кретином.

Он находит Чонина на кухне, стоящего у открытого окна. Кёнсу ёжится, потому что холодно, и воняет сигаретным дымом, но нахмуренному и недовольному Чонину плевать.
- Нацеловались? – яд выливается из губ вместе с дымом, и Кёнсу тяжело вздыхает, подходя к Чонину и прижимаясь со спины.
- Вот что ты городишь, а? – шепчет он между лопаток, слыша, как быстро колотится сердце Чонина. – У меня ревновать к Сехуну больше оснований, чем у тебя. Это вы в прошлом трахались, не я.
Чонин фыркает и выкидывает сигарету в окно, а затем опускает свои ледяные ладони на горячие ладони Кёнсу.
- Просто я знаю, каким может быть Сехун.
- Каким? – Кёнсу хмурится и мстительно слюнявит футболку Чонина. – Он игривый мудак, но как друг - отличный. И я правда не понимаю, что с твоим настроением. Это ведь не из-за ревности, а что-то другое. Более важное, да?
Сердце Чонина начинает биться быстрее, а Кёнсу прижимается так, словно сейчас потеряется в океане. Он знает, что Чонин выше этих глупых ссор, ревности и бытовухи. Чонин очень сознательный и серьёзный молодой человек. Где-то ещё глубже Чонин самый лучший.
И Кёнсу очень любит и ценит такого Чонина, и расстраивается, когда не понимает его поступков.
Чонин стучит пальцами по рукам Кёнсу и молчит, словно решаясь.
- Я знаю, что ты не изменишь мне никогда с Сехуном. И вообще не изменишь, - Чонин замирает, а затем проваливается, - и именно это меня пугает. Твои чувства такие честные и открытые, что я теряюсь. Ты так просто решил, что любишь меня и смело идёшь к этому, что я чувствую себя виноватым. Потому что я не могу обеспечить тебя той отдачей, какую ты заслуживаешь. Я…
Кёнсу тянет Чонина и разворачивает, смотрит в тёмные печальные глаза и понимает, что его сейчас захлестнёт эмоциями. Потому что у Чонина глаза блестят, и нижняя губа немного дрожит, и снова этот очаровательный нахмуренный нос.
- А ты – это ты, - спокойно и уверено отвечает он. – И я не требую от тебя признаний в любви, потому что получаю всё, что мне надо. Мне достаточно тебя, Чонин, просто рядом со мной. Просто разговаривать с тобой о твоих учениках или жаловаться на Лухана. Я даже согласен есть чипсы и пить пиво. И, возможно, целоваться после того, как ты покуришь.
Кёнсу проводит пальцами по щеке Чонина и замирает, когда ладонь Чонина ложится на них.
- Но это нечестно с моей стороны, что я не изменился и ничего не сделал.
- Слушай, ты точно Ким Чонин? – Кёнсу смеётся и утыкается носом в шею, вдыхая запах тела. – Мне и не нужно, чтобы ты менялся. И тебе не нужно. Ты хорош таким, какой есть. А то, что ты переживаешь насчёт этого…всего? Это лучший подарок для меня. Я вижу, как ты волнуешься. А забота говорит громче, чем слова о любви.
Кёнсу не смотрит на Чонина, продолжая тыкаться носом в шею, но чувствует, как руки Чонина опускаются на его спину и медленно гладят. Как пальцы мгновенно проскальзывают под футболку и нежно проводят по рёбрам, а затем по животу.
Чонин, словно пушинку, приподнимает Кёнсу и находит его губы, затягивая в медленный, но сладкий поцелуй. От такого ноги слабеют и дышать тяжело.
- Только не думай, что я буду так часто о тебе переживать, - почти шёпотом произносит Чонин, кусая и оттягивая нижнюю губу Кёнсу.
- Разумеется, нет. Ты же всё ещё мудак нелюдимый, который добрый исключительно по праздникам.
Кажется, Чонин доволен таким заключением, потому что он закидывает Кёнсу себе на плечо и уверенным шагом идём в комнату к дивану. Кёнсу брыкается и матерится, у него даже голова немного кружится, но Чонину плевать, когда он бросает его на диван и нависает сверху.
Кёнсу смотрит на Чонина снизу-вверх и протягивает руки, хватается за шею, крепко прижимаясь. Почему-то, у него сейчас настроение обниматься и купаться в волнах нежности, которую научился дарить Чонин. А потом они займутся другими более интересными вещами, и спешить им некуда, потому что вся жизнь впереди.