Сер­сея

День вы­дал­ся хо­лод­ным, се­рым и про­моз­глым. Все ут­ро мо­росил дождь, и да­же пос­ле то­го, как ве­чером он прек­ра­тил­ся, ту­чи не хо­тели уби­рать­ся прочь. Сол­нце так и не выг­ля­нуло. Та­кая мер­зкая по­года мог­ла расс­тро­ить ко­го угод­но, да­же ма­лют­ку-ко­роле­ву. Вмес­то то­го что­бы вы­ехать на про­гул­ку вмес­те со сво­им ку­рят­ни­ком, ох­ра­ной и тол­пой пок­лонни­ков, она весь день про­вела в Де­вичь­ей Баш­не, слу­шая с ку­зина­ми Го­лубо­го Бар­да.

У Сер­сеи этот день шел не луч­ше, но толь­ко до за­ката. Ког­да не­бо из се­рого ста­ло тем­ным, ей со­об­щи­ли, что с ве­чер­ним при­ливом в порт приш­ла «Ми­лая Сер­сея», и что ее а­уди­ен­ции ожи­да­ет А­уран Во­терс.

Ко­роле­ва не­мед­ленно от­пра­вила за ним. Ед­ва он по­явил­ся в ее по­ко­ях, она по­няла, что но­вос­ти от­личные.

— Ва­ше Ве­личес­тво, — с ши­рокой улыб­кой на­чал он. — Дра­коний Ка­мень ваш!

— Ве­лико­леп­но. — Она взя­ла его ру­ки в свои и рас­це­лова­ла в ще­ки. — Я знаю, Том­мен то­же бу­дет счас­тлив. Это зна­чит, что мы мо­жем от­пустить флот лор­да Ред­ви­на и вы­бить же­лез­но­рож­денных со Щи­тов. — Но­вос­ти из Раз­долья ста­нови­лись мрач­нее с каж­дой при­летев­шей пти­цей. Же­лез­ные лю­ди, по­хоже, не удов­летво­рились од­ни­ми ска­лами. Они боль­ши­ми си­лами под­ня­лись вверх по Ман­де­ру, и об­нагле­ли нас­толь­ко, что на­пали на Ар­бор и бо­лее мел­кие ок­ру­жа­ющие его ос­тро­ва. Ред­ви­ны дер­жа­ли в собс­твен­ных во­дах не боль­ше дю­жины бо­евых ко­раб­лей, этот флот был раз­бит, и все они бы­ли ли­бо по­топ­ле­ны, ли­бо зах­ва­чены. И те­перь при­ходят док­ла­ды о том, что этот бе­зумец, ко­торый на­зыва­ет се­бя Во­ронь­им Гла­зом, от­пра­вил ко­раб­ли да­же вверх по Шеп­чу­щей к Ста­ромес­ту.

— Ког­да «Ми­лая Сер­сея» под­ни­мала па­руса, лорд Пак­стер как раз брал на борт про­визию для пу­тешес­твия к до­му. — До­ложил лорд Во­терс. — Ду­маю, что к это­му вре­мени флот уже дол­жен был вый­ти в мо­ре.

— Бу­дем на­де­ять­ся, что их пу­тешес­твие ока­жет­ся быс­трым и по­года бу­дет луч­ше, чем се­год­ня. — Ко­роле­ва ув­лекла Во­тер­са за со­бой к ок­ну, уса­див в крес­ло под­ле се­бя. — Дол­жны ли мы поб­ла­года­рить си­ра Ло­раса за эту по­беду?

Улыб­ка по­гас­ла.

— Кое-кто мог бы ска­зать и так, Ва­ше Ве­личес­тво.

— Кое-кто? — Она удив­ленно на не­го пос­мотре­ла. — Но не вы?!

— Ни­ког­да в жиз­ни я не ви­дел ры­царя храб­рее. — От­ве­тил Во­терс. — Но он об­ра­тил то, что мог­ло стать бес­кров­ной по­бедой в кро­вавую бой­ню. По­гиб­ла ты­сяча лю­дей, или око­ло то­го, что, в про­чем, од­но и то­же. И по боль­шей час­ти это бы­ли на­ши лю­ди. И не прос­тые лю­ди, Ва­ше Ве­личес­тво, а ры­цари и млад­шие лор­ды, луч­шие из луч­ших и на­их­рабрей­шие.

— А что сам сир Ло­рас?

— Он мо­жет стать ты­сяче пер­вым. Пос­ле бит­вы его от­несли в за­мок, но он по­лучил ужас­ные ра­ны. Он по­терял столь­ко кро­ви, что мей­сте­рам не уда­лось да­же пос­та­вить ему пи­яв­ку.

— О, как пе­чаль­но. У Том­ме­на бу­дет раз­би­то сер­дце. Он так при­вязал­ся к на­шему слав­но­му Ры­царю Цве­тов.

— Прос­то­люди­ны то­же, — от­ме­тил ад­ми­рал. — Ког­да Ло­рас ум­рет, во всем ко­ролевс­тве бу­дет не най­ти ни од­ной не зап­ла­кан­ной де­вуш­ки.

Ко­роле­ва зна­ла, что он прав. Ког­да сир Ло­рас от­плы­вал, у Гряз­ных Во­рот соб­ра­лась трех­ты­сяч­ная тол­па и на три чет­верти она сос­то­яла из жен­щин. По­доб­ное зре­лище толь­ко при­бави­ло ей ре­шимос­ти. Ей хо­телось нак­ри­чать на них, ска­зать им, что они жал­кие ов­цы, что все, на что они сме­ют на­де­ять­ся, это улыб­ка Ло­раса и цве­ток. Вмес­то это­го она объ­яви­ла его храб­рей­шим ры­царем в Се­ми Ко­ролевс­твах, и улы­балась, ког­да Том­мен пре­под­нес ему меч, ук­ра­шен­ный дра­гоцен­ностя­ми, пред­назна­чен­ный для бу­дуще­го боя. Ко­роль так же зак­лю­чил его в объ­ятья, что сов­сем не вхо­дило в пла­ны Сер­сеи, но те­перь это уже не име­ло зна­чения. Она мо­жет се­бе поз­во­лить быть ве­лико­душ­ной. Ло­рас Ти­релл при смер­ти.

— Рас­ска­жи, — при­каза­ла Сер­сея. — Я дол­жна знать все под­робнос­ти с на­чала и до кон­ца.

Ког­да он за­кон­чил, ком­на­та на­пол­ни­лась мра­ком. Ко­роле­ва заж­гла па­ру све­чей и от­пра­вила Дор­кас на кух­ню при­нес­ти хле­ба, сы­ра и нем­но­го ва­реной го­вяди­ны с хре­ном. Ког­да они пе­реку­сили, она зас­та­вила А­ура­на пе­рес­ка­зать всю ис­то­рию за­ново, что­бы по­луч­ше за­пом­нить де­тали. — Я не хо­чу что­бы на­ша дра­гоцен­ная Мар­ге­ри ус­лы­шала об этом из чу­жих уст. — По­яс­ни­ла она. — Я са­ма ей все рас­ска­жу.

— Ва­ше Ве­личес­тво так доб­ры, — с улыб­кой про­из­нес Во­терс. — «Не­хоро­шая ус­мешка», — от­ме­тила про се­бя ко­роле­ва. А­уран по­ходил на прин­ца Рей­ега­ра не так силь­но, как она ду­мала рань­ше. — «Во­лосы по­хожи, но та­кие, ес­ли слу­хи не врут, есть у по­лови­ны шлюх Лис­са. Рей­егар был нас­то­ящим муж­чи­ной. А этот все­го лишь хит­рый маль­чиш­ка, не бо­лее то­го. Но, по­лез­ный, в сво­ем ро­де».

Мар­ге­ри бы­ла в Де­вичь­ей Баш­не. Она по­тяги­вала ви­но, пы­та­ясь с тре­мя ку­зина­ми ра­зоб­рать­ся в ка­кой-то но­вой иг­ре, при­быв­шей из Во­лан­ти­са. Нес­мотря на поз­дний час, страж­ни­ки сра­зу уз­на­ли Сер­сею.

— Ва­ше Ве­личес­тво, — на­чала она. — Луч­ше вам ус­лы­шать но­вос­ти от ме­ня. А­уран вер­нулся с Дра­конь­его Кам­ня. Ваш брат — нас­то­ящий ге­рой.

— Я всег­да это зна­ла. — Она вов­се не выг­ля­дела удив­ленной этим приз­на­ни­ем. — «А с че­го ей удив­лять­ся? Она это­го и ожи­дала с то­го са­мого мо­мен­та, ког­да Ло­рас пот­ре­бовал пе­редать ему ко­ман­до­вание». Но к кон­цу рас­ска­за ще­ки юной ко­роле­вы бы­ли за­литы сле­зами.

— Са­перы Ред­ви­на ры­ли тун­нель под кре­пос­тной сте­ной, но для Ры­царя Цве­тов это был слиш­ком мед­ленный путь по­пасть в за­мок. Без сом­не­ния, он ду­мал о лю­дях ва­шего лор­да-от­ца, ос­тавших­ся на Щи­тах. Лорд Во­терс рас­ска­зал, что он наз­на­чил штурм мень­ше, чем че­рез пол­дня пос­ле то­го, как при­нял ко­ман­до­вание, сра­зу пос­ле то­го, как кас­те­лян Стан­ни­са от­ка­зал­ся ре­шить судь­бу зам­ка в ре­ша­ющем по­един­ке. Ло­рас пер­вым прор­вался сквозь брешь, ког­да та­ран про­ломил во­рота. Го­ворят, он ри­нул­ся пря­мо к дра­кону в пасть, весь в бе­лом, рас­кру­чивая кис­тень над го­ловой и сея смерть нап­ра­во и на­лево.

К это­му мо­мен­ту Мег­га Ти­релл уже во всю ре­вела.

— Как он по­гиб? — спро­сила она. — Кто его убил?

— Та­кой чес­ти не дос­та­лось ни­кому. — От­ве­тила Сер­сея. — Сир Ло­рас был ра­нен стре­лами в бед­ро и в пле­чо, но не вы­шел из боя и про­дол­жил храб­ро сра­жать­ся, нес­мотря на обиль­ное кро­воте­чение. Поз­же ему дос­тался удар бу­лавой, сло­мав­ший ему реб­ра. А пос­ле это­го… нет, я не ста­ну го­ворить вам о са­мом ужас­ном.

— Ска­жи! — пот­ре­бова­ла Мар­ге­ри. — Я при­казы­ваю!

«При­казы­ва­ешь?» — Сер­сея сде­лала па­узу, но по­том ре­шила спус­тить ей это с рук. — Ког­да кур­ти­на^[12]па­ла, за­щит­ни­ки за­пер­лись в твер­ды­не. И здесь Ло­рас то­же воз­гла­вил ата­ку. Он был об­ва­рен ки­пящей смо­лой.

Ле­ди Ал­ла ста­ла бе­лой как мел и вы­бежа­ла из ком­на­ты.

— Лорд Во­терс за­верил ме­ня, что мей­сте­ры сде­лали все, что бы­ло в их си­лах, но бо­юсь ваш брат был обож­жен слиш­ком силь­но. — Сер­сея зак­лю­чила Мар­ге­ри в свои объ­ятья. — Он спас на­ше ко­ролевс­тво. — Ког­да она по­цело­вала юную ко­роле­ву в ще­ку, на ее гу­бах ос­тался со­леный прив­кус ее слез. — Джей­ме за­несет все его под­ви­ги в Бе­лую Кни­гу, а ме­нес­тре­ли сло­жат о нем пес­ни, ко­торые бу­дут на­поми­нать о нем и че­рез ты­сячу лет.

Мар­ге­ри так рез­ко вы­вер­ну­лась из ее объ­ятий, что ко­роле­ва ед­ва не упа­ла.

— «Уми­ра­ет» — еще не зна­чит «умер», — за­яви­ла она.

— Но ведь мей­сте­ры го­ворят…

— Уми­ра­ет — не зна­чит умер!

— Я толь­ко хо­тела раз­де­лить с то­бой…

— Я знаю, че­го ты хо­тела. Уби­рай­ся!

«Те­перь ты по­нима­ешь, что чувс­тво­вала я в ту ночь, ког­да умер мой Джоф­фри». — Она кив­ну­ла с неп­ро­ница­емой мас­кой хо­лод­ной лю­без­ности на ли­це.

— До­рогая дочь. Я раз­де­ляю твою скорбь. Ос­тавляю те­бя с тво­им го­рем на­еди­не.

Ле­ди Мер­ри­везер этой ночью не по­яви­лась, а Сер­сея по­няла, что слиш­ком пе­револ­но­валась и не мо­жет ус­нуть. — «Ес­ли б толь­ко лорд Тай­вин мог ви­деть ме­ня се­год­ня, он бы знал, кто яв­ля­ет­ся его пре­ем­ни­ком, и нас­ледни­ком, дос­той­ным Уте­са», — раз­мышля­ла она, ле­жа ря­дом с Джос­лин Свифт, ти­хо со­пящей в по­душ­ку. В ско­ром вре­мени Мар­ге­ри заль­ет­ся го­рючи­ми сле­зами, ко­торые она дол­жна бы­ла про­лить по Джоф­фри. Мейс Ти­релл то­же бу­дет пла­кать, но она не да­ла ему ни ма­лей­ше­го по­вода се­бя об­ви­нить. В кон­це кон­цов, что она та­кого сде­лала, кро­ме то­го, что ока­зала Ло­расу честь сво­им до­вери­ем? Он про­сил, стоя на ко­ленях, по­лови­на прид­ворных бы­ли то­му сви­дете­лями.

«Ког­да он ум­рет, я при­кажу где-ни­будь воз­вести ста­тую в его честь, и ус­трою по не­му па­нихи­ду, ко­торую еще не ви­дыва­ли в Ко­ролев­ской Га­вани». — Чер­ни это пон­ра­вит­ся. Том­ме­ну то­же. — «Мо­жет, Мейс, бед­ня­га, ме­ня да­же поб­ла­года­рит. Что же до его ма­тери, ес­ли бо­ги бу­дут ко мне ми­лос­ти­вы, то эта но­вость ее при­кон­чит».

Рас­свет был са­мым прек­расным из ви­ден­ных Сер­се­ей за мно­гие го­ды. Та­эна по­яви­лась поч­ти сра­зу пос­ле это­го, и приз­на­лась, что ей приш­лось про­вес­ти ночь с Мар­ге­ри и ее да­мами. Они пи­ли ви­но, пла­кали и об­ме­нива­лись вос­по­мина­ни­ями о Ло­расе.

— Мар­ге­ри убеж­де­на, что он не ум­рет, — до­ложи­ла она, по­ка ко­роле­ва оде­валась ко дво­ру. — Она со­бира­ет­ся от­пра­вить к не­му собс­твен­но­го мей­сте­ра. Ее ку­зины мо­лят­ся Ма­тери о ми­лосер­дии.

— Мне то­же нуж­но по­молить­ся. Зав­тра мы пой­дем в сеп­ту Бей­ло­ра и пос­та­вим сот­ню све­чей за на­шего храб­ро­го Ры­царя Цве­тов. — Она обер­ну­лась к сво­ей слу­жан­ке. — Дор­кас, при­неси мою ко­рону. Толь­ко, будь доб­ра, но­вую. — Она бы­ла лег­че ста­рой. Бе­лое зо­лото бы­ло изящ­но пе­реп­ле­тено с изум­ру­дами, ко­торые яр­ко свер­ка­ли, ког­да она по­вора­чива­ла го­лову.

— Ут­ром по­яви­лись еще чет­ве­ро нас­чет Бе­са, — до­ложил сир Ос­мунд, впу­щен­ный Джос­лин внутрь.

— Чет­ве­ро? — Эта но­вость при­ят­но уди­вила ко­роле­ву. В Крас­ный За­мок не ис­ся­кал по­ток по­сети­телей, за­яв­ля­ющих, что у них есть све­дения о Ти­ри­оне, но чет­ве­ро сра­зу — это бы­ло не­обыч­но.

— Да, — под­твер­дил сир Ос­мунд. — И один при­нес вам го­лову.

— Я при­му его пер­вым. Пусть явит­ся в мои по­кои. — «На этот раз пусть бу­дет без оши­бок. Я дол­жна быть отом­ще­на что­бы Джофф упо­ко­ил­ся с ми­ром». — Сеп­то­ны ут­вер­жда­ют, что семь — свя­щен­ное бо­жес­твен­ное чис­ло. Раз так, воз­можно седь­мая го­лова даст ей то ус­по­ко­ение, ко­торо­го жаж­дет ду­ша?

По­сети­тель был из Ти­роша, низ­ко­го рос­та, ко­ренас­тый и пот­ный, с мас­ля­нис­той улыб­кой, на­пом­нившей ей Ва­риса. У не­го бы­ла бо­род­ка, раз­де­лен­ная на два зуб­ца, вык­ра­шен­ная в зе­леный и ро­зовый цве­та. Он не пон­ра­вил­ся Сер­сее с пер­во­го взгля­да, но все его не­дос­татки мож­но бы­ло не за­метить, ес­ли он дей­стви­тель­но при­нес ей го­лову Ти­ри­она в том сун­ду­ке. Он был сде­лан из кед­ра и ин­крус­ти­рован рез­ной костью в ви­де ягод и цве­тов. Пет­ли и за­щел­ки на нем бы­ли из бе­лого зо­лота. Прек­расная ве­щица, но ко­роле­ву ин­те­ресо­вало толь­ко то, что мог­ло быть внут­ри. — «По край­ней ме­ре, сун­дук дос­та­точ­но боль­шой. У Ти­ри­она чу­довищ­но ог­ромная го­лова для та­кого ма­лень­ко­го и низ­ко­рос­ло­го че­лове­ка».

— Ва­ше Ве­личес­тво, — про­бор­мо­тал ти­рошец с низ­ким пок­ло­ном. — Я ви­жу, что вы столь же прек­расны, как твер­дит мол­ва. Да­же за Уз­ким мо­рем мы нас­лы­шаны о ва­шей ве­ликой кра­соте и пе­чали, ис­пе­пеля­ющей ва­ше сер­дце. Ник­то не смо­жет вер­нуть вам ва­шего сы­на, но есть на­деж­да, что у ме­ня есть что-то, что умень­шит ва­шу боль. — Он по­ложил ру­ку на сун­дук. — Я при­нес с со­бой воз­мездие. Я при­нес вам го­лову ва­шего ва­лон­ка­ра.

От древ­не­го ва­лирий­ско­го сло­ва на нее по­ве­яло хо­лодом, и в то­же вре­мя при­дало ей на­деж­ду.

— Бес не брат мне бо­лее, как был преж­де. — Объ­яви­ла она. — И я не про­из­но­шу его имя. Ког­да-то, до то­го, как он его обес­честил, это бы­ло зна­мени­тое имя.

— В Ти­роше мы зо­вем его Кро­вавой Ру­кой, из-за той кро­ви, что сте­ка­ет с его паль­цев. Ко­ролев­ской кро­ви и от­цов­ской. По­гова­рива­ют, что он убил и собс­твен­ную мать, ра­зор­вав ее нут­ро сво­ими ужас­ны­ми ког­тя­ми.

«Ка­кой бред!» — по­дума­ла Сер­сея.

— Это прав­да, — от­ве­тила она. — Ес­ли го­лова Бе­са в этом сун­ду­ке, я дам вам ти­тул лор­да и бо­гатые зем­ли с зам­ка­ми. — Ти­тулы де­шев­ле гря­зи, а реч­ные зем­ли бит­ком на­биты ру­ина­ми зам­ков, сто­ящи­ми сре­ди бес­хозных по­лей и сож­женных де­ревень. — Ме­ня ждут мои прид­ворные. От­кры­вай ящик и дай нам пос­мотреть.

Ти­рошец те­ат­раль­ным жес­том рас­пахнул сун­дук и от­сту­пил, улы­ба­ясь. Из­нутри, с мяг­ко­го го­лубо­го бар­ха­та пя­лилась на нее го­лова кар­ли­ка.

Сер­сея вни­матель­но ее раз­гля­дела.

— Это не мой брат. — От слов во рту ос­тался кис­лый прив­кус. — «Ви­димо, бы­ло слиш­ком са­мона­де­ян­но рас­счи­тывать на по­доб­ный по­дарок, осо­бен­но пос­ле Ло­раса. Бо­ги ни­ког­да не бы­ва­ют нас­толь­ко доб­ры».

— У это­го че­лове­ка ка­рие гла­за. У Ти­ри­она один глаз был чер­ным, а дру­гой зе­леным.

— Гла­за, ах это… Ва­ше Ве­личес­тво, собс­твен­ные гла­за ва­шего бра­та… они ис­тле­ли. Я взял на се­бя сме­лость за­менить их стек­лянны­ми… но, как вы за­мети­ли, пе­репу­тал цве­та.

Этим он толь­ко силь­нее ее ра­зоз­лил.

— Мо­жет у тво­ей го­ловы и стек­лянные гла­за, но у ме­ня-то нет. На Дра­конь­ем Кам­не есть гор­гульи, ко­торые боль­ше по­хожи на Ти­ри­она, чем это соз­да­ние. Он лы­сый и вдвое стар­ше мо­его бра­та. А что слу­чилось с его зу­бами?

Че­ловек сжал­ся от ярос­ти, проз­ву­чав­шей в ее го­лосе.

— У не­го бы­ли прек­расные зо­лотые зу­бы, Ва­ше Ве­личес­тво, но мы… Я со­жалею…

— О, еще нет, но ско­ро бу­дешь.

«Так бы и при­души­ла. Дер­жа­ла бы, по­ка его ли­цо не по­чер­не­ло, а он хва­тал бы ртом воз­дух, как бы­ло с мо­им сы­ноч­ком». — Сло­ва уже го­товы бы­ли сор­вать­ся с губ.

— Обыч­ная ошиб­ка. Один кар­лик по­хож на дру­гого, и… Ва­ше Ве­личес­тво, вы ви­дите, у не­го нет но­са…

— У не­го нет но­са, по­тому что ты его от­ре­зал.

— Нет! — Кап­ли по­та на лбу вы­дали его ложь.

— Да. — Го­лос Сер­сеи со­чил­ся ядо­витой сла­достью. — У те­бя до­воль­но со­об­ра­зитель­нос­ти. Пре­дыду­щий ду­рак пы­тал­ся уве­рить ме­ня в том, что ка­кой-то вол­шебник от­растил его за­ново. И все же, мне ду­ма­ет­ся, что этим но­сом кар­лик обя­зан те­бе. Лан­нисте­ры всег­да пла­тят по сво­им сче­там, и те­бе то­же при­дет­ся зап­ла­тить. Сир Мер­рин, от­ве­дите это­го мо­шен­ни­ка к Кви­бер­ну.

Сир Мер­рин Трант взял ти­рош­ца за ру­ку и по­тащил его, про­тес­ту­юще­го, прочь. Ког­да они скры­лись, Сер­сея обер­ну­лась к Ос­мунду Кеттлблэ­ку.

— Сир Ос­мунд, убе­рите эту шту­ку прочь с мо­их глаз, и та­щите ос­таль­ных, ко­торые ут­вер­жда­ют, что зна­ют про Бе­са.

— Хо­рошо, Ва­ше Ве­личес­тво.

Как ни пе­чаль­но, но от трех ос­таль­ных «яко­бы ос­ве­дом­ленных» поль­зы ока­залось не боль­ше, чем от ти­рош­ца. Один ут­вер­ждал, что Бес пря­чет­ся в бор­де­ле Ста­ромес­та, сво­им ртом удов­летво­ряя муж­чин. Кар­ти­на вы­рисо­выва­лась пре­забав­ная, но Сер­сея в это ни за что не по­вери­ла бы. Вто­рой за­явил, что ви­дел кар­ли­ка в пред­став­ле­нии ли­цеде­ев в Бра­аво­се. Тре­тий нас­та­ивал, что Ти­ри­он стал от­шель­ни­ком в реч­ных зем­лях, по­селив­шись на ка­ком-то заб­ро­шен­ном хол­ме. Каж­до­му из них у ко­роле­вы был один от­вет:

— Ес­ли вы бу­дете так доб­ры, что про­води­те од­но­го из мо­их храб­рых ры­царей к это­му кар­ли­ку, вас щед­ро наг­ра­дят, — по­обе­щала она. — При ус­ло­вии, что это Бес. Ес­ли же это не так… что ж, мои ры­цари тер­петь не мо­гут об­манщи­ков, и тем бо­лее ду­раков, ко­торые зас­тавля­ют их го­нять­ся за приз­ра­ками. Лжец мо­жет ли­шить­ся язы­ка. — И каж­дый из трех до­нос­чи­ков тут же вне­зап­но ут­ра­чивал уве­рен­ность в сво­ей ин­форма­ции и го­ворил, что он встре­тил ка­кого-то дру­гого кар­ли­ка.

Сер­сея и не по­доз­ре­вала, что на све­те так мно­го кар­ли­ков.

— Не уже ли весь мир за­поло­нен эти­ми ма­лень­ки­ми нич­тожны­ми урод­ца­ми? — по­жало­валась она вслух, ког­да пос­ледне­го из до­нос­чи­ков уве­ли прочь. — Сколь­ко ж их все­го?

— Мень­ше, чем бы­ло вна­чале, — за­мети­ла ле­ди Мер­ри­везер. — Поз­во­лена ли мне честь соп­ро­вож­дать Вас ко дво­ру?

— Ес­ли ты в сос­то­янии вы­нес­ти эту ску­ку, — от­ве­тила Сер­сея. — Ро­берт по боль­шей час­ти был глуп­цом, но в од­ном он был аб­со­лют­но прав. Уп­равлять ко­ролевс­твом — уто­митель­ное за­нятие.

— Мне пе­чаль­но ви­деть Ва­ше Ве­личес­тво столь из­му­чен­ной за­бота­ми. Я пред­ла­гаю, брось­те все, сбе­гите, раз­вей­тесь, ос­тавь­те Ко­ролев­скую Га­вань со все­ми эти­ми скуч­ны­ми про­шени­ями. Мы мог­ли бы пе­ре­одеть­ся слу­жан­ка­ми и про­вес­ти день сре­ди чер­ни, слу­шая, что они го­ворят о Дра­конь­ем Кам­не. Я знаю та­вер­ну, где иг­ра­ет Го­лубой Бард, ког­да он не раз­вле­ка­ет сво­им пе­ни­ем ма­лют­ку-ко­роле­ву, и еще один под­вал, в ко­тором вол­шебник прев­ра­ща­ет сви­нец в зо­лото, во­ду в ви­но, а де­вочек в маль­чи­ков. Воз­можно, он ис­про­бу­ет од­но из по­доб­ных зак­ли­наний на нас. Раз­ве не за­бав­но Ва­шему Ве­личес­тву по­быть од­ну ночь муж­чи­ной?

«Ес­ли б я бы­ла муж­чи­ной, то бы­ла бы Джей­ме», — про­нес­лось в го­лове у ко­роле­вы. — «Ес­ли б я бы­ла муж­чи­ной, я мог­ла бы пра­вить от сво­его име­ни вмес­то Том­ме­на».

— Толь­ко, ес­ли ты ос­та­нешь­ся жен­щи­ной, — от­ве­тила она, зная, что имен­но это же­лала ус­лы­шать Та­эна. — Это без­нравс­твен­но с тво­ей сто­роны так ме­ня ис­ку­шать, но ка­кой бы я бы­ла ко­роле­вой, ес­ли б ос­та­вила свое ко­ролевс­тво в дро­жащих ру­ках Ха­риса Свиф­та?

Та­эна на­дула губ­ки. — Ва­ше Ве­личес­тво слиш­ком усер­дны.

— Да, — сог­ла­силась Сер­сея, — и к кон­цу дня я в этом рас­ка­юсь. — Она взя­ла ле­ди Мер­ри­везер под ло­коть. — Идем.

Про­шение Джа­лаб­ха­ра Ксо бы­ло пер­вым в спис­ке на этот день, что бы­ло при­виле­ги­ей его ран­га прин­ца в из­гна­нии. Та­ким рос­кошным, в яр­ком пла­ще из перь­ев, он яв­лялся толь­ко про­сить. Сер­сея поз­во­лила ему как всег­да поп­ро­сить лю­дей и ору­жие что­бы по­мочь от­во­евать до­лину Крас­ных Цве­тов, за­тем ска­зала:

— У Его Ве­личес­тва сей­час своя вой­на, принц Джа­лаб­хар. Сей­час у не­го нет лю­дей, ко­торы­ми он мог бы по­делить­ся. Воз­можно, в сле­ду­ющем го­ду. — Это был обыч­ный от­вет Ро­бер­та. В сле­ду­ющем го­ду она ска­жет ему «ни­ког­да», но толь­ко не се­год­ня. Дра­коний Ка­мень пал, и те­перь при­над­ле­жит ей.

Лорд Кал­лин из гиль­дии Ал­хи­миков при­был лич­но, про­сить что­бы его пи­роман­там поз­во­лили вы­сидеть все дра­коньи яй­ца, ко­торые мо­гут най­ти на Дра­конь­ем Кам­не пос­ле то­го, как он бла­гопо­луч­но вер­нулся под уп­равле­ние ко­роны.

— Ес­ли яй­ца и ос­та­лись, то Стан­нис про­дал их, что­бы оп­ла­тить свой мя­теж, — от­ве­тила она ему. Она не ста­ла пе­ре­убеж­дать его, что их план был бе­зуми­ем. Пос­ле ги­бели пос­ледне­го дра­кона Тар­га­ри­енов все по­доб­ные по­пыт­ки за­кан­чи­вались смер­тя­ми, бедс­тви­ями или по­зором.

Сле­ду­ющи­ми бы­ла груп­па куп­цов, умо­ляв­шая ее от ли­ца ко­роны зас­ту­пить­ся за них пе­ред Бан­ком Бра­аво­са. Бра­авос­цы пот­ре­бова­ли с них оп­ла­ты прос­ро­чен­ных дол­гов и от­ка­зались вы­давать но­вые зай­мы. — «Нам ну­жен собс­твен­ный банк», — ре­шила ко­роле­ва. — «Зо­лотой Банк Лан­ниспор­та». — Воз­можно, ес­ли она это­му пос­по­собс­тву­ет, трон Том­ме­на бу­дет в бе­зопас­ности. За не­име­ни­ем ни­чего луч­ше­го, все что ей ос­та­валось, это ска­зать куп­цам зап­ла­тить при­чита­юще­еся бра­авос­ским рос­товщи­кам.

Де­лега­цию Цер­кви воз­глав­лял ее дав­ний друг сеп­тон Рей­нард. По го­роду его соп­ро­вож­да­ли шес­те­ро Сы­нов Во­ина. Вмес­те их бы­ло се­меро — свя­щен­ное и счас­тли­вое чис­ло. Но­вый Вер­ховный Сеп­тон или Глав­ный Во­робей, как проз­вал его Лу­натик, имел сла­бость к се­мер­кам. Ры­цари но­сили пе­ревя­зи, рас­кра­шен­ные семью свя­щен­ны­ми цве­тами Цер­кви. На­вер­шия ру­ко­ятей их ме­чей и ши­шаки их шле­мов бы­ли из хрус­та­ля. Они при­нес­ли с со­бой ром­бо­вид­ные щи­ты. Та­кую фор­му не ис­поль­зо­вали со вре­мен За­во­ева­ния. На них кра­совал­ся сим­вол, ко­торый в Се­ми Ко­ролевс­твах не ви­дели нес­коль­ко ве­ков: свер­ка­ющий на фо­не ть­мы ра­дуж­ный меч. Кви­берн до­ложил ей, что уже око­ло сот­ни ры­царей пос­вя­тили свои ме­чи и жиз­ни слу­жению Сы­нам Во­ина. И с каж­дым днем при­быва­ли все но­вые. — «Боль­шей частью они одур­ма­нены бо­гами. Кто бы по­думал, что в ко­ролевс­тве та­ких пол­но?»

Мно­гие бы­ли ме­жевы­ми и прид­ворны­ми ры­царя­ми, но толь­ко нес­коль­ко из них бы­ли знат­но­го про­ис­хожде­ния: млад­шие сы­новья, мел­кие лор­ды, ста­рики, меч­та­ющие ис­ку­пить гре­хи. И вмес­те с ни­ми был Лан­сель. Она счи­тала, что по­шутил, ска­зав, что ее ду­рачок-ку­зен от­ка­зал­ся от зам­ка, зе­мель, же­ны и от­пра­вил­ся об­ратно в сто­лицу, что­бы при­со­еди­нить­ся к бла­город­но­му и мо­гущес­твен­но­му ор­де­ну Сы­нов Во­ина, но вот он сто­ял здесь сре­ди дру­гих на­бож­ных глуп­цов.

Сер­сее это сов­сем не пон­ра­вилось. Как и бес­ко­неч­ная вы­зыва­ющая гру­бость и неб­ла­годар­ность Глав­но­го Во­робья.

— Где Вер­ховный Сеп­тон? — пот­ре­бова­ла она от­ве­та от Рей­нар­да. — Я зва­ла его.

— Его Вер­ховное Свя­тей­шес­тво от­пра­вил ме­ня вмес­то се­бя. — Из­ви­ня­ющим­ся то­ном на­чал Сеп­тон Рей­нард. — И про­сил пе­редать Ва­шему Ве­личес­тву, что Се­меро нап­равля­ют его на даль­ней­шую борь­бу с не­чес­ти­востью.

— Ка­ким об­ра­зом? Ста­нет про­пове­довать це­ломуд­рие на Шел­ко­вой Ули­це? Он что, счи­та­ет, что про­поведью мож­но прев­ра­тить шлюх об­ратно в девс­твен­ниц?

— Те­ла на­ши соз­да­ны все­выш­ни­ми От­цом и Ма­терью, по­это­му дол­жны мы вос­со­еди­нять муж­чин и жен­щин, да­бы рож­дать за­кон­ных чад. — От­ве­тил Рей­нард. — Низ­ко и гре­хов­но жен­щи­нам про­давать свои свя­тые те­ла за день­ги.

Дан­ное на­бож­ное уве­щева­ние бы­ло бы ку­да бо­лее убе­дитель­ным, ес­ли б ко­роле­ве не бы­ло из­вес­тно, что у сеп­то­на Рей­нар­да бы­ли осо­бен­ные под­ружки в каж­дом бор­де­ле Шел­ко­вой ули­цы. Без сом­не­ния, он ре­шил, что чем скрес­ти по­лы, луч­ше под­да­кивать ще­бету Глав­но­го Во­робья.

— Толь­ко не на­чинай­те про­пове­довать мне, — ска­зала она ему. — Со­дер­жа­тели бор­де­лей жа­лу­ют­ся, и спра­вед­ли­во.

— По­чему доб­ро­детель дол­жна прис­лу­шивать­ся к греш­ни­кам?

— По­тому что эти греш­ни­ки по­пол­ня­ют го­сударс­твен­ную каз­ну, — рез­ко от­ве­тила ко­роле­ва. — А их гро­ши поз­во­ля­ют нам оп­ла­чивать жа­лова­ние зо­лотых пла­щей и стро­ить га­леры, что­бы за­щищать на­ши бе­рега. Кро­ме то­го, это по­мога­ет тор­говле. Ес­ли б в Ко­ролев­ской Га­вани не бы­ло бор­де­лей, ко­раб­ли ста­ли бы при­чали­вать в Су­мереч­ном до­ле или Ча­ячь­ем го­роде. Его Свя­тей­шес­тво обе­щал мне по­кой на ули­цах. А шлю­хи по­мога­ют под­держи­вать этот по­кой. Чернь, ли­шен­ная шлюх, нач­нет раз­бой­ни­чать и на­сило­вать. По­это­му пусть Его Свя­тей­шес­тво про­пове­ду­ет там, где ему по­лага­ет­ся, а имен­но — в сеп­тах.

Сле­ду­ющим ко­роле­ва ожи­дала выс­лу­шать лор­да Джиль­са, но вмес­то не­го по­явил­ся гран­дмей­стер Пи­целль, жал­кий, с по­серев­шим ли­цом. Он до­ложил, что Рос­би слиш­ком слаб, что­бы под­нять­ся из пос­те­ли.

— Как ни пе­чаль­но, бо­юсь, что лорд Джильс ско­ро вос­со­еди­нит­ся со сво­ими бла­город­ны­ми пред­ка­ми. Пусть Отец все­выш­ний рас­су­дит его по спра­вед­ли­вос­ти.

«Ес­ли Рос­би скон­ча­ет­ся, Мейс Ти­релл со сво­ей ма­лют­кой-ко­роле­вой сно­ва по­пыта­ют­ся всу­чить мне Боль­шо­го Гар­та».

— Лорд Джильс жил со сво­им каш­лем дол­гие го­ды, и рань­ше это не бы­ло смер­тель­но. — По­жало­валась она. — Он про­каш­лял по­лови­ну прав­ле­ния Ро­бер­та и весь срок прав­ле­ния Джоф­фри. Ес­ли он соб­рался уме­реть сей­час, то это толь­ко оз­на­ча­ет, что кто-то же­ла­ет его смер­ти.

Гран­дмей­стер за­мор­гал, не ве­ря сво­им ушам.

— Ва­ше Ве­личес­тво? К-кто мо­жет же­лать смер­ти лор­ду Джиль­су?

— Воз­можно, его нас­ледни­ки. — «Или ма­лют­ка-ко­роле­ва». — Ка­кая-ни­будь оби­жен­ная им жен­щи­на. — «Мар­ге­ри, Мейс Ти­релл, и Ко­роле­ва Ши­пов. А по­чему нет? Джильс встал на их пу­ти». — Ста­рые нед­ру­ги. Но­вые. Да­же вы.

Ста­рик стал бе­лым как по­лот­но.

— В-ва­ше Ве­личес­тво шу­тит. Я… я ста­вил его ми­лос­ти клиз­му, пус­кал кровь, де­лал при­пар­ки и да­вал нас­тои… от мик­стур ему ста­нови­лось нем­но­го лег­че, а слад­кий сон по­могал сни­мать ос­трые прис­ту­пы каш­ля, но, бо­юсь, те­перь вмес­те с кровью он от­харки­ва­ет кус­ки сво­их лег­ких.

— Пусть так. Вы вер­не­тесь к лор­ду Джиль­су и пе­реда­дите ему, что мы не да­ем ему на­шего доз­во­ления уми­рать.

— Как бу­дет угод­но Ва­шему Ве­личес­тву. — Пи­целль нап­ря­жен­но пок­ло­нил­ся.

По­сети­тели все шли, и шли, и шли, и каж­дое но­вое про­шение бы­ло скуч­нее пре­дыду­щего. Под ве­чер, ког­да пос­ледний из них на­конец-то ушел, и она смог­ла скром­но по­ужи­нать со сво­им сы­ном, она на­путс­тво­вала его:

— Том­мен, ког­да мо­лишь­ся пе­ред сном, поб­ла­года­ри все­выш­них Мать и От­ца за то, что ты до сих пор ре­бенок. Быть ко­ролем — тяж­кий труд. Обе­щаю, те­бе он не пон­ра­вит­ся. Они сле­та­ют­ся отов­сю­ду, слов­но клад­би­щен­ские во­роны. Каж­дый клю­ет, и каж­до­му хо­чет­ся от­ве­дать ку­сочек тво­ей пло­ти.

— Да, ма­туш­ка, — уны­ло от­ве­тил Том­мен. Она до­гада­лась, что ма­лют­ка-ко­роле­ва рас­ска­зала ему про Ло­раса. Сир Ос­мунд го­ворил, что маль­чик рас­пла­кал­ся. — «Он еще мо­лод. Ког­да он под­растет до воз­раста Джоф­фа, он уже и не вспом­нит да­же как выг­ля­дит этот сир Ло­рас». — Но я не дам се­бя зак­ле­вать. — Про­дол­жил ее сын. — Я дол­жен вы­ходить ко дво­ру каж­дый день, по­тому что Мар­ге­ри го­ворит…

— … слиш­ком мно­го, — ряв­кну­ла Сер­сея. — Из-за ее пус­то­го тре­па я го­това выр­вать ей язык.

— Не смей так го­ворить! — Вне­зап­но зак­ри­чал Том­мен. Его ма­лень­кое круг­лое ли­чико на­лилось кровью. — Ос­тавь ее язык в по­кое. Не смей ее тро­гать. Я ко­роль, не ты!

Она не­довер­чи­во ус­та­вилась на не­го.

— Что ты ска­зал?

— Я ко­роль. Я при­казы­ваю, ко­му выр­вать язык, а не ты. Я не поз­во­лю те­бе при­чинить Мар­ге­ри боль. Не поз­во­лю. Зап­ре­щаю.

Сер­сея взя­ла его за ухо и по­тащи­ла, виз­жа­щего, к две­ри, воз­ле ко­торой на ча­сах сто­ял сир Бо­рос Бла­унт.

— Сир Бо­рос, Его Ве­личес­тво за­был­ся. Про­шу, про­води­те его в опо­чиваль­ню и при­веди­те Пэ­та. На этот раз я хо­чу, что­бы Том­мен вы­сек его сам. И он дол­жен про­дол­жать до тех пор, по­ка обе яго­дицы не ста­нут кро­вото­чить. Ес­ли же Его Ве­личес­тво от­ка­жет­ся, или ска­жет хоть сло­во про­тив, вы­зови­те Кви­бер­на и при­кажи­те выр­вать Пэ­ту язык, что­бы Его Ве­личес­тво уз­нал, ка­кова це­на ос­кор­бле­ни­ям.

— Как при­каже­те. — Сир Бо­рос вздох­нул, не­уве­рен­но гля­дя на ко­роля. — Что ж, Ва­ше Ве­личес­тво, прой­дем­те со мной.

Ког­да на Крас­ный за­мок опус­ти­лась ночь, Джос­лин раз­ло­жила в ка­мине огонь, а Дор­кас зас­ве­тила у кро­вати под­свеч­ни­ки. Сер­сея от­во­рила ок­но, что­бы вдох­нуть све­жего воз­ду­ха, и об­на­ружи­ла, что ту­чи вер­ну­лись, зас­ло­нив со­бой звез­ды.

— Ка­кая тем­ная ночь, Ва­ше Ве­личес­тво, — про­бор­мо­тала Дор­кас.

«Да», — по­дума­ла она. — «Но не та­кая уж и тем­ная, как в Де­вичь­ей Баш­не, или, ска­жем, на Дра­конь­ем Кам­не, где ва­ля­ет­ся об­го­рев­ший и ис­те­ка­ющий кровью Ло­рас Ти­релл… или в тем­ни­це под этим зам­ком». — Ко­роле­ва не зна­ла, по­чему вдруг это приш­ло ей в го­лову. Она ре­шитель­но не поз­во­лила Фа­лис вновь ме­шать ее мыс­лям. — «На­до же — по­еди­нок. Фа­лис нуж­но бы­ло триж­ды по­думать, преж­де чем вы­ходить за­муж за та­кого бол­ва­на». — Из Сток­ворта приш­ли вес­ти, что ле­ди Тан­да скон­ча­лась от вос­па­ления лег­ких, спро­воци­рован­но­го сло­ман­ным бед­ром. Без­моз­глая Лол­лис бы­ла объ­яв­ле­на но­вой ле­ди Сток­ворт, а сир Бронн но­вым лор­дом. — «Тан­да умер­ла, и Джильс уми­ра­ет. Хо­рошо, что у нас ос­тался Лу­натик, ина­че при дво­ре ос­та­нут­ся од­ни ду­раки». — Улы­ба­ясь, ко­роле­ва опус­ти­ла го­лову на по­душ­ку. — «Ког­да я по­цело­вала ее в ще­ку, я чувс­тво­вала со­леный вкус ее слез».

Ей снил­ся ста­рый сон про трех де­вочек в ко­рич­не­вых пла­щах, про мор­щи­нис­тую ста­руху и ша­тер, в ко­тором пах­нет смертью.

В шат­ре ста­рухи с ос­трой кры­шей бы­ло тем­но. Ей сно­ва не хо­телось за­ходить внутрь, как ког­да-то в де­сять лет, но на нее смот­ре­ли стар­шие де­воч­ки, по­это­му она не сме­ла от­сту­пить. Во сне их всег­да бы­ло трое, как в ре­аль­ной жиз­ни. Тол­стуш­ка Джейн Фар­ман как всег­да за­робе­ла. Уди­витель­но, что она заш­ла нас­толь­ко да­леко. Ме­лара Хе­зер­спун бы­ла го­раз­до сме­лее, стар­ше и сим­па­тич­нее, но ко­нопа­тая. За­кутав­шись в пот­ре­пан­ные пла­щи с на­тяну­тыми на нос ка­пюшо­нами, ко­торые они ук­ра­ли у сво­их слу­жанок, они в по­ис­ках кол­дуньи пе­реб­ра­лись че­рез тур­нирное по­ле. Ме­лара слы­шала как слу­жан­ки шеп­та­лись, что ей под си­лу прок­лясть муж­чи­ну или зас­та­вить его влю­бить­ся, выз­вать де­монов и пред­ска­зывать бу­дущее.

В ре­аль­нос­ти де­воч­ки ед­ва ды­шали от стра­ха и воз­бужде­ния, пе­решеп­ты­ва­ясь на хо­ду, об­ме­нива­ясь впе­чат­ле­ни­ями. Во сне все бы­ло по-дру­гому. Во сне все шат­ры бы­ли оку­таны тенью, ры­цари и слу­ги, ми­мо ко­торых они про­ходи­ли, бы­ли сот­ка­ны из ту­мана. Де­воч­кам приш­лось ид­ти до­воль­но дол­го, преж­де чем они отыс­ка­ли ша­тер ста­рухи. К это­му вре­мени все фа­келы вок­руг по­гас­ли. Сер­сея ви­дела, как де­воч­ки пе­решеп­ты­ва­ясь друг с дру­гом сби­лись в куч­ку. — «Ухо­дите», — пы­талась ска­зать она им. — «По­вора­чивай­те об­ратно. Здесь для вас нет ни­чего ин­те­рес­но­го». — Но сколь­ко она ни от­кры­вала рот, сло­ва не мог­ли выр­вать­ся на­ружу.

Дочь лор­да Тай­ви­на пер­вая прош­ла сквозь дверь, за ней пос­ле­дова­ла Ме­лара. Джейн Фар­ман вош­ла пос­ледней, и тут же, как всег­да, по­пыта­лась спря­тать­ся за спи­нами под­руг.

Из­нутри ша­тер был по­лон за­пахов. Ко­рица и мус­кат, пер­цы — крас­ный, бе­лый и чер­ный. Мин­даль­ное мо­лоч­ко и лук. Гвоз­ди­ка, ли­мон­ник и дра­гоцен­ный шаф­ран, и еще ка­кие-то очень стран­ные и ред­кие пря­нос­ти. Единс­твен­ный свет ис­хо­дил от же­лез­но­го све­тиль­ни­ка, вы­кован­но­го в ви­де го­ловы ва­силис­ка. Он ис­пускал тус­клое зе­лено­ватое све­чение, от ко­торо­го стен­ки шат­ра выг­ля­дели хо­лод­ны­ми, мер­твы­ми и ис­тлев­ши­ми. Так ли бы­ло на са­мом де­ле? Сер­сея уже не мог­ла при­пом­нить.

Во сне, как и в ре­аль­нос­ти, кол­дунья спа­ла. — «Ну и пусть спит», — пы­талась крик­нуть де­воч­кам ко­роле­ва. — «Вы, ма­лень­кие ду­роч­ки! Ни­ког­да не бу­дите спя­щую кол­дунью!» — Но не имея воз­можнос­ти ска­зать ни сло­ва, ей ос­та­валось толь­ко наб­лю­дать, как де­воч­ки сня­ли пла­щи, пну­ли пос­тель ста­рой ведь­мы со сло­вами:

— Вста­вай, мы хо­тим ус­лы­шать пред­ска­зание на­шего бу­дуще­го.

Ког­да Маг­ги Ля­гуш­ка от­кры­ла гла­за, Джейн Фар­ман ис­пу­ган­но пис­кну­ла и сло­мя го­лову стре­митель­но ум­ча­лась прочь из шат­ра в ночь. Пух­лая, глу­пая, роб­кая ма­лют­ка Джейн, с одут­ло­ватым ли­цом и стра­шаща­яся каж­дой те­ни. — «Но она ока­залась са­мой ум­ной из нас тро­их». — Джейн все еще спо­кой­но жи­вет на Яр­ма­роч­ном ос­тро­ве. Она выш­ла за­муж за од­но­го из зна­менос­цев сво­его бра­та и на­рожа­ла с дю­жину де­тишек.

Гла­за ста­рухи бы­ли жел­то­го цве­та и вок­руг пок­ры­ты ка­кой-то мер­зко­го ви­да кор­кой. В Лан­ниспор­те рас­ска­зыва­ли, что ког­да-то, ког­да муж при­вез ее с вос­то­ка вмес­те с гру­зом пря­нос­ти, она бы­ла юной и кра­сивой, но го­ды и зло ос­та­вили на ней свой от­пе­чаток. Она бы­ла ни­зень­кой и сгор­блен­ной. У нее бы­ло нес­коль­ко под­бо­род­ков, с ко­жей зе­лено­вато­го от­тенка, пок­ры­той бо­родав­ка­ми. Зу­бов у нее не ос­та­лось, а гру­ди от­висли до ко­леней. Ес­ли встать ря­дом, то мож­но бы­ло по­чу­ять за­пах бле­воти­ны, а ког­да она го­вори­ла, у нее изо рта шла силь­ная, стран­ная и от­вра­титель­ная вонь.

— Уби­рай­тесь. — Ска­зала она де­воч­кам кар­ка­ющим ше­потом.

— Мы приш­ли за пред­ска­зани­ем, — от­ве­тила ей юная Сер­сея.

— Уби­рай­тесь, — вто­рой раз пов­то­рила ста­руха.

— Мы слы­шали, ты мо­жешь ви­деть бу­дущее, — вста­вила Ме­лара. — Мы прос­то хо­тели уз­нать, за ко­го мы вый­дем за­муж.

— Уби­рай­тесь, — про­кар­ка­ла Маг­ги в тре­тий раз.

«Пос­лу­шай­тесь», — ес­ли б у ко­роле­вы во сне был язык, то она бы кри­чала, что есть мо­чи. — «У вас еще есть шанс убе­жать. Бе­гите, ду­роч­ки, бе­гите!»

Де­воч­ка с зо­лотис­ты­ми куд­ряшка­ми по­ложи­ла ру­ки на бед­ра.

— Пред­ска­зывай, или я от­прав­люсь к мо­ему от­цу, лор­ду, и он вы­порет те­бя за твою наг­лость.

— По­жалуй­ста, — поп­ро­сила Ме­лара. — Прос­то пред­ска­жи нам бу­дущее, и мы уй­дем.

— У кое-ко­го из здесь при­сутс­тву­ющих нет бу­дуще­го, — про­бор­мо­тала Маг­ги низ­ким дре­без­жа­щим го­лосом. Она на­тяну­ла на пле­чи платье и мах­ну­ла де­воч­кам приб­ли­зить­ся.

— Иди­те, ес­ли не же­ла­ете ухо­дить. Ду­роч­ки. Да, иди­те. Я дол­жна поп­ро­бовать ва­шей кро­ви.

Ме­лара поб­ледне­ла, но толь­ко не Сер­сея. Ль­ви­цы не бо­ят­ся ля­гушек, нес­мотря на то, нас­коль­ко они ста­рые и мер­зкие на вид. Ей нуж­но бы­ло уй­ти; прис­лу­шать­ся к со­вету и сбе­жать. Вмес­то это­го она взя­ла про­тяну­тый ей кин­жал Маг­ги и про­вела изог­ну­тым лез­ви­ем по по­душеч­ке боль­шо­го паль­ца. Сле­дом за ней это про­дела­ла Ме­лара.

В тус­клом зе­леном све­те кровь ка­залась чер­ной, а не крас­ной. При ви­де нее без­зу­бый рот Маг­ги зад­ро­жал.

— Сю­да, — шеп­ну­ла она. — Да­вай­те ее сю­да. — Ког­да Сер­сея про­тяну­ла ру­ку, она всо­сала кровь дес­на­ми, мяг­ки­ми как у но­ворож­денно­го мла­ден­ца. Ко­роле­ва до сих пор пом­ни­ла, нас­коль­ко мер­зким и хо­лод­ным ока­зал­ся ее рот.

— Вы мо­жете за­дать по три воп­ро­са. — про­из­несла ста­руха, вку­сив их кро­ви. — Но вам не пон­ра­вят­ся мои от­ве­ты. Спра­шивай­те или уби­рай­тесь.

«Ухо­дите», — кри­чали мыс­ли спя­щей ко­роле­вы. — «Дер­жи­те язы­ки за зу­бами и убе­гай­те». — Но у де­вочек не хва­тило здра­вого смыс­ла ис­пу­гать­ся.

— Ког­да я вый­ду за­муж за прин­ца? — спро­сила она.

— Ни­ког­да. Ты ста­нешь же­ной ко­роля.

Ли­чико под зо­лотис­ты­ми куд­ряшка­ми выг­ля­дело оза­дачен­ным. Нес­коль­ки­ми го­дами спус­тя она ре­шила, что этот от­вет оз­на­ча­ет, что она не вый­дет за Рей­ега­ра до то­го, по­ка не скон­ча­ет­ся его отец Эй­ерис.

— Но я ста­ну ко­роле­вой? — спро­сила ее юная ко­пия.

— Да, — в жел­тых гла­зах Маг­ги про­мель­кнул злоб­ный ого­нек. — Ты бу­дешь ко­роле­вой… по­ка не по­явит­ся дру­гая, мо­ложе и го­раз­до кра­сивее, что­бы свер­гнуть те­бя и отоб­рать все, что бы­ло те­бе до­рого.

На дет­ском ли­це вспых­нул гнев.

— Ес­ли она толь­ко по­пыта­ет­ся, я поп­ро­шу сво­его бра­та, и он убь­ет ее. — Да­же пос­ле это­го она не ос­та­нови­лась, по­тому что бы­ла сво­ен­равным ре­бен­ком. У нее ос­тался пос­ледний воп­рос, еще один кло­чок ее бу­дущей жиз­ни. — У нас с ко­ролем бу­дут де­ти?

— О, да. Шес­тнад­цать у не­го, и трое у те­бя.

Для Сер­сеи это проз­ву­чало глу­по. Ее по­резан­ный па­лец бо­лел, и из не­го на ко­вер ка­пала кровь. — «Как та­кое воз­можно?» — хо­тела она спро­сить, но все ее воп­ро­сы за­кон­чи­лись.

Но ока­залось, что ста­руха с ней еще не за­кон­чи­ла.

— Зо­лоты­ми бу­дут их ко­роны и зо­лоты­ми их са­ваны, — про­дол­жи­ла она. — А ког­да ты уто­нешь в сле­зах, на тво­ей блед­ной шее сом­кнет свои ру­ки ва­лон­кар и за­душит в те­бе жизнь.

— Что та­кое ва­лон­кар? Ка­кое-то чу­дище? — Зо­лотой де­воч­ке не приш­лось по нра­ву это пред­ска­зание. — Ты лжи­вая, пу­пыр­ча­тая жа­ба и от те­бя ужас­но во­ня­ет. Я не ве­рю ни еди­ному тво­ему сло­ву. Идем, Ме­лара. Не сто­ит ее слу­шать.

— Но у ме­ня то­же есть три воп­ро­са, — за­уп­ря­милась ее под­ру­га. И ког­да Сер­сея по­тащи­ла ее за ру­ку к вы­ходу, она выр­ва­лась и обер­ну­лась к ста­рухе. — Я вый­ду за­муж за Джей­ме? — вы­пали­ла она.

«Ты глу­пая дев­чонка», — по­дума­ла ко­роле­ва, вне се­бя от гне­ва да­же столь­ко лет спус­тя. — «Джей­ме да­же не ве­да­ет о тво­ем су­щес­тво­вании». — Уже тог­да ее брат жил толь­ко мыс­ля­ми о ме­чах, со­баках и ло­шадях… и о ней, сво­ем близ­не­це.

— Ни за Джей­ме, ни за ко­го дру­гого. — От­ве­тила Маг­ги. — Твою девс­твен­ность по­лучат чер­ви. Ты ум­решь се­год­ня ночью, ма­лыш­ка. Ты уже чу­ешь ее ды­хание? Она близ­ко.

— Единс­твен­ный за­пах, что я чувс­твую, это от те­бя. — От­ве­тила за нее Сер­сея. Ря­дом с ее лок­тем на сто­ле на­ходил­ся гор­шок с ка­ким-то гус­тым ва­ревом. Она под­хва­тила его и плес­ну­ла им в ли­цо ста­рухи. В ре­аль­нос­ти ста­руха во­пила на ка­ком-то стран­ном чу­жезем­ном на­речии, прок­ли­ная их, ког­да они вы­бега­ли прочь из шат­ра. Но во сне ее ли­цо рас­тво­рилось, рас­павшись на по­лосы се­рого ту­мана. Ос­та­лись толь­ко гла­за. Два жел­тых ко­сящих гла­за. Гла­за смер­ти.

«Ва­лон­кар сом­кнет свои ру­ки на тво­ей шее», — ус­лы­шала ко­роле­ва, но го­лос не при­над­ле­жал ста­рухе. Из ту­мана по­яви­лись две ру­ки и сом­кну­лись вок­руг ее шеи. Тол­стые ру­ки и силь­ные. Над ни­ми проп­лы­ло его ли­цо, ух­мы­ля­ясь ей раз­ноцвет­ны­ми гла­зами. — «Нет», — пы­талась зак­ри­чать ко­роле­ва, но паль­цы кар­ли­ка глу­боко впи­лись в ее гор­ло, да­вя ее кри­ки. Она бры­калась и взы­вала о по­мощи. Вско­ре она из­да­ла звук, по­хожий на хрип ее сы­на — ужас­ный вса­сыва­ющий звук, оз­на­мено­вав­ший пос­ледний в жиз­ни вздох Джоф­фа.

Она оч­ну­лась в тем­но­те, за­дыха­юща­яся от нех­ватки воз­ду­ха, с оде­ялом, зак­ру­тив­шимся вок­руг шеи. Сер­сея на­чала рас­пу­тывать его с та­кой яростью, что пор­ва­ла, и се­ла в кро­вати с тя­жело взды­ма­ющей­ся грудью. — «Сон», — ска­зала она се­бе. — «Ста­рый сон и за­путав­ше­еся оде­яло, вот и все».

Та­эна вновь про­води­ла ночь с ма­лют­кой-ко­роле­вой, по­это­му ря­дом с ней се­год­ня спа­ла Дор­кас. Ко­роле­ва гру­бо пот­рясла де­вуш­ку за пле­чо:

— Прос­нись и ра­зыщи Пи­цел­ля. По­лагаю, он у лор­да Джиль­са. Та­щи его не­мед­ленно сю­да. — По­лусон­ная Дор­кас выб­ра­лась из кро­вати и то­роп­ли­во нап­ра­вилась за одеж­дой, сло­жен­ной в дру­гом кон­це ком­на­ты. Ее бо­сые но­ги за­шур­ша­ли на под­стил­ке.

Спус­тя ве­ка в ком­на­те по­явил­ся, от­ду­ва­ясь, гран­дмей­стер Пи­целль и встал пе­ред ней, скло­нив го­лову, мор­гая сле­зящи­мися гла­зами и по­дав­ляя в се­бе же­лание зев­нуть. Ка­залось, вес его це­пи да­вит, при­жима­ет его к по­лу. Пи­целль был стар сколь­ко его пом­ни­ла Сер­сея, но ког­да-то он был ве­лико­лепен: бо­гатые одеж­ды, пол­ный дос­то­инс­тва, изыс­канные ма­неры. Его не­объ­ят­ная бе­лая бо­рода ок­ру­жала его а­урой муд­рости. Но Ти­ри­он ее сбрил, и то, что вы­рос­ло вза­мен, ка­залось жал­ким — нес­коль­ко клоч­ков тон­ких, хруп­ких во­лос­ков, не спо­соб­ных скрыть об­висшую ро­зовую ко­жу под дряб­лым под­бо­род­ком. — «Это не муж­чи­на», — по­дума­лось ей. — «А жал­кие ру­ины. Тем­ни­ца вы­соса­ла из не­го все си­лы. Она и брит­ва Бе­са».

— Сколь­ко те­бе лет, — вне­зап­но по­ин­те­ресо­валась она.

— Во­семь­де­сят че­тыре, ес­ли угод­но Ва­шему Ве­личес­тву.

— Че­ловек по­моло­же бу­дет мне уго­ден го­раз­до боль­ше.

Он про­вел язы­ком по гу­бам.

— Мне бы­ло со­рок два, ког­да ме­ня приз­вал Кон­клав. Ког­да из­бра­ли Ка­эта, ему бы­ло во­семь­де­сят, а Эл­лендо­ру око­ло де­вянос­та. Служ­ба их над­ло­мила, и оба умер­ли все­го че­рез год пос­ле то­го, как их воз­вы­сили. Ме­ри­он был сле­ду­ющим, ему бы­ло шесть­де­сят шесть, но он скон­чался от прос­ту­ды по до­роге в Ко­ролев­скую Га­вань. Пос­ле это­го ко­роль Эй­егон пот­ре­бовал у Ци­таде­ли прис­лать че­лове­ка по­моло­же. Он был пер­вым ко­ролем, у ко­торо­го я был на служ­бе.

«А Том­мен ста­нет пос­ледним».

— Мне нуж­но от те­бя сна­добье. Что-то, что по­может мне ус­нуть.

— Бо­кала ви­на пе­ред сном бу­дет до­воль­но что­бы…

— Я и так пью ви­но, без­моз­глый кре­тин. Мне тре­бу­ет­ся что-то по­силь­нее. Что-то, что по­меша­ет снить­ся снам.

— Ва­ше… Ва­ше Ве­личес­тво не же­ла­ет ви­деть сны?

— А что я толь­ко что ска­зала? Твои уши за­вяли, как и твой член? Ты мо­жешь сде­лать мне та­кое сна­добье, или я дол­жна поп­ро­сить лор­да Кви­бер­на ис­пра­вить твое оче­ред­ное фи­ас­ко?

— Нет. Нет нуж­ды звать это­го… звать Кви­бер­на. Спать без сно­виде­ний. Вы по­лучи­те свое сна­добье.

— Хо­рошо. Ты мо­жешь ид­ти. — Но ког­да он по­вер­нулся к две­ри, она поз­ва­ла его вновь. — Еще од­но. Что Ци­тадель го­ворит нас­чет пред­ска­заний? Воз­можно ли пред­ска­зывать на­ше бу­дущее?

Ста­рик за­коле­бал­ся. Од­на мор­щи­нис­тая ру­ка сле­по мет­ну­лась к гру­ди, слов­но пы­та­ясь на­щупать от­сутс­тву­ющую бо­роду.

— Воз­можно ли пред­ска­зать на­ше бу­дущее? — мед­ленно пов­то­рил он. — Воз­можно. В древ­них кни­гах бы­ли по­доб­ные зак­ли­нания… но Ва­ше Ве­личес­тво вмес­то это­го дол­жны бы­ли спро­сить: «Дол­жны ли мы пред­ска­зывать бу­дущее?». И я дол­жен от­ве­тить: «Нет». Не­кото­рые две­ри луч­ше дер­жать зак­ры­тыми.

— Так смот­ри, не за­будь зак­рыть мою, ког­да уй­дешь. — Ей сле­дова­ло знать с са­мого на­чала, что он даст ей от­вет бес­по­лез­ный, как он сам.

Сле­ду­ющим ут­ром она зав­тра­кала с Том­ме­ном. Маль­чик выг­ля­дел по­дав­ленным, ис­поль­зо­вание Пэ­та, по всей ви­димос­ти, сос­лу­жило доб­рую служ­бу. Им по­дали я­ич­ни­цу, под­жа­рен­ный хлеб, бе­кон и нес­коль­ко кро­ваво-крас­ных апель­си­нов, не­дав­но при­быв­ших из Дор­на. Вмес­те с сы­ном на­ходи­лись его ко­тята. Уви­дев сну­ющих у его ног ко­тят, Сер­сея по­чувс­тво­вала се­бя луч­ше. — «По­ка я жи­ва, ни­какая бе­да не мо­жет прик­лю­чить­ся с Том­ме­ном». — Ес­ли пот­ре­бу­ет­ся для обес­пе­чения его бе­зопас­ности, она пе­ребь­ет по­лови­ну лор­дов Вес­те­роса и всех прос­то­люди­нов.

— Сту­пай с Джос­лин, — ска­зала она маль­чи­ку пос­ле то­го, как зав­трак был окон­чен.

За­тем она пос­ла­ла за Кви­бер­ном.

— Жи­ва ли еще ле­ди Фа­лис?

— Жи­ва, вер­но. Но воз­можно не сов­сем… в по­ряд­ке.

— По­нят­но. — Сер­сея на мгно­вение за­дума­лась. — Этот че­ловек Бронн… не мо­гу ут­вер­ждать, что мне нра­вит­ся столь близ­кое при­сутс­твие вра­га. Его си­лой яв­ля­ет­ся Лол­лис. Ес­ли б мы мог­ли предъ­явить ее стар­шую сес­тру…

— По­нят­но, — про­из­нес Кви­берн. — Но бо­юсь, ле­ди Фа­лис бо­лее не в сос­то­янии уп­равлять Сток­вортом. И да­же са­мос­то­ятель­но есть. Рад до­ложить, она при­нес­ла мне ог­ромную поль­зу, но ре­зуль­та­ты не да­ют­ся за­деше­во. На­де­юсь, я не пре­высил инс­трук­ций Ва­шего Ве­личес­тва.

— Нет. — Что бы она ни со­бира­лась пред­при­нять, бы­ло уже слиш­ком поз­дно. Не бы­ло смыс­ла на этом ос­та­нав­ли­вать­ся. — «Бу­дет луч­ше, ес­ли она ум­рет», — убеж­да­ла она се­бя. — «Она бы и не за­хоте­ла жить без сво­его не­наг­лядно­го му­жа. Он был прос­то­филей, но ду­роч­ка бы­ла от не­го без ума».

— Есть дру­гой воп­рос. Прош­лой ночью мне прис­нился ужас­ный кош­мар.

— Все вре­мя от вре­мени это ис­пы­тыва­ют.

— Этот сон ка­са­ет­ся ведь­мы, ко­торую я од­нажды на­вес­ти­ла, бу­дучи еще ре­бен­ком.

— Это бы­ла лес­ная ведь­ма? По боль­шей час­ти они бе­зобид­ные соз­да­ния. Они нем­но­го раз­би­ра­ют­ся в тра­вах и аку­шерс­тве, но во всем ос­таль­ном…

— Она бы­ла дру­гой. По­лови­на Лан­ниспор­та хо­дила к ней за сна­добь­ями и за­гово­рами. Она бы­ла ма­терью мел­ко­го лор­да, выс­кочки из чис­ла бо­гатых куп­цов, воз­вы­сив­шихся при мо­ем де­душ­ке. Отец это­го лор­да на­шел ее во вре­мя сво­их пу­тешес­твий по вос­то­ку. Го­вори­ли, что она на­ложи­ла на не­го при­ворот­ное зак­лятье, хо­тя, ду­маю, единс­твен­ное зак­лятье нуж­ное ей для это­го, на­ходи­лось у нее меж­ду ног. Мол­ва ут­вер­жда­ла, что она не всег­да бы­ла уро­диной. Я не мо­гу при­пом­нить ее имя. Что-то длин­ное, вос­точное и ту­зем­ное. Чернь зва­ла ее Маг­ги.

— Май­ега?

— Это так нуж­но про­из­но­сить? Жен­щи­на мог­ла по кап­ле кро­ви из паль­ца пред­ска­зать, что бу­дет с то­бой в бу­дущем.

— Ма­гия кро­ви са­мая тем­ная из все­го кол­довс­тва. Го­ворят, что и са­мая силь­ная.

Сер­сее вов­се не хо­телось выс­лу­шивать по­доб­ные ве­щи.

— Эта, май­ега, сде­лала дос­то­вер­ные пред­ска­зания. Я спер­ва пос­ме­ялась над ни­ми, но… она пред­ска­зала смерть од­ной из мо­их слу­жанок. Ког­да пред­ска­зание бы­ло сде­лано, де­воч­ке бы­ло один­надцать лет, она бы­ла здо­ровой как же­ребе­нок и на­ходи­лась в пол­ной бе­зопас­ности на Уте­се. Од­на­ко, ско­ро она упа­ла в ко­лодец и уто­нула. — Ме­лара умо­ляла ее ни­ког­да не рас­ска­зывать о слу­чив­шемся в шат­ре ведь­мы. — «Ес­ли мы не ста­нем об этом го­ворить, то ско­ро за­будем. И вско­ре это ос­та­нет­ся прос­то пло­хим сном». — Они обе бы­ли та­кими юны­ми, что по­доб­ное по­веде­ние по­каза­лось им до­воль­но муд­рым.

— Вы до сих пор пе­чали­тесь о под­ру­ге детс­тва? — Спро­сил Кви­берн. — Это вас бес­по­ко­ит, Ва­ше Ве­личес­тво?

— Ме­лара? Нет. Я ед­ва мо­гу вспом­нить как она выг­ля­дела. Прос­то… май­ега зна­ла сколь­ко у ме­ня бу­дет де­тей, и она зна­ла про бас­тардов Ро­бер­та. И за мно­гие го­ды до то­го, как он за­чал сво­его пер­венца. Она зна­ла. Она обе­щала мне, что я ста­ну ко­роле­вой, но по­явит­ся дру­гая ко­роле­ва… — «Мо­ложе и го­раз­до кра­сивее». — Дру­гая ко­роле­ва, ко­торая от­бе­рет у ме­ня все, что мне до­рого.

— И вы же­ла­ете пре­дот­вра­тить это про­рочес­тво?

«Бо­лее чем». — По­дума­ла она. — А его мож­но пре­дот­вра­тить?

— О, да. Ни кап­ли в этом не сом­не­ва­юсь.

— И как?

— Ду­маю Ва­ше Ве­личес­тво зна­ет от­вет.

Она зна­ла. — «Я всег­да его зна­ла», — по­дума­ла она. — «Да­же тог­да в шат­ре. Ес­ли она толь­ко по­пыта­ет­ся, я поп­ро­шу сво­его бра­та, и он убь­ет ее».

Од­на­ко, знать то, «что» нуж­но сде­лать — это од­но, а знать «как» — дру­гое. На Джей­ме боль­ше нель­зя по­ложить­ся. Вне­зап­ная бо­лезнь ока­залась бы кста­ти, но бо­ги ред­ко нас­толь­ко к нам доб­ры. — «Тог­да как? Нож, по­душ­ка, чаш­ка ‘гу­бите­ля сер­дец’?» — Все эти спо­собы бы­ли проб­лемны­ми. Ког­да во сне уми­ра­ет ста­рик, то ник­то дваж­ды не за­дума­ет­ся о при­чине смер­ти, но ес­ли в пос­те­ли об­на­ружат мер­твую шес­тнад­ца­тилет­нюю де­вицу, то это, бе­зус­ловно, по­родит мно­го не­удоб­ных воп­ро­сов. Кро­ме то­го, Мар­ге­ри ни­ког­да не спит од­на. Да­же ког­да сир Ло­рас на­ходит­ся при смер­ти, вок­руг нее днем и ночью пол­ным-пол­но ох­ранни­ков.

«Но у ме­ча два лез­вия. Тот же, кто ее ох­ра­ня­ет, мо­жет быть ис­поль­зо­ван, что­бы ее из­вести». — Сви­детель­ства дол­жны быть нас­толь­ко оше­лом­ля­ющи­ми, что да­же у собс­твен­но­го от­ца Мар­ге­ри не дол­жно ос­тать­ся ино­го вы­хода, кро­ме как от­пра­вить ее на пла­ху. Но это бу­дет не­лег­ко. — «Ее лю­бов­ни­ки не ста­нут приз­на­вать­ся, зная, что это оз­на­ча­ет, что их го­ловы при­со­еди­нят­ся к ее. Ес­ли толь­ко…»

На сле­ду­ющий день она наш­ла Ос­мунда Кеттлблэ­ка во дво­ре, уп­ражня­ющим­ся на ме­чах с од­ним из близ­не­цов Ред­ви­нов. Ко­торый из них это был, она не мог­ла ска­зать, по­тому что не уме­ла их раз­ли­чать. Она не­кото­рое вре­мя по­наб­лю­дала за схват­кой, за­тем отоз­ва­ла си­ра Ос­мунда в сто­рон­ку.

— Про­гуляй­тесь со мной не­дол­го. — На­чала она. — И ска­жите прав­ду. Мне боль­ше не нуж­но пус­то­го бах­валь­ства, не нуж­но рас­ска­зывать, что Кеттлблэ­ки втрое луч­ше лю­бого из ры­царей. Мно­гое мо­жет за­висеть от ва­шего от­ве­та. Ваш брат Ос­ни. Нас­коль­ко он хо­рош с ме­чом?

— Хо­рош. Вы его ви­дели в де­ле. Он не нас­толь­ко си­лен как я или Ос­фрид, но дос­та­точ­но про­ворен, что­бы убить.

— Ес­ли до это­го дой­дет, смо­жет он спра­вить­ся с Бо­росом Бла­ун­том?

— С Пу­затым Бо­росом? — Сир Ос­мунд фыр­кнул. — Сколь­ко ему? Со­рок? Пять­де­сят? Он по­лови­ну вре­мени не про­сыха­ет, и да­же ког­да трезв все рав­но слиш­ком толст. Да­же ес­ли он ког­да-то учас­тво­вал в бою, то уже дав­но по­забыл, ког­да это бы­ло. Да, Ва­ше Ве­личес­тво. Ес­ли нуж­но убить Бо­роса Бла­ун­та, Ос­ни до­воль­но лег­ко с ним спра­вит­ся. А за­чем? Раз­ве Бо­рос со­вер­шил ка­кое-то прес­тупле­ние.

— Нет. — От­ве­тила она. — «А вот Ос­ни — да».