Глава 9. Стах и ненависть в общественной бане

В жизни ты или мудак, или терпила, – даже сидя дома, и ничего не делая, этой участи не избежать. Сергею сидеть дома не хотелось, но без денег на улице тоже делать особо нечего, кроме, конечно, бестолкового брожения и поиска приключений. Встретив двух знакомых ребят однокурсников, он пошел с ними в кинотеатр, на какой-то смешной по тем временам фильм. Обычно кино уносило его прочь от материального мира, не хуже чем наркота, да и всякой дрянью в кинотеатре подростки баловались, надо сказать, довольно таки часто. Но тут, он почему-то задумался и, погрузившись в свои странные мысли, почти не замечал того, что делается на экране.

В свете последних событий мир больше не представлялся молодому человеку таким простым и однозначным, как раньше. Твердая доселе грань между грезами и реальностью явно стала стираться. Сергей чувствовал, что мир иллюзий начинает чудесным, необъяснимым образом влиять на его жизнь, так, если бы он приоткрыл дверь в иное измерение и, закрывая ее, оставил маленькую щель. Это противоречило привычному взгляду на вещи: реальность оказывает влияние на сны, но не наоборот. Были и еще моменты, явно идущие в разрез с устоявшимся общественным мнением. Например: «С ума сходят поодиночке». Но как же тогда общий бред и совместные галлюцинации? Или: «Каждый видит свои сны». Но тут всплывал в памяти случай с другом Пашей.

Случай с другом Пашей.

Однажды в городок, где совсем почти мирно проживали Вано и Панк, если не считать не прекращающейся веселой междоусобицы между всеми соседними тремя с половиной поселками и деревней левого берега, дравшимися между собой с завидной периодичностью, приехал новый пацан. Пацан оказался вполне продвинутым, знавшим толк, как в марихуане, так и в прочих вещах. Понятно, что Вано, Панк и Мамонт практически мгновенно нашли друг друга.

Сначала ребята побаловались тем, что удалось наскрести по сусекам. По сусекам наскребалось: Неполная упаковка ампул реланиума, тридцать таблеток радедорма, два больших лепестка элениума, немного просроченного теофедрина, фуропласт, три пластмассовые хреновины из одноразовых аптечек непонятно чего, калипсол, ведро браги, абсент в виде аптечной настойки полыни, какие-то еще пилюльки и, привезенная Пашиным папой с родины горилка, до которой ребята добрались, когда Паше уже было все по фигу. Еще Мамонт выложил на стол коробок украинской конопли… и веселье началось. Стащив у своей тетушки ключ от общественной бани, (Поштё тогда была банщицей), Панк привел туда двух своих друзей и столько же прикольных девчонок.

После веселой и бурной событиями ночи, у Сергея случился небольшой провал в памяти, а когда он очнулся, то увидел вот что: Кругом царил неописуемый беспорядок, – оставалось загадкой, как можно такое устроить в бане, где кроме тазиков и скамеек практически ничего больше не было. Мамонт с одной из девчонок самозабвенно занимались любовью в холодной парилке, другая чикса танцевала полуголая в моечном зале, а Панк сидел рядом на скамейке и размахивал в такт музыке зажженной паяльной лампой. Освещение по понятным причинам никто не включал, но вот посветить бензином, показалось Шведу отличной идеей.

Исследователь жизни зачерпнул кружку бражки и, выпив ее залпом, принялся делать ревизию. Колеса почти все были целы, и оставалась еще куча бухла, в общем? – все только начиналось. Удовлетворенный результатами предварительного анализа происходящего, парень разделся и пошел освежиться под душ, который находился тут же, рядом с танцующей девушкой.
В этот момент раздался пронзительный женский крик. Обернувшись, Сергей увидел, что на него несется, дико верезжа и взмахивая руками, живой огненный факел. То ли Панк светил слишком неаккуратно, то ли девчонка сама забылась, но у нее на голове вспыхнули волосы.

— Мама меня убьет теперь, – рыдала Таня, стоя под душем в объятиях Сергея.
— Зато жива хоть осталась, – успокаивал ее он. – Волосы отрастут потом. Когда-нибудь… может быть.
Девушка зарыдала в голос и еще сильней обняла Сергея, чувствуя, как напротив ее живота что-то увеличивается и твердеет.
— Это не волосыыы, – плакала она, не преставая. – Это мамин парииик!
— Да я знал, что это парик у нее, – сказал Швед, выключая паяльную лампу.
— Ах ты ж *баный ты на*уй. *бать тебя немытой кочергой. Ты чо, падла, нарочно? – вышла из парилки другая девица. – Урод *лядь, гандон штопаный, полупокер, сука лохматая, совсем о*уел что ли, падла вербованная? Му*ак *баный, *уепутало, кабель бля дырявый.

Цинковый банный тазик полетел в сторону Панка. Панк увернулся, но поскользнувшись на кафельном полу, со всего маху ударился головой о батарею, и потерял сознание. Все замерли, глядя, как в луче бьющего из окна лунного света по полу растекается черное густое пятно.

— Крови как с поросенка, – сказал Паша.
— Надо его поднять и посмотреть, цел ли череп, – добавил Вано.

Ребята включили свет, подняли Панка и сунули его голову под душ. Панк начал барахтаться и вырываться, быстро приходя в себя.

— Подожди, придурок, давай рану обработаем, – Сказал Сергей, отпуская бесноватого друга.
— Чем ты ее обработаешь? – кряхтел Панк.
— А фуропласт, что выдышал что ли?
— Мы тебе немного оставили, – сказал, улыбаясь, Паша, – наверно придется по назначению использовать.

Срезав оставленным кем-то на подоконнике лезвием пучок волос с головы Шведа, Сергей приготовил из куска полотенца заплатку и, густо пропитав ее медицинским клеем под названием «Фуропласт», пришпандорил к ране. Как правило, этот клей, состоящий на шестьдесят процентов из хлороформа, никто по назначению не применял*.

Панк заорал, но вспомнив об анестезии, тут же попросил налить ему выпить, и дать колес. Через полчаса он уже храпел в раздевалке, а Вано, Мамонт и две девчонки бухали рядом, пока все вместе не повалились спать кто куда.

Неизвестно, сколько бы еще продолжалось это очаровательное безобразие, если бы в баню, в сопровождении участкового, не пришла бабулька Поштё.
— А по штё ты сюда эту кодлу привел, ирод долбаный? – закричала она, увидев племянника. – Устроили бл*дство тут. А вы, кикиморы бесстыжие…
— Сама ты, кикимора! Иди на хер...
— Я тебе дам щас " иди на хер", мандавошка бесстыжая...

Бла бла бла, бло бло бло… И так далее, и тому подобное.

В результате Панк остался убираться в бане вместе со своей тетушкой, а Вано, девчонки и Мамонт отправились на улицу. Участковый, доставший поначалу бумажки, был выдворен бабулькой Поштё из бани первым. Немного посмеявшись и, проводив девушек, пацаны решили слегка подлечиться. Эта увлекательная процедура оздоровления протянулась у них до самого вечера, а уже к ночи Паша заявил, что не может идти домой с перегаром.
— Да мы же трезвые прррактичссски, – сказал Вано, опираясь на свой забор.
— Да все равно стремно, – ответил действительно практически трезвый украинец Паша, вскормленный, видимо, на горилке.

Порешили заночевать у Сергея, благо места было хоть отбавляй. Второй этаж, где жил Сергей летом, практически пустовал. В одной из комнат стояли две кровати, было тепло и уютно.
Заболтавшись до поздней ночи, парни пришли к выводу, что уснуть теперь будет весьма проблематично. На счастье в кармане у Сергея осталась упаковка с реланиумом. Нашелся и заботливо припасенный шприц. Бахнув по три ампулы, пацаны вырубились теперь моментально, а когда, двенадцать часов спустя проснулись, Паша принялся рассказывать свой сон:
— Прикинь, какая ерунда снилась, – будто на самом деле все. Мы шли по лесу с тобой и собирали мухоморы…

…Паша и Сергей шли по осеннему лесу и собирали грибы. Уже почти неделю стояла прекрасная солнечная сухая погода, и обычных грибов почти не было. Зато мухоморы… их красивые, успевшие подсохнуть на солнце красные шляпки, тут и там, группками виднелись среди опавших листьев. Листва еще не вся покинула ветви деревьев, и в лучах нежного застенчивого северного осеннего солнца лес выглядел удивительно красиво, волшебно. Все вокруг светилось желтым и красным, легкий ветерок играл пухом Иван-чая, приятно холодил лицо. Тепло, тихо – благодать.

За ветвями деревьев мелькнул чей-то силуэт. Паша пригляделся и увидел, что по тропинке идет девушка. Одета она была совсем не по лесному. Туфельки лодочки, короткая красная юбка и такого же цвета топик. (Мамонт немного затруднялся при описании топика, так как в то время их у нас пока еще не было). Огненно-рыжие длинные волосы девушки были стянуты в конский хвост тугой резинкой. Она была очень красива, – загорелая кожа, длинные стройные ноги, идеальная фигурка, большие упругие груди, милое личико с чуточку курносым носиком и огромными, красивыми, невероятно развратными глазами изумрудно-зеленого цвета.

Проследовав вслед за красоткой, парни вышли на лесную поляну, скорее сенокосный луг, окруженный осиновой изгородью. Там навстречу рыжей вышла вторая девушка. Одета она была так же легко и вызывающе, но в желтое. Девица была настолько красива, что описать ее простым языком было бы просто кощунством. Ее золотые волосы сияли на солнце, окруженные сказочным протуберанцем. Взявшись за руки, и весело хохоча, они побежали куда-то по лесной просеке. С криками: «Девчонки, подождите!» – парни кинулись вслед за ними...

Вано взял сигарету и привезенную с моря раковину, служившую пепельницей, закурил, сидя на кровати и, глядя на Мамонта, спросил:

— Не возражаешь, если я продолжу?
— Продолжишь рассказывать мой сон? – ответил вопросом на вопрос Мамонт.
— Короче, слушай, – когда мы пошли вслед за ними по просеке, она вывела нас к реке...

…Просека неожиданно кончилась. Внизу, под пологим песчаным спуском, поросшим редкими зарослями ивы синела река. На берегу горел огромный костер, а метрах в трехстах от берега стояла на якоре яхта.

Девчонки сели на бревно возле костра, скинули туфли и, склонив, друг к дружке головы, стали о чем-то шептаться. На подошедших к ним парней красотки внимания не обращали. Потом стало жарко. То ли от костра, то ли осень вдруг превратилась в лето, но все бросились в реку купаться. Девчонки пустились вплавь в сторону катера, лихо меняя стили. Рыженькая первая достигла цели, и поднялась на борт. Сразу вслед за ней поднялась и Златовласка. Раздался шум лебедки, якорь поднялся из воды, заработал мотор, и яхта тронулась с места. Девушки глянули на парней, рассмеялись, и начали целоваться.

— Блин, все так и было! – Выпучив глаза на Сергея, подтвердил Паша. – А дальше?
— Давай замнем, а? Меня и так стояк достал уже, – предложил Сергей так, если бы одинаковые ролевые сны были для него обычным делом.
— Яхта называлась «Прозерпина», – проворчал Паша, натягивая штаны.
— Да, именно так, – хрипло ответил Сергей, облизывая пересохшие губы, – давало о себе знать вчерашнее веселье.

***WD***

*Фурапласт — комбинированный препарат состава: фурацилин — 0, 022 г, диметилфталат — 2, 2 г, перхлорвиниловая смола — 8, 75 г, ацетон — 27, 7 мл, хлороформ — 61, 3 мл.

******