Электронные помощники

Есть оптимисты, которые считают, что острота информационного кризиса будет спадать по мере изобретения все более мощных ЭВМ с огромным резервом электронной памяти, способных почти мгновенно «впитывать» в себя миллиарды слов и чисел, автоматически с огромной скоростью просматривать и сортировать содержимое своей памяти, обмениваться им с другими ЭВМ. Ведь уже сегодня стоимость электронного хранения одного слова значительно ниже стоимости его хранения на бумаге, а применение лазерного луча для чтения и записи позволяет уместить содержание крупной библиотеки на одном-двух дисках размером с обычную долгоиграющую пластинку.

Нет спора, кибернетические системы — важные помощники человека, тем более что уже сегодня ЭВМ способны выполнять за секунду до миллиарда операций типа сложения, умножения, пересылки информации из одной ячейки памяти в другую и так далее. Следующее их поколение сможет выполнять до триллиона операций в секунду. Возможности колоссальные! И все же… Кибернетические устройства не устраняют, а лишь отодвигают наступление «информационного потопа». Для того чтобы они могли оперировать с быстро усложняющейся информацией, распределять ее и обрабатывать в соответствии с вновь возникающими задачами, для них необходимо создавать все более сложные и разветвленные математические программы. А это требует затраты труда высококвалифицированных программистов, хорошо знакомых к тому же с другими разделами науки. Кроме того, чем программа сложнее и чем больше объем просматриваемых ею данных, тем медленнее эта программа работает, — ведь скорость передачи сигналов в системе не может быть бесконечной, она ограничена скоростью света. Удвоение мощности вычислительного центра практически никогда не означает удвоения объема обрабатываемой информации.

Долго и тщательно готовившийся запуск американской ракеты на Венеру сорвался из-за того, что в управляющей программе была допущена, казалось бы, пустяковая ошибка: при кодировании программы действий одна из запятых была случайно заменена на точку. Обычно подобные ошибки приводят к тому, что вычислительная машина не понимает смысла команды, «спотыкается», и к оператору поступает «сигнал бедствия». Однако иногда бывает так, что ошибка лишь несколько изменяет смысл команды. Никакого тревожного сигнала в этом случае не вырабатывается, система проходит все тесты, но при каких-то особых условиях «теряет голову», начинает сбиваться. Так и случилось при запуске американской ракеты. Выявить подобный сбой в работе кибернетической системы очень трудно, а чем сложнее система, тем больше вероятность сбоев… Для надежности приходится вводить специальные программы автоматического контроля, которые часто оказываются сложнее самой контролируемой программы.

Обслуживание программного обеспечения крупной вычислительной машины уже сегодня стоит больше, чем затраты на эксплуатацию всех ее электронных и механических устройств. Если же принять во внимание стоимость разработки программ, то в целом программное обеспечение обходится на порядок дороже стоимости самой машины — «железок», как говорят инженеры, хотя эти «железки», а точнее, кристаллы и микросхемы с сотнями и тысячами деталей, стоят тоже довольно дорого. В будущем «ножницы» между «техническим» и «интеллектуальным» наполнением ЭВМ раздвинутся еще шире. Так что надеждам перескочить через информационный барьер на «кибернетических ходулях», можно думать, не суждено сбыться.

По преданию, правитель одной из восточных стран решил овладеть всей мудростью мира. По его приказу придворные мудрецы собрали самые умные книги, но царь пришел в ужас, увидев длинный караван верблюдов, груженных тысячами тысяч больших и малых книг, и повелел выбрать лишь самое главное, из чего можно вывести все остальное. Несколько десятков лет мудрецы прилежно трудились и, наконец, пригнали к царю всего лишь нескольких груженных рукописями верблюдов. Однако и этого было слишком много, и царь опять отослал мудрецов выбрать самое главное из главного. И снова много лет трудились ученые, пока не свели всю «соль науки» в одну-единственную тоненькую тетрадь, зато теперь такую трудную, что правитель не смог понять в ней ни строчки.

Подобное «сворачивание» науки в информационно более емкие образы и понятия происходит и сегодня. Создаются все более общие и абстрактные теории. Но пробиться к их смыслу становится все труднее. Чтобы понять «язык» физики элементарных частиц, нужно быть знакомым с идеями теории поля, которые, в свою очередь, основаны на квантовой механике и теории относительности, а последние нельзя понять, не имея представлений об электродинамике Максвелла и механике Ньютона. Эта цепочка становится все длиннее.

Математик и философ Анри Пуанкаре когда-то сравнивал науку с беспрерывно расширяющейся библиотекой, где эксперимент обеспечивает новые поступления, а теория их упорядочивает и каталогизирует. Похоже, что теперь эта библиотека близка к такому состоянию, когда для ее пополнения в прежнем темпе не хватает уже ни средств, ни помещений…