Не работает

Казалось бы, после того как много лет прожил в Бушвике, я должен был к этому привыкнуть, но так и не привык. Когда январь проводишь без отопления, нелегко держать себя в руках.

Вы можете спросить: «А кто же выключил отопление?» Никто. Отопление просто не работает. Водоканальная система в Нью-Йорке настолько стара, что канализацион­ные трубы лопаются, и стоки попадают прямо в подвалы. Ничего нельзя поделать с паровыми трубами и котельной. На починку же не хватает денег.

В нижней части восточной стороны Манхэттена мно­гие здания остались точно такими же, как и во времена первых поселенцев на острове Элис. Очень много говори­ли о перестройке центральной части наших городов: воз­ведении новых небоскребов на месте трущоб.

В середине шестидесятых предпринимали какие-то по­пытки, но они завершились неудачей. В новых зданиях за­частую было невозможно жить уже через два-три года. Там не было ничего, кроме рисунков на стенах, мусора и гря­зи. Штукатурка отпадала. Лифты поломаны, и никто ни­когда их уже не чинил. И даже если и чинили, то ты рис­ковал своей жизнью, решив проехаться в нем.

Многие приезжающие к нам спрашивают: «Почему эти люди остаются здесь? Почему они не уедут куда-нибудь в другой штат, Оклахому или Орегон, чтобы начать все сначала?»

Если растешь в бедности и пытаешься найти способ вы­жить, переезд просто не входит в твои планы. Я познако­мился с молодыми людьми, которые живут в Бруклине и еще ни разу не ходили через мост в Манхэттен. Как можно убедить их переехать в Мемфис или Минеаполис?

Большинство людей просто стали олицетворением своего общества и того, что их окружает, потому что это все, что они знают и видят. В субботу утром мы стараемся расширить их кругозор. Мы пытаемся показать им раз­личные варианты для устройства их будущего.

Центры городов постоянно меняются. Что-то поднима­ется, что-то приходит в упадок. Начинается новый бизнес, затем исчезает. Мы посещаем детей у них дома, а на следу­ющей неделе смотрим - уже новая семья живет там. Месяц спустя и она съехала. Куда? Может быть, люди теснятся у своих родственников, а может, в приюте для бездомных.

Для того чтобы понять, через что проходят эти люди, я и один из наших сотрудников прожили три дня на Цен­тральном вокзале и спали в метро. Я провел одну ночь на ступеньках Нью-Йоркской общественной библиотеки на Пятой авеню, на улице было около 9 градусов мороза. Мы старались разговаривать с этими бездомными людьми, которые стали нашими друзьями.

В жизни всех этих людей есть кое-что общее. Один из местных жителей мне сказал: «Я просто не мог так дальше жить. Мне нужно было выбраться из этой бешеной гонки». Если они не были алкоголиками, когда приехали в Нью- Йорк, то быстро ими стали.

Дилемма центров американских городов не была реше­на после своего появления в 1950-х и 1960-х годах. Теперь она распространилась по всем населенным центрам стра­ны. Я просто устал читать слова социологов и христиан­ских лидеров, которые пишут о «еще одном поколении, Потерянном в насилии улиц». Сколько же поколений бу­дем мы еще терять, до того как опомнимся?

Оазис

В прошлом месяце со мной в автобусе ехал человек, ко­торый хотел посмотреть на наше служение. «Посмотри!» - сказал он, указывая на одну из улиц.

Прямо посреди этого района с разбитыми тротуарами, заполненными мусором улицами было что-то совсем дру­гое. Эта территория приблизительно в квартал длиной была похожа на оазис в пустыне. Каждый двухэтажный дом был аккуратно покрашен. На ступеньках росли яркие цветы. Было даже несколько участков со свежескошенной травой.

- Как такое возможно? - переспросил я. - Ответ очень прост. Это их собственные дома. Они просто заботятся о своих вложениях.

Однажды работники соцобеспечения и программ жи­лищных субсидий очнутся. Вместо того чтобы использо­вать средства, получаемые ими с налогов на улучшение трущоб, у которых нет хозяина, они начнут вкладывать деньги в людей. Не нужно быть математиком, чтобы под­считать, что для правительства дешевле выкупить целые здания, чем выплачивать субсидии на их содержание. Многие считают, что жильцы должны приватизировать дома. Тогда у них появится чувство собственности, в кото­ром они так нуждаются, и благодаря этому станут забо­титься о своей собственности.

Мы никогда не изменим людей, если будем постоянно давать им деньги, особенно когда они не обязаны отчиты­ваться за то, как они их тратят. Жизненные ценности и мораль нельзя узаконить, но наверняка можно настаивать на честности в том, как они расходуют свои деньги. В на­шем округе, например, дети легко могут пойти в магазин и купить пиво или сигареты.

Настоящая система не приводит к самомотивации. Ты­сячи людей бросили работу, потому что не могут зарабо­тать достаточно денег, чтобы оплатить четырех- или пятисотенный месячный счет за квартиру. Если у них нет работы, они получают субсидии. Если они работают, они ничего не получают. Система соцобеспечения должна быть распределена так, чтобы те люди, у которых есть ра­бота, не оказывались в худшем положении.

Правительственные подачки не помогут людям реали­зовать себя. Нам нужно обратить внимание и усилия на изменение мышления людей. Для меня все начинается с изменения сердца.

Правительственным учреждениям следует проснуться и посмотреть на тот факт, что миллиарды долларов мож­но сберечь, если не допускать возникновение проблем. Например, чтобы оплатить шестинедельную консульта­цию подростка о последствиях внебрачного секса, нужно пятьсот долларов. А на оказание финансовой помощи ре­бенку матери-одиночки в течение двадцати лет требуется пятьдесят тысяч долларов.

Нам пора начать пользоваться уроками здравоохране­ния. Чтобы получить прививку от краснухи, нужно потра­тить всего восемь долларов. А на оплату госпитализации ребенка, больного краснухой, надо потратить пять тысяч долларов.

Все наше служение построено на предотвращении. Мы хотим достичь их до того, как игла коснется их вен, а бу­тылка - рта.