Часть вторая. Убойный блюз.

Свиньи подвергались генетической модификации так долго, что мы уже не знаем, какими они должны быть в природе. Известно, что в природе нет розовых свиней. Это генетическая модификация, потому что людям нравятся " светло розовые свиньи". Естественно, что в природе свинья не может ожиреть до нелепых размеров в 360 кг.

Много раз, когда я работал в IBP (Производитель говядины в штате Айова, который является крупнейшим производителем " свинины" на Среднем Западе, да и в стране, я думаю), я видел свиней, вес которых настолько превышал норму, что их конечности ломались под тяжестью собственного тела. В этом эссе я собираюсь вернуться в ту камеру пыток, в которой такие разумные и чувствующие создания, как свиньи переносили невыносимые страдания от рук человека, только потому, что они относятся к другому биологическому виду.

Всё начинается ранним утром. Грузовик, наполненный обреченными свиньями, прибывает на бойню. Они утрамбованы внутри грузовика очень плотно. Как минимум три свиньи из грузовика будут чуть позже признаны " неподходящими для потребления человеком", обычно из-за огромных нарывов на задних ногах. Это происходит потому, что некоторые свиньи в грузовике всегда оказываются прижатыми к вентиляционной решетке.

Это приводит к тому, что задняя часть их тела оказывается покрытой жуткими мозолями после 30 часов поездки в таких условиях. Представьте себя, сидящим в школьном автобусе без штанов на решетке для гриля, вместо сиденья. По прибытию, контролеры IBP осматривают свиней. Всех свиней, которые уже не могут быть " использованы" тут же выкидывают на задний двор фабрики, где они умирают от холода или голода. Нередко можно увидеть, как водители или инспекторы IBP втыкают карманные ножи в задние ноги свиней, чтобы мозоли на них лопнули, после чего продолжают обход.

Затем свиней достают из грузовиков и помещают в специальные загоны. В таких загонах они проводят очень мало времени в ожидании своей очереди быть убитыми. На противоположной стороне от места стоянки грузовика находится другой загон, в котором животных оглушают. Все свиньи вынуждены идти по этому длинному коридору смерти из стальных труб. Как только они оказываются внутри такого загона, они больше не могут развернуться или остановиться из-за постоянного потока их обреченных братьев, марширующих за ними на параде смерти.

Свиньи имеют когнитивные способности 5-летнего ребенка. Они очень умны и осознают, что происходит вокруг. Они дрожат от страха, а некоторые настолько напуганы, что теряют над собой контроль. Бывает так, что свиньи падают в обморок и их затаптывают до смерти. В любом случае, процесс запущен, и его не остановить.

Чувство неминуемого ужаса постоянно сопровождает свиней. Наверху оглушающего загона есть наклонные створки в 45 градусов. Из каждой створки торчат электрические клещи, которые оглушают животных через голову. Затем они падают без сознания на конвейер, либо остаются парализованными, но в сознании. После этого настает время закольщика. Закольщик колет свиней в горло и подвешивает за задние ноги вниз головой так, чтобы обескровить свинью до смерти.

На фабрике IBP в Пэрри, штат Айова, закольщики носят хоккейные маски, чтобы защититься, на тот случай, если свинья вдруг очнется преждевременно и попытается ударить их в лицо. Можете себе представить, каково это, когда ты подвешен вниз головой, а безумец в хоккейной маске вспарывает тебе глотку! Какая благородная картина " гуманной бойни"! Очень быстро свиньи приходят в сознание, обнаруживая себя истекающими кровью из горла, висящими вниз головой на конвейере, который везет их через коридор, заполненный застывшей кровью.

Пол находится под углом в 45 градусов так, чтобы большая часть крови стекала в желоба для стока крови, которые находятся этажом ниже в цехе переработки непищевого животного сырья. Когда свиньи приходят в сознание, они начинают брыкаться и паниковать, что по промышленным стандартам даже хорошо, так как ускоряет процесс обескровливания. В конце подвесной путь сужается в форме буквы А и подвешенных свиней останавливают.

По подвесному пути они скользят очень быстро, примерно 10 метров под наклоном, в длину около 12 метров. Из-за такого быстрого скольжения примерно одна из ста свиней падает с крюка и оказывается на полу под кровяным дождем от движущихся полумертвых тел. Пересмена длится ровно столько, чтобы смыть " желеобразную массу из упавших" и пристегнуть их обратно на конвейер смерти.

Хорошо, если к этому моменту они уже умирают, но бывают и исключения. Первый станок это " скребмашина". Он похож на ролики на автомойке, но с толстыми нейлоновыми веревками с узлами на концах. С помощью него со свиней соскребают шерсть. Дальше следует " мойка" - длинная ванна с горячей водой. В ней тело ошпаривают, чтобы удалить пропущенные " скребмашиной" волоски, а кожа становится мягче, что облегчает снятие шкуры. С этого момента начинается безостановочный процесс " сломя голову" (так на скотобойнях обозначают скорость работы на убойном этаже).

Затем отрубают головы и копыта. Шкуры чистят, пропитывают солью и укладывают на поддоны. Теперь они предназначены для кожного производства и позже их будут дубить. Распиленные и сломанные ребра вместе с внутренностями сбрасывают в нержавеющие стальные лотки, которые по конвейерной ленте попадают в цех переработки непищевого животного сырья. Сюда же попадают баки с кровью, костями и другими отходами. На каждой скотобойне есть отдел или целый цех, который называется " цех переработки непищевого животного сырья". Это место можно проще назвать " свалка смерти". Баки с кровью, горы костей, 150 литров глазных яблок и т.д.

Промышленные скотобойни действуют совместно со многими, многими производителями продуктов, чтобы скрыть свои промышленные отходы в различной еде. Многие крупные производители хлебов используют костный порошок в своей рецептуре. Желатин и сало пихают во все, от кексов и печенья с кремовой начинкой до шин легковых и грузовых автомобилей. Кровь используют как сычужный фермент для производства клея и, как ни странно, сыра. (Простите вегетарианцы, но ваш сыр не является вегетарианским. Это сочетание молока и крови). И так далее и тому подобное.

Нужно сказать, что переработка непищевого животного сырья - это столь отвратительное и гнусное месиво, что немногие могут выдержать это. Как-то раз мне пришлось заваривать резервуар для крови, запах был настолько сильным, что все четыре часа пока я работал, меня рвало в ведро на удивление остальных рабочих. Жаль, я не могу более точно описать все зло и безумие на заводе IBP. Слова и видео не говорят и сотой доли правды об истинной безнравственности и страданиях. Я не способен описать запахи, крики и кошмары, которые животные испытывают на себе на самом деле.

Защитники животных часто зацикливаются на одной части процесса убийства, но я вам расскажу, он тошнотворен и отвратителен от начала до конца! Я бы даже сказал, что эта жестокость непреднамеренна. Только так можно скормить несколько миллиардов животных нескольким миллионам людей. Бессмысленно просить людей, убивающих целыми днями животных настолько быстро, насколько это технически возможно, в то же время заботиться о животных. Нет! Решение одно - СТАТЬ ВЕГАНОМ и уничтожить лагери смерти, сравнять их с землей так, словно это Освенцим или Дахау! Потому что это то, чем эти заводы и являются - любой из них в сто раз хуже концлагеря!

Но перед тем как меня окончательно охватит злость, давайте вернемся к скотобойням, чтобы я также мог затронуть тему угнетения рабочих на заводе. Обычные рабочие, которым приходится отмывать запекшуюся кровь и грязь, которые подвержены наибольшему риску, известны как " белые каски" (В IBP твое место на иерархической лестнице можно определить по цвету каски на твоей голове). Белыми касками были все иммигранты из Африки и бригады уборщиков - иммигранты из Латинской Америки.

Белые каски работают на убойном этаже, в цехе переработки непищевого животного сырья, складывают и солят кожу. Им платят самый минимум и вовсе не дают свободного времени. Они работают 12 часов в смену с 20 минутным обедом и двумя 10 минутными перерывами. Их постоянно пугают выговорами из-за малейшего отклонения от правил или замедления в производстве. Три выговора в течение шести месяцев и их увольняют, сообщают о них в иммиграционную службу и депортируют. Приблизительно у одного из пяти белых касок отсутствует палец или часть пальца из-за работы в абсурдно безумном темпе с пневматическими ножницами и пилами.

" Жёлтые каски" прямые начальники " белых касок". В каждом отделе завода есть по три желтых каски, кроме убойного этажа, там их пять. В жёлтых касках, которые я видел, всегда были крайне сердитые белые мужчины 30-40 лет, чья основная работа заключалась в насмешках и в запугивании людей в белых касках. Я был " синей каской", это означало, что я техник от независимого подрядчика, не путать с техниками завода IBP в " красных касках".

Я работал по всему заводу, и мне можно было находиться где угодно в любое время. Такая свобода передвижений раздражала желтые каски. Не раз мне приходилось объяснять человеку в желтой каске, что моя работа его не касается, и лучше бы ему не связываться со мной. Начальники " желтых касок" - " зеленые каски". Их редко можно было увидеть на производстве, разве что приезжал кто-нибудь из министерства сельского хозяйства или производство по неизвестной причине останавливалось. Людей из министерства называли " белые халаты". У министерства есть реальная власть.

Они могут закрыть производство без предупреждения в любое время и на любой период. Из-за этого все были в напряжении, когда приходили " белые халаты". Но, как я уже говорил, спрос на мясо огромен. Поставщики не смогли бы платить квоты, если бы производство простаивало хотя бы сутки. Любой, кто работает на скотобойне, видит множество случаев нарушения техники безопасности в день. Если начать считать все случаи, то можно сбиться со счета. " Белым халатам" это известно, поэтому этот факт у них не вызывает удивления.

На самом деле, неожиданных проверок не бывает. Рабочих на скотобойне предупреждают за три дня до проверки из министерства. К проверке все тщательно вымывают. " Белые халаты" ходят по заводу, уставившись в свои бумаги, в окружении " зеленых касок". Пока они находятся на заводе, темп работы на скотобойне замедляют. Проверка длится не более получаса. Как только машина проверяющих уезжает со стоянки, все возвращается на свои места - антисанитария и безжалостный темп работы.

Спустя долгое время я ушел с этого завода в г. Перри, штат Айова и стал веганом. Я начал задаваться вопросом, почему мы в " цивилизованном" обществе допускаем такие вещи? Почему я лично не вмешался, когда у меня была возможность? Почему мне понадобилось несколько лет быть свидетелем этих зверств, чтобы начать открыто бороться с ними? Ответ на все эти вопросы один - специесизм (дискриминация по виду). Мы, человечество, верим, что мы по своей природе лучше и важнее всех остальных форм жизни вместе взятых.

Мы так всецело в этом уверены, что даже веганам и зоозащитникам приходится избавляться от этого стереотипа. Если бы люди полностью осознавали то зло, которое мы причиняем животным и называем " едой", то движение за освобождение животных было бы более масштабным и носило бы более радикальный характер. Мы часто утешаем друг друга тем, как сильно мы " чувствуем их боль" (хотя это не так) и жалеем животных от одного вида или мысли об их бедственном положении, что помогает обреченным животным, так же как и полное бездействие. Вместо этого мы должны сплотиться и начать действовать.

Правильная реакция на зло - это не страх. Правильная реакция на безнравственность - это не беспомощность. Правильная реакция на бессердечность - это не плач навзрыд. Правильная реакция на зло, безнравственность и бессердечность - это возмущение, сопротивление и действие! Мы должны заглянуть глубоко в себя и честно ответить на вопрос, насколько сильнее мы бы боролись с этим ужасом и безумием, если бы это происходило с людьми, а затем сократить эту разницу в нашем собственном специесизме.

И в день, когда мы начнем действовать, мы перестанем плакать о Животных! Мы начнем борьбу за Животных! Мать-Земля и ее Животные ждут наших действий, а не слез. Правда в том, что мы - те, кто называет себя защитниками животных, знаем намного больше об этих зверствах. Мы, ко всему прочему, глубже их переживаем. И я настаиваю на том, что именно наш долг - покончить с ними. Знать больше, чем остальные о преступлении и бездействовать - это преступление само по себе. Для этого есть особый термин - соучастие.

А вот некоторые факты. Число всех животных, погибающих каждый год ради меха, развлечений и вивисекции по всему миру, сравнимо с числом убитых животных в Американской мясной индустрии за один день! Более половины нашей пресной, питьевой воды идёт в животноводство! Главная причина загрязнения воды - это отходы или попросту дерьмо сельскохозяйственных животных. Главная причина уничтожения лесов и миграции коренных народов - мясная промышленность! Но просто знание этих фактов не меняет их. Только знание рецепта не избавит от чувства голода.