ГЛАВА 3. Ха-ха-ха! — комната задрожала от взрывов грубого хохота

Ха-ха-ха! — комната задрожала от взрывов грубого хохота. Тощий молодой человек, который, ссутулившись, сидел спиной к источнику смеха, вздрогнул, как от выстрела.

— Эй, Джас! — произнес голос. — Ты это читал?

М-р Джастин Таун осторожно закрыл портативный орган, играть на котором ему доставляло явное удовольствие, и встал.

— Читал что? — сердито спросил он.

М-р Деннис Долливогга широко улыбнулся и помахал книгой над головой.

— Бог мой! — воскликнул он. — Этот парень думает, что все гомики больны! Он считает, что у всех нас проблемы с женщинами, что мы все перепутались, мужчины и женщины, ха-ха-ха!

Джастин пересек комнату и взял у товарища книгу. Она открылась на стр. 99, там где во время взрыва веселья лопнула склейка корешка. Деннис заглянул товарищу через плечо и ткнул длинным пальцем в один из аб­зацев.

— Вот! — сказал он. — Начинается здесь. Прочти вслух, Джас, автор, наверное, рехнулся.

Он подошел к низкому дивану и уселся, лениво облокотившись и небрежно перебросив руки за спинку. Джастин протер стекло очков, снова надел их, заткнул носовой платок в рукав и, взяв книгу, стал читать.

«В сумятице выхода из астрального мира в тот мир, который мы называем Землей, иногда случаются недоразумения. Рождение — опыт травматический, это действие насильственное, и утонченный механизм легко может разладиться. Например, у кого-то должен родиться ребенок, но во время беременности мать довольно легко­мысленно относилась к тому, что ела и что делала, поэтому ребенок не получил того, что должен был получить сбалансированным. Ре­бенку может не хватать какого-то химического элемента, и поэтому тормозится развитие определенных желез. Допустим, ребенок дол­жен был родиться девочкой, но из-за недостатка нужных элементов ребенок рождается мальчиком, мальчиком с наклонностями де­вочки.

Родители осознают, что их маленький негодник — неженка, и начи­нают во всем ему потакать или, наоборот, всячески пытаться его образумить, сделать более мужественным, но ничего не срабатыва­ет. Если железы не те, то совершенно не важно, какие у него атрибу­ты. Мальчик остается девочкой в теле мальчика.

Во время полового созревания его развитие может быть замедлен­ным или даже нормальным по всем внешним признакам. В школе всем будет очевидно, что он принадлежит к братству слабаков, но бедняга ничего не может с этим поделать.

Достигая возраста мужчины, он обнаруживает, что не может «делать того, что естественно», а бегает за мальчиками, а потом — за муж­чинами. Конечно, ведь все его желания — это желания женщины. Его душа — женская, но в силу неудачно сложившихся обстоятель­ств женская душа получила мужские атрибуты. Пусть от них нет никакого проку, но они все же существуют!

И мужчина становится тем, кого называют «голубым», у него разви­ваются гомосексуальные наклонности. Чем больше в душе женско­го, тем сильнее будут гомосексуальные устремления.

Если у женщины мужская душа, то ее будут интересовать не мужчи­ны, но женщины, потому что ее душа, которая ближе к Высшему Я, чем физическое тело, посылает Высшему Я путаные сообщения, и Высшее Я в ответ посылает команду типа «Приступай к делу, делай, что тебе положено». Несчастная мужская душа, конечно же, чувс­твует отвращение при одной мысли о том, чтобы «делать, что ему положено» с мужчиной, и поэтому все ее интересы сосредоточива­ются на другой женщине, и в результате женщина занимается лю­бовью с женщиной. Мы называем их «лесбиянками» по названию одного греческого острова, где это считалось нормальным.

Совершенно бесполезно осуждать гомосексуалистов. Они не разв­ратники, скорее их следует отнести к разряду людей больных, — людей, у которых не в порядке железы, и если бы медицина была серьезной наукой, а докторам не зря были даны мозги, тогда они придумали бы что-то, чтобы устранить этот дефект развития желез.

На собственном опыте последних лет я еще больше убедился, что западные врачи заботятся только о том, как бы побольше зарабо­тать. Мой собственный опыт общения с ними был так отвратителен, что я даже не хочу о нем вспоминать. Впрочем, мы говорим здесь не обо мне, а о гомосексуалистах.

Если бы лесбиянка (женщина) или гомосексуалист (мужчина) суме­ли найти сочувствующего врача, который ввел бы им гормоны нуж­ной железы, это, несомненно, улучшило бы положение и сделало бы их жизнь терпимой, но, к сожалению, современные врачи, которых волнуют только деньги... Ну что ж, им придется долго искать хоро­шего врача. Но обвинять гомосексуалистов — бесполезно, это не их вина. Они очень и очень несчастные люди, они в растерянности, не знают, что с ними произошло, и не могут противостоять сильней­шему побуждению из всех известных мужчине или женщине — инстинкту воспроизведения.

Тупоголовые, по прозвищу психологи, тоже вряд ли могут помочь, потому что обычно у них уходят годы на то, что средний человек может сделать за несколько дней. Если гомосексуалистам понятно объяснить, что у них существует дисбаланс в одной из желез, то они могли бы прийти в норму. К счастью, изменились законы, и теперь власти занимаются этими людьми, вместо того чтобы жестоко их преследовать и даже сажать в тюрьму за то, что фактически, являет­ся болезнью.

Существует много способов, какими можно помочь этим людям. Первый — это если хорошо понимающий суть беды старший чело­век, испытывающий глубокое сострадание к несчастному, просто объяснит ему, что случилось. Второй — такой же, как первый, но жертве также даются лекарства, подавляющие сексуальные жела­ния, сексуальное влечение. Третий — ну что ж, это снова объяснение — и квалифицированный врач может сделать инъекции гормона или тестерона, которые, несомненно, помогут телу упорядочить сексуальные сферы.

Главное, чтобы никто никогда не обвинял гомосексуалиста, это не его вина, его наказывают за то, чего он не совершал, его наказывают за какую-то ошибку Природы. Возможно, его мать ела не ту пищу, возможно, у матери и ребенка была химическая несовместимость. В любом случае, как бы мы ни рассматривали проблему гомосексуаль­ности, помочь можно только истинным пониманием и сочувстви­ем, а также, возможно, разумным применением лекарств.

— Что это за книга? — спросил Джастин, закончив читать и закрывая книгу. — Лобсанг Рампа. «Огонь свечи». Пусть зажигает огонь, если нап­равляет его на нас, — прокомментировал он с горечью.

— Что ты об этом думаешь, а, Джас? — запинаясь, спросил Деннис. — Что-то в этом есть, или это просто чувак, который хочет возбудить против нас ненависть? Что ты думаешь? А, Джас?

Джастин облизал верхнюю губу, на которой не росли усы, и ответил неожиданно высоким голосом:

— Этот парень, он бывший монах или что-то в этом роде? Может, он просто не знает, чем женщина отличается от мужчины, и все тут? Они сидели на диване, перелистывая книгу.

— Многое из того, о чем он здесь пишет, действительно имеет смысл, — задумчиво произнес Джастин Таун.

— Как же он может так заблуждаться относительно нас? — спросил Деннис Долливогга.

Вдруг в голову ему пришла блестящая мысль, он засиял, как восхо­дящее солнце, и улыбнулся:

— А почему бы тебе ему не написать, Джас, и не сказать, что он пишет все мимо? Подожди-ка, в книге есть его адрес? Нет? Тогда я думаю, он должен быть у издателя. Давай напишем, Джас, а?

И вот случилось так, что в должное время, как выражаются в лучших кругах, писатель Рампа получил письмо от человека, который настаивал на том, что он, Рампа, ничего не смыслит в гомосексуализме. Рампа внима­тельно прочел резкие высказывания по поводу своей нормальности, своих умственных способностей и т. д. и отправил корреспонденту приглашение. «Я признаю, что знаю очень немного о любых гомосексуальных проявле­ниях, — писал автор, — но все же я настаиваю на верности своих взгля­дов. Кроме того, в письме было также следующее: «Напишите мне свое мнение о гомосексуализме, и если окажется, что у моего издателя крепкие нервы и доброе сердце, то он позволит мне напечатать ваше письмо или статью в моей 13-ой книге».

Две головы склонились над столом. Четыре глаза быстро пробегали по строчкам только что полученного письма.

— Вот здорово! — в удивлении выпалил Деннис Долливогга. — Ста­рикан отбил нам наш мяч. Что будем делать? У Джастина Тауна засосало под ложечкой.

— Что делать? — переспросил он дрожащим голосом. — Напишешь ему ответ, вот что ты сделаешь. Ты заварил эту кашу.

На минуту оба молча задумались, а потом пошли заниматься тем, что считалось их работой, однако в большей степени было приятным времяп­репровождением за счет шефа.

Стрелки часов медленно ползли по циферблату. Наконец наехало вре­мя уходить с работы и возвращаться «в берлогу». Деннис пришел домой первым, вскоре появился и Джастин.

— Джас, — пробормотал Деннис, дожевывая гамбургер, — ты у нас мозг команды, я — мускулы. Может, напишешь чего, а? Я целый день об этом думал, но мне так ничего и не пришло в голову.

Итак, Джастин уселся за печатную машинку и написал ответ. Деннис внимательно прочел послание.

— Ве-ли-ко-лепно! — выдохнул он. — Что-то он на это скажет?

Они аккуратно сложили несколько отпечатанных страничек, и Ден­нис пошел бросать письмо.

Канадская почта вряд ли побьет когда-нибудь рекорд скорости дос­тавки писем, не говоря уже обо всех задержках, забастовках, обычных и сидячих, новых правилах и прочее. Однако, невзирая ни на что, еще до того как бумага начала покрываться плесенью, в ящик писателя Рампы бросили пухлый конверт, вместе с шестьюдесятью девятью другими пись­мами. Наконец он взялся именно за это послание. Вскрыл конверт, выта­щил содержимое и прочел.

—Хм-м-м, — только и смог промолвить он (если допустить, что «Хм» можно промолвить). — Ну что ж, я напечатаю все, и письмо и статью, читатель будет иметь полную картину, и из первых рук.

Позже Рампа перечитал письмо и статью еще раз. Обернувшись к сиамской кошечке мисс Клеопатре, он заметил:

— Ну что же, Кли, по-моему, это абсолютно подтверждает то, о чем я писал. Ты как думаешь?

Но у мисс Клеопатры были заботы поважнее, она была занята едой, потому автор без дальнейших комментариев отложил письмо и статью в папку для издателя. Вот они.

Дорогой д-р Рампа!

Я нарушаю свое так называемое правило, посылая вам незакончен­ную работу. Я имею в виду, что письмо написано прямо из головы. Это не совсем то, что я хотел сказать, но мне почему-то кажется важным отправить вам это письмо. Когда вы увидите, что я пишу с орфографическими ошибками и имею смутное представление о грамматике, то можете с отвращением его выбросить. (Я не осужу вас и не рассержусь.)

Мне не везде удалось сказать то, что я имел в виду, и если бы я считал, что у меня есть время, то редактировал и переписывал бы его до тех пор, пока оно не станет лучшим из того, на что я способен. Но, может быть, в нем есть какой-то смысл и в том виде, в каком оно сущест­вует сейчас.

Одна из вещей, которую я очень хотел вас сказать, следующая: большинство гомиков — это не те неженки, которых вы встречаете на улице и о которых пишут врачи и психиатры, потому что эти типы эмоционально неуравновешенны.

Будучи искателем приключений, я работал в городах, на фермах, на радио и т. д., и я знаю гомиков из самых разных слоев, которые не менее нормальные, чем пареная репа, так сказать. Они могут быть очень мужественными, могут думать и поступать как мужчины и не думать и поступать как женщины или иметь женские черты, как думают многие гетеросексуалы.

Я хотел убедить гомиков, что они могли бы играть в мире очень важную роль, если бы отделались от комплексов и перестали себя жалеть. Я не верю в такие вещи, как «Освобождение голубых». Оно, по их мнению, которое разделяет современная молодежь, принесет им большую пользу. Пусть просто живут и хорошо делают свое дело, используя то, что имеют (например, таланты и пр.).

Я также пытался сказать, что лично я из очень хорошей нормальной семьи, никаких заковык, чтобы сделать меня эмоционально неурав­новешенным. Никто не знает и даже не подозревает, что я «голубой», пока я сам не захочу об этом сказать... Я совершенно не стесняюсь этого, а просто считаю, что это никого не касается и значит не больше, чем то, что я — демократ или республиканец, христианин или марсианин... Я знаю также, что мне повезло больше, чем многим другим, потому что все люди чувствуют ко мне расположение и сразу хотят излить душу, потому я так много узнал о человеческих чувствах.

Но как бы там ни было, уточню свою позицию... Вы можете исполь­зовать эту статью частично или целиком, как хотите, можете отре­дактировать, изменить, исправить, сократить по велению своего сердца или выбросить ее в мусор, если она ничего не стоит. Я не обижусь. Если вам нужно имя, можете использовать «Джастин», и если по какому-то маловероятному случаю (потому что я разочаро­вался во всем этом) вы захотите воспользоваться КАКОЙ-ТО ЧАСТЬЮ СТАТЬИ И ЕСЛИ ВЫ ЗАХОТИТЕ (извините за большие буквы) сослаться на меня в разговоре с кем-то, кто искренне примет участие в дискуссии (за или против), то я не имею ничего против того, чтобы им написать, но так как у меня нет номера почтового ящика, то сначала я напишу им сам. У меня всегда так получалось, что, хотя я тут и ни при чем, по какому-то предопределению судьбы люди вдруг встречаются со мной, и похоже, что я специально там оказался, чтобы им помочь... Я сейчас помогаю многим людям, но, так сказать, не таким, как я сам.

Ну что ж, думаю все... Я бы хотел когда-нибудь написать книгу о своей жизни (как тысячи других людей), потому что, мне кажется, я вдохновил многих людей прилагать больше усилий, стараться, и, возможно, я сделаю это, когда буду старше. Сейчас я очень занят, создаю бизнес и дом, а также занимаюсь многими приятными веща­ми (например, люблю копаться в саду). У нас есть маленький участок в деревне, там много дикой природы и очень много работы. Было бы хорошо, если бы вы могли нас там навестить, думаю, вам понра­вится. Надеюсь, у вас все хорошо и будет еще лучше в дальнейшем.