Глава 12. — Неужто это сама Лорелей Уорнер

— Неужто это сама Лорелей Уорнер. Когда секретарь сообщила мне, что ты просила о встрече, я почти не мог в это поверить.

По дороге к кабинету Майлса, Даллас давал мне советы. Говорить приветливо, но не слишком, и не показывать, что мы знаем о его переписке с Ричардом. Вместе с Кеннеди и Пейдж, я сталкивалась с теми, кто действует не совсем законно, и кто знает все тонкости закона, но действует опять же не совсем законно, также как и Майлс Харпер. Он окончил Гарвард, и я разузнала, что в ближайшее время он решил баллотироваться на Верховного судью штата Индиана, как ему удалось так быстро сделать карьеру?

Очевидно, тот кто продвигает его потеряет достаточно, если вдруг станет известно, что он шантажировал одного из самых богатых людей в штате. Или, если он убил его.

— Майлс, я так рада тебя видеть.

Я приклеиваю улыбку на лицо, когда он выходит из-за стола и пожимает мне руки, потянувшись, чтобы поцеловать в щеку. Мои родители, конечно же, обожают Майлса, несколько раз мы встречались все вместе, и я каким-то образом мирилась с ним. Он гордится своим социальным статусом и богатством, и при каждом удобном случае старается это показать, со стороны это выглядит тошнотворно.

— Должен сказать, Лорелей, мне нравится твой новый стиль, — говорит он, оглядывая меня сверху-донизу. Когда Даллас вначале вечера смотрел на меня, это вызывало дрожь у меня во всем теле. Когда также смотрит Майлс, мне хочется побыстрее вернуться домой и принять душ.

— Привет, меня зовут Даллас Осборн. Я работаю с Лорелей.

Даллас просовывает руку между мной и Майлсом, и я про себя благодарю его за поддержку. Майлс трясет руку Далласа.

— Я подумал, что возможно моя секретарь ошиблась, сказав, что Лорелей Уорнер просит о встрече, как частный детектив, я чуть не умер от смеха. Так это правда, ты отказалась от своей юридической карьеры взамен чего-то несущественного? Чем ты конкретно занимаешься? Гоняешься за матерыми преступниками?

Майлс явно смеется надо мной, у меня начинает кровь закипать.

— На самом деле, именно этим она и занимается. Если вы не возражаете, хотел бы пояснить — мы расследуем смерть Ричарда Ковингтона. Мы знаем, что вы работали на него, поэтому хотели бы задать вам пару вопросов.

Майлс небрежно опускается на край своего стола.

— Правда? Слухи верны. Лорелей Уорнер благословенная, со своей безупречной карьерой адвоката, сказала прощай юриспруденции и последовала за мечтой всей своей жизни? Притворившись, что она крутая среди отбросов общества? — говорит Майлс со смехом. — Наверное, для твоих родителей это был знаменательный день.

Как только он сказал о мои родителях, все чувства и так обостренные от прошедшего разговора, обострились еще больше, я до сих пор не отошла. Я бы совершенно спокойно врезала бы сейчас по самодовольной роже Майлса.

— Кстати о родителях, как дела у твоего отца? Ему светит долгосрочное освобождение в ближайшее время?

Знаю, что не должна опускаться до его уровня, но не могу не позлорадствовать. Три года назад отец Майлса, президент Банка штата Индиана, был осужден за растрату. Майлс с трудом снял пятно с фамилии и еще больше стал усердно трудиться, чтобы вскарабкаться по социальной лестнице вверх. Я поняла, что мой вопрос попал прямо в цель, как только увяла его улыбка, и ее место заняла с трудом скрываемая ярость. Хорошо. Это именно то, что мне нужно. Разозлившийся человек имеет больше шансов оступиться.

— Задавай свои вопросы. У меня много работы, — сказал Майлс, сквозь стиснутые зубы.

— Сколько лет вы работали с Ричардом Ковингтоном? — спрашивает Даллас.

Майлс переводит свой сердитый взгляд на Далласа.

— Я являлся частью его команды на протяжении пятнадцати лет… но здесь срабатывает сохранение адвокатской тайны, — говорит Майлс, сложив руки на груди.

Кажется, Майлс немного подзабыл основы юрисдикции.

— Очевидно же, что мы не просим тебя раскрыть юридические тайны мистера Ковингтона. Но, я уверена, что ты конечно же знаешь, что смерть клиента перечеркивает право «сохранения адвокатской тайны», если необходима информация для раскрытия преступления.

Майлз смотрит на меня и вздыхает.

— Что именно ты хочешь знать?

— Нам интересно, говорил ли мистер Ковингтон что-нибудь, что у него имеются враги. Может быть, кто-то в деловом мире, кто имел на него зуб, или как-то шантажировал его.

Даллас кашляет в кулак, и я понимаю, что таким образом, он намекает мне остановиться. Я понимаю, что мне не стоило этого говорить, но ничего не могла с собой поделать. Мне не нравится, что Майлс сидит перед нами с таким видом, будто он лучший из всех. Он относится к тем типам, которые думают, что они умнее среднестатистического человека и ему все может сойти с рук.

Майлс прищуривается, глядя на меня, и я просто вижу, как вращаются колесики у него в голове. Он задается вопросом, что мне известно.

— Естественно, за все эти годы Ричард нажил много врагов. Человек с таким богатством, не может пройти по жизни, никого не унизив, — объявляет Майлс.

— Есть кто-то, кто угрожал ему или, возможно, он чувствовал последнее время себя как-то некомфортно? — интересуется Даллас.

Майлс смеется и качает головой.

— Ричард заставлял каждого чувствовать себя некомфортно. С годами он стал подозрительным. Все хотели получить его деньги, каждый завидовал ему и каждый хотел причинить ему вред, так он все время думал. С Ричардом это был бесконечный цикл.

— У тебя были с ним проблемы? — задаю я вопрос.

Майлс смотрит на меня.

— Я работал на него в течение пятнадцати лет. Конечно, у нас были проблемы. Но я профессионал. У меня нет ничего личного к нему, только бизнес.

Точно. Пока ты не решил, что имеешь недостаточно денег и не попытался шантажировать своего самого богатого клиента.

— Да, иногда трудно отделить одно от другого. Особенно, если чувствуешь, что тебя недооценивают. Насколько я слышала, мистер Ковингтон был очень скуп, несмотря на свои деньги. Ты никогда не чувствовал, что тебе недостаточно компенсируют, разгребание его возникающих проблем?

Майлс поднимается и в упор смотрит на меня.

— На что ты намекаешь, Лорелей?

Он стоит всего в нескольких дюймах от меня, и я вижу, как подрагивают его ноздри. Вместо того, чтобы доказать свою невиновность, он сразу же встал в оборону от моих вопросов.

— Она ни на что не намекает. Мы просто пытаемся докопаться до сути, — спокойно говорит Даллас.

Майлс продолжает пялиться на меня и не отступает ни на шаг.

Он пытается запугать меня, стоя так близко, но это не работает. Я не отступлю.

— Должно быть очень трудно работать на человека, имеющего такое состояние, который запросто выбрасывает миллионы на благотворительность, на новую жену, а ты столько времени был с ним и вытаскивал из довольно опасных ситуаций. Это почти как плевок в лицо. Уверена, ты заслужил большее за все эти неприятности.

Воцаряется тишина в комнате на несколько минут, а затем Майлс отступает на шаг назад.

— Думаю, мы закончили.

Он обходит стол и начинает перебирать бумаги.

— Лорелей, департамент полиции Саут-Бенд должен быть рад, что ты работаешь на них по этому делу. Я обязательно передам шефу Гудсону, что ты работаешь на него, когда встречусь в эти выходные выпить. И мистер Осборн, просто замечательно, что вы согласились работать вместе с Лорелей по этому делу. Ваше начальство непременно должно быть осведомлено о вашей хорошей работе.

Даллас хватает меня за руку, начиная тянуть на выход, пока Майлс садится за свой стол и берет в руки телефон.

— Если вы вспомните что-то важное по этому делу, пожалуйста, позвоните мне, — говорит ему Даллас, направляясь к двери.

— Непременно, — отвечает Майлс с тошнотворной улыбкой, набирая номер на телефоне.

Я вместе с Далласом захожу в лифт и в полной тишине спускаюсь на первый этаж. Мы быстро идем к нашим машинам, припаркованным рядом в гараже.

— Прости, я не должна была отталкивать его и говорить такое. Я совершила ошибку и теперь мы оба пострадаем, когда он поговорит в шефом полиции, — с сожалением говорю я.

Даллас забирает ключи у меня из рук и нажимает на кнопку разблокировки машины, открывая для меня дверцу.

— Ты не облажалась. Он провоцировал тебя, и ты ответила. Я сделал бы то же самое.

Я отрицательно качаю головой.

— Нет, ты как раз этого бы и не сделал. Ты бы не зацикливался сразу на этих дурацких письмах. Я позволила своим эмоциям взять над собой верх.

— Я был готов врезать этому самоуверенному ублюдку в лицо. Поверь, когда я говорю тебе, что сделал бы то же самое, это значит, что точно бы сделал. Он уяснил, что мы что-то знаем и подозреваем его. Вот почему он решил разыграть карту «полиции». Он думает, что тем самым напугал нас, и мы оставим все как есть.

Прислонившись к открытой двери, я наблюдаю за ним.

— С моей стороны совсем неправильно думать, что он на самом деле убил Ричарда и Эндрю, чтобы провести остаток жизни в тюрьме?

Даллас смеется.

— Я думаю так же. В нем есть что-то такое, что мне очень не нравится. Он слишком уверен в себе. Похоже, у него даже не было мысли как-то оправдаться, когда ты включила дурочку, обвиняя его.

Он упирается руками в дверцу автомобиля, зажав меня словно в клетку.

— Я могу сказать, что мне понравилось наблюдать, как ты поджаривала его задницу.

Я широко раскрытыми глазами смотрю на него, сердце бьется с такой скоростью, что мне кажется, что он слышит его стук. Сегодня утром я ненавидела Далласа, представляя всевозможные виды его смерти, которые хотела бы над ним осуществить. Сейчас, после поцелуя с ним, я в состоянии думать лишь о его губах.

Он начинает наклоняться ко мне, и я тут же чувствую бабочек в животе и возбуждение, готовая целоваться с ним снова, но еще более страстно.

Раздается звук закрываемой двери машины с дальней стороны гаража. Даллас качает головой и отходит, момент упущен.

— Я лучше поеду. Уже поздно и мне необходимо проверить и сделать кое-какие заметки по Майлсу.

Пытаясь скрыть свое разочарование, я быстро отворачиваюсь.

— Я тоже поеду. У меня раннее судебное заседание.

Почему мы чувствуем себя сейчас неловко? Возможно, нам легче ненавидеть друг друга?

— Я подъеду к тебе в офис после ланча, и мы пройдемся по нашим записям, — говорит Даллас, когда я бросаю свою сумку в машину.

— Ты уверен, что по-прежнему хочешь работать со мной? Если Майлс осуществит свою угрозу, тебя могут уволить?

Даллас отрицательно качает головой.

— Он не будет ничего делать. У него рыльце в пушку, и он прекрасно знает об этом. Даже если он не убивал Ричарда, он все равно пытался его шантажировать. И мы оба это знаем, его могут лишить лицензии, если это всплывет. Я встречусь с тобой завтра, и мы поговорим обо всем и посмотрим, что упустили. Ты так легко от меня не отделаешься.

Он закрывает мою дверцу машины, и я наблюдаю, как он идет к своей. Я до сих пор не верю, что Майлс не обратится в полицию и не расскажет им, что я наделала, но сейчас мне остается всего лишь поверить Далласу на слово, и лелеять себя надеждой, что я не погубила обе наши карьеры.