Разное дыхание

7 сентября 1977 года

Первый вопрос:

Я всегда спешу и всегда беспокоюсь о том, смогу ли я достигнуть или нет?

Нечего достигать, и нет никого, кто мог бы достигнуть. Вся идея о цели иллюзорна. Вы начинаете жить в будущем, а время - сейчас, место - здесь. И вы начинаете жить там, где-то далеко. Там и тогда становятся важнее, чем сейчас и здесь. В этом заключается все искусство того, как становиться несчастными, это основание страдания, беспокойств. Это делит вас, отделя­ет вас от настоящей реальности. Цель становится более важной, а мгнове­ние становится менее важным, мгновение истинно, а цель - это просто сон. Когда вы живете для сна, вы будете страдать, потому что сон не может ис­полниться. Сон никогда не может превратиться в реальность, сон останется сном. А вы будете растрачивать ценные жизни.

Я против всех целей. Бог - это не цель, истина - это не цель. Истина всегда здесь. Если вы также здесь, произойдет встреча. Но вы не здесь. Бог ждет вас и никогда не находит вас, вы где-то еще: в другом месте, на какой-то другой планете, в каком-то другом времени. И вопрос не в том, чтобы вы отправились к Богу, вопрос в том, чтобы вы пришли к Богу. Вопрос не в том, чтобы идти. Бог ждет вас прямо здесь.

И после того как однажды у вас появится это представление... У каждо­го оно есть, потому что столетиями человека учили только одному: тому, что он должен стать кем-то, тому, что он должен улучшить себя, должен развиваться. Эти представления въелись в вашу плоть и кровь. И это про­должает сводить вас с ума. Это никогда не оставляет вас расслабленными, не позволяет вам отдыхать. И невозможно расслабиться в уме. Но вас все­гда учили этому - толкаться, спешить; говорили, что времени не хватает, что время - деньги. Толкайтесь, спешите, делайте что-то, потому что иначе вы будете терять время. Что вы собираетесь делать? Живите! Вы можете жить только здесь и сейчас. Становиться чем-то - эта мысль вас отравляет. Если вы находитесь в ловушке становления, вы будете все время невротич-ными.

На самом деле, вам ничего не нужно. Все уже дано вам. То, чем вы хо­тите стать, вы давно уже имеете. Никогда ни на одно мгновение вы не упус­кали этого: вашей реальности, вашей истины. Как вы можете упускать вашу реальность и вашу истину?

Я не даю вам здесь целей, потому что ориентация на любую цель будет делать вас все более и более несчастными. Я прилагаю усилия к тому, что­бы отнять у вас все цели, все идеалы, отнять это у вас - и оставить вас здесь и сейчас, в совершенно другом пространстве, другом присутствии. Это мгновение прекрасно, совершенно.

Ты спрашиваешь меня: «Я всегда спешу и всегда беспокоюсь о том. смогу ли я достигнуть или нет?» Куда ты хочешь идти? Чего ты хочешь достигать? Искатель есть искомое. Чтобы познать того, кто спрятан внутри вас, для этого вам не нужно никуда идти. Для этого вам не нужно даже от­крывать ваши глаза. Для этого вам не нужно сделать даже одного шага. Вот почему Лао-цзы говорит: «Если вы будете искать, вы упустите. Не ищите, и вы найдете».

Поиск - это желания. После того как вы однажды начали искать, вы бу­дете все больше и больше отклоняться: от одной цели к другой. Иногда это могут быть деньги, иногда это может быть власть, иногда медитация, ино­гда просветление, Бог или нирвана. Имена меняются, но цели остаются. Вы остаетесь напряженными, потому что время ускользает, а цель вами так все еще и не достигнута, а жизни становится все меньше и меньше. Как же вы можете быть счастливыми? Вы становитесь все более и более нервными, все больше и больше хотите достигнуть цели. Смерть приближается к вам, а цель кажется все такой же далекой.

Естественно, по мере того как вы становитесь все старше и старше, вы становитесь все больше и больше несчастными, и не старость делает вас несчастными, а невозможность достижения цели. Пока вы молоды, вы мо­жете надеяться. У вас еще есть достаточно времени, достаточно энергии, тело здоровое, и вы еще не испытали разочарования, и все мечты выглядят прекрасными. Постепенно, по мере того как вы становитесь все старше, вы разочаровываетесь все больше и больше. Все сны ломаются. И вы создаете новые иллюзии, потому что вы не можете жить без иллюзий. Смерть подходит все ближе, а цель так и не достигнута. Вот что такое несчастье. Вот что пугает.

Но если у вас нет никакой цели, вас не будет страшить смерть. Если у вас нет цели, вас ничего не будет пугать, ничего нельзя отнять у вас. Вы не можете упустить, это сама ваша природа. Невозможно упустить.

Современный ум даже еще больше привык к целям, потому что совре­менный ум образован, цивилизован. Чем больше вы будете образованными, тем более амбициозными вы станете, потому что все это образование соз­дает в вас тонкий механизм выработки амбиций. Образование развращает вас, нарушает ваш источник радости, дает вам еще большие амбиции, рас­ставляет ловушки эго. И чем больше мир становится образованным, тем больше в нем вырастает паники, и никто не уверен, сможет он это сделать или нет.

В книге Льюиса Кэрола «Алиса в стране чудес» есть прекрасный отры­вок.

«Чеширский Котик, - произнесла Алиса, - не скажешь ли ты мне, ка­ким путем можно выйти отсюда?»

«Это зависит от цели, которую ты перед собой поставила», - сказал ко­тик.

«Мне все равно куда», - сказала Алиса.

«Тогда все равно, куда идти», - сказал Котик.

«Вот бы добраться куда-нибудь», - сказала Алиса, поясняя.

«Ты точно куда-нибудь доберешься, - сказал Котик, - только если бу­дешь идти достаточно долго».

Куда ты идешь? Какая у тебя цель? Создав цели в уме, вы начнете ис­кать средства их достижения, пути, чтобы достигнуть этих целей. После то­го, как у вас в уме будет цель, вы будете искать пути, методы, техники. Ориентация на цели создает пути, методы и техники. Но если у вас нет больше цели, вам не нужна больше никакая техника, никакой метод. Вне­запно вы оказываетесь здесь. И вы ничего не упускаете. Идея о том, чтобы упустить, возникает из-за идеи о цели. Когда однажды у вас появится цель, вы будете чувствовать, что вы упускаете.

Если у вас есть цель... Например, вы поставили себе цель стать миллио­нером. У вас нет даже одного доллара в кармане, а вам нужно заполучить еще один миллион долларов. Вам не хватает одного миллиона. Но человек, который сидит с вами рядом, который не такой сумасшедший, у которого нет мысли стать миллионером, - ему всего хватает. И тот, и другой нахо­дятся в одинаковом положении, у обоих может быть одинаковое количество денег, но одному не хватает, а у другого все в порядке. Все зависит от вас.

Вы упускаете Бога, потому что Бог превратился в вашу цель. Вы упус­каете просветление, потому что просветление превратилось в вашу цель. Никто другой не упускает. Вы ставите цели, и это становится вашей труд­ностью. Если вы будете слушать меня правильно, вы отбросите цели. От­бросьте все цели, и вы не сможете упустить. Тогда вы не сможете упустить никак! Как вы можете упустить, если у вас нет цели в уме? А когда вы не упускаете - это и называется просветлением. Просветление - это не цель. Это понимание того, что упускать вам нечего, потому что вам нечего дос­тигать.

Позвольте мне повторить вам: просветление - это не цель. Это понима­ние, что достигать нечего, нечего упускать. И тогда вы просветленные.

Вы можете стать просветленными прямо в этот миг. Никто не мешает вам идти по пути, ничто не препятствует. Но трудность вместе с вами. Вы хотите стать просветленными в будущем. Даже если я буду продолжать на­стаивать на том, что вы можете стать просветленными прямо сейчас, у вас может возникнуть вопрос: «Прямо сейчас? Как же это может быть возмож­но? Дайте нам немного времени, мы должны подготовиться к этому. Мы должны готовиться. Нам нужно делать йогические асаны и динамическую медитацию, кундалини и все подобное. Только дайте нам немного времени. Как мы можем стать просветленными такие, как мы есть?»

Вы просветленные, вот почему я говорю вам, что вы можете стать про­светленными прямо сейчас. Вы никогда не были непросветленными, нико­гда! Вы все время были просветленными. Вы просто не признаете этого факта.

Ты спрашиваешь меня: «Как стать?» Из-за этого самого «как» ты упус­каешь, ты упускаешь весь смысл. «Как» не должно быть. После того как ты начинаешь пытаться достигнуть, у тебя возникают все трудности.

Вчера вечером я рассказывал другую историю.

Дзенский мастер уронил носовой платок и сказал одному из своих уче­ников, который сидел рядом: «Попытайся поднять платок. Попытайся под­нять его».

Мгновенно ученик поднял платок и отдал его мастеру. Но мастер не был счастлив. Он выбросил его снова.

Он сказал: «Послушай меня, то, что я говорю. Попытайся поднять его снова». Ученик снова поднял его. Так продолжалось шесть раз, мастер сно­ва и снова бросал платок. Когда он бросил его в седьмой раз, до ученика дошло, что имел в виду его мастер. Он говорил нечто нелепое. Он давал ему коан.

«Попытайся поднять!» Но как можно попытаться поднять? Можно либо поднять, либо не поднять. Но как можно попытаться?

И ученик понял смысл, понял, что пытаться не нужно. Можно либо поднять, либо нет. Пытаться нельзя. И он засмеялся.

Он сказал: «Я понял». Он поклонился и поблагодарил мастера.

Мастер сказал ему: «Помни, никогда не пытайся; либо делай, либо не делай. Нельзя пытаться сделать».

Вы либо просветленные, либо не просветленные. Нельзя делать усилия, нельзя пытаться. Попытки приносят напряжения. Вы пытались, пытались всяческими способами. Когда вы упускаете одним способом, вам кажется, что это неправильно. Нет, все нормально - неправильно пытаться. Когда вы упускаете с одним мастером, вам кажется, что этот мастер не истинный. Но это не обязательно так. Мастер может быть настоящим. Но вы упустили просто из-за того, что пытались.

Вы упускаете в церкви и идете в храм. Вы упускаете в храме и идете в мечеть. Вы упускаете в мечети и идете в гурудвару. Но вы не отбрасываете свою привязанность к попыткам. Ни храм, ни мечеть, ни церковь, ни гуруд-вара не дадут вам этого, потому что у вас это уже есть.

Единственное, что вам нужно, это понимание нелепости попыток. Это погоня за скоростью. Сначала пытаться, и потом естественно приходит дру­гая мысль: нужно получить этот как можно быстрее. Кто знает, завтра вы можете умереть. Поэтому сначала нужно начать свои попытки, схватить, завладеть целью, а потом вас начинает интересовать, как можно сделать это максимально быстро.

В ежедневной жизни, в так называемой духовной жизни, трудности ос­таются теми же.

Вчера я читал: «Средний американец тратит полторы тысячи часов в год на то, чтобы добраться до работы и вернуться обратно домой, заплатить налоги, припарковать машину, отвезти ее в гараж. На каждый час его жизни приходится пять миль в машине».

Но в странах, в которых мало скоростных трасс, жители проделывают такие расстояния на ногах. Отличие между американцем и этими жителями неразвитых индустриально стран в том, что американцы тратят двадцать процентов своего времени на то, чтобы добраться до работы и обратно, а жители неразвитых стран тратят всего лишь пять процентов своего времени на подобные дела.

Такое усилие - достигнуть на большой скорости, побыстрее - создало такие трудности. Смешно то, что люди из отсталых стран тратят всего лишь пять процентов времени, чтобы попасть на работу и вернуться, а жители Америки тратят двадцать процентов своего времени на это, несмотря на всю свою современную технологию и скоростной транспорт. Это смешно! К чему все это?

Все это происходит из-за скорости. Вы должны достигнуть быстрее.

Во-первых, нечего достигать. Во-вторых, не нужно никуда спешить. Вам нужно просто наслаждаться. Пусть эта жизнь станет радостным путе­шествием в никуда. Из никуда в никуда. Вы приходите из никуда и идете в никуда. Вы существуете посередине. Вы приходите из ничего и исчезаете в ничто. Посередине - вспышка молнии. Наслаждайтесь ей, пока она есть. Празднуйте ее. Не разрушайте ее в попытках достигнуть чего-то. Вам неку­да достигать. И самое важное то, что нет никого внутри, чтобы достигнуть. Путешественника нет, путешественник - это миф.

Паломничество истинно, но паломник ложен.

Посмотрите на свои глубокие мгновения радости, и вы поймете, о чем я говорю. Когда вы действительно радостны, нет никого, кто радуется внутри вас, есть только радость. Когда вы празднуете, нет никого, кто празднует, есть только праздник. Когда вы танцуете, нет никого, кто танцует - посмот­рите внутрь. Нет никого, кто танцует, есть только танец. Вот что суфии на­зывают фаной: внутри никого нет. Все есть пустота, чистая пустота.

Вы создаете цели, цели создают эго. После чего эго нуждается в выс­ших и больших целях. А высшие и большие цели создают большее и выс­шее эго. У мирского человека эго не слишком-то большое, он может стре­миться к деньгам, а у духовного человека оно просто огромное, потому что у него есть большая цель. Деньги ниже него, он нуждается в Боге. Ничто меньшее не удовлетворит его. Положение и власть ниже него, ему хочется нирваны, просветления. Поэтому в нем вы увидите большее эго, больше го­рения эго, чем в обычном мирском человеке. Мирской человек не такой эгоистичный. Его цели совершенно обыкновенные, тривиальные. Триви­альные цели создают тривиальное эго, но великие цели создают великое эго. Когда нет цели, эго исчезает, приходит фана, анатта, отсутствие лично­сти.

Поэтому попытайся понять, как ты создаешь свои несчастья, придумы­вая себе цели, как возникает твое эго при возникновении целей. Это пороч­ный круг. Потом в уме появляется скорость, ты хочешь все сделать так бы­стро, как только возможно. Во-первых, цели нет, во-вторых, нет никого, кто мог бы достигнуть цели, в третьих, ты создаешь для себя новое несчастье: ты хочешь достигнуть быстрее. Цели нет, искателя нет, и появляется еще эта идея о скорости. Это приносит все больше и больше тревоги. Вы не мо­жете спать, не можете отдыхать, не можете любить. Как вы можете все это, если еще осталось так много сделать, если вся жизнь кажется прошедшей впустую, потому что цели вы все еще не достигли?

Понимание - это обращение, понимание - это то, что суфии называют тобой, возвратом, поворотом на сто восемьдесят градусов. Вы просто ви­дите смысл, вы смеетесь - и можете выпить чашечку чая.

Вот что такое просветление: смех и чашечка чая.

Второй вопрос:

Вы верите в то, что человек должен жить более медитативно. Но как это может решить жизненные трудности и предотвратить войны?

Первое, я ни во что не верю. Я вообще не верующий. Никогда не отно­сите ко мне это слово - «вера».

Я не верю в то, что человек должен жить более медитативно. Мое по­нимание таково, что человек может жить только медитативно, иначе это вообще не жизнь. Медитация - это жизнь. Не быть в этом состоянии - зна­чит не жить. И тогда вы только притворяетесь, что живете; ваша жизнь -это просто маска. В ней нет искренности, нет глубины, это просто поверх­ность, фасад.

Поэтому, во-первых, я не верю в то, что человек должен жить более ме­дитативно. Во-вторых, у меня нет такого понятия, что вы должны что-то, а чего-то не должны. Никогда не связывайте эти слова со мной. Я не даю вам никаких «должны», потому что все они приносят чувство вины. Если я ска­жу вам, что вы должны сделать что-то, я создам в вас чувство вины. Если вы не сможете сделать этого, вы станете еще более несчастными. Вы будете чувствовать, что упустили что-то, и вы станете более несчастными. А «должен» означает будущее. Меня будущее вообще не волнует. Посмотрите на лилии в поле. Они не думают о завтрашнем дне, и поэтому они прекрас­ные. Послушайте птиц на деревьях. Они не думают о завтрашнем дне, и по­этому они такие величественные, фантастичные. Каждое мгновение прино­сит им радость.

Я не даю вам никаких «должны». «Должны» означает будущее, «долж­ны» означает то, что вы должны сделать что-то завтра или в следующее мгновение. Но меня волнует только настоящее, настоящее мгновение. Я не даю вам никаких снов. Должны - это все утопии. Они говорят: «Если вы сделаете вот это, случится то-то и то-то». Они даются вам. Это дар. Нет способа, при помощи которого можно завоевать Бога. Нет способа, при по­мощи которого можно стать достойным того, чтобы получить Бога. Бог -это не собственность. Бог - это дар, причем безусловный дар. Он доступен каждому и всем, нет никаких «должны», которые вы должны исполнить для Него.

Поэтому даже медитация не обязывает вас ни к чему.

И, в-третьих, как вы можете делать медитацию? Медитация не делает­ся. Вы можете быть в состоянии медитации, но вы не можете ее делать. Она подобна любви. Вы можете любить, но вы не можете делать любовь. Вы когда-нибудь пытались делать любовь? Если да, вы пытаетесь делать все что угодно, в этом нет потока, нет сияния, нет радости. Это превратилось в долг. Вы делаете пустые жесты, бессильные движения, но в них нет души. Вы не можете делать любовь. Любовь - это состояние, а не действие. И ме­дитация такая же.

Медитация - это состояние тишины, медитация - это состояние отсут­ствия желаний, медитация - это состояние, в котором нет прошлого, нет будущего. Медитация - это состояние, когда вы ничего не делаете, просто наслаждаетесь вашим бытием. Вы просто счастливы из-за того, что вы есть, счастливы из-за того, что дышите, просто счастливы без причины. В эти мгновения медитации нет.

Я не могу сказать вам, что медитация должна быть, что вы должны де­лать ее. Я могу только объяснить вам, что такое медитация. Если вы пони­маете меня, вы будете в медитации. Но, в таком случае, вам также не нужно чувствовать вины. Вина приходит тогда, когда вы делаете что-то, и у вас не получается. И теперь медитация может стать способом создания в вас чув­ства вины. Если вы будете делать ее, у вас ничего не получится. Именно так возникает вина.

Люди пытаются сделать медитацию, но она не случается. И они чувст­вуют вину. Они начинают думать: «Я не люблю. Я напряженно пытаюсь, но у меня ничего не получается». Естественно, они думают, что с ними что-то не в порядке. Но с ними все в порядке. Единственное, что не в порядке -

это то, что вы пытаетесь делать что-то неправильное. Вы пытаетесь делать то, что может быть только спонтанным. Это приходит тогда, когда прихо­дит. И самое большее, что вы можете сделать - это не сопротивляться, ко­гда она приходит, не сопротивляйтесь ей. Когда она приходит, пусть ваши двери будут открытыми, вот и все. Но для этого не нужно много делать, скорее, нужно больше не делать. Вы можете только позволить медитации случиться, или вы можете сопротивляться ей и не позволять ей случаться. Из нее нельзя делать «должны».

Я ничего вам не приказываю. Я не командир. Все командиры - опасные люди. Они уничтожили человечество. Они извратили человека, потому что создали в нем чувство вины. «Должны» - это цель. Я просто делюсь с вами моим пониманием. Я ни в коей мере не занят тем, чтобы улучшить вас. Я не пытаюсь изменить вас. Если вы хотите измениться, вам нужно пойти к пси­хоаналитику, к терапевту, психиатру. Это те люди, которые могут изменить вас. Но сама эта мысль о том, чтобы менять людей, оскорбительна. Это оз­начает то, что к вам относятся как к вещи. Машину можно поставить в га­раж, и когда вы набираете воду в ванну, вы можете заткнуть пробку, но че­ловек - это не вещь. Вы не можете подогнать человека под определенные стандарты.

Сначала это пытались сделать священники, теперь это делают психиат­ры. Священникам это не удалось, психоаналитикам это не удалось - и не потому, что в священниках и психоаналитиках что-то не так. Все их усилие неправильно. Вы никого не можете подогнать под определенные стандар­ты. Человек свободен. Мысль о том, что его можно подогнать под определенный стандарт, сводит его до положения вещи, убивает его дух. Я не даю вам никаких «должны» и «не должны», и я не хочу изменить вас. На самом деле, меня даже не интересует ваш духовный рост.

Я заинтересован в том, чтобы поделиться с вами тем, что случилось со мной. Не следует думать, что я сделал это; это случилось со мной. А с вами? Это также случится. Я могу только сообщить вам о том, как это происхо­дит. Это не имеет никакого отношения к вам и к тому, что вы делаете. Вы должны быть восприимчивыми, понимание делает вас более расслаблен­ными, понимание приводит вас в своего рода расслабленное состояние. И в этом пространстве медитация просто случается.

Медитация - это состояние, когда вы не пытаетесь ничего делать, даже не пытаетесь медитировать. Медитация - это состояние отсутствия стрем­лений, полной расслабленности. У вас нет цели, вам некуда идти, ничего не нужно делать. Медитация - это чистая радость бытия. Как вы можете де­лать ее? Если вы будете делать ее, вы будете уничтожать ее.

Поэтому я не могу говорить вам, что вы «должны».

Ты спрашиваешь: «Вы верите в то, что человек должен жить более медитативно». Нет, мне хочется сказать вам лишь то, что медитация - это ваше прирожденное право. Она ждет, пока вы расслабитесь немного боль­ше, чтобы она могла спеть вам песню, чтобы она могла стать вашим тан­цем. Есть цветок, но вы так обеспокоены другими вещами, что не можете видеть. Это уже случилось. Это случилось в тот миг, в который вы роди­лись, случилось в тот миг, в который вы стали живыми. В тот миг, в кото­рый вы вошли в существование, медитация расцвела в вас.

Иногда наступают мгновения, когда вы осознаете это. Просто спрятан­ная на поверхности ваша ежедневная деятельность не дала вам возможно­сти нырнуть глубоко внутрь, туда, где ничего не происходит и все молчит. В Упанишадах говорится, что жизнь подобна двум птицам, которые сидят на дереве. Одна птица сидит на вершине дерева, она не движется, она мол­чит, как будто бы ее нет. А другая птица перепрыгивает с одной ветки на другую, от одного плода на другой. Она борется, сражается, пытается дос­тигнуть. Она очень напряжена, устала, разочарована. Упанишады говорят, что эти две птицы - это вы. На низшей ветке одна птица продолжает пры­гать, стремиться, спешить, делать разные вещи. А на верхней ветке другая птица просто сидит и наблюдает за глупыми попытками, которые делает нижняя птица. И обе птицы - это вы.

Глубоко в вас медитация уже есть, и иногда происходит так, что ваша ежедневная деятельность успокаивается. Вы можете наблюдать за закатом. И когда вы наблюдаете за закатом, ваш постоянно болтающий ум перестает болтать. Красота заката делает его молчаливым. Вы находитесь в своего рода благоговении, удивлении этой тайной, этим прекрасным закатом солнца; ночь опускается на вас, птицы движутся обратно в свои гнезда, вся земля готовится к отдыху, все окружающее готовится к покою. День про­шел, прошла суета дня, и ваш ум чувствует себя тихим. Птица на нижней ветке сидит какое-то мгновение неподвижно, и остается только одна птица. И внезапно вы чувствуете, как огромная радость вырастает в вас.

Вы думаете, что эта радость из-за прекрасного заката. Но в этом вы ошибаетесь. Прекрасный закат мог создать ситуацию, но все дело в другом. Радость идет изнутри. Солнце могло помогать вам, но не оно источник ва­шей радости. Оно могло помочь создать ситуацию, но не оно причина. Ра­дость идет от вас. Она вырастает в вас. Она была там, просто поверхност­ный ум должен успокоиться, и радость начнет расти.

Посмотрите на Луну, послушайте музыку, Бетховена или Моцарта, или чью-то игру на флейте, или не делайте ничего, а просто сидите и загорайте на солнце, ничего не делая; вода будет накатывать на вас, все будет про­хладным и сырым, вы будете чувствовать запах земли и музыку дождя. Внезапно придет радость, придет благословение. Они не приходят извне. Они приходят изнутри вашего бытия. Вот что я называю медитацией.

После того как вы начнете понимать это, вы будете все больше и боль­ше впадать в медитативное состояние. И вам не нужно этого делать, вам нужно лишь понять.

Ты спрашиваешь: Но как это может решить жизненные трудности и предотвратить войны?

Меня не беспокоят жизненные трудности и не волнуют войны. На са­мом деле, меня вообще не волнует общество. Меня волнуют только люди Меня волнуете вы. Меня волнуют личности, а не общество.

Да, если все больше и больше людей начнут впадать в медитативное состояние, общество переменится автоматически. Но меня это не волнует, меня это не беспокоит. Если это случится, это случится. Если все больше и больше людей начнут жить в этом медитативном состоянии отсутствия же­ланий, амбиций, устремлений; если многие люди будут жить в таком со­стоянии отдыха, они будут создавать вокруг себя вибрации. И общество ес­тественным образом охладится.

Общество начинает воевать из-за того, что люди напряжены, из-за того, что они постоянно ссорятся друг с другом, потому что люди сердятся, по­тому что они гневаются, жалуются, потому что они не счастливы. Они хо­тят разрушать. Когда вы счастливы, вам хочется творить, когда вы несчаст­ны, вам хочется разрушать. Когда вы находитесь в состоянии гнева, вы становитесь убийцами или самоубийцами. Но когда вы находитесь в со­стоянии определенной благодарности, вы пишете песни, вы рисуете карти­ны и делаете что-то творческое. Творчество исходит из вашего счастья, разрушение исходит из вашего несчастья.

Люди несчастны. Миллионы и миллионы людей несчастны, их несча­стье собирается, как облака. Вы видели когда-нибудь, как собирается дым вокруг каждой крыши в индийской деревне? Этот дым продолжает соби­раться, превращается в облака и зависает над деревней. Каждый сделал вклад в это. Вот что такое война: это гнев, насилие, амбиции, агрессия, ко­торые поднимаются над каждой крышей, над каждой головой, как дым. По­том это собирается вместе и превращается в огромное облако. Вот что та­кое война. И тогда однажды вы все оказываетесь в окружении тьмы, убийств, вы убиваете друг друга, насилуете.

Через каждые десять лет нужны большие войны, потому что за десять лет мы накапливаем столько гнева, что только война может помочь нам ос­вободиться от него. Мы накапливаем столько суеты, что через каждые де­сять лет мир должен сойти с ума, стать невротичным, чтобы мы смогли вы­свободить нашу суету и яд.

Но меня это непосредственно не заботит, потому что с этим ничего не сделаешь. Ничего нельзя сделать с этим непосредственно. Но политики пы­таются сделать это, они говорят о мире, говорят о мирных голубях. Но все это чепуха. Они продолжают делать бомбы. Они говорят о мире, но гото­вятся к войне. Они даже говорят эти смешные вещи: что они готовятся к войне ради мира в мире.

Меня не волнует непосредственно общество. Меня интересуют индиви­дуальности, потому что только преображение индивидуальности может, в высшем смысле, дать нам другое общество. Его нельзя построить непо­средственно. Те, кто пытаются построить его непосредственно - это поли­тики. Я вообще не политик. Новое общество может однажды прийти, если придет новое сознание. Но оно будет следствием нового сознания, а не на­оборот.

Маркс говорил: «Сначала должно перемениться общество, потом ро­дится новое сознание». Но я говорю вам, что сначала должно возникнуть новое сознание, а потом общество изменится. Сознание более ценное. В мире должно появиться медитативное сознание. И вы не можете ничего сделать, кроме как стать медитативными. Если вы сами будете идти в этом направлении, вы будете создавать определенную энергию вокруг себя, ко­торая поможет другим также стать более медитативным. Когда вы сидите рядом с медитативным человеком, что-то в вас начинает меняться.

Когда вы сидите с человеком, который сильно разгневан, что-то в вас начинает приходить в беспокойство. Его гнев ранит вас, провоцирует ваш гнев. Когда вы сидите с закрытым человеком, вы сами становитесь закры­тыми. Его закрытость имеет тенденцию создавать закрытость в вас. На нас воздействуют другие, потому что мы живем в океане. Поэтому это доста­точно естественно - что на нас оказывает воздействие окружающее. Когда вы видите, как кто-то смеется, внезапно улыбка возникает на вашем лице. Вы, может быть, были несчастны, но на миг вы забываете. Ваш смех был таким прекрасным, таким трогательным, таким заразительным, что вы за­бываете на мгновение ваше несчастье и входите в гармонию с другими. Смех этого человека переходит на вас. Вы улыбаетесь. И вы попадаете в ловушку. Это круги вокруг вас воздействуют на вас.

Поэтому мой подход не направлен на общество. Для меня общество не существует, потому что у него нет души. Только у отдельного человека есть душа. У меня индивидуальный подход, я обращаюсь к отдельным людям. Я провоцирую отдельного человека. И если много, много людей попадет в это пространство, которое я зову медитацией, постепенно войн не будет. Не следует думать, что нам придется устраивать митинги, демонстрации в за­щиту мира, - нет, это чепуха. Вы когда-нибудь видели демонстрации про­тив войны? Все люди выглядят такими рассерженными. Они готовы биться с каждым. Даже такие протесты выливаются в разногласия. Посмотрите на этих людей, которые кричат: сколько в них гнева.

Это другой способ выбросить из вас гнев, вот и все. Они против войны; гневливому человеку нужно обязательно быть против чего-то, подойдет все что угодно, но ему хочется быть против чего-то, чтобы проявить гнев и не чувствовать вины.

Я не поддерживаю все это. Это все политика. Это часть одной и той же рутины. Это ничего не меняет. Это только создает иллюзию того, что при­дут перемены, а они так и не пришли. Пять тысяч лет человек пытался из­менить общество, а общество так и не переменилось. Все, что может быть сделано, должно быть сделано с отдельным человеком. Только у отдельно­го человека есть возможность перемениться, потому что только у отдельно­го человека есть возможность обратиться внутрь себя.

Если переменятся многие другие люди, общество станет совершенно другим. Войн больше не будет.

Ты спрашиваешь: «Как это может решить жизненные трудности?» Я не говорю, что это решит трудности. Я просто говорю вам, что если вы находитесь в медитативном состоянии, трудности исчезнут. Они не будут решены. Не нужно решать трудности. Трудности возникают из-за напря­женного ума.

Например, ко мне пришел человек. Он страдал от бессонницы. Он был политиком, министром, он жил в каком-то штате в Индии, и хотел, чтобы я дал ему какую-то медитацию, чтобы он мог расслабиться и уснуть. Я сказал ему: «Твои трудности не в бессоннице, твои трудности в амбициях. О чем ты думаешь ночью?»

Он сказал: «О политике, естественно. Политика - и вы знаете, что это постоянная борьба, поэтому я постоянно думаю о ней, и поэтому я такой напряженный, что я не могу уснуть».

Поэтому я сказал: «Вопрос не в том, чтобы медитация помогла тебе. А вопрос в том, чтобы ты оставил свои амбиции, ты должен понять амбиции».

Но его это не интересовало. Он сказал: «Это слишком. Я не могу вы­браться из политики. Я просто пришел за вашими благословениями, чтобы спать спокойно».

И теперь он хочет делать чудеса. Он будет вызывать бессонницу, и я должен благословить его, чтобы он спокойно спал. Он сказал: «Я отправил­ся к Махариши Махеш Йоге, и он дал мне трансцендентальную медитацию. Он сказал мне: «Все будет хорошо. Твои трудности разрешатся».

Я сказал ему: «Это глупо. Ты будешь постоянно создавать трудности. И вопрос не в том, чтобы разрешить их. Ты продолжаешь лить воду на корни дерева и одновременно обрезать дерево. Перестань поливать его, подреза­ние ветвей тебе не поможет. На самом деле, если вы будете подрезать дере­во, это приведет к тому, что листва будет еще более пышной. Я не могу дать тебе никакой медитации, но я могу показать тебе, помочь тебе понять, показать, из-за чего ты мучаешься от бессонницы. Твои амбиции - вот при­чина. Если амбиции исчезнут, бессонница также исчезнет.

Жизненные проблемы не нужно решать. Нужно понять, в первую оче­редь, почему они возникли. Медитативный ум обладает видением. Он мо­жет увидеть, как сам создает трудности. И если он видит, он, естественно, перестает создавать их. Не следует думать, что вы решаете ваши трудности: они просто не возникают.

Есть три вида трудностей. Трудности, которые вы создаете сами. Они составляют девяносто процентов ваших трудностей в жизни. Вы продол­жаете создавать их и продолжаете говорить, что не хотите их, но вы про­должаете их создавать. Вы должны увидеть всю нелепость этого, всю глу­пость. Девяносто процентов трудностей просто исчезают после того, как вы впадаете в медитативное состояние, просто из-за того, что вы можете ви­деть это. После того как вы видите, вы перестаете создавать трудности.

Есть еще второй вид трудностей, девять процентов, их создаете не вы, а другие живые существа. В медитации вы можете решить некоторые из них, но некоторые вы решить не можете, потому что не вы будете их источни­ком. Например, вы ревнуете жену. Эта трудность будет разрешена. Но если ваша жена ревнует вас, эта трудность не будет разрешена посредством ва­шей медитации. На самом деле, это не ваши трудности. Как такие трудно­сти могут быть разрешены посредством вашей медитации? Вы можете раз­решить ваши трудности, вы больше не будете ревновать. Если же ваша жена ревнует, это ее дело, она будет страдать. Но вы больше не отвечаете за это, вы не страдаете из-за этого. Когда вы видите, что это не имеет никако­го отношения к вам, когда вы будете видеть, что ревность больше не возни­кает в вас, вы превзошли ее. Это должна сделать также и жена. Она тоже должна стать медитативной.

Поэтому есть трудности, которые вырастают в других людях и которые отражаются на вас, и иногда из-за того, что вы немедитативные, вы начи­наете отождествлять себя с ними. Вы не можете решить этих трудностей, они не могут быть разрешены вами. После того, как однажды вы поймете, что они не имеют никакого отношения к вам, вы покончили с ними.

Девяносто процентов трудностей разрешатся благодаря вашей медита­ции, а девять процентов не разрешатся, но растворятся, потому что они не будут иметь к вам никакого отношения. Один процент останется. Это труд­ности, которые не имеют никакого отношения ни к вам, ни к другим, это часть самого существования.

И тогда это становится частью самого существования. Например, смерть. Это не трудности как таковые, никто их не создает - ни вы, ни дру­гие люди. Это вообще не трудности. Когда исчезнут девяносто девять про­центов всех трудностей, этот один процент не будет восприниматься как трудности, но будет восприниматься как таинство. Вся ситуация изменится, это превратится в тайну.

Вокруг нас есть такие вещи, которые подобны тайне. Мы превращаем их в трудности, потому что у нас есть тенденция создавать трудности. Мы все превращаем в трудности. Даже если нам дается решение, мы превраща­ем эти решения в трудности.

Например, я продолжаю говорить о просветлении, чтобы помочь вам понять. Вы делаете из этого трудности. Ты говоришь: «Как достигнуть про­светления?» Ты создал проблему. Ты говоришь: «Какими методами пользо­ваться? Каким путем следовать?» Ты создал проблему.

Я пытался поделиться с вами своим пониманием, я пытался поделиться с вами своей любовью, я пытался поделиться с вами моим бытием, а вы сделали из этого проблему. Теперь ты обеспокоен, теперь ты не сможешь спать спокойно. Теперь ты будешь постоянно думать: «Когда и как я смогу стать просветленным? Я все еще не стал просветленным». Это будет созда­вать проблемы.

Ты будешь делать многое, но все будет не так. Я так и говорю: все. Ни один из методов не поможет, потому что просветление не есть нечто, в чем можно преуспеть. Просветление - это нечто, что возникает в вас тогда, ко­гда у вас ничего не получилось, когда вы сделали все, что можно было сде­лать, и больше делать вам нечего. И тогда приходит расслабление. Это слу­чается из-за того, что вы не можете больше ничего сделать, вы сделали все возможное. И поэтому вы расслабляетесь. Вам больше нечего делать. Вы сошли с дистанции. И в этом падении... просветление. Это полное падение есть дверь.

Я делюсь с вами своим пониманием, а вы делаете из этого проблему. Я говорю вам о медитации, о красоте, о благословении, которые она с собой приносит, а вы мгновенно превращаете ее в объект своих желаний. И тогда возникают трудности.

Один процент трудностей останется, но вы не будете воспринимать их как трудности. На самом деле, они станут чем-то очень важным. Это тайна. Рождение есть тайна, любовь есть тайна, смерть - это таинство, существо­вание - это таинство. И невозможно объяснить это. Это само таинство по существу. Вы можете только продолжать познавать его. И чем больше вы будете познавать, тем больше вы будете чувствовать, что ничего не знаете. И когда вы станете действительно мудрыми, когда вы познаете все, внезап­но вы становитесь невежественными. И вы говорите: «Я ничего не знаю». Внезапно вы становитесь невежественными. И вы скажете: «Я ничего не знаю» Высшая мудрость - это невинное знание.

Поэтому есть три вида трудностей. Девяносто процентов просто бес­смысленны, потому что вы не будете их больше создавать. Девять процен­тов еще останется, но на вас они не будут воздействовать, потому что вам нечего с ними делать. Один процент останется, но это больше не будут трудности, это будет таинство. Это будет прекрасная тайна в жизни, через которую вам нужно пройти.

В этом состоянии, когда не будет трудностей, которые будут виться над вами, приходит радость.

Третий вопрос:

Семья была основным социальным образованием в течение тысяч лет, тем не менее, вы сомневаетесь в ее ценности в новом мире. Чем вы пред­лагаете ее заменить?

Человек перерос семью. Семья перестала приносить пользу, она про­существовала слишком долго. Это один из самых древних институтов, по-

этому только очень восприимчивые люди могут увидеть, что она уже стала мертвой. Другим понадобиться время для того, чтобы признать тот факт, что семья уже умерла.

Она выполнила свою роль. Она перестала быть насущной в новом кон­тексте, и новому человечеству, которое теперь рождается, она больше не нужна.

Семья имела свои плюсы и свои минусы. Она помогала. Человек выжи­вал благодаря ей, но, вместе с тем, она приносила большой вред, потому что она развращала человеческий ум. Но в прошлом не было альтернативы, нельзя было ничего выбирать. Она была необходимым злом. Так не должно быть в будущем. Будущее должно быть другим.

Мои представления заключаются в том, что будущее не будет чем-то определенным. В будущем будет много альтернатив, возможностей. Если несколько человек все еще будут цепляться за семью, у них должна быть свободная возможность заключать брак и иметь семью. Но процент таких желающих будет очень маленьким, их будет не больше одного процента. Это действительно прекрасно, это будет приносить большие преимущества, благодаря которым вы будете расти: там не будет авторитета, ловушек эго, не будет стремления обладать, там детей не будут искажать, жена не будет разрушать мужа, а муж не будет пытаться разрушить жену. Любовь будет свободной, люди будут собираться вместе просто из радости, а не по дру­гим мотивам, там не будет политики. Да, семьи существовали на земле, они и сейчас есть, и таким людям, которым нравится семья, не нужно будет ме­нять что-то, в будущем они могут продолжать жить семейной жизнью.

Но огромное большинство будет избегать этого отвратительного явле­ния. Можете спросить у психоаналитиком, и они вам скажут: «Любые бо­лезни расстройства ума вырастают из-за семьи, все психозы, неврозы воз­никают из-за семьи. Семья делает человека очень болезненным».

В этом нет необходимости, должны быть доступными альтернативные возможности. С моей точки зрения, самый лучший образ жизни - это об­щина.

Община означает то, что люди живут в мобильной семье. Дети принад­лежат общине, они принадлежат всем. У них нет личной собственности, нет личного эго. Мужчины живут с женщинами из-за того, что им так нравится, потому что им нравится эта идея. Они наслаждаются этим. В тот миг, в ко­торый им начинает казаться, что любви больше нет, они перестают цеп­ляться друг за друга. Они говорят друг другу «до свидания» с благодарно­стью, с дружелюбием. И начинают общаться с другими людьми. Единственной трудностью в прошлом было то, что неизвестно было, что делать с детьми. В общине дети принадлежат всей общине, и это намного лучше. У них больше возможностей расти с другими людьми. Иначе ребен­ку приходится расти с матерью. На многие годы отец и мать становятся единственными представителями человечества для ребенка. Естественно, он начинает подражать им. Дети подражают своим родителям. И они несут те же болезни в мир, что и их родители. Они становятся их копиями. Это очень разрушительно. И нет такого пути, при помощи которого дети могут поступать по-другому, у них нет никакого другого источника информации.

Если сто человек живут вместе в общине, там будет много мужчин и женщин, и ребенку не обязательно привязываться к определенному образу жизни. Он может учиться у своего отца, матери, но он может также учиться у других членов общины, его душа будет больше.

Семьи уничтожают человека, и дают ему очень маленькую душу. Но в общине у ребенка будет большая душа, у него будет больше возможностей, и его бытие будет намного богаче. Он будет видеть многих женщин, и в своем представлении о женщинах он не будет ограничен восприятием од­ной лишь женщины. Это очень разрушительно: если вы судите обо всех * женщинах по какой-то одной женщине. Потому что в таком случае всю 1 жизнь вы будете искать свою мать. Когда вы любите женщину, наблюдайте. Существует вероятность того, что вы нашли кого-то, кто подобен вашей матери, и это то, чего вы должны были избежать. ^

Каждый ребенок недоволен своей матерью. Мать должна запрещать ему многое, она вынуждена говорить ему «нет». Она не может избежать этого. Даже хорошая мать иногда говорит «нет» своему ребенку, ограничи­вает его, запрещает что-то. И ребенок чувствует гнев, он сердится. Он не­навидит мать в такие мгновения, потому что он вынужден полагаться на мать, чтобы выжить в этом мире. Она - источник его жизненной энергии. Поэтому он ненавидит мать и любит ее одновременно. И это превращается в модель поведения. Вы будете любить женщину и ненавидеть одновремен­но. И у вас нет другого выбора. Вы будете всегда искать, бессознательно, вашу мать. И то же самое происходит с женщинами: они также ищут своего отца. Всю жизнь они пытаются найти себе мужа, похожего на их отца.

Но ваш отец - не единственный человек во всем мире, мир намного бо­гаче. И на самом деле, если вы сможете найти отца, вы не будете счастли­вы. Вы можете быть счастливы только с возлюбленным, с тем, кого люби­те, но не с отцом. И если вы найдете мать, вы также не будете счастливы. Вы и так уже знаете ее, вам нечего больше исследовать. Вам все уже и так знакомо, и это сходство приносит разочарование. Вам хочется найти что-то новое, но у вас нет никакого представления.

В общине у ребенка душа будет богаче. Он будет знать много женщин, много мужчин, но он не будет привязан ни к кому определенному, к одному или двум людям.

Семья создает в вас определенную одержимость против человечества. Если ваш отец борется с кем-то и вы видите, что он ошибается, это ничего не значит: вы должны быть с отцом, на его стороне. Как говорят люди:

«Красавица или уродина, но это моя родина». Они также говорят: «Отец есть отец, хороший или плохой!» Или: «Мать есть мать, я должен быть с ней!» Иначе это становится предательством.

Это учит вас быть несправедливыми. Вы можете увидеть, что ваша мать ошибается, она ссорится с соседями, которые правы, но вы должны быть с матерью. Это учит вас быть несправедливыми.

В общине вы не будете привязаны к одной семье, не будет семьи, к ко­торой вы бы могли привязаться. Вы будете более свободными, менее оза­боченными, более справедливыми. И вас будут любить многие. Вы будете чувствовать, что жизнь полна любви. Семья учит вас своего рода разделе­нию территории, вы должны выжить в этом обществе. Но семья требует монополии. Она требует, чтобы вы были за семью и против всех. Вы долж­ны служить интересам семьи. Вы должны бороться за имя и славу семьи. Семья учит вас амбициям, конфликтам, агрессии. В общине вы будете ме­нее агрессивными и будете более расслабленными в миру, потому что вы познали стольких людей.

Вот что я собираюсь создать здесь. Общину, в которой все будут друзь­ями. Даже мужья и жены не должны быть больше чем друзьями. Их брак должен быть просто соглашением между двумя людьми: они решили быть вместе, потому что вместе они счастливы. И в тот миг, в который хотя бы один из них решает, что их брак не приносит им больше счастья, они долж­ны расстаться. Не нужно даже устраивать никаких разводов для этого. По­скольку брака, как такового, нет, нет и развода. Вы живете спонтанно.

Когда вы живете несчастно, постепенно вы привыкаете к несчастью. Никогда ни на одно мгновение вы не должны терпеть никакого несчастья. В прошлом, может быть, было нормально жить с этим человеком, это прино­сило вам радость, но больше это не приносит вам радости, вы должны из­бавиться от этого. И вам не нужно сердиться и быть разрушительным, не нужно нести этот груз, потому что с любовью ничего не поделаешь. Лю­бовь подобна дуновению. Вы видите, что внезапно она появляется. Но ко­гда она ушла, она ушла, вы не можете управлять ей. Ей нельзя управлять, ее нельзя ограничить законами, ее нельзя насиловать, она приходит и уходит без причины.

В общине люди будут жить вместе просто исходя из чистой радости со­вместной жизни, без причины. И после того как радость исчезает, они рас­стаются. Может быть, это кажется печальным, но они должны расстаться. Возможно, ностальгия о прошлом все еще присутствует в уме, но с этим нужно расстаться. Они обещали друг другу, что не будут жить в несчастье, иначе несчастье превратится в привычку. Они расстаются с тяжелыми сердцами, но они не несут груза. Они начинают искать других партнеров.

В будущем не будет браков, как было в прошлом, не будет разводов, как это было в прошлом. Жизнь будет более динамичной, вы будете больше доверять жизни. Вы будете больше доверять тайне жизни, нежели букве за­кона. Вы будете больше доверять самой жизни, нежели суду, полиции, свя­щенникам, церкви. Дети должны принадлежать всем. Они не должны нести груз семьи. Они будут принадлежать общине, и община будет заботиться о них.

Это будет самый революционный шаг в истории человечества. Люди начнут жить в общинах. И будут правдивыми, честными, доверяющими. Они будут все больше и больше отказываться от закона.

В семье раньше или позже любовь умирает. Была ли она вообще: вот вопрос. Это мог быть просто брак по расчету, по мотивам, ради денег, вла­сти, положения. Любви могло не быть с самого начала. Дети рождаются в результате супружеских уз, которые больше похожи на мертвый узел, они рождаются не от любви. И с самого начала они становятся сухими. И это отсутствие любви в доме делает их тупыми, нелюбящими. Они получили свой первый урок жизни от родителей, родители не любили, они постоянно ревновали другу друга, гневались друг на друга и ссорились. И дети про­должали наблюдать их отвратительные лица.

Сама надежда уничтожена. Они не верят в то, что любовь возможна в будущем, так как ее не было в жизни их родителей. Они видели также чу­жих родителей, чужие семьи. Дети очень восприимчивы» они продолжают смотреть по сторонам и наблюдать. Когда они видят, что возможности по­любить нет, они начинают чувствовать, что любовь - это лишь поэзия, она существует только для поэтов, для мечтателей, но ее нет в действительной жизни. Но после того как вы поверили в то, что любовь - это только поэзия, она никогда не случится с вами, потому что вы закрыты для нее.

Видеть, как она происходит - это единственный способ позволить ей случиться в вашей жизни впоследствии. Если вы будете видеть, как ваши отец и мать глубоко любят друг друга, как они заботятся друг о друге, как сострадательно относятся друг к другу, вы увидите, как происходит лю­бовь. И возникает надежда. Семя попадает в ваше сердце и начинает расти. И вы знаете, что она случится с вами также.

Если вы ее не видели, как вы можете поверить в то, что она может слу­читься с вами также? Если ее не было у ваших родителей, как она может случиться с вами? На самом деле, вы будете делать все возможное для того, чтобы не дать ей случиться, иначе это будет выглядеть предательством ва­ших родителей. Я наблюдал это в людях. Женщины продолжают на глубо­ком подсознательном уровне говорить: «Посмотри мама, я страдаю столько же, сколько ты!» Мальчики говорят себе, когда вырастут: «Папа, не вол­нуйся, моя жизнь такая же несчастная, как и твоя. Я не оторвался от тебя, я не предал тебя. Я такой же несчастный человек, как и ты. Я продолжаю традицию, несу эти цепи. Я твой представитель, папа, я не предал тебя. По­смотри, я делаю то же самое, что делал ты с матерью. Я делаю то же самое

с матерью моих детей. А то, что ты делал со мной, я теперь делаю со свои­ми детьми. Я воспитываю их точно так же, как ты воспитывал своих де­тей!»

Но сама мысль о том, чтобы воспитывать детей - это просто чепуха.

Самое большее, вы можете им помочь, но вы не можете их воспитать. Сама мысль о воспитании детей нелепа, причем не просто нелепа, но вре­доносна. Вы не можете воспитать их. Ребенок - это не вещь, не здание. Ре­бенок подобен дереву. Да, вы можете помочь. Вы можете подготовить поч­ву, можете положить в нее удобрения, можете полить водой, можете наблюдать, освещается ли солнечным светом эта земля. Вот и все. Но вы не можете строить растение, оно растет самостоятельно. Вы можете только помочь, но вы не можете построить его, воспитать.

Дети - это необыкновенная тайна. И в тот миг, в который вы начинаете делать ребенка, в тот миг, в который вы начинаете загонять его в опреде­ленный образ, определенный характер, вы заключаете ребенка в тюрьму. И дети никогда не смогут простить вас за это. И это единственный способ, ко­торому они могут учиться. И они будут делать то же самое со своими деть­ми, и так далее, так далее. Каждое поколение продолжаете передавать свои неврозы молодым. И общество настойчиво продолжает сходить с ума и быть несчастным.

Нет, теперь нужно все изменить. Семья превратилась в пережиток про­шлого, человек устарел, и у них действительно нет будущего. Община ста­нет тем, что может сместить семью, и она будет приносить намного больше пользы.

Но в общине только медитативные люди могут быть вместе. Вы можете быть вместе лишь тогда, когда знаете, как праздновать жизнь, только если вы знаете то пространство, которое я зову медитацией, вы можете быть вместе, можете любить. Старые представления о монополии на любовь должны быть забыты, и лишь тогда вы сможете жить в общине. Если вы будете продолжать нести ваши старые представления о монополии, о том, что ваша женщина не должна больше обращать ни на кого внимания, не должна никого держать за руку, а ваш муж не должен смеяться ни с кем другим, только с вами, - если вы будете нести всю эту чепуху в уме, вы не сможете стать частью общины.

Если ваш муж смеется с кем-то другим, это хорошо. Ваш муж смеется, смех всегда прекрасен, и с кем он смеется, это уже не важно. Смех прекра­сен, он ценен. Если ваша женщина держит другого мужчину за руку, это хорошо. И не важно, кого она держит за руку. Если ваша женщина переста­нет держать за руку других людей, она перестанет держать за руку вас так­же. Если это прекратится со всеми остальными, это прекратится с вами также Эта мысль о запрете просто нелепа.

Представьте себе, что ваш муж уходит из дома, и вы говорите ему: «Не дыши больше нигде. Когда ты придешь домой, можешь дышать, сколько хочешь, но не смей дышать в других местах, удерживай дыхание, когда ты будешь снаружи нашего дома, стань йогином». Если вы говорите так, это выглядит очень глупо. Но любовь подобна дыханию - почему нет? Любовь - это дыхание.

Дыхание - это жизнь тела, а любовь - это жизнь души. Она намного важнее дыхания. Теперь, когда ваш муж выходит наружу, вы говорите ему, что он не должен смеяться ни с кем другим, с другой женщиной, чтобы он не любил никого другого. Двадцать три часа в сутки он не будет никого любить, а потом один час будет заниматься любовью в кровати с вами, - но он будет только притворяться, что любит. Вы убили его любовь. Потока больше нет. Двадцать три часа он должен оставаться йогином, удерживать свою любовь, бояться. Неужели вы думаете, что он неожиданно может рас­слабиться на один час? Это невозможно. Вы уничтожили этого мужчину, эту женщину, и вы пресыщены, утомлены. И тогда вы начинаете чувство­вать: «Он меня не любит!» Но именно вы привели к возникновению такой ситуации. И потом он начинает думать, что вы его также не любите, и вы больше не такая счастливая, как раньше.

Когда люди встречаются на пляже, когда они встречаются в саду, когда они идут на свидание, все непостоянно, все находится в движении. И вы оба счастливы. Почему? Потому что вы свободны. Птица в полете — это одно, а птица в клетке - это уже совсем другое. Птицы в полете счастливы потому, что они свободны.

Человек не может быть счастливым, если не будет свободным, а ваша старая система семьи уничтожила свободу. Из-за того, что она уничтожила свободу, она уничтожила счастье, уничтожила любовь. Это стало своего рода средством для выживания. Да, каким-то образом она защитила ваше тело, но она уничтожила душу. И теперь она больше не нужна. Мы должны защищать душу также. Это намного важнее и намного значительнее.

У семьи нет будущего, но не в том смысле, который мы до сих пор вкладывали в это слово. В будущем будет любовь и отношения, построен­ные на любви. Муж и жена - это станет просто отвратительным явлением, грязными словами.

Когда вы делаете мужчину или женщину своей собственностью, естест­венно, дети также становятся собственностью. Я полностью согласен с То­масом Гордоном. Он говорит: «Я думаю, что все родители - это потенци­альные насильники, потому что единственный способ, которым они пользуются для того, чтобы вырастить детей - это метод кнута и пряника. Мне кажется, что это насильственный способ». Но многие родители дума­ют: «Это мой ребенок. И я могу делать с ним все, что захочу». Это насилие, оно разрушительно. Разрушительно так думать: «Это мой ребенок, и я могу

делать с ним все, что мне заблагорассудится». Ребенок - это не вещь, не кресло, не машина. Вы не можете делать с ним все что хотите. Он приходит в этот мир благодаря вам, но он не принадлежит вам. Он принадлежит Богу, существованию. Вы, самое большее, - это няня; не становитесь владельца­ми.

Но вся идея семьи построена на обладании, обладании собственностью-женщиной, мужчиной, ребенком, - но это яд. Поэтому я против семьи. Но я не говорю, что тот, кто действительно счастлив в семье, тот, кто течет, жи­вет, любит, должен уничтожить семью. Нет, в этом нет необходимости. Се­мья - это уже община, маленькая община.

И, конечно, чем больше эта община, тем больше возможностей она от­крывает, в ней больше людей. Разные люди приносят разные песни, разные люди приносят разный образ жизни, разные люди приносят разное дыха­ние, разные люди приносят разные лучи света, дети должны видеть многие разные способы жизни, чтобы иметь возможность выбирать, чтобы у них была свобода выбора.

Они должны получить богатый опыт общения с разными мужчинами и женщинами, чтобы не быть одержимым лицом матери или образом жизни матери. И тогда они смогут любить много женщин, много мужчин. Жизнь будет нести много приключений.

Я слышал...

Одна мать пришла в магазин и завела своего ребенка в отдел игрушек. Она увидела, как он взобрался на огромную лошадь и катался на ней около часа.

Мать начала умолять его: «Пойдем, сынок, я должна прийти домой по­раньше, чтобы приготовить отцу поесть». Маленький проказник отказался слушаться, и все ее мольбы остались неуслышанными. Начальник отдела также пытался уговорить мальчика, но это не привело ни к какому резуль­тату. В конце концов, в полном отчаянии, они вызвали психиатра. Он мягко подошел к мальчику и прошептал несколько слов ему на ухо, после чего мальчик мгновенно спрыгнул с лошади, и побежал к матери.

«Как вам это удалось, - спросила удивленная мать, - что вы с ним сде­лали?»

Психиатр немного поколебался и сказал: «Я просто сказал ему, что если он не спрыгнет с лошади, я вышибу из него весь дух!»

Люди постепенно учатся этим страшным угрозам, строгости, командам. Все дети такие беспомощные, и они так зависят от родителей, что вы може­те вынудить их бояться. И это становится вашей техникой, при помощи ко­торой вы их эксплуатируете и подавляете, и им некуда идти.

В общине у них есть много мест, куда они могут пойти, там много дядь и теть, они не будут там такими беспомощными. Они не будут полностью в ваших руках, как сейчас. У них будет больше независимости, и они будут менее беспомощны. И вы не сможете их так легко подавить.

Все, с чем они сталкиваются дома - это несчастье. Да, иногда муж с женой - я знаю об этом - любят друг друга, но когда они делают это, они делают это втайне. Дети даже не знают об этом. Дети видят только их от­вратительные лица. Когда мать и отец любят друг друга, они делают это за закрытой дверью. Они делают это тихо и никогда не позволяют детям ви­деть это. Дети видят только то, как они ссорятся, наносят друг другу энер­гетические удары на тонком и грубом уровне, оскорбляют друг друга, уни­жают друг друга. Дети видят, что происходит.

Один мужчина сидел в своей комнате и читал, когда пришла его жена и ударила по лицу.

«За что?» - спрашивает удивленный муж.

«За то, что ты не умеешь заниматься любовью, как другие!»

«Через какое-то время муж идет в комнату, в которой жена сидит и смотрит телевизор и дает ей сочную пощечину».

«За что?» - спрашивает его жена.

Он отвечает на это: «За то, что ты узнала разницу».

Это продолжается, а дети продолжают наблюдать за тем, что происхо­дит. Разве это жизнь? Разве для этого предназначена жизнь? Разве это все, что есть? Они начинают терять надежду. Перед тем как они начинают жить, они уже проигрывают, они уже признают свое поражение. Если даже их ро­дители, такие могущественные и мудрые, не могут преуспеть в этом, какая надежда остается им? Это невозможно!

Они учатся всем этим штучкам, тому, как быть несчастным, быть аг­рессивным. Дети никогда не видят любовь. В общине возможностей будет больше. Любовь там будет немного более открытая. Люди должны знать о том, что любовь есть. Маленькие дети должны знать, что такое любовь. Они должны видеть, как люди заботятся друг о друге.

Здесь, в этом ашраме, люди, особенно индуисты, подходят ко мне и го­ворят: «Почему это так? Саньясины проявляют столько любви друг к другу, и делают это прямо на людях». Это оскорбительно. Это их оскорбляет. Это одна из их трудностей, это их трудности.

Вчера вышел номер журнала на языке маратхи. Один человек написал статью против меня. Он пишет: «Все нормально, но я не могу понять одно­го. Когда уходит Ошо, после его лекции все целуются и обнимаются; это очень отвратительно!»

Так думает не только этот человек. Эта мысль преследует нас издревле. Вы можете ссориться на людях, но вы не должны любить на людях. Бороться - это нормально. Вы можете убивать, это позволительно. На самом деле, когда дерутся два человека, собирается толпа для того, чтобы посмот­реть, что там происходит. И все наслаждаются зрелищем. Именно поэтому людям так нравятся детективы, фильмы ужасов, боевики. Убивать - это по­зволительно, а любовь запретна. Если вы любите на людях, это восприни­мается как оскорбление. Но это так нелепо. Любовь считается оскорбитель­ной, а убийство - нет? Любовники не должны любить друг друга на людях, но генералы могут ходить среди людей и трясти своими медалями: вот сколько людей они убили! Эти медали показывают, скольких они убили. Это не считается оскорбительным.

Но это должно быть оскорбительным. Никому нельзя разрешать ссо­риться на людях. Это должно восприниматься как оскорбление, насилие должно восприниматься как оскорбление. Как любовь может быть оскорби­тельна? Но именно так все и считают. Вы должны прятаться в темноте. Вы должны заниматься любовью там, где никто вас не видит. Вы должны де­лать это тихо, украдкой. Естественно, вы не можете наслаждаться этим как следует. И дети в особенности не могут узнать, что такое любовь.

В лучшем мире, в котором будет больше понимания, любовь будет по­всюду. Дети будут видеть, что такое забота. Дети будут видеть, какую ра­дость приносит любовь, когда вы заботитесь о ком-то. Вы можете увидеть, как это происходит здесь. Вы можете видеть, как маленький Сидхартха держит девочку за руку с такой нежностью, такой заботой, большой любо­вью. Если они могут наблюдать, они учатся. Если они знают, это происхо­дит, их дверь открывается.

Любовь должна приниматься больше, насилие должно отвергаться. Любовь должна стать более доступной. Два человека, которые занимаются любовью, не должны беспокоиться о том, что на них кто-то смотрит. Они должны смеяться, должны петь, должны кричать от радости, чтобы все со­седи знали о том, что кто-то любит кого-то так сильно, кто-то занимается любовью.

Любовь должна восприниматься как дар. Любовь должна быть божест­венной. Она священна.

Вы можете напечатать книгу об убийстве, это нормально, это не счита­ется порнографией. Но, с моей точки зрения, это и есть порнография. Вы не можете открыто написать в Индии о том, как мужчина сжал женщину в своих объятиях. Это будет считаться порнографией: голые обнимаются -какой позор. До сих пор этот мир был настроен так сильно против любви. Ваша семья выступает против любви, ваше общество выступает против любви, ваше государство выступает против любви. И это чудо, что любовь еще немного осталась. Трудно поверить в то, что любовь все еще существу­ет, - не так, как должно быть, она сохранилась всего лишь как маленькая капля, а не как океан. Но то, что она продолжает жить, несмотря на такое обилие врагов, удивительно. Она еще не уничтожена полностью; это чудо.

Мое восприятие общины таково: это место, где живут любящие люди, у которых нет никакого антагонизма по отношению друг к другу; они не со­ревнуются друг с другом, их любовь такая динамичная; у них нет ревности, нет стремления завладеть объектом своей любви. И дети будут принадле­жать всем, потому что они принадлежат Богу; все будут заботиться о них. Это такие прекрасные люди; когда они будут видеть детей, разве смогут они не заботиться о них? У детей будет столько возможностей видеть, как люди любят друг друга, причем каждый мужчина делает это по-своему, ка­ждая женщина делает это по-своему. Пусть дети видят это, радуются, на­слаждаются. В то время как их родители занимаются любовью, пусть они будут рядом, пусть они станут частью этой любви. Пусть они наблюдают за тем, что происходит с их матерью, когда она занимается любовью, какой экстаз излучает ее лицо, какое сияние исходит из ее лица, насколько глубо­ко она погружается в себя. Пусть они видят, как их отец приходит в оргазм, как он кричит от радости. Пусть дети знают.

Пусть дети станут свидетелями того, как многие, разные люди любят друг друга. Их это обогатит. Причем, говорю вам, что когда эти дети нач­нут жить в миру, никто из них не будет читать Плейбой. В этом не будет потребности. Никто из них не будет читать Камасутру Ватсяяны, не будет потребности. Нагая натура исчезнет. Обнаженная натура просто показывает озабоченность сексом, озабоченность любовью.

Мир станет не таким сексуальным, он будет полон любви. Ваши свя­щенники и ваши полицейские создали всевозможные непристойности в ми­ре. Они стали источником всего отвратительного в мире. И ваша семья сыграла в этом немалую роль. Семья должна в будущем исчезнуть. Она должна исчезнуть, и должно появиться более широкое явление: община. Это жизнь, которая подобна не капле, а морю.

В общине кто-то будет буддистом, кто-то будет индуистом, кто-то бу­дет джайном, кто-то будет христианином, а кто-то будет иудеем. Если се­мья исчезнет, церковь исчезнет автоматически, потому что семья принад­лежит церкви. В общине будут всевозможные люди, будут собраны всевозможные религии, всевозможные философы, и у ребенка будет воз­можность учиться. Однажды ребенок пойдет с каким-то дядей в церковь, а в другой день он пойдет с другим дядей в храм; у него будет возможность выбирать. Он может выбрать и решить, к какой религии он будет относить­ся. Ничего не будет навязываться.

Жизнь может стать раем здесь и сейчас. Препятствия должны быть уст­ранены. Семья - это одно из самых больших препятствий.

Последний вопрос:

На протяжении веков такие инкарнации, как Иисус Христос и Будда, приходили и помогали человечеству. Если жизнь - это не что иное, к